Хранить.

Она тебя не любит, ей просто нравится секс.

У тебя ничего нет, а все, что в тебе есть,

Сидя на холодном кафеле, выплакиваешь в текст,

Но книжки — такое дерьмо, и когда-то все надоест.

Тихий скрежет холодного оружия о древесину наполняет комнату. Раз за разом повторяя отвратный звук, лезвие уродует и без того не самую лучшую мебель. Но думать о последствиях не хотелось, он часто сначала делал, а после уже прикидывал, в насколько глубокую яму попал. Так получилось и сейчас. И ямой это назвать нельзя. Ох, нет, местечко намного хуже. Пропасть или Ад, черт возьми! — Блять, — вымученно шипит блондин, всем телом рухнув на скрипящий стул. В полумраке видеть тяжело, однако от голубых глаз, вечно скрытых дисплеем маски, все равно не укрылось собственное творение: давным-давно выгравированное сердечко с красующимся внутри именем «Зейн» в истерике изрезано мелкими отрывистыми линиями. Парень болезненно морщится и с силой вонзает нож в стол, прямо в центр рисунка, по самую рукоять, после зло цедит, имитируя чужой голос. — Реджи-Ренч, ты слишком много работаешь, я больше не хочу с тобой жить. Больно? Конечно, больно. И обидно. И тошно. И… И… И просто невыносимо. Реджи бы с радостью отдал кому-то другому все свои слезы, все бессонные ночи, все потраченные нервы. Он бы с удовольствием все забыл. Забыл и исчез, сменив шкуру, как сделал это несколько лет назад. Резко поднимается на ноги, вытаскивает оружие и отбрасывает в сторону. Беглым взглядом окидывает помещение, натыкается на кувалду. Отличный вариант. Ренч медленно, словно в предвкушении, подходит к своему излюбленному молоту, после поднимает его. Пошатнувшись от резкой добавки к собственному весу и перемявшись с ноги на ногу, парень вернулся назад и замахнулся точно над вычерченным сердцем. Разбить это к чертовой матери. Разбить свои чувства, эту жалкую привязанность. — Пошел ты на хуй! — в сердцах выкрикнул анархист. Со свистом рассекая воздух, кувалда полетела вниз…

Но замерла в миллиметре от поверхности.

Нет. Он не сможет. И не потому, что жалко мебель.