Внезапное открытие

На экспресс Дань Хэн возвращается один, ни с кем не здоровается, даже кивком не удостаивает, только появляется и моментально скрывается в своей комнате. Келус, конечно, не ждал, что тот сразу в подробностях примется рассказывать обо всем, что произошло, Дань Хэн вообще ничего не рассказывает, если не спросить, но так он обычно не прячется. Можно было подумать, что он просто хотел переодеться, оставить какие-то вещи или еще что, но время шло, а он так и не вышел. Это, если честно, заставляет нервничать. И судя по обеспокоенному лицу Март 7, не только его. — Пойду проверю. — Келус не выдерживает и поднимается. На тихий стук в дверь Дань Хэн не отвечает. На более громкий — тоже. Волнение становится только сильнее. — Дань Хэн, — зовет Келус, — я вхожу. В этот раз в ответ раздается нервное: — Нет! — и Келус только сильнее укрепляется во мнении, что что-то не так. Он осторожно открывает дверь, конечно, проигнорировав запрет, и переступает порог. — Что случилось? — спрашивает Келус. В комнате царит полумрак — включены только небольшие круглые лампы. Дань Хэн сидит, сгорбившись, на своей кровати, если матрас на полу можно вообще назвать кроватью. — Ничего, — говорит Дань Хэн, но как-то неубедительно. Келус подходит вплотную и несколько секунд не верит своим глазам. Это не может быть правдой, это, должно быть, игра воображения, просто показалось в полумраке. Потому что у Дань Хэна на голове — рога, потому что Дань Хэн сидит, подобрав под себя ноги, и обнимает хвост. Келус уже видел таких… созданий, вот только не думал, не подозревал даже, что Дань Хэн один из них. Всегда считал его не совсем обычным, но все-таки человеком. Как же сильно он ошибался. Не знал, от какого прошлого Дань Хэн бежит, никогда не расспрашивал о том, откуда он и как попал на экспресс, и теперь жалеет об этом, очень сильно жалеет, потому что Дань Хэн выглядит испуганным и необычно нервным, а Келус своим шоком совсем не помогает. — Это пройдет, — говорит Дань Хэн. — Скоро отпустит. — Можно потрогать? — спрашивает Келус быстрее, чем успевает подумать. Дань Хэн смотрит на него снизу вверх пытливо, но кивает, опустив взгляд. Келус присаживается рядом на колени, рассматривая рога. Они красивые и Дань Хэну удивительно подходят. Только сейчас Келус замечает, что и волосы стали намного длиннее, и он сперва проводит ладонью по ним, будто давая возможность привыкнуть к своим прикосновениям, только потом касается рога кончиками пальцев. Всего на мгновение, тут же убирая руку, а через секунду — проводит пальцами по всей длине. Рог на ощупь приятный, гладкий и неожиданно горячий. Но что еще неожиданнее, Дань Хэн вздрагивает и рвано выдыхает сквозь зубы. — Больно? — спрашивает Келус. — Нет, не в боли дело. — Дань Хэн опускает голову, преувеличенно внимательно рассматривая собственные колени. Келус касается еще раз. Обхватывает пальцами, ведет сверху вниз, оглаживая каждое разветвление, чуть сильнее сжимает у основания и зарывается пальцами в волосы. Дань Хэн жмется к ладони головой и… Стонет. И да, это явно не из-за боли. — Извини, — тут же говорит Дань Хэн, — просто… Что «просто», он договорить не успевает, Келус обхватывает сразу оба рога и сжимает ладони. А в следующую секунду происходит невероятное: Дань Хэн выпрямляется, обнимает за шею и тянет на себя настолько резко, что приходится руки разжать, чтобы не причинить ненароком боль. Целует Дань Хэн нетерпеливо и так жадно, что отвечать получается с трудом, Келус открывает рот, они ударяются зубами, но Дань Хэна это не останавливает: он целует глубже, жмется всем телом. Келус держится за его спину руками, пытаясь не завалиться на пол. Первым отстраняется тоже Дань Хэн. Смотрит удивленно, будто не сам набросился, и отползает подальше, насколько позволяет стена за спиной. — Тебе лучше уйти, — говорит он, — если ты еще раз к ним прикоснешься, я за себя не отвечаю. — Не отвечай, — выдыхает Келус. — И если правда хочешь, чтобы я ушел, оттолкни, — добавляет он и зарывается пальцами в волосы, выжидает несколько мгновений, но ничего не происходит. Руки Дань Хэна все еще лежат на его шее, пальцами он едва заметно поглаживает кожу, дышит неровно, смотрит внимательно и не отталкивает, когда Келус совсем немного приближается, напротив, подается вперед и снова впечатывается губами в губы. Келус сжимает пальцы в волосах, тянет немного за пряди, Дань Хэн запрокидывает голову, и Келус припадает губами к шее, чувствует, как бешено бьется чужое сердце. Снова обхватывает рог пальцами, ведет медленно вверх и вниз, и Дань Хэн стонет, уже не стесняясь, опускает руки, оглаживает лопатки и пытается прижаться грудью к груди. Реакции его удивительны, Келус вообще не ожидал, что Дань Хэн будет таким податливым, будет так плавиться в его руках, чутко реагируя на каждое прикосновение. Почему-то это еще необыкновеннее чем тот факт, что на экспресс он вернулся с рогами, хвостом, который теперь лежал у него за спиной, и длинными волосами. Еще удивительнее было разве что то, что от себя Келус такого не ожидал сразу. Да, Дань Хэн ему нравится, но он решил соблюдать дистанцию и не вносить сумятицу в свою и чужую жизни. Теперь же все его планы рухнули под натиском чужого тепла, нетерпеливых поцелуев и сильных рук, что тянут ближе и до боли сжимают в объятиях. Экзамен на выдержку он явно провалил с треском, но что делать дальше, он решит когда-нибудь потом, сейчас его больше волнует Дань Хэн в его руках и возбуждение в собственных штанах. Оторваться от первого кажется невозможным, как справляться со вторым, он не совсем понимает. То есть понимает, конечно, но не в подобных ситуациях. Потрогать себя самому? Подрочить, рассматривая Дань Хэна? Попросить его о помощи? Схлопотать по роже и вылететь отсюда? Хотя, если Дань Хэн позволяет так себя трогать, позволяет гладить рога, позволяет скользить языком по изгибу шеи, наверное, он позволит еще что-то. Келус отрывается от шеи, приподнимается на коленях и касается губами рога. Дань Хэна снова прошибает явной дрожью, и стонет он так громко, что если кто-то войдет в спальный вагон, их могут услышать. И это Келуса не волнует тоже. Вообще ничего не волнует. Он касается языком на пробу, чувствует под ним горячую, будто кожаную, поверхность, и это ощущается немного странно, но то, как ярко реагирует Дань Хэн, стоит всего. Ради того, как он вцепляется пальцами в талию, как закусывает губы, стараясь сдержать стоны, Келус готов вылизывать его рога всю ночь, а если хватит сил — то и весь следующий день. Дань Хэн накрывает его пах ладонью, и это нарушает такой отличный план. Келус стонет тоже, вжимаясь в руку, и, наверное, слишком сильно цепляется за рога, чтобы не упасть. Но Дань Хэн ничего не говорит, Дань Хэн задирает футболку и царапает кожу короткими ногтями, путается в ремне, но справляется с ним, расстегивает ширинку и сжимает член через белье. Келус забывает вообще обо всем, о чем думал еще секунду назад. Прикосновение ощущается необычно остро, и хочется только большего. — Сядь, — тихо просит Дань Хэн, и Келус не понимает просьбу, ведь и так сидит, на коленях, на матрасе, но сидит же. Дань Хэн кивает на стол, и Келус не понимает еще сильнее. Сесть прямо на стол Дань Хэна? Прямо задницей? Он за такое разве не убивает? Но Дань Хэн тянет его за плечи вверх, сам с пола не поднимается, и Келус встает нетвердо, чтобы через секунду остаться без штанов и трусов, а еще через мгновение — оказаться на столе с разведенными в сторону ногами. И это немного стыдно и очень сильно смущает, но Дань Хэн ведет ладонями по бедрам, впивается ногтями, накрывает головку губами, и Келус снова забывает, о чем только что думал. Остается надеяться, что эти проблемы с памятью временные и пройдут, как только Дань Хэн его отпустит. Но не хочется, чтобы отпускал. Дань Хэн устраивается на матрасе на коленях, хвост его такой длинный, что дотягивается до невысокой лестницы, и Келус потрогал бы и его тоже, но дотягивается он только до рогов, которые теперь кажутся еще горячее, или это его собственные ладони горят, как и все тело, просто от того, что Дань Хэн с ним творит. А творит он что-то невообразимое: сжимает головку губами, пропускает член глубже, практически до самого горла, нажимая языком, и становится интересно, язык у него не изменился? Во время поцелуя Келус ничего необычного не заметил, но теперь ему кажется, что человеческий язык на такое неспособен, он будто бы везде, обхватывает член по кругу, вылизывая по всей длине. Дань Хэн сжимает член у основания так же, как Келус сжимает его рога, ведет головой, Келус повторяет его движения ладонями, стараясь попадать в ритм. Дань Хэн задушено стонет, до боли впивается в бедра пальцами, двигается быстрее, помогая себе рукой там, где не достает губами. Келус чувствует, что долго не продержится, и тянет на себя за рога, подталкивая двигаться быстрее, уже не заботясь, что Дань Хэну может быть неприятно — потом прощение вымаливать будет. Дань Хэн поддается, ускоряется, плотнее обхватывая член губами и своим невозможным языком, и когда пропускает в самое горло, под веками Келуса взрываются звезды, и он кончает с громким стоном, крупно вздрагивая всем телом. Дышать сложно, на Дань Хэна посмотреть еще сложнее. В первую очередь Келус разжимает сведенные пальцы и с ужасом думает, насколько же сильно он сжимал рога? Во вторую — все-таки старается восстановить дыхание. И только потом открывает глаза и смотрит на Дань Хэна, все еще сидящего на коленях. Тот смотрит в ответ и облизывает губы так быстро, что Келус не успевает понять, нормальный там язык или нет? Но ему очень интересно, и он тянет Дань Хэна к себе, заставляя приподняться, и снова глубоко целует. Язык вроде бы все-таки обычный, если в Дань Хэне вообще хоть что-то может быть обычным. Тот отвечает на поцелуй не так жадно и напористо, но охотно и горячо, гладит бедра ладонями, снова забирается под футболку и сжимает талию. Келус — о чудо — думает, что Дань Хэну нужно помочь, что он тут эгоистично кончил один, но говорит только: — А хвост можно потрогать? Дань Хэн — и это тоже чудо — тихо смеется и как-то по-кошачьи трется щекой о грудь, а рогом — о плечо, и отвечает: — Он не такой чувствительный. — А потрогать-то можно? — В другой раз, мне надо в душ и переодеться. — Мне помочь? — Келус выразительно смотрит на его пах. Дань Хэн не сразу понимает, а потом качает головой и снова прячет взгляд. — Все уже… нормально. — Ты… — До Келуса доходит с трудом, но хотя бы доходит. — От прикосновения только к рогам?.. Дань Хэн кивает, так же глядя в сторону. Келус невольно закусывает губу. — А когда… это пройдет? — А что? Келус чувствует себя совсем неуютно, но собирает всю волю и что там у него еще осталось, и открывает рот: — Успеем еще?.. Дань Хэн возвращается к своей обычной невозмутимости, смотрит преувеличенно серьезно, скрещивает руки на груди и говорит: — Мне просто нужно отдохнуть и набраться сил, думаю, все пройдет не раньше завтра. Но сейчас мне нужно в душ. — Он разворачивается и идет к двери, прежде чем выйти, бросает через плечо: — Можешь подождать меня здесь или присоединиться. Келус спрыгивает со стола, за секунду натягивает штаны и выглядывает в коридор первым — проверяет, нет ли там кого. Тратить время на расспросы не входит в его планы. У него есть дела поважнее, а ночь не бесконечна.