Искатели удовольствий

      Есть женщины, с которыми хочется остаться, а есть так же и те, от которых нужно бежать. Владелица подпольного клуба Суван Ванг совершенно точно принадлежала ко второму типу. Достаточно было взглянуть в её огромные, фиалковые глаза, чтобы ощутить опасность, исходящую от этой особы. Не прямую угрозу, а неясное чувство тревоги, покалывавшее кожу волной колючих мурашек.       Впрочем, мало кто из тех, кому не посчастливилось пересечься с Суван, внимали предостерегавшему их голосу разума. Ведь красота этой женщины была столь велика, что превосходила любые неприятности, которые её появление потенциально могло повлечь. Огромные, умопомрачительно-глубокие глаза необыкновенного, ярко-фиолетового оттенка, были главной изюминкой её внешности. Однако лишь ими достоинства Суван не ограничивались. Густота чёрных и ресниц и бровей ещё больше подчёркивала их загадочный, глянцевый блеск. Служила великолепным обрамлением для этих аметистов, сиявших на фоне алебастрово-белой кожи.       Бледность лица идеально сочеталась с изысканностью его черт. Безукоризненной прямотой носа и остротой скул, придававших контуру щёк узкую треугольность. Красивой линией подбородка и чувственно-очерченным ртом. Даже сильно после тридцати Суван ничуть не поблёкла, оставшись такой поразительно красивой, как в юности. И она не стеснялась подчёркивать это с помощью макияжа и причёски, как бы акцентировавшей внимание на её точёном профиле. Гладкие, смоляные локоны свободно стекали по плечам и спине мягкой, кашемировой волной. Пара прядок, коротко постриженных у щёк, заключало лицо в тёмную раму, создавая сочный контраст. Прямая, разделённая надвое чёлка спадала на лоб, оттеняя фарфоровую бледность кожи и высоту поистине-королевских скул красавицы.       А ведь это был только её портрет. Ни слова ещё не было сказано о теле, сводившем с ума мужчин нереалистичным сочетанием большой груди и тонкой талии. В чёрном кружевном пеньюаре, сквозь тонкую ткань которого бесстыдно просвечивало сладострастное тело, Суван устроилась в вычурном кресле, похожем на маленький трон. Оно было чёрным, как и вся остальная мебель здесь, с пурпурной подушкой на сиденье и спинкой настолько высокой, что она скорее напоминала башню готического замка. Голые ноги она небрежно скрестила, положив одну на другую и тем самым как бы выставив их напоказ. Позволив, всем и каждому любоваться их стройностью и длиной.       Жаль только мало кто из присутствующих смотрел на неё сейчас. Оргия, или, как говорили здесь, секс-вечеринка, была в самом разгаре. Более полудюжины девушек предавались разврату прямо в центре комнаты. И это была не какая-то куча мала, где тела любовниц переплетаются безо всякого порядка и невозможно понять — кто, кому, куда и что засовывает? Нет, это было превосходно организованное и, в какой-то степени, даже высокохудожественное действо, больше походившее на театральное представление.       Превыше всего в жизни ценившая удовольствия, Суван, тем не менее, и об эстетике старалась не забывать. А потому всё, что она делала, она делала красиво. Даже этот зал, освещённый красным, как лучи умирающей звезды, светом, и наполненный ритмичной музыкой идеально подходящей, чтобы танцевать или трахаться под неё, был отделан и обставлен так, что люди начинали чувствовать покалывание возбуждения просто находясь здесь. Внутреннее убранство поражало пышностью и великолепием, однако расставленные по периметру предметы призваны были не только продемонстрировать богатство хозяйки, но и подготовить гостей.       Изумительной красоты мраморные статуи изображали обнажённых нимф, героев и богов греческих мифов, а картины на стенах воспевали порок во всех его формах. Даже полы были выложены мягкими, а главное чистыми коврами, которые, при желании можно было использовать в качестве любовного ложа. Свободное от них пространство оставалось только в центре зала, и было отведено под неглубокий бассейн. Самое, пожалуй, запоминающееся место в роскошном «чертоге страсти», как прозвали его завсегдатаи.       Выложенный ониксом и украшенный фиолетовой подсветкой, он напоминал каверну, в которой и сосредоточилось основное действо. Разгорячившиеся после выпитого гостьи полезли в воду, чтобы побрызгаться и позаигрывать, шутливо борясь, срывая купальники и прихватывая друг дружку за интересные места. Незадолго до этого Суван позволила и себе окунуться в прозрачную на тот момент ещё воду. Её стройное, тренированное тело легко скользило вдоль ониксового бортика, пока она наслаждалась приятной прохладой. Девицы, мимо которых она проплывала, протягивали к ней руки, моля обратить на них внимание, но брюнетка медленно поднялась по ступенькам и вышла из воды, предпочтя вернуться в оббитое пурпурным бархатом кресло и наблюдать за сношением.       Охваченные сладострастием красавицы так увлеклись лапательно-целовально-лизальным девичником, что и не заметили, как вода вокруг них постепенно начала наполняться чёрной слизью. Вязкая субстанция, похожая на смолу или дёготь, пропитывала воду и растворяясь в ней, делала своей частью. Девушки и не заметили, как оказались пленницами бесформенного, чёрного болота которое дрожало и колыхалась вокруг них. Его поверхность поднималась и опускалась, как будто кто-то тревожит жидкость изнутри.       Вместе с ней приподнимались и опадали и нагие тела купальщиц, оплетённые студенистой массой. Наполнявшая бассейн жидкость удерживала их внутри, не позволяя выбраться. Она была живой и двигалась сама по себе. Вспучивалась и дёргалась, ежесекундно отращивая придатки, похожие на эластичные щупальца. Чёрное, блестящее желе вытягивало псевдоподии только затем, чтобы сразу втянуть обратно. Из-за этого очертания поверхности постоянно менялись, напоминая беспокойное море. К тому же пузырящаяся, эластичная протоплазма слабо иллюминировала, образуя десятки вспыхивающих фиолетовым светом глазков, которые практически сразу же гасли. Именно они были источником фиолетового свечения, изливавшегося из бассейна.       И вот с этой слизью и вынуждены были взаимодействовать девушки. При чём на самом что ни есть глубоком, можно даже было сказать интимном уровне — чёрная субстанция сношала их всех разом. Рассредоточенные по всему внутреннему пространству бассейна бедняжки были скручены ею и удерживались в весьма живописных и, что греха таить, сексуальных позах. В это же время отращиваемые дёгтеобразной массой ложноножки обвивались и проникали, безостановочно терзая тела влипших в слизь пленниц.       Внимание Суван сразу привлекла лежавшая на боку полногрудая шатенка. Поджав к груди согнутые в коленях ноги она металась из стороны в сторону, реагируя на прикосновения щупальцев. Они тянулись к её нагому телу из общей массы, одновременно фиксируя его. Потоки затвердевшей субстанции оплетали её ноги, притягивая бёдра к лодыжкам. Руки аналогичным образом были перехвачены в локтях и запястьях. Из-за невозможности опереться о ненадёжную, пружинящую поверхность бедняжка даже не могла приподняться и вынуждена была терпеть непрекращающиеся домогательства. Со своего места Суван не могла видеть, что именно слизь вытворяет с нижней частью тела девушки, но судя по движениям налипших на груди потоков черноты, они делали всё правильно. Глаза шатенки плотно закрылись, а рот непрерывно извергал звуки наслаждения. Она уже начала постигать Экстаз.       Рядом с ней, на спине, с задранными за голову руками лежала пленница с коротко остриженными, русыми волосами. Её изящное миниатюрное тело наполовину утонуло в слизи. Плюс к этому несколько жгутов липкого чёрного вещества притягивали её торс к субстрату в районе плеч, живота и, конечно же груди, подвергавшейся интенсивному поглаживанию. Свободы ей было оставлено ровно столько, чтобы она могла мотать головой и дрыгать согнутыми в коленях и разведёнными в разные стороны ногами. Оставаясь, при этом, бессильно повлиять на происходящее. Остановить колыхание слизи. Чудесное и мучительное выражение на лице девушки говорило само за себя, однако же щупальца продолжали грубо трахать её на протяжении всего оргазма, заставляя жмуриться.       Прямо за ними находилась группа из четырёх девушек. Первую — сильно загоревшую на пляже короткостриженную брюнетку отростки подвесили в воздухе. Её руки были вывернуты за спину и оттянуты вниз, ноги — расставлены. Каждую конечность плотно обвивала блестящая чернота, удерживавшая пленницу в полуметре над поверхностью бассейна. Её соседку Суван не удалось рассмотреть — та упала на спину и влипла в слизь так, что уже невозможно было понять, что именно с ней происходит. Третья девушка — по пояс ушла в желеобразную массу. Наружу торчала только её орущая голова, обрамлённая рыжеватыми волосами, заплетёнными в хвостики, пара обвитых слизистыми «верёвками» рук и тугая грудь, которую слизь тоже не обошла вниманием.       Четвёртая лежала на боку точно так же как и самая первая. С той лишь разницей, что её руки склеились в запястьях перед её лицом. Но Суван уже не смотрела на неё. Её внимание рассеялось, а взгляд заскользил по приклеенным к слизи телам. Так-то в бассейне было было больше дюжины пленниц, доводимых до невыносимо-сильных оргазмов. Визги удовольствия вырывавшиеся из их глоток, были для Суван музыкой. Отчаянно желая почувствовать тот же ритм экстатической пульсации в собственном теле, она с трудом сдерживалась, чтобы не взять удовольствие в свои руки и... скажем так, не помочь себе самой. Бороться с искушением всегда было нелегко, но будучи опытной женщиной Ванг умела ценить предвкушение удовольствия, не меньше чем само удовольствие.       Неизвестно, сколько бы Суван продержалась глядя на всех этих женщин, широко расставивших свои ноги для нечестивого проникновения слизи, если бы её внимание не привлекло некое движение. Нет, все девушки в бассейне извивались, дёргались и спазмировали время от времени, сейчас брюнетка заметила нечто неправильное. Одна красотка пыталась сбежать. Такое часто происходило с новенькими, жаждущими новых ощущений, но не понимающими, что именно их ждёт и на что они подписываются.       Как и большинство женщин, Суван была противницей насилия. А потому все девушки находились в этом зале добровольно. Ну или почти добровольно. Некоторые передумывали в процессе и пытались выбраться из бассейна, несмотря на непрекращающиеся оргазмы. А может быть и из-за них. Ощущения, конечно, были крышесносными, но не способность регулировать интенсивность и продолжительность стимуляции превращала её в пытку. Ведь удовольствия, как известно, бывает много. И даже слишком много.       Практически каждая из них сейчас дёргалась, извивалась и корчилась, хватаясь руками за воздух в тщетных попытках зацепиться за что-то. Избежать удовольствия, коим их столь щедро одаривали тентакли. Правда большинство делало это инстинктивно, не вкладывая в свои беспорядочные движения мысль. И лишь одна осознанно пробиралась к мраморной лестнице.       — Непокорная, — с чувством лёгкого неудовлетворения в голосе произнесла Суван, наблюдая за барахтавшейся в слизи особой.       Практически каждый раз, когда она бралась обрабатывать партию новеньких, среди них оказывалась одна такая — непокорная. Не желающая смиренно принимать то, что ей дают. Вся суть обработки заключалась в том, что новеньких погружали в чёрную слизь, принуждая испытывать столько оргазмов, сколько возможно. Теснота, неподвижность и полная беззащитность перед слизевыми отростками, способными проникнуть в любую дырочку и заполнить её целиком, было суровым испытанием для женственности. Обычно, уже после пары минут в бассейне, шлюшки, гордо заявлявшие о своей ненасытности, были готовы на всё, только чтобы выбраться оттуда. Но обработка (так Суван называла процесс) могла длиться часами. И всё это время обессиленные девушки оставались во власти слизи, не способные помешать играться с со своими телами, как вздумается. Вынужденные кончать снова и снова. А чтобы у малодушных не возникло соблазна свернуть пути, ведущего к Просветлению, их удерживали в бассейне силой.       Наполнявшая его субстанция использовала весь имевшийся в её распоряжении арсенал чтобы наслаждать попавшиеся в её объятья жертвы. Стимуляция продолжалась и постепенно пленницы начинали сдавать позиции, уступая тому удовольствию, которое вынуждены были испытывать. Вот так, неспешно – минута за минутой, час за часом, они сдавались, принимая Экстаз. Очень часто разум несчастных необратимо-искажался под воздействием крайне-интенсивного и продолжительного удовольствия. Они ломались ментально, превращались в одержимые похотью машины для секса. Зависимые от удовольствия, которое давала им чёрная слизь.       Таких вот опустившихся и потерявших себя личностей Суван использовала в качестве хостов в своём клубе. И платила им возможностью вновь окунуться в бассейн. Те же, кто выдержали испытание сумев сохранить себя, становились её подругами и полноценными членами клуба. Истинными искательницами удовольствий подобно самой мисс Ванг. К сожалению, таких было мало.       Суван с интересом наблюдала за борьбой девушки, решившей прервать обработку до установленного срока. Бултыхаясь в пытавшейся задержать её слизи она медленно продвигалась к выходу, расталкивая тела своих товарок по несчастью. Те были полностью погружены в свои страдания и не реагировали уже вообще ни на что. Достаточно было одного взгляда на них, чтобы понять — они затрахались. Во всех смыслах этого слова. Их головы безвольно болтались на плечах, волосы пропитались по́том, а лица отражали смесь невыносимого блаженства и смертельной усталости. Эта противоречивая гамма чувств так красиво искажала изящные, азиатские черты. Однако даже полностью исчерпав себя они, судя по стонам, всё ещё оставались в сознании — страдая.       Строптивицу тоже трахали прямо на ходу, но она, каким-то образом, умудрялась сопротивляться удовольствию. Даже будучи неспособной полностью освободиться от хватки липкой субстанции, буквально приклеившейся к её телу, девушка с больши́м трудом сумела доковылять до края бассейна и подползти по ступеням, ведущим от него к возвышению, на котором стояло кресло Суван. При этом она всё ещё оставалась участницей группового акта! Живая и активная, протоплазма оплетала её бедра на манер панти, продолжая кипучую деятельность. Клейкие же нити чёрного вещества тянулись к бассейну, соединяя это сгусток с основной массой.       Каждый шаг давался девушке с неимоверным трудом, однако же она продолжала продвигаться вперёд. Решительно и бездумно, хватаясь за всевозможные выступы. Сучка страдала. Об этом говорило и перекошенное от лицо, и широко открытый рот и безумные глаза в которых ни искры мыслей, лишь отчаянное желание спастись от жарящего мозг наслаждения. Она встала на ложный путь.       — Ах... не могу больше... — дурочке, каким то образом, удалось подползти к подножью небольшой лестницы и, высвободить руку из наплывая черноты. Протянув её к трону, она сумела коснуться босой ноги женщины. На обезображенном гримасой животной похоти но всё ещё красивом лице читалась мольба. Лишь ощутив прикосновение, Суван и соизволила обратить на неё внимание.       — Ну-ну дорогая, что за глупости? — мелодично рассмеялась она, наклонившись над исстрадавшейся девушкой. Нарочито подавшись вперёд всем вперёд корпусом, она расположила себя так, чтобы её декольте оказалось как раз перед глазами пленницы. Увидев во всей красе два наполненных жизненными соками полушария, та даже замерла на мгновение. Словно зачарованная. Совершенной формы, сочные груди гипнотически покачивались перед ней, подобно амулету гипнотизёра. Завораживали, лишая воли.       — То, что ты всё ещё можешь говорить связно, означает что ты очень и очень далека от своего предела, — погладив влипшую в слизь девушку по щеке, Суван наклонилась ещё больше. И теперь той открылась не только бюст, но и перспектива в районе пупка.       — Почему бы тебе не вернуться в бассейн? Тёплая вода с ароматическими солями, привезённый из самой Турции. Нежные щупальца, ласкающие обнажённое тело во всех местах — доступ к этому имеют лишь единицы, — в голосе Суван звенела угроза.       Женщина не терпела, когда ей перечили, а потому для непокорных был так же и игровой зал, оформленный в традициях большинства БДСМ-клубов. С красными стенами, свисающими с потолка цепями и косыми андреевскими крестами для фиксации жертв. В этом жутковатом, даже на первый взгляд, месте был внушительный арсенал кнутов, плеток и шлепалок, предназначенных для удовлетворения неординарных потребностей некоторых клиентов. Впрочем это место так же часто становилось и камерой пыток для тех, кто восставал против её воли. Как эта нахалка, посмевшая отвергнуть бесценный дар, равного которому не было в мире!       Желание наказать простёршуюся у её ног девушку обжигало подобно пламени, но идти за орудием возмездия в соседнее помещение Суван не хотелось. Поэтому она просто протянула руку к слизи, мысленно взывая к растворённому в ней разуму. В тот же миг из бесформенной массы отделилась часть. Удлинившись, она вытянулась в щупальце, обвилось вокруг запястья Суван и превратилась в подобие хлыста. Им-то жестокая госпожа и хлестнула свою рабыню, по неприличного выпяченным вперёд буферам:       — А ну-ка брысь! Ишь щупальца свои распустила. — получив болезненный удар по столь чувствительному месту та с разу же кончила. Её обласканное слизью тело содрогнулось в ещё одном из бесконечной череды оргазмов, мышцы ослабли и желатиновые щупальца потащили её обратно в бассейн — в самую гущу действа. К неудовольствия кричащей и сопротивлявшейся строптивицы.       — Ну куда ты всё лезешь? До конца ночи ещё шесть часов, — произнесла Суван, наслаждаясь ужасом в глазах хрипящей в мольбе пленницы. Слизь тем временем сомкнулась над ней волной, смыв с края бассейна и всосав в свою чёрную массу. В этот раз ей занялись всерьёз, а потому она оказалась похоронена в глубине пульсирующей массы словно муха, увязшая в янтаря. Все отверстия были протаранены тентаклями немилосердной длины. Даже рот не избежал этого — через него ей теперь качали кислород.       — Не сопротивляйся, дорогая. Не пытайся вытолкнуть его языком. Это бесполезно. Я знаю. Просто прими и позволь химическим веществам вернуть себе подходящее настроение — посоветовала обездвиженной страдалице Суван, глядя на неё со своего трона.       Клокочущая внутри энергия внезапно нашла выход, обернувшись зажигательной речью, слова которой сами приходили на ум.       — И вы все, — обведя зал фиолетовыми глазами, пылавшими удивительным огнём, она обратилась к остальным девушкам, претерпевавшим слизистые ласки. — Я знаю, что вам страшно. Вы боитесь себя, боитесь своих тел и того удовольствия, которое испытываете. Новое пугает всегда, но вы не должны позволять страху остановить себя. Укрепите сердца и откройте себя Экстазу!       Залпом допив дорогое вино, Суван бросила бокал назад, через плечо. Этот жест мог бы стать очень эффектным, но таковым не стал. Бокал упал на толстый ковер и не разбился. Женщину это ничуть не разочаровало. Она продолжила обращаться к пастве:       — Отбросьте ограничения. Снимите запреты, наложенные на вас обществом. Отриньте табу. Чувствуйте, вкушайте удовольствия! — страстно и убедительно призывала Суван. Её голос звенел перекрывая звучащую на фоне музыку и даже стоны пленённых дев.       Войдя в состояние экзальтации она и вовсе начала исполнять непонятный, гипнотический танец. Белые руки взлетали вверх, а голова запрокидывалась к потолку. Словно у жрицы, совершающей таинственный обряд. Абсолютная в своей красоте черноволосая женщина кружилась над бассейном, в котором извивались и корчились нагие тела, оплетённые чёрной слизью. Источаемое ею фиолетовое свечение соперничало, омывало её снизу, соперничая по яркости с падавшими с потолка лучами красного света. Этот эффект, в сочетании с неземной внешностью Суван и пластикой совершенного тела, превращал её в живую богиню. Воплощение недостижимого Идеала. Этот образ не портил даже провокационный наряд, позволявший увидеть больше самых смелых ожиданий.       Запыхавшись, красавица замерла с поднятыми и раскинутыми в стороны руками, раскрытые ладони которых были обращены наружу. Уподобилась каменному изваянию. Только глаза жили на её сосредоточенном, бледном лице. Сейчас они казались бездонными и излучали гибельный свет безумия. Ведь Суван Ванг нельзя было назвать нормальной в полном смысле этого слова.       Уже хотя бы потому, что даже зная, к чему это может привести, она всё равно жаждала контакта с чёрной слизью в бассейне. Под маской доброжелательной, молодой женщины скрывалась упивающаяся наслаждениями гедонистка, потворствующая сами низменным импульсам своей натуры. Суван погружалась в порок, смакуя самые декадентские грани ощущений. Беспорядочный секс, изменяющие сознание вещества и ритуальные практики — всё это давно стало для женщины обыденностью. Не ради самого процесса, но с целью достижения трансцендентного Экстаза через моменты абсолютного удовольствия. Страсти и полного забвения.       Суть этого поиска была даже отображена в название клуба, созданного с целью собрать вокруг себя единомышленников. Чувственной и импульсивной Суван мало было самой погрузиться в Экстаз. Она желала компании, а потому активно разжигала его и в других. Необузданная, увлеченная удовольствиями женщина воспринимала окружающий мир как огромную игровую площадку, и жадно выискивала в людях тлеющие искры похоти, из которой потом раздувала самый настоящий пожар. Искушала невинных и неопытных соблазнами плоти. Активно подталкивала их к моральному падению в бездну, воплощением которой и стал этот бассейн.       А наполнявшая его чёрная жижа была главным орудием Суван в этом непростом деле. Впрочем, называть это аморфное существо орудием, низведя его таким образом до уровня бездушного инструмента, было не совсем правильно. Ведь оно, а точнее он, был партнёром Суван. Бесформенная протоплазмы сумела то, что не удалось десяткам мужчин, в разное время составлявших компанию этой необычной женщине — завоевать её. За Ванг ухаживали богатые и знаменитые. Актёры, бизнесмены, даже воротилы криминального мира. Но ни одному из них так и не удалось задержаться в статусе её любовника. Непостоянная девушка находилась в постоянном поиске новых ощущений. Поэтому и мужчин меняла, как перчатки. Слизистое существо оказалось единственным, кому удалось приблизиться к статусу возлюбленного. Только приблизиться, потому как любила порочная красавица всё равно одну себя.       А сейчас, наблюдая за жуткой и одновременно возбуждающей сценой с голодным вожделением во взгляде, она хотела чтобы любили её. А потому подготовила себя слизи. Искусный рывок и халат оказался у ног Суван. Она лениво перешагнула через него, готовясь отдать своё тело Экстазу и... ничего не произошло. Чёрная слизь не выплеснулась из бассейна, разливаясь по полу и не захлестнула её волной мрака. Щупальца протоплазмы не подняли её над полом и не совершили акт любви с ней у всех на глазах. Не превратили её в эротический символ. Икону Греха, проповедующую похоть, разврат и блядство. Подобно Вавилонской Блуднице.       Надеясь, что возлюбленный просто выдерживает паузу, Суван некоторое время ещё стояла в прежней позе, чувствуя себя невероятно глупо. Будь это настоящее представление она бы оказалась опозорена, но учитывая, что девушки в бассейне были полностью поглощены забавами слизи и едва ли даже обратили внимание на её выступление, пострадала только её гордость.       И настроение. Как и всякая девушка Суван не терпела необязательности по отношению к себе и очень расстраивалась, если парень подводил её. Тем более, что они отдельно обговорили сценарий этого вечера. Он должен был поднять наверх оставшуюся часть своей массы и присоединиться к ней, но видимо желатиновый разум не сумел удержать эту мысль. А может гад специально проигнорировал сказанное? Суван не хотелось бы так думать, но в конце концов он был не простым хостом, всецело преданным госпоже, а строптивым, умным и, подчас, абсолютно непредсказуемым, студнем, в совершенстве постигшим искусство подражания.       Поняв что так и не дождётся, Суван сама отправилась за любовником. Прямо так — голой, даже не потрудившись накинуть на плечи валявшийся на полу пеньюар. Ну а зачем одеваться, если потом всё равно раздеваться? Ориентируясь по текучему следу из чёрной слизи, тянувшемуся от бассейна, она дошла до тайного люка в полу, скрытого дорогим персидским ковром. Откинула крышку в сторону и бесстрашно шагнула вниз — в темноту. Легко переступая босыми ногами по каменным ступеням, женщина оказалась в тесном туннеле со сводчатым потолком. Стены поблёскивали от влаги, а по полу протекал ручеёк всё той же маслянистой субстанции.       Пещеры были естественной средой для желеподобного существа, ставшего её любовником. Его вид обитал в глубинах земли, облюбовав скалистые берега некоего мрачного моря, что подобно Стиксу таилось в земном лоне не зная ласки солнечных лучей. Эта тёмная, неизведанная пучина, была их прибежищем на протяжении миллионов лет. Их не смущала вечная тьма земных недр. Способные к люминесценции они не нуждались в солнечном свете, а тепло, необходимое для жизни, им давал вулканический жар, подогревавший дно подземного моря. Обитатели таинственной бездны тысячелетиями не интересовались миром на поверхности.       Только один из стал исключением. Ведомый желанием узнать — что скрыто за поворотом ведущего наверх туннеля, он покинул берега погружённого в вечную ночь глубинного моря и прошёл сквозь запутанный лабиринт пещер и туннелей, в которые никогда не заглядывало солнце. Поднялся в чуждый наземный мир. И там, заинтересовавшийся другими формами жизни, протоплазменный организм в конце концов, получил недоступное его сородичам откровение. Он познал удовольствие процесса полового размножения.       Околдованный человеческой сексуальностью он так и остался в горах Китая, превратившись, со временем, в легендарного монстра из Пещеры Наслаждений. Мисс Ванг узнала об этом месте случайно — от одной девушки, с которой свела мимолётное знакомство во время «духовного поиска». Та шёпотом поведала ей о бесформенном монстре, «питающемся сладострастием» приходящих к нему женщин. Подруга Суван, превозносила этот комок слизи и клялась, что па́ры его коротких прикосновений достаточно, что разжечь сильнейшую похоть. Которую он затем удовлетворял так, как не смог бы даже самый умелый мужчина.       Дьявольски-искушённые ласки студня даже самых целомудренных женщин превращали в развратниц, терзаемых похотью. Многие воительницы прошлого приходил в его пещеру, желая испытать свою волю на прочность, и неизбежно, проигрывали студню. Вне зависимости от того, насколько крепкой духом оказывалась девушка, через несколько секунд интимных поглаживаний, она поневоле отдавался неге, превращаясь в объятую похотью шлюху, неспособную противостоять бесстыдной ласке скручивающихся отростков.       Желеобразному существу даже не нужно было покидать пещеру и подкарауливать девушек, часами прячась на дне реки. Жительницы окрестных поселений сами искали встречи с ним, добровольно становясь его жертвами в обмен на удовольствие скользких объятий. Некоторым было так хорошо, что они буквально теряли рассудок от удовольствия. Не способные сосредоточиться на чём-либо, кроме секса они организовали культ, процветавший в деревне у подножья горы, где находилась Пещера Наслаждений.       Подруга Суван оказалась одной из посвящённых. Увидев в новой знакомой родственную душу, она объяснила как добраться до пещеры. И та пошла. Но отнюдь не потому, что сколь-нибудь интересовалась древней легендой. Нет — её вел поиск удовольствия.       Надо сказать, обитатель пещеры не заставил себя ждать и появился практически сразу после того, как Суван пересекла границу его подземного логова. Не пришлось даже сильно глубоко спускаться. Как только она дошла до реки, её поток сразу стал смоляным. Забурлил и взорвался, выпустив наружу непостижимое человеческим разумом, кошмарное существо. Женщина не кричала. Реальное воплощение чужеродного организма, чей вид способен лишить человека покоя до конца дней, ничуть не испугал брюнетку. Напротив — она была заинтригована и до определённой степени возбуждена, воображая сколько удовольствия могут подарить объятья протянутых в её сторону цитоплазматических ложноножек. Суван сама сделала шаг навстречу тёмной громаде, усеянной светящимися точками фиолетовой флюоресценции и позволила связать себя по рукам и ногам. Буквально втащить внутрь своего желейного тела.       Когда же гибкие жгутики принялись проникать в рукава и вырез ханьфу, в которую её заставили облачиться культистки, и добрались до голого тела, Ванг закричала. Но не от страха или отвращения. А от восторга. Ведь она наконец-то нашла. Идеального любовника, способного даровать ей то, что она так долго искала — удовольствие, выходящее далеко за рамки человеческого опыта.       Надо сказать, в тот раз они здорово повеселились. Не имевшее иной цели, кроме причинения сильнейшего наслаждения опутанному его скользкими псевдоподиями женскому телу, эластичное существо вдосталь попировало неконтролируемыми порывами своей добровольной пленницы. Часами поглощало энергию чистейшего сексуального наслаждения, источаемую ей в апогее страсти.       Однако сколько бы похотливый желейный студень ни дразнил, и ни удовлетворял её, ему так и не удалось сделать Суван рабыней низменных желаний. Она не могла помешаться на сексе больше, чем уже была, а опыт, накопленный до встречи с нечестивым созданием, помог женщине сохранять рассудок и волю. За всё время игр она не только ни разу не попросила пощады, но и постоянно требовала большего. Даже задыхаясь после каскадных оргазмов и почти теряя сознание от пережитого Суван на пределе сил шептала: ещё... ещё...ещё. Она выдержала намного больше, чем любая друга культистка,осмелившаяся войти в пещеру.       Существо было впечатлено. Настолько, что даже оставило ей подарок — кусочек себя. Часть протоплазменной массы закрепившаяся в её влагалище и отказавшуюся вылезать Его вид размножаться делением, а потому даже небольшой его сгусток нёс в себе не только всю память оригинала, но и весь его сексуальный опыт, накопленный им за века взаимодействия с девушками.       Этот крохотный комочек слизи Суван пронесла мимо культисток внутри своего тела, а потом неделями растила в специальном омуте, вкладывая в него свои мысли и желания. Позволяя личности формироваться под влиянием импульсов её разума. Первые дни после приезда он был ещё совсем маленьким и мог лишь шевелиться у неё во влагалище подобно силиконовому вибратору и ласкать клитор усиками цитоплазмы. Затем подрос до размеров двойного вибратора. А к конце первой недели, смог смог полностью оплести бедра Суван. Через полмесяца желатиновая капля сделалась достаточно тяжёлой, чтобы брюнетка уже не могла брать на руки и перетаскивать с места на место, как делала раньше. А ещё спустя столько же он сравнялся по размерам и массе с самой женщиной.       И вот тут она начала учить его принимать человеческий облик. Бесформенная протоплазма, из которой состоял приятель Суван, обладала способностью не только создавать вре́менные пластичные органы, но и имитировать форму любого живого существа. До такой степени, что копию практически невозможно было отличить от подлинника. Женщине удалось вложить в разум выращенного ей существа образ идеального любовника, складывавшийся в её воображении годами. Заставить пульсирующую и вспучивающуюся придатками биомассу принять вид молодого, черноволосого парня с выразительными глазами, и сильным полным здоровья телом.       Это было не просто, даже учитывая способность слизеподобной массы воспринимать возникающие в человеческом мозгу образы при прикосновении. Загвоздка заключалась в том, что система связей, возникающих в основанном на геле разуме, долго время оставалась неустойчивой. Плотная плазма легко трансформировалась, но так же легко и теряла обретённую форму, растекаясь по полу упругим желе. Чтобы научиться подражать людям, созданию пришлось выработать способность генерировать волевой импульс.       Попутно оно нарастило интеллект до угрожающего уровня, став строптивым и своенравным. Если на начальных этапах развития эластичная субстанция с готовностью реагировала на каждую команду Суван, то потом начались проблемы. Выращенный ей компаньон не слушался, а порой и вовсе открыто бунтовал против воли женщины. Набрасывался на неё без предупреждения, склеивал и сексуально штурмовал, трахая чуть ли не до потери пульса. Почти насиловал, пытаясь заставить подчиниться таким образом. Но прошедшую через кипящее горнило клубных оргий Суван этим было не сломить. Научившаяся получать удовольствие от грубого секса на три дырки она кайфовала, а заодно посмеиваясь над потугами студня сломить с помощью секса. А чтобы усилить унижение от бессилия, ещё рисовала в сознании картины того, как именно лучше трахать её, чтобы добиться большего эффекта.       В конце концов эти акты неповиновения позволили существу понять, что Суван, должно быть, единственная женщина в мире, способная удовлетворить неуёмный сексуальный аппетит, доставший в наследство от старшего сородича. И что такой как она ему не найти. После этого студень не то, чтобы покорился и стал ручным, но по крайней мере начал прислушиваться и научился ценить её.       Суван же, в свою очередь, продолжила развивать компаньона и в конечном итоге помогла ему превзойти родительский организм. Показала, что с людьми можно не только трахаться, но ещё и общаться. Просто словами, без помощи гипнотического внушения. Суван научила студень подражать человеческой речи, а также правилам поведения в обществе. Всё это позволило ему стать один из лучших хостов в её заведении. Способный скопировать облик любого человека и доставить небывалое удовольствие он не имел отбоя от клиенток, выступая под псевдонимом Аллен. Что, в числе всех прочих значений переводилось ещё и как опытный.       Он и сейчас ублажал девушек в бассейне, являясь гвоздём этой розовой вечеринки. По крайней мере, какая-то его часть. Благодаря студенистой природе Аллен умел разделять не только своё тело, но и сознание, а потому отправил наверх — в Чертог Страсти лишь часть себя, позволяя ей бездумно выполнять работу хоста — дарить удовольствие. Суван не позволила бы ему трахать этих шлюшек осознанно. Нет — он принадлежал и должен был принадлежать только ей. Бо́льшая его часть осталась внизу, в подземелье под клубом, занятая созданием очередного произведение искусства. Помимо неуёмной похоти, Аллен унаследовал от предка и навык резьбы по камню. А вместе с ним и желание покрывать стены узорами сложными, способными свести человека с ума.       Чем, скорее всего, и занимался в данное время, напрочь забыв о нуждах женщины, которая фактически дала ему билет в мир.       За ближайшим поворотом туннеля царила кромешная тьма, однако женщину это ничуть не пугало. Потянув за ручку она закрыла люк над своей головой, отрезав себя источников света. Бесстрашно окунулась в кромешную тьму. Позволила ей окутывать и ласкать себя, подобно объятьям любовника. А насладившись обволакивающим ощущением, ощупью отыскала спрятанный в нише фонарик.       Тихо щёлкнул переключатель и тусклое пятно света заметалось по блестящим, чёрным стенам, обрисовывая рельеф украшающих их изразцев. Не чувствуя холода, присущего всем сырым подземельям, Суван двинулась вглубь коридора, изобиловавшего резкими поворотами и кривыми углами. Арочный проход петлял то туда, то сюда, огибая фундаменты соседних домов и узловые точки городских коммуникаций, но при этом не разветвлялся и постепенно уходя вглубь. Луч электрического света не мог полностью рассеять подземную тьму, но там, где он касался стен, игра порождённых им теней вычерчивала резные, витиеватые барельефы.       Каждый из них представлял собой точечный орнамент, состоявший из десятков, а то и сотен крохотных углублений, уходящих в каменную толщу на глубину фаланги пальца. На первый взгляд их расположение казалось абсолютно хаотичным, но стоило отойти на несколько шагов или слегка изменить угол обзора, как они складывались в запутанные узоры, вызывавшие крайне неуютное чувство. Рисунки в основном были чисто декоративными и представляли собой геометрические фигуры вроде спиралей и многолучевых звёзд неправильной формы. Их углы были разной длины и расходились под разными углами. И вот это отсутствие базовой симметрии, в сочетании с грубоватой и немного залихватской манерой исполнения и придавало настенным изображениям очень тревожный вид.       Можно было сколько говорить о художественной мощи рисунка, исключительном мастерстве и совершенном исполнении, однако орнаментальные барельефы, образованные скоплениями точек, выглядели пугающе-чуждо. Творение нечеловеческого разума.       У обычной женщины они наверняка вызвали бы страх. Однако Суван, при всех её недостатках, уж точно назвать было нельзя обычной. А поэтому и декоративная отделка подземелья её вполне устраивала. Продвигаясь вдоль коридора она периодически сбавляла темп, чтобы получше рассмотреть приглянувшийся орнамент. Полюбоваться рисунками, высеченными на чёрных камнях. Ну и покайфовать от мысли, что эти барельефы превосходят в мастерстве исполнения всё, когда-либо было создано Человечеством.       Легко ступая по гладкому и скользкому полу, Суван проходила мимо отгороженных тканевыми занавесями арок, таивших за собой маленькие, похожие на кельи комнатки. Многие из них, пока что, были пусты, в то время как другие полнились вещами столь странными, что в сравнении с ними даже кнуты, плетки и силиконовые имитаторы, выставленные в игровом зале, казались просто безобидными игрушками. В одной из них, например, был прозекторский стол и набор хирургических инструментов для вскрытия. В то время как другая напоминала скорее лабораторию алхимика, где в сосудах причудливой формы булькали разноцветные жидкости.       Именно здесь Аллен, виртуозно разбиравшийся в химии и биологии наземных видов, создавал эликсиры, поддерживавшие её молодость и красоту. Помогавшие клеточным структурам сопротивляться разрушительному воздействию времени. Часть ингредиентов, извлекалась (для этого и нужна была прозекторская) из человеческих тел, доставленных мафией. Часть они готовили из растолчённых трав и камней. Способный абсорбировать любые вещества, студень превосходно мог смешивать эликсиры и внутри своего тела, а лабораторией пользовался только в тех случаях, когда их надо было нагревать, замораживать или взрывать.       Все эти мрачные тайны в равной степени не интересовали Суван. Она равнодушно проходила мимо них, спеша к тёмному, как сама ночь, сердцу подземного лабиринта. Наконец за очередным поворотом мелькнула фиолетовый люминесценция, напомнившая о кварцевой лампе. Отложив фонарик, черноволосая женщина на цыпочках преодолела остаток пути и аккуратно выглянула из-за угла.       Возможность наблюдать за тем, как любимый работает, создавая очередное произведение искусства выдавалась не часто. Поэтому Суван воспользовалась ею даже несмотря на возбуждение, и задержалась на пороге комнаты, выглядевшей настолько же просторной, насколько и пустой. Здесь не было ни мебели, ни даже инструментов для занятия резьбой по камню. Впрочем, они и не были нужны юноше, стоявшему спиной к арке, поскольку он работал голыми руками, выплавляя на поверхности плиты изображение.       Узкие, длиннопалые ладони истинного творца, легко скользили по чёрной плите облицовки, превращая её в барельеф. Текстура рисунка проявлялся словно сама собой, но не сразу, а с некоторой задержкой. Будто следуя за неторопливым движением кисти. Со стороны это выглядело волшебно, но Суван доподлинно знавшая секрет возлюбленного, чётко понимала, что никакой магии тут нет и в помине. Линии на поверхности камня выжигала концентрированная кислота, выделяемая ладонями скульптора. Именно поэтому он задерживал их то над одним местом, то над другим, терпеливо вызывая в инертной горной породе необходимые ему изменения.       Зрелище было поистине впечатляющее. Даже самое современное оборудование едва ли позволило бы нанести капельки кислоты с такой точностью. Однако женщину больше интересовал сам скульптор. Поэтому возникающая в камне картина быстро оказалась забыта, а её внимание переключилось на него. Подобно самой Суван, Аллен был одет только в чёрный шёлковый халат. Небрежно накинутый на широкие плечи и так же небрежно завязанный в районе пояса. Его ткань не была ни кружевной, ни прозрачной. Однако это не помешало черноволосой любоваться очерченным ею линиями мужского тела, достойного чтобы с него лепили статуи.       Суван привыкла окружать себя только красивыми людьми, а потому её и избранник казался воплощённым идеалом. Ожившей женской мечтой. Высокий и в меру мускулистый, он обладал телом, рельеф которого трудно было недооценить. Красивые руки, подкачанный торс, спортивные ноги — всё в нём было соразмерно и пропорционально. Впечатление портил восково-бледный оттенок кожи, характерный для людей, страдающих малокровием. Но портил лишь слегка. Отсутствие бронзового загара, которым обычно щеголяли парни такого типа, с лихвой компенсировалось красивейшим контрастом между беломраморным телом и тёмной одеждой.       Лицо его — тоже белоснежное и слегка удлинённое было совершенно, как лик языческого божества. Чётко вырисованные, но при этом не резкие и точно не грубые черты делали внешность парня чуть ли не модельной. Острый подбородок, тонкие, красиво очерченные губы, и глаза — миндалевидные и очень тёмные. Лишенные всякого выражения. Они, наверное, казались бы незрячими, если бы не люминесцирующие точки фиолетового свечения, горевшие на месте зрачков. Ледяное совершенство его почти демонического образа обрамлял творческий беспорядок растрёпанных чёрных волос, эффектно торчавших в разные стороны.       Суван могла любоваться парнем сколько угодно долго. Словно произведением искусства. И в каком-то смысле так оно и было. Ведь это она выбрала для него эту внешность, воплотив таким образом свои собственные фантазии об идеальном любовнике.       Однако желание слиться с Алленом было сильнее. Поэтому, она воспользовалась моментом его отвлечения и подступила вплотную. Прижалась объёмной, ничем не сдерживаемой грудью к спине и, пропустив руки под мышками, принялась ласкать рельеф торса. Ощущала, как он дрожит под её ладонями, готовый распасться потёками слизи, но сдерживающийся ради её удовольствия.       — Я же просил не подкрадываться ко мне, — недовольно проворчал Аллен, отвлекаясь от созерцания жирно поблёскивавшей надписи из точек, только что нанесённой слизью его тела. Озарённый яростно пульсирующим фиолетовым излучением, которое сам же и испускал этот юноша был прекрасен. Словно готический принц, сошедший со страниц женского романа времён конца XIX.       — Нет, это я просила тебя подняться и присоединиться к нам, — соблазнительно, но вместе с тем раздражённо прошептала Суван, приблизив губы к уху парня и проведя по нему кончиком языка. Больше из желания ощутить сладкий вкус поверхности его тела, сформированной слизью по подобию кожи, чем из намерения возбудить. С затвердевшим студнем эти хитрости не работали.       — Видимо я потерял счёт времени, — в голосе Аллена не было ни тени раскаяния. — Я не человек и мне бывает трудно за ним следить. Особенно во время творческого процесса, когда я воплощаю возникающие в сознании образы в камне. Запечатлеваю их.       — Выполни сначала работу в постели, а дальше делай себе что хочешь, — сжав зубы, Суван откусила ухо парня целиком. Оторвала его зубами сплюнула на пол, зная что через секунду оно потеряет форму и потёками чёрной жидкости устремится к основной массе. Человека подобная травма наверняка заставила бы орать от боли, но Аллен лишь вздрогнул всем телом. Отделение части его протоплазменной массы было неприятно, но не более того. Это была расплата за её разочарование и неудовлетворённость.       — Ты как всегда полна нетерпения, — пальцы черноволосой красавицы, всё ещё лежавшие на груди парня, оказались обвиты струйками черной массы. Она сразу же загустела, а затем буквально втянула руки женщины внутрь его тела. Суван лишь потрогала Аллена, а уже оказалась намертво приклеена к нему. Лишена возможности освободиться своими силами. Вырваться за счет напора и решительности, проложившей ей дорогу в жизнь. Это возбуждало. Настолько, что почти заставило брюнетку забыть обиду... почти.       К тому же прикосновение было приятным. Сопливое и скользкое но тёплое. Мягкое, как болото, но упругое, как надутый шарик.       — А ты как всегда в настроении доминировать, — женщина рассмеялась, не выказывая ни тени страха перед аморфным существом, кислота которого способна была запросто разъедать камень! Она понимала, что Аллен без труда может лишить её рук, попавших в ловушку его тела. Растворить или попросту отъесть, вырвав кисти из суставов. Но всё равно не боялась. Бесстрашие, почти пересёкшее грань безумия — вот как можно было охарактеризовать реакцию этой женщины на пленение хищной слизью.       — Таким меня задумала ты, — Аллен в один миг просто... вывернулся наизнанку. Его лицо вдруг оказалось у него на затылке, передняя и задняя часть тела поменялись местами, а руки просто вывернулись в уставах, согнувшись в противоположном направлении. Теперь они стояли лицом к лицу, а Суван обнимала его за спину. Единственный минусом этого, без сомнения, эффектного манёвра был тот факт, что шёлковый халат остался в прежнем положении и теперь как будто был одет задом наперёд.       — Сними... смотреть смешно... — мелодично заливалась Суван, откровенно дразня возлюбленного. — Так всё желание исчезнет.       — Оно у тебя исчезнет не раньше,чем я закончу с тобой, — пригрозил Аллен, позволяя женщине освободить руки. Затем он и вовсе отодвинулся от неё, избавляясь от одежды. Но не так, как это сделал бы человек. Вместо того, чтобы вынуть руки из рукавов, и снять халат, юноша позволил своему телу потерять форму, вернувшись в первичное протоплазменное. Чёрное вещество струйками стекло на пол и там, соединившись в одно целое, отползло от измазанной выделениями ткани, годной теперь разве что на выброс.       Растёкшись по полу, Аллен тут же принял лентовидную форму, обвиваясь вокруг Суван потоком чёрной слизи. обретя сходство с громадной змеёй, приподнявшейся на хвосте. Тёмная, иллюминирующая фиолетовым свечением колонна за спиной женщины приняла человеческий облик за какую-то долю секунды. Оставалось лишь поражаться тому, с какой скоростью этот протоплазменный монстр растекался и снова затвердевал, обретая совершенно новые очертания. Его контроль над телом был практически абсолютным.       Впрочем, с женским телом Аллен обращался ничуть не менее умело, чем со своим. Его ладони приняли в себя тяжесть женской груди и растеклись под ней на манер лифчика, охватывающего сразу и со всех сторон. Сжимающего, массирующего и тянущего упругую плоть. Внутренняя поверхность чёрной субстанции сформировала жадные, сосущие рты. Их губы принялись играть с торчащими столбиками, обтекая их со всех сторон. Стимулировали, наслаждали. Затем всосались с жадностью голодных младенцев.       От интенсивнейшего воздействия, совмещенного с ритмичными пожатиями, Суван застонала, завалившись вперед. В попытке сохранить равновесие, она выбросила руки вперёд, бестолково переступая по залитому слизью полу. Но устояла только благодаря рукам Аллена на груди и тому, что её спина уже приклеилась к эластичной массе его тело. Удовольствие едва не вышибло почву из-под ног женщины. Её колени дрожали, и Ванг пришлось полностью положиться на поддержку дикого порождение древней слизи.       Тот же вытянул ещё одну — уже третью по счёту руку, накрыв ею промежность женщины. Рот, сформировавшийся по центру ладони подарил истекающим влагой нижним губам Суван жадный и сочный поцелуй. Вооружённые навыком женского наслаждение, они быстро нашли венерин бугорок и завладели им. Заключили прохладный, гелевый плен и принялись сладостно обрабатывать.       Обладая преимуществом полиморфного тела Аллен поддерживал иллюзию человеческого облика лишь для эстетики. Чисто внешне — стимуляция эрогенных зон осуществлялась с помощью органов, не имеющих аналогов в человеческой, да в общем то и любой другой анатомии. И ручными губами всё не ограничивалось. Его пальцы проникли внутрь любовной щели распавшись на множество жгутиков, шелестящих по всей поверхности стен. Извиваясь и скручиваясь, они щекотали и надавливали постепенно продвигаясь в глубину. При этом рот на ладони не прекращал посасывать нижние губы, а на клитор оказалась посажена присоска.       Беспощадная ласка в сочетании в оральным вакуумом извлекла сырой, плотский крик из самых глубин женского естества Суван:       — В чём дело? Слишком много для тебя? — слизевой отросток в виде вёрткий язычка лизнул шею женщины, сладко дразня её.       Поставленная на край удовольствия, женщина не хотела ничего, кроме как почувствовать извержение удовольствия. Однако Аллен не собирался позволять это ей так просто и продолжил дразнить. Ощущение тёплой слизи, впитывающейся в кожу и ласкающей самые чувствительные места, было неописуемо. Каждое нервное окончание женского тела вдруг оказалось перегружено. Это было бы почти чересчур. Меньше чем за минуту опытная хостесс оказалась на грани слез — её тело с трудом могло выносить столь мощный наплыв приятных ощущений. Не помогали ни тренировки, ни даже тот факт, что морально она была готова к этому.       Волны удовольствия, обрушивавшиеся сейчас на её тело, снова заставили Суван согнуться, закусив губу. В этот раз у неё, по крайней мере, получилось не закричать, ограничившись долгим, мучительным стоном. Чёрная слизь касалась её в самых нужных местах заставляя извиваться против воли. Поскольку у неё не было другого выбора, кроме как наслаждаться! Восхитительный, сырой, желеобразный плен. Десятки жгутиков, суетившихся во влагалище растеклись вязкой жидкостью, которая теперь наполняла Суван устойчивыми, нежными толчками. Ощущение было такое, словно её трахает океан, посылая волны прибоя прямо в пещерку.       Аллен наполнял её, но при этом каждое нежное, плещущееся движение было практически лишено трения, из-за чего складывалось ощущение, что слизистая масса облизала все её сладкие места ровно настолько, чтобы заставить выгнуться в предвкушении Экстаза, но не суметь достичь его. Нет! Он удерживал Ванг на грани того, чтобы кончить, и всякий раз, когда лизание подводило её опасно-близко к краю, коварно замедлялся. Бедняжка не знала, что и делать. Она была так возбуждена, так готова но при этом совершенно не контролировала себя. И это было столь же мучительно, сколь и прекрасно. Именно то, чего Суван и хотела.       — Всё ещё держишься? — влажные губы Аллена играли с мочкой уха Суван, обдавая щёку жарким, дразнящим дыханием. — Сдавайся. Капитулируй. И обещаю, я позволю тебе кончить. Может не сразу, а после того, как основательно помучаю, но всё же.       — Тебе придется основательно постараться, чтобы заставить меня сказать нечто подобное, — изогнув шею Суван с вызовом посмотрела на любовника. — Потому что пока всё, чего ты смог добиться, это слегка подразнить меня. Я даже не потеряла дар речи.       — Поосторожней с желаниями, — прошипел Аллен, резко разворачивая Суван лицом к себе и буквально вдавил внутрь своего тела. — Даже твой разум не выдержит, если я используя на тебе все имеющиеся в моём распоряжении техники удовлетворения.       — Да! Может я того и хочу, — отозвалась женщина снова входя состояние экзальтации. Даже прилепив её к себе как на клей и начав буквально поглощать своим телом, студень не смог не то что напугать брюнетку, но даже слегка поколебать её уверенность. Она уже буквально тонула в нём, её сиськи оказались проглочены массой его тела, а мисс Ванг было всё нипочем. И даже когда Аллен занялся её грудью всерьёз, то всасывая каждую в отдельности, словно вакуумными помпами, то нежно обцеловывая по всей поверхности сотнями ртов, которые затем выпускали языки, яростно облизывавшие сосочки, она лишь смеялась над его потугами.       — Ты безумна — в конце концов констатировал он, отдавая должное небывалой стойкости партнерши и её безмерному аппетиту.       — От любви к тебе, — чуть ли не вскрикнула от боли черноволосая, когда её соски вытянулись под действием тянущей ее слизи, но этот крик почти сразу утонул в облегчённом стоне, когда за дело взялись лижущие языки, движения которых невозможно было остановить. Третья рука Аллена, а точнее отросток, в который она превратилась, продолжал дразнить отверстие, проскальзывая внутрь и хлюпая между ее мягкими складками. Суван извивалась, потираясь промежностью о слизевую выпуклость и соблазнительно покачивая задом при этом. Они прижимались настолько тесно, что невозможно было сказать, где кончалась его влажность и начиналась её. От этого ощущения невозможно было избавиться, щупальца слизи обернулись вокруг её бедер, притягивая её к нему.       — Иди сюда, — прошептал Аллен, высовывая изо рта длинный и скользкий жгутик, лишь отдалённо напоминавший язык. Подобно змее он вытянулся далеко вперёд, пройдясь по щеке Суван. Для других это выглядело бы жутко и мерзко, однако ей понравилось.       Улыбнувшись она подалась навстречу и их губы соприкоснулись. Руки женщины обвили шею парня,утонув в упругом желе его тела. В следующее мгновение Аллен сомкнулся в вокруг ней, сведя руки на спине и заключив брюнетку в кокон слизи от шеи до бёдер. Руку же с её лобка он убрал, втянув внутрь тела. Её место заняло тонкое щупальце, приблизившееся к женщине сзади. На глазах оно становилось толще, а его конец раздвоился, образовав пару утолщений характерной, фаллической формы. Желеобразные дильдо скрылись в жаждущих норках Суван, медленно войдя до самого основания. Как демонстрация его серьёзных намерений.       Женщина резко ахнула, когда почувствовала, как наконечник щупальца прижался к её заднице, пробиваясь сквозь тугое кольцо мышц, напрягшееся от прикосновения. Слизь сама по себе была достаточно скользкой, чтобы не тратить время на анальную смазку, а потому проникновение произошло без каких-либо проблем. Суван коротко выдохнула, ощутив приятную заполненность своих дырок.       Проникновение только разожгло ее желание, а потому она сразу же принялась тереться о вставленное в ней щупальце, но Аллен не оценил подобного проявление инициативы. Выпустив ещё пару отростков он склеил её руки за спиной, серьёзно ограничив подвижность. Погружённая в живой гель, Суван не могла видеть удерживающих её щупальцев, но чувствовала, как субстанция всё плотнее оборачивается вокруг неё. Его поверхность раскрылась сотнями сосущих и лижущих ртов, ласкавших каждый сантиметр её нежного тела. При этом отростки в её дырках не прекращали двигаться, удлиняясь и втягиваясь в некой имитации любовного акта.       Главное преимущество эластичности состояло в том, что Аллен мог дотянуться везде и сразу. Не меняя позы и не заставляя свою партнершу изгибаться противоестественным для человека образом. Суван просто замерла в его студенистых объятьях, пока два отростка на щупальце делали за ней всю работу. Их текстура не была похожа ни на что. Они скользили так, будто, будто состояли из затвердевшей смазки, и растирали изнутри каждую стеночку. Заполняли каждую складочку, каждую щель. Стимулировали повсюду.       Перед таким наплывом ощущений устоять было невозможно и вскоре Суван взорвалась, выражая эмоции криком и извивами тела. Извержение удовольствия. Долгожданные мгновения Экстаза. Её охватило чувство невесомости. Основанное на пульсирующем наслаждении между ногами оно конвульсиями распространялось по всему ее телу. На краткий миг человеческая женщина перестала быть твёрдым существом, превратившись в подобную самому Аллену жидкую сущность, которую невозможно было сдержать.       Затем волна отступила и сквозь застилавшую разум дымку Суван поняла, что слизь продолжает трахать ей с прежней скоростью. И, надо сказать, выдержать ощущения твёрдого геля, проникающего в её чувствительную нежность, было не просто. Ей нужна была передышка, хотя бы минимальная, но своенравный студень, похоже, считал иначе. Женщина открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но добилась лишь нового поцелуя. Если, конечно, это можно было назвать поцелуем. Стоило их губам соприкоснуться, как из его рта сразу же вылез отросток, похожий то ли щупальце с закруглённым кончиком, то ли вообще на член. И протолкнулся ей в горло.       Внезапное вторжение отвлекло от боли внизу, одновременно заставив Суван почувствовать себя заполненной. Теперь слизь двигалась во всех трёх её отверстиях, медленно расширяя их, растягивая её влагалище, задницу и горло. Последнее из трёх щупальцев источало водянистую субстанцию, заставлявшую Суван стонать от её приторно-сладкого вкуса. Он вызвал в ней дрожь удовольствия, заставляя стонать вокруг вставленного в рот придатка. Сладкие выделения живого геля доводили её до исступления.       Ещё... — стонала она в сексуальном тумане, глотая обильно стекающую в рот слизь. Позволяя Аллену одурманить себя.       Между тем щупальца студня как и прежде проникали во все её дырочки. Он сжимала её тело, так что, как бы сильно ни трахал, Суван оставалась неподвижной. И чувствовала себя шлюхой, позволяя этой форме протоплазменной жизни использовать себя везде и сразу. Впрочем, стоило отметить, что Аллен делал это попросту виртуозно. Каждый раз, когда одно щупальце пробиралось внутрь её влагалища, второе покидало её давно не девственную задницу, тем самым оставляя женщине постоянное чувство наполненности.       А поскольку щупальце во рту продолжало накачивать её афродизиаком, интенсивность ощущений постепенно начала нарастать, заставляя Суван извиваться всем телом. Каждое проникновение посылало волны тепла через её тело и вскоре она уже билась в конвульсиях нарастающего оргазма, клокочущего как вулкан. Вскоре удовольствия снова стало слишком много. Оно почти превратилось в боль, и женщина рефлекторно попыталась высвободиться, борясь с удерживавшим её густым гелем. Но чем больше она дёргалась, тем крепче становилась резиновая хватка желатиновых щупальцев. Игнорируя её неудобство и приглушенные визги удовольствия Аллен продолжил штурмовать самые сокровенные места женщины, доводя её до всё новых и новых оргазмов.       Они ослабили Суван настолько, что вскоре она не смогла даже продолжать стоять прямо. Студню пришлось положить её. Но не на пол — нет. Окончательно потеряв форму, он волной хлынул на каменные плиты под их ногами. Расплескался по ним и поднявшись потоком чёрной ртути, вспучился и загустел, образовав некое подобие выпуклого матраса. Потрясающе-эластичный, он принял на себя вес женщины, неумолимо сжимая в объятьях. Вытянув три пары рук, накрывших груди, плечи и живот Ванг, он надёжно приклеили к его телу. Зафиксировали, не забывая при этом ощупывать, оглаживать и целовать губами желейных пальцев.       Новое положение оставляло Суван больше свободы, позволяя свободно корчиться и размахивать руками и ногами без возможности остановить безжалостные оргазмы, которые она вынуждена была претерпевать. Влипшая в чёрную слизь как бабочка в янтарь. Окутанная, как и все вокруг, пульсирующим фиолетовым свечением, источавшимся из плавающих в черноте «глазков».       — Кончай ещё! — мрачно потребовало эластичное чудовище, которое теперь язык не поворачивался назвать человеческим именем Аллен. — Кончай для меня! Ты же так хотела этого. Так давай кричи от удовольствия. Кричи во всю глотку. Празднуй Экстаз!       Отсутствие головы, никак не мешало студнеобразной сущности говорить. Тысячи его голосов исходили из множества бесформенных глоток, разрушающихся и вновь формирующихся в перетекающей и постоянно меняющей массе первичной материи.       Рот Суван был освобождён от заполнявшего его комка слизи, однако охваченная электрическим током удовольствия, она едва могла дышать, не говоря уже о крике. Кульминация, сотрясавшая её тело, всё продолжалась, продолжалась и продолжалась. Если бы её доводил член, или хотя бы пальцы, к этому можно было привыкнуть. Но гладкая, проникающая везде и всюду слизь удерживала её тело и разум сосредоточенными на удовольствии. Не ослабевая и не предлагая даже намёка на облегчение. Отращиваемые студнем части тела менялись местами с такой скоростью, что за ними нельзя было уследить. Однако же они превосходно справлялись со своей задачей — держать её в интенсивности постоянного перевозбуждения. Мучить удовольствием.       В конце концов сознание Суван угасло. Осталось лишь тело, застывшее в мучительном эротическом наслаждении, подобном выстрелу горячего шокирующего блаженства. Каскады волнообразных оргазмов пронзали обнажённую фигуру, заставляя кричать в восторженном ликовании. И всё это время она представляла собой невероятное зрелище. Идеальная женщина, покрытая чёрной слизью, пронзённая скользкими придатками и вопящая в оргазмическом экстазе, на поиски которого потратила всю свою жизнь.