KeGo: Day 19 - Caress

Ласка

Шота осторожно поднял ребенка с пола, одной рукой за спину, другой под ноги. Тот все еще дышал, как будто песок блокировал его дыхательные пути, но дрожь сменилась слабым потряхиванием, а когда Шота попытался отцепить мальчика от своей шеи, тот только сильнее впился пальцами ему в спину. Герой подполья чувствовал царапины под своей тонкой рубашкой. Когда мужчина посмотрел на смятую кровать – подушку, брошенную на пол, пододеяльник, каким-то образом порвавшийся с трех углов, и мокрую от пота простынь – он отказался от мысли уложить его обратно. Слушая хныканье, вместо этого он решил отнести мальчика в свою комнату, на соседнюю свободную кровать, и хотел уложить его туда, чтобы тот мог успокоиться, но Мидория не отпускал его. Не помогало даже бормотание успокаивающих слов. Обеспокоенный, Шота прижал его к себе и забрался на кровать, чтобы он мог сесть спиной к изголовью и лучше прижимать мальчика к своей груди. Потребовалось немного передвижений и ерзаний конечностей, его и Мидории, особенно потому, что мальчик был неподвижен, как доска, но, в конце концов, он смог удобно сесть, скрестив ноги, и похлопать Мидорию по спине, все еще бормоча ему на ухо нежные слова. У Мидории давно не было такого жестокого кошмара. Его рубашка промокла от холодного пота, но тело было горячим на ощупь, а руки все еще сильно впивались в шею. Как будто чтобы убедиться, что он не уйдет. Шоте обычно приходилось следить за знаками, чтобы даже просто заметить, был ли у ребенка кошмар – если только Мидория сам не стучал в его дверь или прямо не говорил об этом. Справляясь со своими страхами, он всегда был настолько тихим, насколько мог, задыхаясь и затыкая себе рот, чтобы не привлекать внимание к своему уязвимому состоянию. Но на этот раз Шота услышал тяжелый удар, скуление и удушье с обрывающимся криком его имени. — Ты в порядке, — сказал он Мидории, поглаживая его спину одной рукой и поддерживая голову другой. Каким-то образом страх прикосновений ребенка был погребен под тем, что его пугало, чего бы он ни увидел. Малыш издал очередной всхлип, слезы и сопли медленно пропитывали рубашку Шоты. — Тсс, ты в порядке. Я здесь. Шота потянулся за своим одеялом и накинул его на ребенка, чтобы согреть его, а Мидория внезапно убрал руки со спины и вместо этого сжал его плечи, пытаясь откинуться назад. Мужчина позволил ему, думая, что ему снова нужно пространство, но мальчик – глаза все еще были остекленевшие, а лицо превратилось во влажную гримасу – поднял руки и коснулся щек Шоты. Правая рука Мидории схватила его за волосы почти болезненной хваткой, а левая начала касаться его подбородка и носа, блуждая по шраму под глазом, а затем убрала волосы со лба. В замешательстве, Шота сидел неподвижно, когда ребенок, казалось, понял, что ему нужно, и снова начал плакать. Болезненные рыдания, которые не могли вырваться из его сомкнутой челюсти. Еще одна вещь, с которой Мидория не сталкивался какое-то время. По крайней мере, не рядом с Шотой. Обеспокоенный, он воспользовался случаем, чтобы его собственная рука провела по голове ребенка. Он не чувствовал никаких шишек от падения с кровати и температура снова стала нормальной, пока он гладил растрепанные, потные кудри. Царапины пересекали его губы, самые глубокие из них даже немного кровоточили, когда он моргнул, глядя на Шоту и встречаясь с ним взглядом. Мидория снова наклонился вперед, спрятав подбородок и обхватив руками грудь так сильно, как только мог. Его руки все еще дрожали, но он не активировал причуду Шоты. Обеспокоенный, он продолжал гладить волосы Мидории, пока его дыхание медленно успокаивалось. Что его так напугало? Шота немедленно вспомнил их день, проверяя все, что могло спровоцировать кошмар. Но он не смог найти обычные триггеры, которые обычно становились причиной. Дергание, резкие слова, интенсивный зрительный контакт или почесывание шрама. Весь день он был в порядке, расслабленный, тренировался с классом, пока его кипучая энергия не утихла, делал домашнюю работу и играл с Крэш, прежде чем добровольно, зевая, прошаркал в свою комнату. Даже их кошка бездельничала на диване вместо того, чтобы следовать за Мидорией, как произошло бы, если что-то было не так. Вспомнив о кошке, он позвал и увидел ее, прокрадывающуюся в комнату и сидящую у двери, подергивающую хвостом из стороны в сторону, моргая на Шоту. Он моргнул в ответ, все еще бормоча. — Ты тоже этого не заметила, хм? — тихо сказал он ей, и Крэш посмотрела на него, виляя хвостом. Она отвела взгляд, размышляя, прежде чем встать и пойти к кровати. Грациозным прыжком она приземлилась рядом с Шотой и снова заколебалась. Мидория все еще плакал, но усталость быстро настигала его, поэтому Крэш забралась к ним на колени и прижалась ближе. Ей было не совсем удобно, она неуклюже подогнула под себя лапы, и кончик хвоста все еще шевелился, но она улеглась, мурлыча. У Мидории перехватило дыхание, и с каждым выдохом он все больше и больше растворялся в окружающем его тепле. Мидория уже проигрывал бой со своим истощением и слабо скулил, боясь снова заснуть. Подземный герой закрыл глаза, изо всех сил прижав мальчика к себе и склонив голову на кудри. — Я здесь.