Достать соседа

      Уэнсдей нашла его. Они вместе с Вещью обнаружили подозрительного типа, засветившегося на изображениях магического шара, который, скрываясь в тени переулка, явно наблюдал за их домами во время яркой потасовки с красками. Вещь активно жестикулировал, тыкая пальцами в шар, и Аддамс ухмыльнулась, следя за изображением. Непонятный субъект в толстовке с капюшоном и кепке, надетой так, чтобы не было видно его лица, сделал несколько фото на телефон и покинул переулок ещё до завершения этого представления, так что всё получилось даже удачнее, чем могло.       — Как только стемнеет, отправлюсь на это место, попробую воспользоваться моим даром. Возможно, остался какой-то ментальный след, который может вывести нас на этих людей, — она повернулась к своему столу, у которого уже была установлена большая пробковая доска с развешанными на ней фотографиями жертв, стикерами с заметками, вырезками из копий дел, которые она украла сегодня ночью из участка. Аддамс задумчиво провела взглядом от первой странной даты до сегодняшнего дня. Казалось, что разгадка лежит на самой поверхности, но, видимо, чего-то до сих пор не хватало. Она вздохнула, раздражённо хватая с кровати брошенную толстовку. Нужно было заняться многими вещами, но стоило дождаться темноты. А до наступления сумерек ещё было время. Уэнсдей задумчиво хмыкнула, переведя взгляд на Вещь. Ей в голову пришла идея.       — Останься дома и продолжай наблюдение. Мы должны выяснить, как часто в районе наших домов появляются подозрительные личности, — она положила на стол перед уставшим за день придатком запасной телефон и постучала указательным пальцем ему по экрану. — Если произойдет что-то странное — сообщи незамедлительно. И приглядывай за домом Энид. Я отлучусь на какое-то время, вернусь с наступлением темноты. Ты понял?       Вещь озадаченно постучал пальцами и чуть заметно наклонился вперёд и назад, как бы кивая в подтверждение. Аддамс вздохнула. Ей не хотелось упускать из поля зрения Синклер хотя бы на какое-то время, всё же так было спокойнее, но сейчас нужно было подтвердить ещё и тот факт, был ли наблюдатель единственным, потому что если это было не так, то в момент, когда она покинет дом, наверняка появится ещё один на магических экранах. В сущности, у неё не было дел. Полицейский участок она собиралась навестить повторно только ночью, но для отвода глаз вполне могла направиться ненадолго в лавку, чем и намеревалась заняться сейчас.       Оставив Вещь дома одного, медиум не стала задерживаться и спокойно покинула своё пристанище, не скрываясь, так, чтобы любой мог заметить её отсутствие. И до самой темноты возвращаться она не собиралась.              

      ***

                    Как ни странно, но до самого вечера всё было тихо. Это даже настораживало. Энид сидела в кресле своей спальни под включенным торшером и читала справочник по растениям, попутно делая заметки в тетрадь, заведённую специально для работы. Однако чем больше проходило времени, тем больше она беспокоилась. Неужели Аддамс действительно решила пока затихнуть? Странно. Если честно, Синклер боялась до жути, что после всего сказанного и сделанного та непременно решит выкинуть что-то ещё, но похоже, всё было зря. Тем не менее это затишье действовало ей на нервы. Словно перед бурей.       Блондинка вздохнула, откладывая книгу в сторону. Последние полчаса она перечитывала одну и ту же страницу уже в десятый раз и никак не могла сосредоточиться на прочитанном. Что-то сильно не давало ей покоя. Она встала со своего места и направилась вниз, на кухню, чтобы налить себе горячего чаю для успокоения нервов.       И в тот момент, когда её рука коснулась кнопки включения техники… Свет во всём доме погас, погружая его в темноту сумерек вечера. Энид замерла на месте, настороженно прислушиваясь к тишине дома. Нервы, и так взвинченные до предела прошедшими событиями, давали о себе знать. И даже несмотря на то, что оборотни лучше видели в темноте, чем обычные люди, это не значило, что она не боялась. Она не любила темноту. В ней обострялся каждый звук, каждый шорох и отсвет, каждая тень казалась глубже и чернее, чем была на самом деле. Да, оборотни, как большая часть изгоев, были созданиями ночи, тем не менее в первую очередь они имели человеческие черты и такие же присущие им страхи. А потому не было ничего удивительного в том, что ладони её вспотели, руки дрожали, а сердце билось в испуге быстрее, чем следовало бы.       На такие случаи у неё всегда был припрятан маленький карманный фонарик, но он находился в бардачке машины, стоявшей сейчас в глухом, закрытом и тёмном гараже. От этого осознания всё внутри неё похолодело. В доме и так было темно, а спускаться в абсолютно беспросветную тьму гаража ей не хотелось до коликов в животе. Она прикрыла глаза, сосредотачиваясь на собственном дыхании и пытаясь успокоить хаос мыслей. Логичным было бы подняться наверх и лечь спать. Через часа четыре начнёт светать, и она сможет заняться проблемой нормально, без хождений в полной темноте в поисках пробок трансформатора, находящегося в подвале под гаражом.       Энид вздохнула и нахмурилась, взглянув на наручные часы. Несмотря на густые сумерки и тот факт, что она не спала уже почти сутки, ложиться спать было ещё попросту слишком рано. Она действительно хотела сегодня ещё почитать, да и в ванной полежать как следует, ведь несмотря на принятый ранее душ, оборотень ощущала, что не всю краску вымыла из волос.       — Чёрт, — досадливо фыркнула она, сжимая кулаки и беря себя в руки. Она подошла к окну, которое находилось на другой стороне дома, и убедилась в том, что свет погас только у неё, а значит, скорее всего, выбило пробки, что делало проблему только её собственной. Синклер вздохнула, разворачиваясь и направляясь к лестнице. Для начала стоило найти фонарик, а уже дальше всё станет гораздо проще. Когти на руках уже пару секунд как вышли наружу, пока она осторожно спускалась вниз, внимательно прислушиваясь к звукам. Она без проблем дошла до гаража и замерла на входе, глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, и шагнула в кромешную темноту помещения. Если до этого она вполне нормально ещё различала обстановку в сумерках, то теперь всё превратилось в единую черноту, лишь где-то на фоне брезжила тонкая полоска серого света, пробивающаяся из-под опущенных дверей гаража. Это помогло ей хоть немного сориентироваться, так что уже через десяток медленных, осторожных шагов её рука коснулась багажника родного Жука. Она облегчённо вздохнула, нажатием кнопки ключей в кармане тонкой спортивной куртки разблокировав двери автомобиля. В тишине раздался приветливый писк сигнализации, и блондинка открыла двери, включая свет в салоне машины, а заодно и фары ближнего света.       Свет фар моментально прогнал густую тьму, стоявшую в гараже, и она с облегчением выдохнула, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья, впрочем, уже через минуту вставая с места и оглядываясь по сторонам. В гараже было пусто, как и всегда, но теперь ещё и светло, что значительно прибавило ей уверенности. Она порылась в бардачке, выискивая фонарик, и с удовольствием отметила, что все батарейки в нём были во всё ещё в рабочем состоянии, несмотря на то, что тот слегка барахлил и порой начинал мигать вместо того, чтобы давать стабильный луч света.       Она нахмурилась, подходя к двери в подвал. Ещё с детства Энид ненавидела подобные помещения. Однажды старшие братья, шутки ради, заперли её в таком всего на пару часов, но без света, и этого ей хватило, чтобы до совершеннолетия пытаться преодолеть свой страх темноты. Только работа с психологом помогла кое-как от него избавиться, и то не полностью. Шутка ли? Оборотень, боящийся темноты. Да это просто посмешище и ещё одна из причин того, почему её мать, Эстер Синклер, пренебрежительно к ней относилась. Энид вздохнула, хлопнув себя по щекам. Не время было вспоминать о родителях и семье. Сейчас следовало решить проблему, а потом уже разбираться в том, что и почему её беспокоило. Включив фонарик, она отодвинула в сторону подвальную дверь, проверив, надёжно ли та держится в открытом состоянии, и начала свой спуск вниз.       — Спокойно, Энид, ты тут уже была, помнишь? — тихо шептала она себе под нос, спускаясь по скрипучим ступенькам вниз. Кроме пары коробок с вещами, оставленных тут предыдущими жильцами, да нескольких пустых, старых стеллажей, здесь ничего не было. Ну и ещё кроме трансформатора, распределяющего энергию в доме, который и являлся её целью. Надо отдать должное всем предыдущим хозяевам за то, что в помещении не было хлама, плесени и сырости, а крошечные, высотой всего в двадцать сантиметров окна под самым потолком, давали хоть чуть-чуть, но света снаружи, поэтому подвал не казался таким тёмным и жутким, как гараж, где не было ни одного окна. Энид выпрямилась, освещая фонариком небольшое помещение. Всего-то в квадратов двадцать. Искомый предмет нашёлся быстро, так что блондинка не стала медлить и быстро подошла, взяв фонарик в зубы, чтобы освободить руки. В сущности, ничего сложного тут не было: нужно было просто вернуть на место пару рычагов, что она незамедлительно и сделала. И вместе со щелчком и гулом свет наконец включился везде, заставив волчицу с облегчением выдохнуть.       И в этот момент наверху раздался какой-то непонятный шум, а следом за этим тяжёлая дверь, ведущая в подвал, с грохотом захлопнулась, отрезая оборотня от свободы и пути наверх.       — Нет, нет, нет! — в панике проговорила Энид, подбегая к двери по лестнице вверх и пытаясь её открыть. Проклятая тяжёлая дверь не поддавалась, а из-за ступенек не выходило как следует опереться, чтобы приложить больше сил. В её груди нарастала паника. Кто-то закрыл её в подвале, именно там, откуда не было никакого выхода наружу. Она ударила дверь ещё пару раз, но та не поддалась. Энид устало сползла на ступеньки, оперевшись спиной о дверь. Как назло, телефон она оставила в машине, на сидении, когда искала фонарик в бардачке. При этой мысли Синклер накрыла голову руками, осознав, что с самого начала в её руках был фонарик на телефоне, а она совершенно про него забыла из-за всех этих мыслей и страха темноты. И если уж на то пошло, то ей вообще было необязательно спускаться в подвал самостоятельно. Она, в конце концов, могла попросить помочь ей соседей. Тот же Кент наверняка уже вернулся домой и мог бы ей подсобить с этим вопросом, но нет же, снова решила всё сделать самостоятельно.       Энид тихо заскулила себе под нос, пытаясь перестать себя винить и взять в руки. Блондинка выпрямилась, опираясь затылком на дверь позади, и постаралась дышать ровнее.       — Ладно. Хотя бы электричество всё ещё есть… — проговорила она в тишину помещения, и в этот момент трансформатор издал странный звук, проскочила небольшая искра, наполнив воздух запахом сгоревшей проводки, и свет снова потух. В резко наступившей темноте она почувствовала, как дыхание спёрло в горле, а паника затопила опустевшие лёгкие.       Спустя пару часов Энид уже была на пороге того, чтобы сорвать голос к чертовой матери. Никто не откликался на её крики из подвала, а между тем темнота за маленькими окнами становилась всё гуще. Как назло, батарейки в фонарике уже начинали садиться, так что света становилось всё меньше и меньше, телефон она оставила в машине, а повторные манипуляции с трансформатором не принесли никакого результата. Она даже, скрепя сердце, выбила стекло в одном из маленьких окон подвала и несколько раз уже пыталась звать на помощь, но безрезультатно, и это заставляло впадать в отчаяние всё больше.       Оборотень уныло уселась у стены с окнами, максимально сосредотачиваясь на слухе. Судя по всему, чёртовой Аддамс не было дома именно тогда, когда она была нужна, и это расстраивало так же сильно, как отсутствие света в доме, однако поделать с этим она ничего не могла. Сейчас оставалось только ждать. Другого выхода попросту не было.       Синклер замерла на мгновение, поймав себя на этой мысли. Аддамс не было дома? Почему сейчас она думала о ней? Хотя нет, здесь-то как раз всё было понятно. Энид вздохнула, уперев лоб в согнутые колени и обнимая саму себя руками. Дело было не только в её страхе и не только в этом безвыходном положении. Всё было гораздо проще, чем она думала с самого начала. Сейчас, когда страх уже немного отступил, её мысли наконец выстроились в нормальный порядок, переходя в режим того, как можно было бы решить ситуацию. Она медленно вдохнула и выдохнула, закрывая глаза. Уэнсдей, она же Несс, как бы она поступила на её месте? Вряд ли бы сидела и ждала, когда она придёт и спасёт её. А ведь именно эта мысль тихо крутилась на заднем плане в подсознании, и оборотень снова вздохнула. Вот оно что. Она ждала именно её. Не кого-то другого. Сейчас, когда ей было страшно и одиноко, единственным человеком, о котором она могла думать, была именно эта странная девушка, по какой-то причине оказавшаяся её судьбой.       Энид хмыкнула, поднимая голову. Действительно. Это время, которое она тут проводила, помогло ей немного расставить точки над «i» в своих мыслях. Она надеялась на то, что её спасут. Снова. Сколько можно? Если она всегда будет полагаться только на то, что кто-то будет её спасать, то что же она сама в конечном итоге вообще сможет сделать? Рациональность — это в первую очередь разделение проблемы и решение её по частям. У неё не было телефона, она не могла никак связаться с внешним миром, а учитывая, что на улице уже было очень темно, то это могло значить только то, что шанс того, что кто-то её услышит, был очень низок. А если единственный, кто реально мог помочь, на данный момент отсутствовал дома, то оставалось только самой решать проблему. Итак, что следовало сделать в первую очередь? Конечно же решить вопрос со светом.       Синклер встала со своего места, нахмурившись, и подошла к трансформатору, держа в руках садящийся фонарик. В электронике она мало что понимала, но ведь все механизмы были созданы по примерно одинаковым принципам. И с электроникой точно так же. Она вспомнила, как перед тем, как погас свет, тут пробежалась искра. А значит, проблема была в том, что где-то просто, возможно, стоило подправить изоляцию. До тех пор, пока рубильник не поднят, электричество сюда не подавалось, а следовательно, она могла попробовать сама разобраться в том, что не так. Её чуткий нос улавливал запах горелой резины, но он был слабым, а значит, вряд ли что-то перегорело серьёзно. Взяв фонарик в зубы, она принялась разбираться, в чём дело, и достаточно быстро обнаружила место со следом небольшой копоти на щитке. Вспомнив, что где-то в подвале был маленький ящик с инструментами, она отправилась к нему, находя необходимые ей вещи: моток изоляционной ленты и кусачки, чтобы открыть сам щиток трансформатора. Металл поддался легко, и она нашла перегоревший провод, довольно улыбнувшись. Проблема была найдена, и всё, что оставалось, — это её решить нехитрым способом, заменив изоляцию. Уж на это-то ей сил и сообразительности хватит. И именно в этот момент фонарик погас окончательно. В голос выругавшись, она от досады бросила его на пол.       Расстроившись, что почти решила проблему, но вновь произошла неурядица, она снова села на пол у стены под окном. Энид уже начала серьёзно думать о том, что вполне вероятно могла бы тут и уснуть, прежде чем дождётся возвращения Аддамс домой, как вдруг услышала шаги где-то недалеко от дома. Оборотень тут же подскочила на месте, уставившись в разбитое окно и внимательно прислушиваясь. Точно шаги.       — Эй! Кто-нибудь?! Помогите! — в её голосе вовсе не было страха, скорее, восторг по поводу того, что наконец кто-то проходил мимо, хотя и было уже очень поздно.       — Энид? Энид, что случилось? Ты где?! — неожиданно ей ответил знакомый голос, а шаги ускорились, приближаясь всё быстрее. Однако сама Синклер от услышанного даже замолчала на мгновение, шокировано уставившись в темноту провала окна. Что ОН здесь делал в это время? Её глаза подозрительно сузились, но она решила, что для начала стоило бы отсюда выбраться, так что решила ещё немного сделать вид, что она глупая недальновидная блондинка.       — Ксавье? — оборотень постаралась не выдать подозрения своим голосом, а вместо этого вложить в него побольше волнения. Ведь, учитывая последние события и то, как они расстались на вечеринке, появление Торпа так поздно вечером у её дома было как минимум подозрительным.       — О боже, что ты делаешь в подвале? — взволнованный художник определил на звук, откуда доносился голос блондинки, и подбежал к разбитому окну. Энид не видела его лица, но различала силуэт, склонившийся над её временным местом заточения. Голос художника был до краёв заполнен беспокойством, и девушка даже начала думать, что, возможно, становится излишне подозрительной.       — Дверь в подвал захлопнулась, и я не могу выбраться. Ты не мог бы мне помочь? Я тут сижу уже пару часов, — Энид почти скулила, и это уже даже не было игрой. В конце концов, её освобождение сейчас целиком и полностью зависело от этого парня, пропахшего краской, сигаретами и алкоголем. Алкоголем? Снова?! Синклер не смогла удержаться от того, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лицу. Ну конечно. Стал бы этот идиот приходить сюда на трезвую голову после всего случившегося, как же.       — М-да, невезуха. Как мне тебя вытащить? У тебя есть запасной ключ? — парень озадаченно почесал затылок, и оборотень расстроенно вздохнула. Ключ-то у неё был, только вот находился на втором этаже в спальне.       — Нет, к сожалению. Придётся тебе проникнуть в дом незаконно. Сможешь?       — О каком незаконном проникновении идёт речь? Это спасательная операция! — усмехнулся парень, вставая с места и направляясь к дверям дома. Видимо, он счёл этот каламбур смешным. Сама же блондинка только надеялась на то, что он не разнесёт ей двери.       Через минуту послышались звон битого стекла и шаги уже внутри дома, быстро приближающиеся к лестнице вниз. А ещё через мгновение дверь, ведущая в подвал, распахнулась, осветив помещение. Глаза оборотня заслезились, несмотря на то, что отсвет фар Жука в гараже был не слишком ярким.       — У тебя теперь нет бокового стекла возле входной двери. Я должен буду это оплатить?       — О господи, я готова тебе это простить, если ты мне тут поможешь, — Энид радостно улыбнулась, всеми силами стараясь не подать виду о том, что не хочет выпускать подозрительного парня из вида. Но тот, судя по всему, пребывавший навеселе от выпитого, даже и не подумал ничего лишнего. — Только дверь в подвал зафиксируй, а то мы снова останемся запертыми. И возьми из машины мой телефон.       — Окей, капитан, — длинноволосый парень шутливо отсалютовал и уже через пару мгновений спокойно спустился в подвал, предварительно зафиксировав нормально дверь и передавая девушке её телефон.       — Ты мой спаситель, Ксав, — блондинка радостно улыбнулась парню, всё ещё старательно не выпуская его из вида. — Поможешь немного? Надо починить трансформатор.       — А, так вот почему нет света. Погоди, ты умеешь чинить подобное? — Торп удивлённо приподнял брови, подсвечивая девушке область работы собственным телефоном, и та лишь вздохнула в ответ, быстро отдирая перегоревший участок от обугленной изоляции когтями и заменяя её новой.       — Не умею, но попробовать стоит, не так ли? — закончив свои действия, она задержала дыхание и резко подняла рычаг, предварительно чуть отойдя в сторону. Раздался гул, и свет в доме снова появился. Оба молодых человека настороженно простояли молча рядом ещё с минуту, вслушиваясь в гудение электричества и ожидая, не произойдёт ли снова чего-то неладного.       — Серьёзно? Что ты вообще не умеешь в этой жизни? — Торп озадаченно почесал макушку, а Синклер наконец облегчённо вздохнула, ощущая, как распутывается в груди тугой узел напряжения. Она справилась. Следовало, конечно, подумать об этом раньше, но она бездарно потратила кучу времени на собственные переживания и копания в страхах. Блондинка недовольно скривилась.       — Пойдём наверх, раз тут всё решено. Спасибо тебе, что помог, я понятия не имею, сколько бы тут проторчала, если бы ты не пришёл.       — А, да не стоит… Я бы хотел, конечно, побыть рыцарем на белом коне, но по сути ничего не сделал, кроме выбитого стекла, — он как-то расстроенно фыркнул, и они вместе поднялись наверх. Когда Энид закрывала дверь в подвал, попутно размышляя о том, что стоит позвать мастера на днях, чтобы нормально решить эту проблему во избежание возникновения такой же в будущем, её нос уловил странный, едва уловимый запах. Она недоумённо принюхалась. Это точно был не запах Ксавье, а какой-то другой. Блондинка качнула головой, пытаясь вспомнить, был ли у неё вообще в её арсенале косметики лосьон для рук с запахом ежевики и лаванды, но в упор не припоминала такого. По её спине прошлась лёгкая дрожь от этого осознания. В доме кто-то был. И, возможно, это именно он закрыл её в подвале. Вопрос только в том, кто и зачем это сделал? Она не слышала ни шагов, ни дыхания. Только слабый след запаха остался, а такого попросту не могло быть.       — Эй, Энид, ты чего? Ты как-то побледнела, — Торп настороженно вглядывался в лицо девушки, не понимая, что произошло. На что та встряхнула головой и натянуто улыбнулась, стараясь придать своему лицу максимально незаинтересованное выражение.       — Ничего такого. Итак, спаситель, могу я угостить тебя чем-нибудь за помощь?       — О, было бы здорово. Я с завтрака ничего не ел, — обрадованно заявил парень, даже не удосуживаясь дальше обратить внимание на всю ситуацию целиком, что не могло не радовать саму Синклер.       — Так как ты здесь оказался в это время?       Они как раз поднялись на кухню, и волчица включила чайник, заглядывая в холодильник и прикидывая, что можно было бы предложить из еды. Сам же неожиданный гость вольготно развалился на стуле у двуместного столика, вытаскивая из своего рюкзака бутылку с алкоголем. Энид поморщилась, принюхиваясь. Кажется, это был бурбон, а она его запах не переносила. Её дед его очень любил, а сама блондинка ненавидела запах жжёной масляной кукурузы, на которой эта отрава настаивалась.       — Я… — парень сделал глоток прямо из горла бутылки, чуть поморщившись, и продолжил: — Я пришёл извиниться. За своё поведение на вечеринке. Ну знаешь, за то, что накричал на тебя. Ты ведь действительно не виновата в том, что произошло, — он стыдливо отвел глаза в сторону, и Энид мысленно усмехнулась, вспоминая слова, брошенные художником в её адрес. Про предателя и чёртову лесбиянку. Она вздохнула. «Ну, по крайней мере с ним не всё так плохо, раз он это осознал и пришёл извиняться. Может быть, не такой уж он и придурок».       — Всё в порядке, Ксав, я понимаю, — она удручённо вздохнула, вспомнив в красках тот момент. Кто знает, возможно, на его месте она бы повела себя ещё хуже, так что оборотень просто предпочла отпустить эту ситуацию. Сейчас она уже спокойнее относилась ко всему произошедшему, и даже Торп перестал заставлять её беспокоиться. Она действительно понимала его причины и отдавала себе отчёт в том, что не имеет никакого морального права на него сердиться.       — Да вся эта ситуация… Это произошло так тупо и нелепо, что я, если честно, растерялся. И до сих пор не понимаю, что мне делать со всем этим… — он грустно хмыкнул себе под нос, рассматривая тонкую красную линию на своём пальце, и Энид понимающе кивнула.       — Ты говорил с Аяксом? — она наконец уделила внимание продуктам в холодильнике, наткнувшись на то, что было отложено для приготовления мясного пирога. В голове её звякнула бредовая идея, и она довольно усмехнулась. А ведь это был первоначальный план знакомства с соседкой, и она совсем про него забыла. Может быть, стоило заняться этим сейчас? Времени в запасе было достаточно, а Аддамс всё ещё не пришла домой, так что вполне можно было попробовать.       — Говорил… — он вздохнул, наблюдая за тем, как девушка вытаскивает из холодильника продукты. — Он сказал, что готов дать мне время, чтобы всё обдумать. Знаешь, это очень странно, я никогда даже не смотрел в сторону парней, а с ним мы дружим с детства. Наверное, именно поэтому никогда и не ощущали притяжения друг к другу от Судьбы, ведь мы всегда были рядом.       — А, я слышала про такое, — оборотень достала с верхней полки холодильника готовое слоёное тесто. Она, конечно же, лучше бы сделала всё сама, но ей сильно не хотелось заморачиваться с этим сейчас. Изначально девушка хотела сделать пирог чёрным и даже приобрела пищевой краситель, но сейчас решила ограничиться только крашеным верхним слоем, так что бодро занялась приготовлением, лишь краем сознания слушая гостя. Она ухмыльнулась, вспоминая особенности Судьбы и понимая, почему парни спокойно остались стоять при прикосновении, а их с Несс буквально сбило с ног. Счастьем было уже то, что они достаточно быстро смогли прийти в себя после того, как произошло касание, и умудрились не пострадать при этом.       — А, кстати, — он хмыкнул, заметив в углу кухни одну из пустых банок из-под краски. — Ты будь осторожна. Сегодня утром твоя соседка купила у нас кучу чёрной краски, и я думаю, вовсе не для того, чтобы подкрасить свой дом.       — О, ты опоздал с этим предупреждением, — Энид усмехнулась, занимаясь приготовлением. Она бросила короткий взгляд в открытое окно, убеждаясь снова, что света в соседнем доме так и не появилось, а значит, его хозяйка всё ещё не вернулась. — Уэнс уже раскрасила мне пару стен этой чернотой, ты просто впотьмах не увидел. Но я в долгу не осталась, так что у нас тут была маленькая война красками, и в результате на её доме теперь тоже есть цветные пятна.       — Да ла-а-адно?! — Ксавье даже подпрыгнул на месте, ошарашенный этим заявлением. — Ты серьезно? Покажи! — он подбежал к окну и почти вылез из него наполовину. Даже в темноте на соседском доме были заметны огромные расплывающиеся светлые пятна. Торп присвистнул, возвращаясь обратно и огромными глазами уставившись на подругу. — И ты до сих пор жива?!       — Не драматизируй! — огрызнулась Энид, открывая духовку и ставя в неё пирог с мясом, который она за время их болтовни успела сделать, щедро полив его пищевым красителем, смешанным со сливочным маслом, так что его верхняя часть точно будет чёрной, когда он приготовится. — А жива только потому, что у нас честная война. Я ответила на её атаку, так что первый раунд окончен.       — А что ты готовишь тогда? Он же чёрный, — художник недоумённо наклонил голову вбок, всё ещё ошарашенный заявлением блондинки.       — Приветственный пирог для соседки, который собиралась сделать ещё на прошлой неделе. Мне кажется, мы не с того начали, так что подумала, что надо попробовать решить проблему по-другому. Иначе я боюсь, что наши дома этого не выдержат.       — Слушай, я всё понимаю, но это как-то наивно. Ты думаешь, что после открытого противостояния какой-то пирог сможет всё исправить? Давай лучше сами его съедим!       — Эх ты, Ксавье… Ничего ты не понимаешь. Дело ведь не в пироге, а в намерениях, — она приложила руку к сердцу и наигранно вздохнула, стараясь при этом не засмеяться в голос от идиотизма ситуации. — Это предложение переговоров!       — Чего? — Торп ошарашенно замер, даже чуть пролив свой напиток мимо стакана, который между делом перед ним поставила оборотень. В его голове вообще не помещалось всё, что говорила блондинка, а выводы и вовсе ставили в ступор.       — Чего-чего… Пе-ре-го-во-ры! — отчеканила по слогам оборотень, выставляя таймер и снова открывая холодильник. Пирог — это, конечно, хорошо, но и гостя следовало бы чем-нибудь накормить, ведь в конце концов, он её из подвала вытащил. Хотя она и хотела бы на его месте видеть совершенно другого человека, но об этом художнику знать было необязательно.       — Я не глухой. Ты реально думаешь, что из этого что-то выйдет? Это же Аддамс! Ты вообще знаешь, что она из себя представляет? — парень растерянно хлопал глазами, отпивая из стакана и ощущая, как по собственной спине скатываются холодные капли пота от крайне опасной ситуации совсем рядом с ним. По какой-то непонятной причине соседка его подруги ввергала Торпа в почти хтонический ужас при каждой случайной встрече.       — Понятия не имею, но готова рискнуть, — не моргнув и глазом солгала Энид, легкомысленно улыбаясь и не намереваясь рассказывать ему о своих настоящих планах и уж тем более о том, что о соседке она знала намного больше, чем сам Торп.       — Не понимаю, это слабоумие или отвага? — фыркнул он, криво усмехаясь и всё ещё с неверием смотря на девушку.       — Вот и посмотрим. Меня никто не убьёт за попытку, не так ли?       — Я бы не был так уверен, — вздохнул он, признавая поражение. — Ну ладно, раз так, давай посмотрим, что из этого выйдет.       Энид отзеркалила его усмешку, внутренне отмечая тот факт, что гость старательно обходит тему разговора о Несс, словно боится её упоминать. На самом деле оборотень даже вздохнула с облегчением, ведь сама была не готова это обсуждать. Тем более с ним.       Таймер радостно звякнул, сообщив о том, что пирог готов, кухню наполняли запахи съестного, а подвыпивший ещё более Ксавье начал рассказывать какие-то нелепые байки о своих похождениях, да и в принципе беседа перетекла в более адекватное, расслабленное и позитивное русло. Именно тогда, краем глаза, Энид заметила, как в соседнем доме зажёгся свет на первом этаже. Двое молодых людей оперативно собрались провернуть идею девушки, сопровождая это всё шутками о том, куда звонить в первую очередь в случае неудачи: девять-один-один или полицию.       Синклер пришла в себя, осознав весь идиотизм ситуации, уже стоя на пороге соседнего дома с горячим и соблазнительно пахнущим пирогом в руках и вдавливая пальцем кнопку звонка. Она вдруг поняла, в каком положении находится и чем это всё грозит, но уже слишком поздно. В окне её дома торчал Ксавье, прячась за углом и показывая ей оттуда большие пальцы, оттопыренные на обеих руках, и с совершенно идиотским выражением на лице, словно подбадривая её. И в этот момент ей захотелось свернуть ему шею.       Энид сглотнула. Бежать было уже поздно. О чём она, чёрт возьми, вообще думала, когда решила это сделать?! Правду говорят: когда находишься в компании идиотов, сам становишься идиотом. Волчица уже ощущала, как холодные капли пота скатываются по её позвоночнику, и собиралась быстро ретироваться прочь, если в ближайшие пару секунд не услышит шаги за дверью. Но она их услышала.       Дверь резко распахнулась, заставив её в испуге отступить на шаг, едва не промазав ногой мимо ступеньки.       — Эм… Доброго вечера, Уэнсдей, — выдавила она из себя, не зная, куда деть глаза, ибо понимала, что ситуация не только патовая, но и крайне идиотская.       — Что тебе нужно? — чёрные глаза уставились на неё с подозрением, а чёткие в сумерках брови исказили лицо в хмурой гримасе.       — Я… Я подумала, что, может быть, стоит начать всё заново? Ну хотя бы соседство, — промямлила Энид, мысленно костеря себя за все свои дурные идеи и экстренно пытаясь придумать хоть какое-то логичное оправдание. Но когда встретилась взглядом с брюнеткой, то проглотила не сказанное, чувствуя, как слабеют её колени. В тусклом освещении из-за спины, глаза Аддамс казались двумя провалами в бездну, и от этого становилось только хуже. Синклер ощущала, как в горле пересохло. Она осознала, что совершенно не этого хотела. Что на самом деле просто подсознательно искала причину того, чтобы снова её увидеть и оказаться рядом. Вот и всё. Какой, к чёртовой матери, пирог? Она просто, как глупая, зависимая идиотка, сама себя обманула. И вот теперь чётко осознавала, в какой ситуации оказалась.       Молчание затянулось с обеих сторон. Аддамс вздохнула едва слышно и моргнула, опуская взгляд на то, что было в руках блондинки. Её аккуратная чёрная бровь саркастично приподнялась вверх, а сердце оборотня ёкнуло, узнавая этот мимический жест, присущий Несс.       — È meglio se non ci vediamo per un po'. Dammi un po' di tempo, — она произнесла нарочно едва слышно и чуть громче добавила уже на английском: — Не вижу ни одной логической причины приходить сюда посреди ночи с этим, — она чуть кивнула подбородком в сторону пирога, слегка сморщив нос.       — Эй, вообще-то, мясной пирог — мой фирменный. Могла бы хоть немного проявить соседского дружелюбия! — наигранно надулась Синклер, принимая правила игры и тише добавив: — Speriamo che ci voglia davvero poco tempo. Aspetterò.       — Я пескетарианка, — отрезала Уэнсдей, чуть заметно кивнув и захлопывая дверь перед носом блондинки. Они друг друга услышали. Теперь просто нужно было доиграть эту бесполезную сцену. Едва медиум зашла в своё пристанище, десять минут назад, Вещь тут же доложил, что в доме Энид находится посторонний. И Аддамс без удовольствия обнаружила, что чёртовым посторонним был Ксавье. Её это злило, но она уже более или менее разобралась в ситуации. Хотя появление блондинки на её пороге слегка вывело из равновесия, но она легко поняла, что к чему. А по быстрому обмену фразами становилось понятно, что всё это чистой воды экспромт.       — Да чтоб тебя, — фыркнула Энид, даже почти не играя на публику. Её реально раздражала эта манера Аддамс так вести дела, но она также и вздохнула с облегчением, быстро давя в себе раздражение. В сущности, эта нелепая попытка сблизиться даже увенчалась успехом, и теперь она была точно уверена, что что-то происходит и соседка просто пока вынуждена это всё поддерживать. С одной стороны, было страшно от неизвестности, а с другой — она почему-то почувствовала облегчение. Значит, Уэнсдей занималась этим вопросом, значит, у неё была какая-то информация, а значит, и были какие-то логические выводы. А ещё это значило, что…       Что всё это взаимно.       Сердца Энид коснулось что-то очень тёплое и нежное, так что ей больших трудов стоило состроить недовольное лицо, чтобы не выйти из роли, хотя каждый её шаг по тротуару казался легче, будто бы за спиной появилась пара невидимых крыльев. Она вздохнула, открывая дверь и заходя внутрь, всеми фибрами души ощущая, как ей сейчас хотелось бы остаться дома одной, радостно повыть в подушку от осознания происходящего, а не общаться с…       — Офигеть! Я думал, она тебя прикончит! — Ксавье нетрезво усмехнулся, развалившись на стуле в кухне, и теперь Синклер не составила труда состроить недовольное лицо, правда, это совершенно не относилось к тому, о чём думал парень. Она хмыкнула, ставя пирог на стол, и разочарованно вздохнула, совершенно не кривя душой.       — Ну, могло быть и хуже, — Энид пожала плечами. — Аддамс, оказывается, пескетарианка, так что мой план провалился.       — Кто? — выпучил глаза парень, икнув, а Синклер раздражённо сморщила нос. Торп был уже пьян, и следовало бы уже понемногу отправлять художника домой.       — Это люди, которые не едят мяса, но употребляют в пищу рыбу и ещё некоторые продукты, — рассудительно объяснила она ему, ощущая раздражение, которое выгоняло из неё позитивные эмоции всё больше. И ей это не нравилось.       — Ещё одна извращенка. Везёт же тебе на них, — вздохнул парень, вдруг расстроенно замолчав.       Энид приподняла бровь, настороженно на него покосившись.       — Что ты имеешь в виду?       — Я про Несс. Да и про Аякса тоже, — тот вдруг как-то зло фыркнул, и Синклер напряглась. — Я имею в виду, что Судьба — та ещё сука. Посмотри, что с нами сделала? Я тут поразмыслил и понял, что ты ни в чём не виновата. Это всё она, Несс. Я должен был догадаться с самого начала, что парни ей неинтересны. Зря только потратил на неё столько времени. Ты же наверняка тоже до встречи с ней даже не думала, что являешься лесбиянкой, так ведь?       Энид нахмурилась, отводя взгляд в сторону. Он был прав. Но это всё же только отчасти. Она вздохнула, понимая, в каком состоянии находился Ксавье, и ей его даже стало жалко. Парню просто нужно было выговориться кому-то, и на самом деле он пришёл сюда не ради извинений, а именно потому, что его больше некому было выслушать.       — Да, ты прав. Но я никогда и не думала, что мне нравятся только парни. У меня не было чёткой уверенности в этом, так что, наверное, поэтому принятие далось мне немного легче…       — Вот именно! — Торп вскочил с места, опасно пошатнувшись. Его глаза недобро горели, а руки сжались в кулаки. — Вот именно, Энид! Ни ты, ни я не хотели быть геями!       — Ксав, это немного не…       — Я не гей! — вдруг заорал он, резко повысив голос. Его лицо перекосило от гнева, и Энид сделала шаг назад, нахмурившись. — Я никогда не был одним из них! И не собираюсь становиться! Судьба? Да нахер её!       — Погоди, что ты…       — Я натурал! И ты тоже! — он вдруг переключился на Энид, и она почувствовала, как по её спине прошлись ледяные мурашки. — Ты и я, мы не хотели этого, мы даже не собирались в этом участвовать. Ты такая же пострадавшая от Судьбы, как и я, верно ведь? — он сделал шаг по направлению к ней, и на руках оборотня тут же вылезли когти. Она отступила назад, хмурясь.       — Ксавье, я думаю, тебе уже хватит пить. Ты не следишь за тем, что говоришь.       — Да ладно тебе, Энид. Чем я плох? Мой отец богат, лицом я тоже вышел, так что у меня есть всё, что предложить девушке, мне незачем становиться геем только потому, что так решила Судьба. И тебе тоже, — его взгляд затуманился, и он снова шагнул к ней, разводя руки в стороны. А Синклер почувствовала, как её начало мутить от этой обстановки. Она уже поняла, куда клонит художник, и не собиралась его к себе подпускать, но и вредить сильно тоже не хотела, надеясь, что сможет достучаться до него словами.       — Ксавье… Не подходи, — в её голосе послышалось предупредительное отчётливое рычание, а клыки во рту слегка удлинились.       — Энид, перестань, мы вполне можем друг другу помочь… — начал было он, но закончить фразу не успел.       В этот момент откуда ни возьмись, с яростным шипением, на него набросилась чёрная кошка, запрыгнув на плечо и со всей силы вцепившись ему когтями в лицо, нанося быстрые и точные удары острыми когтями. Торп заорал в ужасе и отшатнулся, пытаясь скинуть с себя злобное животное, а внутри Энид всё похолодело разом. Позволив себе лишь секундную заминку, она рванулась вперёд, отцепляя зло ревущую кошку от парня, лицо которого уже было всё исцарапано в кровь. Ей пришлось приложить усилия, чтобы это сделать, не нанеся вреда ещё больше, чем было.       — Лина! О господи, успокойся! — она прижала к себе рассвирепевшее животное, которое в ярости даже успело и её поцарапать. Шерсть на её загривке стояла дыбом, зрачки сжались в щёлки, а уши были отогнуты назад. Она злобно шипела, норовя вырваться и повторить свои изуверства над лицом дурного художника, но Энид почему-то совсем не боялась этого. Она боялась того, что кошке могут сделать больно, поэтому прижимала её к себе, как самое ценное сокровище в мире, пытаясь успокоить. — Тихо, тихо, всё хорошо, успокойся, — шептала она, поглаживая взбесившееся животное и мягко обнимая.       — Какого хрена?! Откуда у тебя бешеная кошка?!       — Ты её напугал, идиот!       — Напугал?! Да что ты? Натравила на меня свою дерьмовую кошку, ещё и обвиняешь пострадавшего! — он зажимал самую большую царапину на скуле пальцами, зло метая взгляд с девушки на скалившуюся в её руках кошку. Торп было дёрнулся вперёд, явно нацелившись на яростно воющее животное, явно желавшее матча-реванша, но уже Энид выставила собственные когти свободной руки и зло оскалилась, зарычав.       — Не смей! Ксавье, ты умом тронулся?! Я могу ещё простить тебе твои идиотские пьяные выходки, но ты серьёзно решил, что я позволю тебе тронуть мою кошку?       — Энид! Что ты несёшь? Это всего лишь кошка! Она напала на меня, я имею право отомстить!       — Отомстить кому? Кошке?! Пошел нахрен отсюда, ублюдочный живодёр! — клыки Энид удлинились ещё больше, а собственная ярость уже тоже перешла границы допустимого. В её глазах мелькнуло золото, а рычание стало по-настоящему утробным и звериным, да так, что истерящий оппонент остановился, почувствовав подсознательный, первобытный страх. Ксавье отступил, округлив глаза, правда, злости его это не убавило. Он презрительно фыркнул и направился к выходу, напоследок бросив что-то в духе того, что подаст в суд на блондинку, но та его уже не слушала, сама испугавшись собственного, почти неконтролируемого порыва.       Когти и клыки втянулись обратно, и она села на пол, всё ещё прижимая к себе внезапно успокоившуюся кошку и утыкаясь носом в её загривок. Её немного трясло от случившегося. За сегодня, пожалуй, нервов было истрачено слишком много. А испуг за животное поставил окончательную точку во всём этом.       — Больше никогда так не делай, слышишь? Ты не представляешь, как я испугалась за тебя, глупая Лина, — в горле оборотня стоял комок из подавляемых всхлипов, и едва она это произнесла, как последняя граница терпения рухнула, и она попросту разрыдалась. Она успела за сегодня не один раз испугаться, поконфликтовать, испытать всю прелесть страха темноты и одиночества, все грани эмоций и под конец всего ещё и такое мерзкое разочарование в человеке пополам с яростью и смертельным испугом за жизнь другого существа. Что мог натворить Ксавье, если бы она не успела вовремя отодрать от него кошку? Ей даже думать об этом не хотелось. И в конце концов её нервы попросту не выдержали. Да, ей бы сейчас очень хотелось, чтобы с ней был другой человек, её предназначенная, но даже того факта, что она бережно прижимала подрагивавшими руками к себе любимое животное, уже хватало для того, чтобы получить какое-то ощущение защищённости, словно это избавляло от надоевшего одиночества       Спустя час она кое-как дошла с кошкой в руках до диванчика в гостиной и обессиленно рухнула на него, чувствуя, что ещё немного, и уснёт на полу. А ещё через десяток минут уже забылась крепким, но очень тяжёлым сном. Кошка, всё это время молча терпевшая издевательства над собой и явные попытки причислить её к числу мягких игрушек, устало фыркнула. Она выбралась из цепких рук девушки, и уже через пару мгновений из чёрного тумана появилась Уэнсдей, стоя в изголовье дивана. Она тяжело вздохнула и пошла наверх, принося оттуда с собой подушку и плед. Медиум укрыла беспокойную, всё ещё шмыгающую носом во сне блондинку, а в кольцо рук, где до этого была кошка, аккуратно подсунула подушку. Руки оборотня тут же стиснули её, и она чуть более успокоенно вздохнула во сне. Аддамс покачала головой, поправляя плед, и, наклонившись, оставила лёгкий поцелуй на виске расстроенной блондинки, словно желая успокоить ту хоть немного.       Честно говоря, её распирала злость, до такой степени, что руки едва заметно подрагивали, и все силы уходили на то, чтобы держать себя в руках. За сегодня её взбесили буквально все и каждый. И если раньше тот же Торп просто относился, в её понимании, к бесполезным людям, то теперь он очень быстро перекочевал в разряд тех, кто был одним из первых в очереди на избавление от него человечества.       А ещё следовало придумать наказание бесполезному придатку. Это по его вине Энид проторчала в подвале несколько часов. Однако, в отличие от Торпа, Вещь не делал этого специально. Он, вообще-то, пытался просто спрятать оборотня, но, увы, не думал, что электричество отрубится окончательно. Всё дело было в том, что до возвращения Уэнсдей придаток заметил ещё одного наблюдателя, и тот подозрительно близко подобрался к их домам. Поэтому перепугавшийся Вещь не придумал ничего лучше, кроме как запереть волчицу до выяснения обстоятельств. Кто же знал, что произойдет короткое замыкание? Пока придаток был занят тем, что пугал до жути неизвестного, гоняя его кругами по району, а сама Аддамс ещё не вернулась, оказалось, что несчастная блондинка просидела всё это время запертая в темноте подвала. А после всего ещё и пришёл дурной художник, разминувшись с Уэнсдей всего на полчаса.       Поэтому сейчас Аддамс была зла. На себя, на обстоятельства, на грёбаного Торпа, на этих таинственных сталкеров и вообще всё, что происходило вокруг. А больше всего её бесил тот факт, что она не может просто быть рядом с Энид. Поддержать её и успокоить. Даже сейчас, находясь здесь, она уже сильно рисковала.       Уэнсдей вздохнула и направилась прочь к задней двери. Она думала о том, что вокруг всего дома блондинки следовало бы установить следящие шары и с этого момента вообще вести за ней постоянное наблюдение. Аддамс раздражённо хмыкнула. Она не могла делать сразу несколько дел, и, видимо, ей действительно понадобится помощь, потому что одного Вещи не хватало.       Проходя мимо кухни, она вдруг остановилась, уловив запах, идущий с неё. Уэнсдей подошла к столу и взяла с него кусок уже нарезанного пирога, принюхиваясь. Она чуть криво улыбнулась, откусывая кусочек и пробуя.       «Вкусно…»       На самом деле она не соврала про то, что не ела мяса. В течение нескольких лет она действительно не могла его употреблять из-за усилившегося синдрома и побочных эффектов. Но теперь, когда он отступил, писательница вполне могла попробовать отказаться от привычной диеты. Жаль, что это пока было не так важно. Аддамс облизнула губы. Что ж, хоть кто-то из них двоих умел готовить. Так что в будущем она ещё успеет насладиться этим. А пока у неё были дела, чтобы это самое будущее вообще наступило.              

***

             На следующий день магазин «Цветы и Пчёлы» наконец снова открылся, и Энид с самого утра была так погружена в работу, что времени на размышления о произошедшем накануне у неё попросту не было. Поначалу было очень тяжело собраться с силами и вообще приехать на работу, ибо чувствовала она себя просто ужасно. Юджин даже пытался отправить её обратно домой, но Синклер была непреклонна. Ей очень нужно было на что-то отвлечься, чтобы попросту не думать.       За всеми этими заботами половина смены пролетела совершенно незаметно. Так что когда настало время возвращаться домой, она даже не сразу сообразила, что ей нужно делать, тупо смотря на босса, который ей пытался это объяснить. Только после вновь повторённой фразы оборотень поняла, что он от неё хотел, и, бестолково кивнув, собралась домой, не особо понимая, чем ей теперь следовало бы заняться. По пути она заскочила во «Флюгер», чтобы купить себе хорошего кофе, и с удивлением увидела стажирующегося у Бьянки Кента. В результате, ещё какое-то время проболтав с друзьями, она наконец отправилась восвояси, явно чувствуя, что сил в ней становилось всё меньше и меньше с каждым часом.       Добравшись и выйдя из машины с пакетом кофе в руках, она устало оглядела бардак, оставленный вчерашним боем краской, и уныло вздохнула, понимая, что никакого толка от этого на самом деле не было, но в то же время это являлось частью плана Уэнсдей. Однако это не означало, что, когда это закончится, волчица не припомнит ей всё до последней мелочи. Энид вздохнула, сощурившись. Вот бы заставить вредную брюнетку всё это самолично исправлять… Перед глазами блондинки вдруг предстала своеобразная сцена, в которой угрюмая и крайне недовольная Аддамс самолично исправляет то, что наделала, в коротких шортах и топе, а Синклер за окном попивает при этом кофе и довольно за этим наблюдает. Энид встряхнула головой, отгоняя от себя такую яркую картинку прочь, ощущая, как покраснели щёки. Она даже недоумённо застыла от осознания того, как ей вообще пришла в голову эта мысль, да и с чего бы, собственно говоря, ей вообще об этом думать.       Тяжело вздохнув, она открыла гараж и загнала машину внутрь. Позже, поднявшись на второй этаж, в ванную, чтобы умыться, на глаза ей попалась уже заполненная корзина с бельём, и она хмыкнула себе под нос, решив, что раз такое дело, то стоило бы заняться домашними делами. В том числе — стиркой. В доме имелась стиральная машина, а ехать в прачечную ей что-то не хотелось сегодня, тем более что на заднем балконе было место, предназначенное для сушки вещей на воздухе. Энид довольно улыбнулась, наконец найдя для себя занятие на этот день, который был всё ещё жарким, так что всё постиранное обещало высохнуть очень быстро на солнце. Она достала свои любимые наушники и принялась заниматься делами по дому, попутно размышляя о том, что можно было ещё сделать полезного. В список дел на сегодня входили так же уборка ванной комнаты и готовка ужина. А после она планировала поваляться в ванной как следует, чтобы расслабиться.              

***

             Уэнсдей оставшуюся половину ночи провела в делах, снова посетив полицейский участок в облике кошки, так что вернулась только под утро и проспала до обеда. Материалов дела становилось всё больше, и это ещё сильнее наводило её на мысль о том, что что-то здесь было сильно не так. Пока её не было дома, Вещь дежурил у магических шаров, но даже днём в округе их дома ни одного наблюдателя больше не появилось, что было странным и настораживающим одновременно. Уже позже, когда сонная Аддамс наконец проснулась окончательно, уставший за сутки придаток вяло объявил о том, что ему нужно несколько часов сна, иначе он не сможет достойным образом функционировать, так что отправился отдыхать, а пост наблюдения заняла уже сама Уэнсдей, попутно перебирая документы, что удалось найти в участке.       Попавшие в руки сводки по событию на вечеринке поставили её в тупик. По всем документам выходило, что пойманный Танакой парень вовсе не являлся оборотнем, да что уж говорить, он вообще не был изгоем; более того, на месте проведения вечеринки ни одной бутылки с отравой найдено не было. В вещдоках отсутствовали необходимые улики, а камеры наблюдения на ближайшем перекрестке, на которые точно должны были попасть убегающие преступники, внезапно оказались выведены из строя и не вели запись.       Аддамс озадаченно потёрла лоб. Такого просто не могло быть. Все же всё видели своими глазами, так была ли вероятность того, что они могли ошибиться? Либо пойманный парень был совершенно не тем, за кем изначально гналась Уэнсдей, либо Танака перепутала. Но это было невозможно. От передвигающегося в тени вампира, что уже взял след, невозможно было уйти, да и Юджин сказал, что, когда подозреваемого поймали, он попытался обернуться в волчью форму, и если бы не Кент, то это бы и произошло. Тогда как так вышло, что доставленный в полицейский участок бессознательный преступник оказался обычным нормисом? Никак. Расовая принадлежность — это не то, что можно взять и поменять, а значит, по всему выходило, что преступника подменили по пути в полицейский участок. Другого варианта попросту не было.       Аддамс сделала несколько заметок в своём блокноте, всё ещё периодически поглядывая на экраны магических шаров, но на них не было никого подозрительного.       Далее улики. Ни одной бутылки с ядом не нашли. Вот это уже тоже было крайне сомнительно. Следы от расплесканного алкоголя в любом случае должны были остаться, а вонь от подобного яда становилась сильнее через пару часов из-за контакта с кислородом, так что по-хорошему, если не нашли бутылки, то как минимум были все шансы найти следы отравы. Однако, судя по отчёту, пробы вонючей дряни брать даже не стали, несмотря на то, что все бутылки были осмотрены и доставлены на экспертизу. Уэнсдей проверила списки, но количество вещей полностью совпадало, и в пути ничего не пропало. Тогда что из этого получалось? Либо сами бутылки до приезда полиции кто-то спрятал, либо… Аддамс медленно моргнула, ставя заметку в блокноте. Ей нужно было ещё раз всё перепроверить. Потому что если она права, то в самой полиции был крот, который явно работал на другую сторону. А это уже меняло абсолютно всё. По её спине прошлись мурашки. Это дело становилось всё более странным с каждой новой поступающей крупицей информации.       Она снова взяла в руки копию дела пойманного парня и внимательно в него всмотрелась. Грегор Лоу — обычный парень, коренной житель Джексонвилла, как и его семья. Абсолютно ничем не примечательный, ничем не выделяющийся. В средней школе пару раз попадал в полицию из-за мелких, бесполезных происшествий, которыми были в основном драки со сверстниками. Семья среднего достатка, также ничем не выделяющаяся. И единственное, что во всём этом деле было связано, так это то, что он работал в доставке, и по его допросу становилось ясно, что он как раз и привёз доставленный алкоголь в дом, но в показаниях указал, что понятия не имел, что с доставкой что-то не так и его атаковали, когда он просто пытался уйти. Из хороших новостей было только то, что нападавшего он толком не разглядел, вспомнив только то, что на нём были круглые очки, что, в сущности, ничего не меняло и не оставляло указаний на Танаку, которой там, по сути дела, и не было вовсе. Как и их всех. Документально, конечно же.       Уэнсдей тяжело вздохнула, вставая с места и прикрепляя его фото к пробковой доске с подписью «подозреваемый соучастник». Папку с делом она кинула рядом на столик, в кучу с остальными. Всё это выглядело как чистейшей воды фарс, но совершенно не к чему было придраться. Улик нет, жертв нет, подозреваемого тоже нет. Даже обвинить этого никчёмного нормиса по сути не в чем, чтобы были хоть какие-то обоснования для его задержания. Слишком чисто сделано. Почти не придерёшься. В результате после всего этого задержанными оказались только Петрополус и ещё пара человек, которым предъявили за нарушение общественного порядка и техники безопасности по случаю возгорания шатра на участке.       Аддамс задумчиво вернулась за стол с шарами наблюдения. По всему выходило, что дело было прикрыто почти идеально. Почти. Она усмехнулась, чуть сощурившись. Уж кому-кому, а Галпину-старшему это точно не понравится. Несмотря на то, что они враждовали, Уэнсдей прекрасно знала его характер и то, что просто так старый шериф это мимо своих ушей не пропустит и наверняка сейчас тоже пришёл к тем же выводам, что и она. Так что кто бы в полиции ни стоял за этим прикрытием дел неизвестных, а надеяться на то, что Донован просто так отстанет от этого дела, ему не стоило. В конце концов, пропал и его сын. Так что крысе среди полицейских точно следовало бы теперь быть осторожнее и спать с открытыми глазами.       Уэнсдей только поднесла ко рту чашку с уже остывшим кофе, раздумывая о том, что, помимо всего прочего, следовало бы найти ещё и Торпа, ибо после вчерашнего он теперь вряд ли уйдёт невредимым, и Аддамс бы занялась им ещё ночью, но время было упущено на успокоение блондинки, как вдруг в боковое открытое окно с другой стороны дома с громким шумом что-то влетело. Медиум тут же подскочила на месте, неуловимым движением подхватывая со стола лежавший там нож, но недоумённо уставилась на торчавший в её окне огромный лоскут чего-то белого и скомканного. А ещё на фоне уже слышались тревожные крики соседки. Не понимая, что происходит, Уэнсдей подошла ближе, разглядев, что это был набитый бельём и почти порвавшийся чехол для стирки, всё ещё немного влажный. В таких обычно стирали нижнее бельё.       Нахмурившись, она попыталась его аккуратно снять с окна, уже понимая, что, судя по всему, его сюда снесло ветром, но в момент, когда она почти его сняла, тонкий мешок с силой дёрнуло обратно, едва не вырвав его из её пальцев и потянув за собой. И всё бы ничего, но раздался треск, и тонкий шов лопнул, лишив её опоры, и в итоге она упала назад, приземлившись на пол пятой точкой, засыпанная сверху содержимым мешка. Аддамс почувствовала, как на её виске пульсирует жилка раздражения, когда сняла с плеча ещё немного влажный после стирки розовый бюстгальтер. Она подняла глаза к окну, ища причину того, что так дёрнуло несчастный мешок обратно, и увидела ошарашенную блондинку, которая балансировала на козырьке её окна.       С минуту они молча смотрели друг на друга. За это время оборотень успела побледнеть, а потом и покраснеть, осознавая паникующим мозгом ситуацию. Особенно тот факт, что девушка, которая являлась её соулмейтом, сейчас валялась на полу в небольшой кучке её нижнего белья, сжимая в руках её же розовый бюстгальтер.       Глаз Аддамс дёрнулся, а брови сошлись к переносице. В чёрных глазах явно вспыхнуло раздражение, и блондинка ощутила, как по её спине пробежались мурашки.       — Уэнсдей… Я могу объяснить… — пискнула Энид, вцепившись в подоконник окна и пытаясь судорожно сообразить, что ей следует делать.       Писательница медленно встала со своего места, глядя убийственным взглядом на блондинку, отчего та чуть отшатнулась назад.       — Вон…       — Прости, я не хотела, это всё ветер, — взмолилась оборотень, судорожно пытаясь понять, что ей делать.       — Я сказала — вон из моего дома, Синклер! — яростно зашипела в ответ Уэнсдей, швырнув в лицо блондинке её предмет одежды, из-за чего та чуть не вывалилась со второго этажа вниз, потеряв опору, но успела зацепиться рукой. В этот момент сердце Аддамс ёкнуло от испуга за дурную блондинку, и она кинулась вперёд, ухватив девушку за грудки светло-розовой короткой футболки, не давая той упасть.       — Твою мать, — выдохнула оборотень, осознавая, что и без того короткая футболка натянулась до предела вверх, оголяя то, что было не нужно. Ведь дома она бельё не носила, тем более что как раз всё перестирала. Взгляд чёрных глаз скользнул вниз по её телу остановившись там, где не следовало, а воздух в лёгких волчицы моментально улетучился от страха и понимания того, как быстро начали краснеть кончики ушей брюнетки. Её пальцы тут же отпустили несчастную ткань футболки, и она отшатнулась внутрь дома, отходя на пару шагов. Впрочем, Энид уже достаточно восстановила равновесие, чтобы вновь не упасть.       — Забери свои вещи и выметайся, — дрогнувшим голосом бросила Уэнсдей, резко разворачиваясь и скрываясь из виду, оставляя ошарашенного оборотня наполовину торчать в её окне. Энид медленно вдохнула и выдохнула, ощущая, как горят собственные щёки от осознания произошедшего. Она сглотнула, аккуратно переваливаясь через подоконник и дрожащими руками быстро сгребая разбросанное бельё с пола в порванный мешок для стирки, чувствуя, как собственное сердце не ровен час выскочит из горла от волнения. Ситуация вышла не просто идиотской, но и до жути смущающей. Энид плотно завязала мешок и вновь вылезла в окно, пытаясь восстановить дыхание. Ей вдруг стало очень смешно от всего этого, и она широко улыбнулась, щурясь на солнце и оборачиваясь назад напоследок, бросив взгляд в тёмное пустое помещение.       «Милашка», — подумалось ей, и она вновь перепрыгнула сначала на соседский балкон, а следом — обратно на свой. В её голове вдруг появилась интересная идея, и она решила ей воспользоваться, всё ещё ощущая, как быстро колотится её сердце.              

***

             Вечером к дому Аддамс прибыла доставка, и, когда хмурая хозяйка дома недоумевающе уставилась на посыльного, ей вручили огромный, почти с неё ростом упакованный в чёрную подарочную бумагу свёрток. Уэнсдей попыталась угрозами доказать, что это явно не ей, но, когда той предъявили бумаги с указанием отправителя, она молча поставила свою подпись на них, и, бросив напоследок убийственный взгляд на курьера, исчезла в темноте проёма, хлопнув у того перед носом дверью на прощание.       Когда она втащила в спальню на втором этаже эту странную вещь, то не стала медлить и принялась разрывать бумагу, пытаясь понять, какого чёрта это пришло ей от Энид. А через мгновение почувствовала, как её глаз снова дёрнулся, а зубы сжались так плотно, что грозили рассыпаться в труху. В приложенной розовой маленькой открытке было написано только: «В качестве извинения за потраченные нервы, la mia carina». Через секунду эта розовая бумажка была смята дрогнувшей в ярости рукой медиума и выброшена в сторону.       В это время на своем балкончике второго этажа сидела Энид с кружкой чая в руках и довольно щурилась, ожидая реакции соседки. Эта идея пришла ей в голову спонтанно и казалась даже почти безумной, но она очень хотела увидеть лицо Уэнсдей, когда это произойдёт. В конце концов, не только же ей попадать в смущающие ситуации.       — Синклер! — дверь балкона дома напротив резко распахнулась, и Энид солнечно улыбнулась.       — Да, mio caro? — промурлыкала она, с удовольствием разглядывая слегка растрёпанную соседку, глаза которой едва ли не метали молнии.       — Что это, чёрт возьми, такое?!       — О! Это называется «мягкая игрушка». Лимитированная модель, между прочим, и чёрная, прямо как ты любишь.       — Мне больше по душе таксидермия, а не эта жалкая пародия на чучело зайца, тем более такое огромное, — зашипела в ответ Аддамс, явно раздумывая, чем бы швырнуть в довольную собой блондинку.       — Рада слышать, что тебе нравится, — Синклер довольно кивнула, отпивая чай из чашки. А потом, опершись локтями о перила, усмехнулась, добавив уже немного тише: — Dovrebbe essere adatto. Dovresti abituarti a condividere il tuo letto con qualcun altro. E quando arriverà il momento, sarò felice di sostituire quell'amico di peluche con me.       Глаза Аддамс округлились, а плечи чуть дёрнулись вверх, когда она расслышала, что сказала эта невозможная блондинка. Её уши снова начали понемногу гореть, и она нахмурилась, закрыв рот, когда хотела что-то сказать. Медиум замолчала, медленно повернувшись назад и увидев через приоткрытое окно, как Вещь ей показывает знак того, что наблюдения за домами всё ещё нет. Уэнсдей медленно вздохнула, возвращая внимание явно довольной собой блондинке, и криво усмехнулась, вздёргивая подбородок.       — Rispondo sempre a ogni azione rivolta a me. Tenetelo a mentе, — проговорила она, разворачиваясь и уходя обратно в дом, размышляя над тем, как можно ответить этой бестолковой блондинке. Её губы растянулись в улыбке. Не с тем человеком Синклер решила посоревноваться в подобном.       — Буду ждать, — усмехнулась так же Энид, тоже уходя домой в этот момент. Если уж кое-кто и решил устраивать войну, то она попробует откорректировать её в соответствии со своими собственными правилами.              

***

             — Аддамс! Какого хрена?! — на виске Энид вздулась венка от злости и раздражения. И этому была причина.       Вернувшись домой с работы, она обнаружила, что весь вход в её дом был завален цветами. И это могло бы показаться романтичным, если бы не тот факт, что всё это были погребальные венки, перетянутые чёрными лентами с надписями на них, выражающими соболезнования. В итоге весь входной проём её дома выглядел так, словно в доме проводились весьма помпезные похороны. Но вишенкой стал тот факт, что ко всему этому прилагался конверт, в котором оказался сертификат на покупку в весьма дорогостоящем бутике нижнего белья на очень кругленькую сумму, причём такую, какую Синклер себе позволить не могла даже в самых своих радужных мечтах. А ко всему этому ещё и прилагалось короткое письмо, написанное изящным почерком на чёрной бумаге, в котором значилась всего одна фраза на французском, и волчице ещё потребовалось время, чтобы её перевести. И после этого она и взорвалась.       «Le moment venu, je pense que vous aurez besoin de quelque chose de mieux que ce que vous avez maintenant. D'après ce que j'ai pu voir»       Энид не понимала, каким образом эта ведьма умудряется сделать и приятно, и оскорбить одновременно, учитывая её собственное финансовое состояние, да так, что вся кровь в жилах оборотня вскипела от ярости и смущения.       — О, я вижу, тебе пришёлся по душе мой ответ, — довольно осклабилась Уэнсдей, стоя на своём балконе с кружкой кофе в руках. В её чёрных глазах отплясывал целый шабаш довольных чертей, когда она наблюдала вышедшую из себя блондинку, стоявшую на балконе дома напротив.       — Ты… — задохнулась волчица, комкая в руках письмо на чёрном пергаменте, которое она только что сумела-таки перевести. Она не знала, чего ей сейчас хотелось больше: перепрыгнуть это крошечное расстояние от балкона на другой и откровенно надругаться над этой ухмыляющейся и довольной собой идиоткой или вгрызться ей в горло клыками.       — Смирись, la mia lupa, эту войну тебе не выиграть, — ехидно заметила в ответ Уэнсдей, саркастично ухмыляясь и отпивая кофе из кружки. На фронте происшествий в последние сутки было подозрительно тихо, а наблюдателей в районе всё так же не намечалось. Вещь следил за этим почти круглосуточно, так что она могла себе позволить подобные шалости. Да и чего греха таить, ей было только в радость. А ещё она отстояла собственную гордость, ведь Синклер просто не знала, что в плане финансов с Аддамсами спорить не выйдет никогда.       — Ах так… Ну посмотрим, — фыркнула девушка, беря себя в руки и разворачиваясь, чтобы уйти в дом, как услышала ещё слова, сказанные этой невозможной девушкой.       — Potete scegliere tutto quello che volete. Sarò lieta di toglierti tutta la biancheria indesiderata quando sarà il momento, — спокойно и почти без эмоционально произнесла Аддамс в спину девушке, но Энид готова была поспорить на что угодно, что в интонациях её сейчас проскочила приличная доля ехидства. Да и этот голос… Он был почти таким же, каким она его делала, когда была под личиной Несс. От этого по спине оборотня пробежались мурашки, но она усилием воли заставила себя вернуться в дом, громко хлопнув дверью на прощание, чем дала повод Аддамс только шире усмехнуться.              

***

      — Юджин! — подозрительно скалящаяся блондинка прямо с утра, едва войдя в магазин, тут же решила взять ситуацию в свои руки, приперев собственного босса к стенке.       Её глаз дёргался, потому что Аддамс на этом не остановилась, и в результате блондинку разбудил не будильник, а чёртова инструментальная серенада от наёмных артистов, горланящих у неё под окнами заунывную похоронную мелодию в итальянском стиле. И если бы не тот факт, что она знала этот язык, на котором несчастные артисты пели, то она точно бы испугалась, что её решили похоронить и отпеть на полном серьёзе. На самом деле песня была весьма романтичной, хоть и достаточно мрачно звучащей, и только поэтому перепуганная оборотень не разогнала музыкантов холодной водой, вылитой на их головы со второго этажа, а весьма вежливо попросила их уйти. С чем они, впрочем, не сразу согласились, собрав свои вещи только после того, как отыграли песню трижды, как положено на похоронах. Посему Синклер уже с утра была на нервах, что, впрочем, было неудивительно.       — Энид, что случилось? — Юджин с опаской на неё покосился, отступая на шаг. Широкая улыбка волчицы, может, и могла бы его обмануть, но не тогда, когда весь её рот был заполнен острыми как бритва клыками, а левый голубой глаз нервно дёргался. Девушка требовательно протянула к нему руку с выпущенными наружу длинными когтями.       — Ключи. От «Вороньей Лавки». Я знаю, что они у тебя, — её голос предательски сорвался на рык, заставив друида дёрнуться и нахмуриться. Она вздохнула, беря себя в руки, и потёрла лицо руками, убирая когти и клыки. — Не беспокойся, я ничего не сломаю, не украду и не испорчу. Мне просто нужна твоя помощь в одном деле.       Оттингер недоумённо моргнул, но с интересом прислушался, понимая, что дело тут явно непростое. И чем больше он слушал объяснения и рассказ Энид о произошедшем, тем больше не мог сдержать расплывающуюся на его лице широкую улыбку. Он понял, в чём была суть идеи Синклер, но взял с неё слово, что после того, как она всё сделает, то уберёт все последствия своих действий.                     А вечером, в заранее обговоренное заговорщиками время, на телефон Уэнсдей пришли несколько фотографий от Юджина (Энид не стала у него просить номер Аддамс, справедливо заметив, что должна получить его сама). На нескольких фото был подробно заснят второй этаж «Вороньей Лавки», весь уставленный розовыми цветами, обвешанный от потолка до пола длинными разноцветными полосами ткани и в целом выглядевший, как любовное гнёздышко из какой-нибудь слащавой мелодрамы. На чёрной софе, заправленной яркими простынями в сердечко, выложенной розовыми лепестками, лежала подарочная коробка чёрного цвета.       К фото прилагалось сообщение, пересланное от Энид: «Ho preparato un regalo per voi nel vostro posto preferito. Spero che ti piaccia. И Юджин тут ни при чём. Я его заставила»       Телефон Аддамс полетел в стену, звонко разбившись вдребезги, умерев мгновенной смертью. Вещь, печально это наблюдавший, открыл ящик стола и вытащил из него ещё один запасной телефон, пока его хозяйка расхаживала по комнате, яростно ругаясь на нескольких языках, костеря на чём свет стоит блондинку за осквернение её рабочего места. Придаток ловко спрыгнул на пол и подбежал к остаткам несчастной техники, быстро отыскивая в обломках сим-карту и ловко вставляя её в запасной телефон, ничем не отличавшийся от предыдущего, запас которых остался ещё со времен неконтролируемых превращений его хозяйки.       Он устало проследил за юной Аддамс, что зло пихнула новый телефон в карман, и, взяв рюкзак, быстро отправилась прочь из дома, явно намереваясь самолично убедиться в том, что натворила её избранница. Бестелесная рука устало забрался обратно на стол, принявшись снова следить за магическими шарами, количество которых не так давно увеличилось. Честно говоря, Вещь уже начал серьёзно подумывать о том, чтобы запереть этих двоих в одной комнате и выкинуть ключ до тех пор, пока всё это не прекратится. Он был уже слишком стар для всего этого, несмотря на то, что являлся почти бессмертным.       Новый телефон Уэнсдей не прожил долго. Ведь когда она спешно добралась до своего магазина и поднялась на второй этаж, то с удивлением обнаружила, что в помещении ничего не изменилось, а яркого безобразия с фото уже не было. Ничего не указывало на то, что тут вообще хоть кто-то был, кроме чёртовой подарочной упаковки, лежавшей на софе в окружении лепестков в форме сердечка. Аддамс брезгливо смахнула их в мусорное ведро, настороженно открывая упаковку. И в этот момент на её телефон снова пришло сообщение, пересланное от Энид, в точности повторяющее последнюю фразу Аддамс, но только уже на итальянском.       «Sarò felice di toglierti tutta la biancheria indesiderata quando sarà il momento».       Телефон снова полетел в ближайшую стену, потому что в коробке обнаружился комплект чёрного кружевного белья, явно весьма дорогого и крайне откровенного.              В это время у себя дома Юджин ощущал, как по его позвоночнику пробегают ледяные мурашки, а Бьянка сорвала голос от того, что не могла перестать смеяться со всего происходящего. Энид, безусловно, обещала, что защитит их от Несс, вот только это совершенно не гарантировало того, что она сможет это сделать прежде, чем разъярённая подруга придёт по их душу. Поэтому на всякий случай эту ночь они с Бьянкой решили провести в отеле.       Просто на всякий случай.              

***

                    Спустя ещё почти час мрачная и откровенно взбешённая Уэнсдей добралась обратно домой, намереваясь как минимум заняться чем-нибудь полезным, вроде плана мести одной сумасбродной блондинке, или хотя бы полежать в ванной, чтобы привести эмоции в порядок. Вот только едва она открыла дверь в дом, как тут же почуяла что-то неладное, ведь она слышала музыку… в своём доме. И это была далеко не классика, которую она предпочитала. Да чего уж говорить, ведь в её доме даже не было ни одного проигрывающего устройства, так откуда бы тогда ей взяться? Она аккуратно прикрыла за собой двери, отставляя рюкзак в сторону, и, тихо прокравшись на кухню, взяла с подставки нож, поудобнее его перехватив. Медленно, стараясь не шуметь и обходя места, где скрипели половицы на ступеньках вверх, она поднималась на второй этаж, настороженно прислушиваясь к обстановке.       На удивление тихо игравшая музыка не была противной молодёжной попсой или другими ответвлениями современной безвкусицы, которую она откровенно презирала, скорее, это был старый французский шансон. Аддамс моргнула. Эдит Пиаф. Она опознала её голос. Медиум замерла, внимательно прислушиваясь, и различила еле заметный скрип иглы по винилу. Её граммофон? Но ведь он стоял в кладовке, и она уже почти год его оттуда не доставала, да и пластинки такой в её коллекции точно не было.       «Какого чёрта?»       И в этот момент она услышала звук, который не должен был здесь звучать. Смех. И она его отлично знала, ведь всего пару раз услышав, он запечатлелся в её памяти, словно музыка, хоть и признала она это намного позже. В груди ёкнуло сердце от понимания того, КТО находился сейчас в её комнате. Она помотала головой. Да нет же. Не могло быть такого. Синклер не бессмертная, чтобы так рисковать и забираться в её дом… И вновь прозвучал чуть сдавленный смешок пополам с глухим фырканьем.       Аддамс сглотнула, тихо поднявшись ещё на пару ступенек, чтобы получить частичный обзор, и её глазам предстала странная картина: на откуда ни возьмись взявшихся цветных подушках на ковре сидела Энид с котом на коленях, который, кажется, уже уснул, уютно пригревшись. Перед ней стоял низкий чайный столик, который раньше не использовался и пылился в самом углу комнаты, на нём сидел Вещь с раскрашенными в разные цвета ногтями, который на языке жестов воодушевлённо болтал с оборотнем. Рядом на полу стоял граммофон, в воздухе витал сладковатый запах фруктов, а на письменном столе рядом стоял большой и уже разрезанный яблочный пирог по соседству с парой бутылок вина. Сама же блондинка в нелепом розово-оранжевом в полоску лёгком свитере и шортах периодически поглаживала сонного кота на коленях и активно переговаривалась с придатком на языке жестов. Откуда Синклер знала язык жестов? Её волосы были собраны в маленький хвостик, на столике перед ней стояли несколько цветных лаков для ногтей. Всё выглядело так… обыденно. Словно так было вообще всегда. Будто не было никаких соседских войн, недопониманий, наигранной вражды и колких фраз на других языках.       У Аддамс в который раз за сегодня дёрнулся глаз, и она медленно выдохнула через нос, вновь возвращаясь в тень лестницы и пытаясь понять, как так вообще вышло и не привиделось ли ей то, чему она только что стала свидетелем. Она потёрла переносицу пальцами, тихо вздыхая и прикрывая глаза на мгновение. Бестолковое сердце в её груди отчаянно колотилось при виде этой картины.       — Уэнс, ты ещё долго будешь там стоять?       От прозвучавшего вопроса, сказанного весьма мягко, Уэнсдей почувствовала, как всё в ней застыло, окунаясь в это мгновение, словно перед бурей. Как раз закончилась песня на пластинке, одарив её дополнительным моментом тишины. Она усмехнулась чуть криво, вновь вздыхая. Действительно. Прятаться от оборотня на таком маленьком расстоянии и надеяться, что останешься незамеченным… Что может быть глупее, учитывая их обоняние?       — Я просто не понимаю, какого чёрта, Синклер?       — Энид. Меня зовут Энид, Уэнсдей. Пора бы уже запомнить, — блондинка ярко улыбнулась, чуть ехидно сощурившись, наблюдая, как угрюмая брюнетка поднимается по лестнице со странной, едва уловимой гаммой эмоций на лице. Она облегчённо вздохнула, понимая, что убивать её, вроде бы, пока никто не собирался. Однако её улыбка стала чуть напряжённее, когда она увидела нож в руках брюнетки. Вещь активно начал что-то жестикулировать, но девушки не обращали на это внимания. Кот на ногах оборотня зевнул, услышав шум, и открыл глаза. И тут же в панике соскочил с нагретого места и убежал, спешно покидая потенциально опасную территорию. Уэнсдей вздохнула, положив нож на стол рядом с её ноутбуком. Она села на свой стул и уставилась вопрошающим взглядом чёрных глаз на незваную гостью.       — Я подумала и решила, что будет неплохо для начала просто нормально поговорить, — расслабленно ответила блондинка на невысказанный вслух вопрос.       — О чём? — тихо спросила Аддамс, ощущая, с каким волнением она прислушивается к этому голосу. Она чуть сморщилась и вовсе не от реплики оборотня, а от собственных чувств в данной ситуации.       — Да обо всём, чём угодно, Уэнс. Думаешь, я пришла сюда с идеей вытащить из тебя то, что ты не хочешь? — Энид расслабленно и беззаботно пожала плечами.       — Это было бы логично.       — Увы, но я не очень логичный человек и предпочитаю постепенно узнавать людей, чем сразу лезть в дебри чужой души, — она усмехнулась, вставая с места и переставляя на столик пирог, пару вилок и бутылку с вином. Аддамс приподняла саркастично бровь, наблюдая за этим. Движения оборотня были естественными и привычными, словно она миллион раз это уже делала и точно знала, где лежат, например, те же самые бокалы в этом доме.       — Очень опрометчиво с твоей стороны полагать, что это сработает со мной, — Уэнсдей устало фыркнула, оглядывая комнату и с облегчением заметив, что все окна всё так же были занавешены. Значит, с улицы вряд ли бы кто-то мог заметить, что в доме находилась одна бестолковая блондинка. Она хмуро взглянула на замершего в нерешительности придатка и трусливо прячущегося за углом кота.       — Тем не менее ты можешь просто заговорить, чтобы я тебя увидела. Разве не с этого начинаются взаимоотношения людей? — Синклер похлопала по свободной подушке рядом с собой, приглашая брюнетку присоединиться.       — Ты заблуждаешься, — хмыкнула Уэнсдей себе под нос, отводя взгляд в сторону. Однако блондинка вновь пожала плечами, когда Вещь подал ей штопор. Она мурлыкала себе под нос, вторя песне, негромко доносившейся из граммофона. Аддамс снова вздохнула и медленно подошла к ней, усаживаясь за столик напротив, а не на предложенное рядом с блондинкой место, чем вызвала в ответ мягкую улыбку на губах оборотня.       — Яблочный пирог хорош с красным вином, Вещь подсказал мне, какое лучше выбрать. А пластинка Эдит принадлежит мне. У меня есть ещё несколько, но я подумала, что за эту ты меня хотя бы не убьёшь, — в этот момент к ней на колени вернулся кот, всё ещё настороженно посматривая в сторону своей хозяйки, и Аддамс кинула на него хмурый взгляд. Она вздохнула, снова посмотрев на Вещь, кожа которого лоснилась от крема, а свежий маникюр хоть и выжигал ей роговицу яркими цветами, но всё же был почти безупречен.       — Каким образом… То есть я хочу спросить, как ты умудряешься?       — Что именно? — Энид спокойно разлила вино по бокалам и протянула один Аддамс, которая медленно взяла его, всё ещё не сводя взгляда с блондинки.       — Ты впервые в моём доме, а уже подчинила себе моего кота и Вещь, слушаешь музыку на моём граммофоне, которая мне не противна, пользуешься моими вещами, как будто так и должно быть. Как… Просто как ты это делаешь?       — М-м-м… Женская магия? — мягко улыбнулась блондинка, подмигнув соседке, и сердце той снова ёкнуло в ускользающей хватке рассудка. Ей казалось, что ещё немного, и она совсем ослабеет. Это было бы унизительно приятно. Но для этого было ещё очень рано. Даже несмотря на то, что оборотень перед ней уже явно испробовала на вкус новообретённую ею власть над Аддамс вопреки тому, что та все ещё активно сопротивлялась.       — Очень смешно, — фыркнула Уэнсдей с сарказмом, отпивая из бокала вино, которое оказалось действительно вполне неплохим. Она была в смятении. Как такое было вообще возможно? Ещё с десяток минут назад она готова была рвать и метать, вынашивать планы мести и длинные монологи о скудоумии оппонентки, но сейчас… Сейчас они спокойно сидели в её доме и пили вино. Никакого негатива не ощущалось, наоборот, было отчего-то так спокойно и уютно. Уэнсдей чувствовала, как напряжение понемногу отпускает её, и это было чертовски странно, непривычно и совершенно точно неожиданно.       — Но ты ведь не так уж против, не так ли? — усмехнулась в ответ Синклер, вдруг замечая крошечную ямочку на щеке брюнетки и едва заметную улыбку. Не кривую ухмылку, наполненную желчью и сарказмом, и отчего-то по её венам заструилось тепло, приятно щекоча расслабляющиеся нервы. Энид медленно моргнула, стараясь запомнить это непривычное выражение лица брюнетки на как можно более долгий срок. Эта улыбка заставила её сердце слегка сжаться, а дыхание приостановиться. Возможно ли было чаще видеть это чудо? Что ж, в подсознании оборотня эта идея была зарезервирована на одно из первых мест для исполнения в будущем.       — Так всё-таки, это был твой план? — Уэнсдей обвела взглядом свою комнату и ощутила, что вот сейчас казалось, что в этом доме вполне могло быть уютно. Добавился лишь один элемент в лице Энид, а нелюбимый ею дом уже как будто бы обрёл свою недостающую часть и стал наконец комфортным, чего она сама не могла добиться уже несколько лет к ряду.       — Можно и так сказать, — Энид задумчиво провела кончиком пальца по краю бокала, чуть задумавшись. — Вообще, я пришла обсудить условия ведения нашей войны и изначально устраивать посиделки не собиралась. Но потом, — она усмехнулась, глянув на замершего на столе Вещь, который неуверенно подёргивал пальцами, словно пытаясь понять, стоит ли ему вмешиваться в разговор. — Но потом я встретила Вещь. Конечно, я испугалась поначалу, но он смог мне объяснить некоторые моменты. А ещё извинился за то, что нехотя запер меня в подвале. Знаешь, теперь мне стало понятнее, в чём дело, и я решила, что нам с тобой нужно немного от всего этого передохнуть, — блондинка удручённо вздохнула. А затем выпрямилась и серьёзно посмотрела на Аддамс, которая в ответ на это снова нахмурилась. — Я хочу извиниться. Тебе пришлось очень тяжело, но я, не зная об этом, заставляла нервничать тебя ещё больше.       — Ты не должна… — брюнетка попыталась её остановить, сама судорожно соображая, что ей нужно на это вообще ответить и каким образом это выразить, чтобы не задеть чувств Синклер, но та её прервала, приподняв ладонь.       — Уэнсдей. Дослушай, прошу тебя. Мы с тобой уже давно не подростки и вполне можем говорить нормально, настраивая адекватный диалог без излишнего пафоса и ненужных истерик. Я знаю, что ты за меня переживаешь, пытаешься оградить от происходящего всеми доступными тебе способами. Я не знала этого и, если честно, очень сердилась. Но теперь ты уже не можешь тащить всё только на себе.       — Энид, это сложнее, чем ты думаешь…       — Несс, — Энид нахмурилась, и Аддамс прикрыла рот, проглотив слова, которые собиралась сказать. — Я ни в коем случае не принижаю твои способности и уж точно не собираюсь тебе мешать. Но я имею право участвовать во всём этом, ведь если ты права, то я нахожусь под угрозой, не так ли? Или ты думала, что мне поможет неведение? Что если бы эти люди действительно меня похитили, а я даже не знала ни о чём? Ты не думаешь, что это прилично сократило бы мои шансы на элементарное выживание?       — Энид, это опасно, — Уэнсдей нахмурилась, сжимая в руке ножку бокала. Синклер была очень упряма и порой совершенно не там, где нужно.       — О, ты наконец назвала меня по имени… Я польщена, — хмыкнула блондинка, но тут же вернулась к теме разговора. — Более того, если уж на то пошло, то в опасности находимся мы все и ты в том числе. Пойми, я ведь тоже за тебя беспокоюсь.       — Я не просила тебя об этом, — Аддамс сжала зубы, ощущая, как снова становится тревожно на душе. Неужели она где-то просчиталась или что-то не учла?       — А и не надо, — фыркнула блондинка, спокойно отпивая из бокала вина. — Я всё равно в это впутана и уже знаю часть информации. Не проще ли будет всё нормально мне объяснить? — она вздохнула, отставляя бокал в сторону, и, положив локти на столик, чуть придвинулась, внимательно заглядывая в чёрные глаза напротив. — Я хочу помочь, Уэнсдей. Вместе мы будем сильнее, чем поодиночке. К тому же, если я буду больше знать, не значит ли это, что я буду в большей безопасности хотя бы просто потому, что мне будет понятно, чего избегать, на что обращать внимание и куда лучше не соваться? Предупреждён — значит, вооружён, верно ведь?       Уэнсдей молчала. Она внимательно смотрела в голубые глаза напротив, взвешивая в своей голове все плюсы и минусы. Это было сложно. Она привыкла всегда контролировать ситуацию, справляться со всем единолично, и для неё, полностью уверенной в собственных силах, полагаться на кого-то ещё было как минимум сложно. Однако она не могла отрицать того, что в таком случае просто не будет способна уследить вообще за всем. Спустя минуту она перевела взгляд на занавешенную тканью пробковую доску с расследованием, а потом снова на блондинку и обречённо вздохнула. Энид была права. Утаивание информации от неё могло в итоге ей же навредить. А предотвратить абсолютно всё она просто не сможет.       — Да и вообще… Сегодня я здесь не для выяснения отношений, хотя мне бы этого, конечно, хотелось, — Синклер тоже вздохнула, подпирая рукой собственную щёку. Её взгляд упал на тонкую красную линию на собственном пальце, и она мягко улыбнулась. — Знаешь, я так многое хочу у тебя спросить, узнать тебя получше, понять тебя. Но я не хочу давить. И если для того, чтобы в будущем у нас было время это обсудить, нужно сейчас зарыться с головой в расследование, то я готова на это. Я хочу разделить с тобой эту ношу. В конце концов, — она подняла руку, показывая девушке свою метку, и та в ответ сглотнула, чуть потупив взгляд. — Ты — моя предназначенная, а я твоя. Я знаю, что ты этого не хотела, я знаю, что у тебя были свои причины. Но теперь нам с тобой никуда от этого не деться. Так что… Может, начнём всё заново?       — Что ты имеешь в виду? — Уэнсдей сипло произнесла это, не в силах оторвать взгляд от голубых глаз напротив и ощущая, как слегка подрагивают собственные кончики пальцев.       — А вот так, — Синклер протянула руку для рукопожатия, и Аддамс непонимающе на неё уставилась. — Привет, меня зовут Энид Синклер. Мне двадцать пять лет, я оборотень, люблю яркие цвета, сладости и попсовую музыку. А ещё я твой соулмейт.       — Ты сейчас серьёзно?       — Уэнс, не порть момент. Пожалуйста, — умоляюще посмотрела на неё блондинка, и Аддамс нерешительно протянула руку вперёд, костеря себя на чём свет стоит за то, что просто не могла отказать ей, когда она на неё вот так смотрела. Кончики её ушей покраснели, а температура тела явно начала слегка подниматься. Она с трудом взяла себя в руки и ответила, пожимая руку девушки и ощущая, как от этого прикосновения в ней словно что-то ломается. Она чувствовала себя так глупо и неуместно, но почему-то ей хотелось подыграть этой несносной блондинке.       — Меня зовут Уэнсдей Аддамс. Мне двадцать четыре года, и я медиум. Я люблю…       Её голос дрогнул, она почувствовала, как воздуха стало не хватать, весь её мир сейчас сошёлся на этом прикосновении, на почти искрившемся между ними воздухе, на звуке её дыхания и отблеске света в светлых волосах. Всё её естество кричало совершенно не то, что следовало бы сказать в этом случае.       А напротив неё сидела и улыбалась, терпеливо ожидая её ответа, девушка с глазами бога, в которого Аддамс никогда не верила.       — Я…       Лежавший на столе телефон Синклер завибрировал, и обе девушки одновременно вздрогнули. Аддамс ощутила, как внутри неё словно всё начало моментально вскипать от злости и досады. А хмурая Энид перевела взгляд на экран смартфона. Через мгновение её глаза расширились, и она схватила его свободной рукой, открывая пришедшее сообщение, разом как-то побледнев, что заставило Уэнсдей насторожиться ещё больше. Их руки расцепились, и Аддамс почувствовала мимолетную тоску по пропавшему прикосновению.       — Уэнс… Ксавье пропал, — выдавила из себя Синклер, испуганными глазами глядя на брюнетку. На что сама Аддамс поджала губы и сжала кулаки. Она едва не сказала сейчас то, о чём могла пожалеть. Это были совершенно не те слова, которые должны были быть сказаны сейчас. Для них она хотела совершенно другие обстоятельства и время. Но чёртовы события этого дела снова ставили ей палки в колёса.       Она хмуро глянула на экран телефона оборотня, которая его уже развернула к ней, чтобы она тоже могла прочесть сообщение. Отправителем был Аякс, и Аддамс снова ощутила этот едкий укол жгучей ревности и злости, но всё же постаралась взять себя в руки. Сейчас было не время для этого, именно потому, что напротив неё сидела бледная и испуганная Энид, и Уэнсдей просто не имела права игнорировать её состояние. Она тяжело вздохнула и нахмурилась. Правильно. Сначала нужно было решить проблему.       А для её слов время ещё будет.