Сказка на ночь

Юнги стоял, уткнувшись лбом в стену. На омеге уже был свадебный наряд. Мину было плевать, что тщательно уложенные волосы могут растрепаться. Он закрыл глаза, пытаясь унять нарастающую в груди панику. Через час он станет супругом графа Ким Намджуна. А ночью ему предстоит то, чего он всеми силами пытается избежать. Вот только как этого избежать? Ким — молодой, здоровый альфа, и вполне естественно, что он предъявит свои законные права на тело Мина. Юнги было страшно. Он слышал рассказы прислуги о том, что первый раз приносит невыносимую боль. А ведь он даже не целовался ни разу. Может, он действительно упадёт в обморок? По-настоящему. И пусть граф делает с ним, что хочет. Громко застонав, омега отлепился от стены. Ну почему он родился омегой?       — Юни, ты в порядке? — спросил Тэхён, заходя в покои Юнги.       — Тэ, я боюсь, — сдавленно зашептал граф. — Я не представляю себе, как я буду с ним спать. Мне так страшно, что я своих ног не чувствую. Маленькие ручки Мина начали подрагивать. Его и так бледное лицо побелело ещё больше. В глазах отражался ужас. Он себе напредставлял таких жутких вещей, которые с ним может сделать Намджун, что ему начало казаться всякое. Например, что граф, как дикое животное, потащит его в опочивальню сразу же после венчания. Что заставит делать что-то ужасно постыдное. Он так и видел, как Его Светлость издевается над его хрупким девственным телом. Принц никогда не видел Юнги в таком состоянии. И это его испугало. Куда делся его маленький дерзкий друг?       — Юни, — ласково произнёс Тэхён. — Ну чего ты так распереживался? Граф не производит впечатление похотливого альфы. И вообще, я слышал, что это бывает довольно приятно.       — И где ты это слышал? — лисьи глаза уставились на принца с интересом.       — Слуги шептались, а я нечаянно подслушал, — честно ответил Тэхён. — Они говорили про какие-то там фейерверки. Я толком ничего не понял.       — Бред какой! — воскликнул граф. — Какие ещё фейерверки?! Ещё скажи, что при «динь-дилинь» музыка звучит!       — Я не знаю, — пожал плечами принц. — Я пойду. Не переживай и не показывай никому, что ты боишься.       — Пффф, — фыркнул Юнги. — Не дождутся они от меня этого. Особенно папенька. Для храбрости вина выпью.       — Не переборщи, — хмыкнул Тэхён. Он уже однажды видел пьяного в стельку графа. И слава Богу, что только он один видел. Потому что орущего непристойные песни омегу могли наказать довольно жестоко. Не подобает высокородным омегам напиваться, как сапожник в трактире, до поросячьего визга.       — Постараюсь, — буркнул Юнги.       — Ты сегодня великолепен, — сказал Тэхён, рассматривая белый костюм Мина. — Как сказочный прекрасный эльф.       — Намджун бы сказал, что гном, — омега подошёл к зеркалу. — Злобный гном. Омега осмотрел себя с ног до головы. Он действительно красив. Одетый в шелка, Юнги и вправду напоминал сказочное существо. Весь изящный, воздушный, почти эфемерный. Светлые волосы только усиливали это сходство.       — По-моему, он тебя другим словом начал называть, — хихикнул Тэхён.       — Ваше Высочество, не напоминай, пожалуйста, — захныкал жених.       — Не буду, — принц подошёл сзади к графу и обнял его за плечи. — Не волнуйся. Мы остаёмся рядом, а это главное.       — Ты знаешь, что я тебя люблю, Ваше Высочество? — улыбнулся Юнги, показав маленькие зубки.       — Знаю, Юни, — ответил Тэхён, лучезарно глядя на друга небесно-голубыми глазами. — И я тебя люблю. Мне пора. Принц вышел из покоев Юнги, а граф налил себе вина. Омега практически залпом выпил напиток и почувствовал внутри тепло, притупляющее тревогу.

***

      — Маленький граф сегодня — само очарование, — прошептал Чонгук Тэхёну, стоящему рядом. — Не так ли, Ваше Высочество? Принц обязан был находиться подле своего жениха. Он с тоской смотрел на друга и думал о том, что завтра он будет стоять на его месте.       — Ваше Высочество, Вы меня слышите? — поинтересовался Чон, скосив агатовые глаза на принца.       — Слышу, Ваше Величество, — тихо ответил Тэ. — Вы правы.       — Но Вы прекраснее, — вдруг заявил Чонгук.       — Ой ли? — не выдержал Тэхён и уставился своим ледяным взглядом на короля. — И Вам уже не нужна штора на моё лицо?       — Простите меня, мой принц, — горячо произнёс Гук, — за эти неприятные слова. Но я с Вами в то время был незнаком.       — Ваше Величество, Вы полагаете, сейчас время и место приносить свои извинения? — приподнял идеальную бровь принц.       — Вы правы, — согласился Чонгук. — Я сделаю это позже. Священник объявил о заключении брака. И у Юнги затряслись коленки. Намджун его сейчас поцелует. Он обязан это сделать, чтобы закрепить союз. Альфа развернул к себе Юнги и склонился к прелестному личику омеги.       — Если ты мне засунешь в рот язык, — прошипел Юнги, глядя в тёмные глаза мужа, — я тебе его откушу.       — Ты можешь хотя бы сейчас вести себя прилично? — улыбнулся Джун, приближаясь губами к губам Юнги.       — Не могу, — продолжал шипеть омега. — Я тебя предупредил. Намджун, не отрывая взгляда от лисьих глаз, прикоснулся к мягким губкам графа, которые так мечтал попробовать на вкус. Альфа не пытался углубить поцелуй. Он понимал, что дерзкий омега сейчас очень напуган. Это было видно по его глазам. Юнги был похож на маленького испуганного котёнка, который шипит и царапается в попытке защитить себя. Какие же у него сладкие губы. Так хотелось упоённо целовать и целовать, не отрываясь ни на секунду. Но Джун держал себя в руках. В его планы не входило напугать своего молодого неопытного супруга ещё больше. Альфа, наконец, отстранился. Раздались аплодисменты. Юнги оторопело потрогал свои губы, которые горели огнём. А целоваться, оказывается, приятно.       — Пойдём, мой драгоценный супруг, — Намджун низким голосом вывел Юнги из состояния оцепенения. — Или мне тебя называть пупырсиком?       — Уж лучше злобным гномом, — пробубнил омега, окончательно приходя в себя.       — Не могу я так любимого мужа называть, — как ни в чём не бывало произнёс Джун, беря Юнги за руку.       — Какого мужа? — возмутился омега. — Бревно с ушами, ты играй, но не переигрывай.       — А кто тебе сказал, что я играю? — непринуждённо бросил Намджун и повёл омегу по проходу к выходу из церкви.       — Чего?! — Юнги снова захотелось треснуть альфу ложкой по лбу. «Да он надо мной просто издевается! И плевать, что он уже мой супруг! Точно огрею чем-нибудь тяжёлым!» — негодовал граф, недовольно сопя. Намджун искоса посмотрел на лицо мужа, которое приобрело нормальный цвет. Альфа специально это сказал, чтобы отвлечь мужа от мыслей о первой брачной ночи. Намджун знал, чего боится его супруг. Не зря он был первым советником короля Чона. Он многое видел и подмечал. Вот только со своими чувствами немного попал впросак, не поняв сразу, что его забавный взбалмошный омега нравится ему до одури. Но ведь всё сложилось как нельзя лучше, и сейчас он сжимает в своей руке маленькую горячую ладошку. Он обязательно завоюет сердце этого строптивого очарования. Или он не граф Ким Намджун — первый советник правителя Королевства Золотых Дубов.

***

Юнги замер посредине покоев графа, чувствуя себя загнанным в ловушку зверьком. На празднике, устроенном в честь свадьбы, он немного отвлёкся. Намджун подтрунивал над ним, вспоминая проклятого «пупырсика». Омега злился и забывал о предстоящей ночи. Но она неотвратимо наступила. Супруг отвёл его в покои, а сам пошёл к своему королю. Глаза Юнги неотрывно смотрели на большое ложе, готовое к их приходу. Пальцы нервно теребили края манжет рубашки. Хотелось убежать и спрятаться в какой-нибудь кладовой. Как он делал в детстве, избегая наказания за проступки.       — Ты ещё не переоделся? — внезапно раздался томный баритон над ухом. Омега так погрузился в свои переживания, что не заметил, как в покои вернулся супруг. Лицо Юнги стало белее снега, и он рухнул на пол. В самый настоящий обморок. Притворяться не пришлось.       — Юнги! — воскликнул Намджун и бросился поднимать омегу. Альфа бережно положил лёгкое тело мужа на постель и расстегнул ему ворот рубашки. Его волновала неестественная бледность кожи Юнги. Он корил себя, что так напугал супруга. Кто ж знал, что за внешней бравадой этого строптивца скрывается такая трепетная и ранимая душа. Даже в обморок упал. Подумать только!       — Маленький мой, — бормотал альфа, протирая виски мужа полотенцем, смоченным холодной водой. — Ну, давай, приходи в себя. Омега едва слышно застонал и открыл глаза. Он увидел склонившегося над ним Намджуна.       — Уже всё закончилось? — тихо спросил он, отводя взгляд в сторону.       — Что закончилось? — не понял Намджун, садясь рядом с Юнги.       — Ну, это… «динь-дилинь»       — Что? — нахмурил брови советник. — Какое «динь-дилинь»? О чём ты говоришь?       — Мы с тобой… Ты меня… — мямлил омега, краснея. До альфы дошло, что хотел сказать Юнги. Неужели он считает его таким зверем?       — Юнги, — хмуро проговорил Намджун, — я не животное, которое будет брать силой своего бессознательного мужа.       — Я подумал… — до омеги дошло, что он всё ещё в своей одежде. — Извини меня.       — Я не знаю, что ты подумал, — раздражённо сказал Джун и встал.       — Я же извинился, — Юнги сел на постели и свесил ноги вниз.       — Послушай, давай договоримся. Ты не будешь делать поспешных выводов, не узнав меня как следует, — альфа присел перед Юнги. — И «динь-дилинь», как ты выражаешься, мы сделаем, когда ты будешь готов и начнёшь доверять мне.       — А ты благороден, — хмыкнул Юнги, поняв, что никто ни к чему принуждать его не собирается.       — Это не благородство, — Джун поднялся и подал руку омеге. — Ты мой супруг. Нам вместе жить всю жизнь. И я хочу, чтобы она была счастливая. Чтобы ты был счастлив. Ты меня понимаешь?       — Это брак по расчёту. О каком счастье ты говоришь? — уцепившись за большую ладонь, омега встал.       — Об обычном. Человеческом. Нам ничто не мешает попробовать построить крепкую семью. С пятью детьми, — мечтательно закончил Джун. Он всегда хотел большую семью.       — Сколько-сколько? — вылупился Юнги. — Почему ты меня об этом не предупредил? Я бы не пошёл за тебя замуж!       — Поэтому и не предупредил, — мило улыбнулся альфа.       — Для меня один «динь-дилинь» сделать сложно, а тут целых пять детей, — возмущался юный граф.       — Да что у вас за слова такие? Шмурсики, пупырсики, «динь-дилинь». Вы же разговариваете на том же языке, что и мы. Откуда это всё?       — Это мой личный язык, — заулыбался Юнги, окончательно успокаиваясь. Бревно с ушами не такой уж и плохой. А если присмотреться, местами даже красивый.       — И что же означает слово «пупырсик»? — хитро прищурился Намджун.       — Не скажу, — омега заносчиво задрал нос. Альфа рассмеялся и легонько щёлкнул по курносому носику.       — Скажешь. Рано или поздно ты всё мне расскажешь, — пообещал он. — Тебе надо переодеться. Я устал и хочу лечь спать.       — Но у меня ничего нет с собой. Только то, что на мне, — рассеянно захлопал глазами Юнги. — Мою одежду сюда не принесли.       — Её принесут завтра. А сегодня все думают, что мы тут «дилинькаемся» во всю, — Джун направился к гардеробной, где висели его костюмы. — Я дам тебе свою рубашку.

***

      — Держите, мой нежный супруг, — альфа протянул чёрную рубаху из тонкого шёлка.       — Я не нежный, — насупился Юнги.       — Ты в обморок упал от одной мысли, что увидишь меня голым, — поддел омегу Намджун. Юнги скорчил смешную рожицу и показал язык мужу.       — Мне здесь переодеваться? — омега растерянно посмотрел по сторонам.       — А где? — хмыкнул Намджун. — Ты хочешь в коридоре переодеться? На виду у всех?       — Отвернись! — приказал Юнги.       — Слушаюсь, Ваша Светлость, — Намджун, отвернувшись от супруга, подошёл к большому окну. Пока Юнги, что-то бубня себе под нос, облачался в его рубашку, Намджун смотрел на залитый лунным светом королевский сад. Он увидел фигуру своего короля, неспешно идущего по дорожке. Чонгук, судя по всему, направлялся к окнам Ледяного Принца. «Наверное понравилось, что ему всё время что-то падает на голову. Такими темпами принц из короля сделает дурачка», — думал Джун, следя глазами за Чонгуком.       — Я всё, — раздался голос омеги. Юнги залез в постель и натянул одеяло на себя так, что были видны только хитрые глаза и маленький носик. Намджун легонько усмехнулся и принялся снимать с себя одежду. Омега, пискнув, залез под одеяло с головой.       — Только не говори, что ты будешь спать голым, — раздался бубнёж из-под пухового одеяла.       — Мне не очень хочется снова приводить тебя в чувства, — Джун достал вещи для сна. Любознательная натура омеги подталкивала его посмотреть на мужа. Ну, хоть одним глазком. Он тихонечко, почти не дыша, приподнял край одеяла. «Ого! Вот это мышцы!» — пронеслось у Юнги в голове. Альфа стоял к нему спиной. Глаза омеги бессовестно залипли на широкие плечи.       — Если хочешь, то можешь смотреть нормально, — серьёзно произнёс Намджун. — Мне стесняться нечего. «Почеши меня петух! У него что, глаза на затылке?» — Юнги быстро опустил одеяло и замер.       — Я не хочу, — пролепетал омега.       — Но ты смотрел, — не сдавался Джун.       — Не смотрел.       — Я видел! — рыкнул альфа.       — Развидь! — последовал приглушённый ответ.       — Юнги, вылезай из-под одеяла. Ты ведь задохнёшься.       — Ну и пусть! Умру красивым и молодым. Альфа задул свечи и лёг в постель.       — Я не хочу становиться вдовцом, не попробовав твой «динь-дилинь».       — Он не мой.       — Хорошо. Наш, — добродушно произнёс Джун, зевая. — Выползай. Я задул свечи. Спокойной ночи, мой пупырсик.       — Граф! Намджун улыбнулся в темноту. Он очень хотел знать, что означает это слово из лексикона его молодого супруга. Граф был уверен, что это определённо что-то очень милое.

***

Тэхён смотрел на круглый серебристый диск луны. Ночное светило заливало своим призрачным светом всё вокруг. Принц беспокоился о друге. Как он там? Он очень надеялся, что Его Светлость не обидит Юнги. Граф, несмотря на слова, сказанные им в таверне, производил впечатление порядочного человека. И ещё он переживал о завтрашнем дне. Завтра он выйдет замуж и покинет свой родной дом навсегда. Больше не будет весёлых ярмарок, на которые они сбегали вместе с Юнги. Не будет красивых магнолий и этого сада. Он не увидит, как здесь наступает лето, а затем осень. Принц грустно вздохнул. Чонгук стоял в тени кустов, затаив дыхание, и наблюдал за прекрасным принцем. Как же он великолепен. Он понимал Джесона, который хотел положить к ногам Тэхёна всё, что у него есть. Правитель Золотых Дубов испытывал те же чувства. И Чонгук положит, если Тэхён позволит. В том числе и своё сердце.       — Ваше Величество, прекратите шастать по кустам, — раздался сверху тихий голос принца. — Вы же благородный король.       — Как Вы меня увидели, мой принц? — Гук вышел из зарослей.       — Ваша корона сверкает бриллиантами на весь сад. Что Вы здесь делаете в такой час?       — Пришёл увидеть Вас, мой свет, — Чонгук задрал голову вверх, придерживая корону рукой. — Луна сегодня необычайно прекрасна. Не находите?       — Вы пришли, чтобы поговорить о луне? — усмехнулся Тэхён. Король Чон странно себя ведёт в последнее время. Может, он ему повредил голову, бросая вещи с высоты своих окон.       — Нет, мой дорогой принц. Я хотел ещё раз принести извинения за слова, сказанные в таверне, — Чонгук склонился в поклоне.       — Ваши извинения приняты, Ваше Величество, — ровным тоном ответил Тэ. — Идите отдыхать. Завтра тяжёлый день.       — Спасибо за заботу, мой бриллиант. До встречи у алтаря, Ваше Высочество.       — Спокойной ночи, Ваше Величество. Тэхён закрыл окно. И нахмурился. Да что происходит? Мой свет. Мой принц. Мой бриллиант. Короля как подменили. Его взгляд, постоянно направленный на Тэхёна на свадьбе Юнги, был очень тёплым. Да и сам король начал говорить с ним с такой нежностью, что можно было подумать, что он в него влюбился. Но ведь это не так. У короля в его дворце есть фаворит. Чон Чонгук затеял какую-то игру, непонятную принцу. Стоит быть настороже. Молодой король ещё несколько минут разглядывал окна Тэхёна, пока в них не погас свет. Завтра это совершенное создание станет его супругом и будет принадлежать только ему. Завтра он его поцелует в первый раз. Но Чонгуку хотелось не только тела принца. Он хотел всё. Его сердце. Его душу. Чон Чонгук хотел Ким Тэхёна всего целиком. А взамен он отдаст себя.