я забуду тебя

      Весь остальной день прошел с точностью до наоборот. Джулиет с пониманием отнеслась к состоянию новоиспечённого друга, мама оставила готовку, дабы не нарушать покой сына, и дом принял свой привычный вид. Лиам в свою очередь проспал весь вечер и следующее утро, наконец ощутив полноценный отдых. К его удивлению, на другой день не пришлось объяснять, почему он не спустился или почему он не извинился перед гостем, всё шло как нельзя гладко. Было ли это как-то связано с Эверетом –неизвестно, но мысли о нём не покидали разум Лиама даже во сне. Картина не представляла из себя ничего необычного, однако всё было словно наяву. Прикосновения, тепло и этот знакомый запах, который он не мог не узнать, как бы ни старался. Лиам пребывал в раю, где всё казалось настоящим, без каких-либо возложений на алтарь, впервые он мог просто принимать. Просто быть с ним. Никаких задних мыслей, переживаний и жертвоприношений.       То ли подушка нагрелась под тяжестью головы, то ли он и впрямь чувствовал тепло чужой ладони на своем лице, на котором до сих пор заживали оставшиеся синяки. Так мягко, немного непривычно, но вместе с тем аккуратно, будто одно неверное прикосновение могло его разрушить, как это бывает с песочными замками. Один взмах рукой, одно слово, небольшая волна, одно предложение. Разные средства, одна цель.       В голове возникает единственное имя – Эверет. Его слова били точно в цель, Лиам не мог не слышать их, не мог не выделить отдельное место для них в голове. Для него не составляло труда воспроизвести одну из его фраз – ту, что приносила большую боль. Что это? Человеческая природа? Помнить то, что так старательно пытаешься забыть, то, что не хотел бы слышать изначально, но выбора не было. За этим следует привычка: жуй жвачку, пока та не растворится во рту, следом бери вторую. Корманы Лиама были полны этих оберток.

***

      Утро выдалось прохладным, хотя это был уже скорее день. Начались заморозки, снега все ещё не было, от чего улицы казались ещё более холодными. Но комната героя была украшена лучами зимнего солнца, проникающими сквозь лёгкий неприкрытый тюль, от чего в комнате создавалась приятная атмосфера дымчатости из-за видимой пыли. Она, тем нее менее, ничего не портила. Лиам спал так долго, что усталость от недосыпа сменилась иной усталостью – теперь уже от чрезмерного сна. Он с трудом разлепил веки, прячась от выглядывающих лучей за уголком одеяла. Самое время было потянуться, чтобы размять затёкшие конечности, однако что-то ему явно мешало, что-то не давало ему полностью развернуться на кровати. Этим чем-то был Демон, скромно лежащий сбоку от него. Выглядел он так, будто его насильно заставили поприсутствовать на мероприятии по случаю, согласно официальным данным, первого крепкого сна Лиама за долгое время. Глаза Лиама уже было выпали из орбит, а его тело вот уже точно летело с кровати, но Эверет вовремя остановил триумфальное падение, поддерживая его за спину. — Что за представление с утра? — Ты лежишь у меня в кровати. — А твоя фамилия Эйстер. Их настигло полное молчание, знаменовавшее игру в гляделки. — Долго будешь пялиться? — Отпусти меня! — парень попытался увернуться, забыв, что- Эту боль почувствовал весь его спинной отдел. Парень бросил взгляд на Демона, не находя слов, чтобы выразить свое негодование. — Сам сказал, — невозмутимо ответил Демон, потягиваясь на кровати. Утро показалось Лиаму порядком неловким, он не привык к покладистому и молчаливому Эверету. Он следовал за ним из комнаты в комнату, словно щенок, изредка завывая от скуки. В связи с этим пришлось отвлечь его людскими приблудами: Лиам усадил его за телевизор. К его великой радости, мама с утра отправилась в церковь на утреннюю службу, и ему не пришлось прятать гигантского ребёнка по углам. Только завтрак теперь был на нём. Неожиданно Лиам столкнулся с мыслью: едят ли Демоны и какой у них дневной рацион. В голове, хоть это немного и по-детски, возникли мысли о поедании червей и распитии апельсинового сока из маленького черепа. Все было написано на его лице, когда он застыл над кухонным столом. — Ну и физиономия, — Демон смотрел на него, стоя в проходе на кухне. Облокотившись на косяк, он скрестил руки на груди. — Это типичный Эверет, — пробурчал Лиам, начиная подготавливать ингредиенты. На лице второго можно было прочитать немой вопрос. — Ты обещал быть человеком сегодня, не обычным собой. — Будь я человеком, вряд ли слово "физиономия" отсутствовало бы в моем вокабуляре. — Я не про это, — вздохнул Эйстер, облакачиваясь на столешницу. — Под человеком я имел в виду Эверета, который заботливый, милый и менее саркастичный. — Ты когда хочешь собаку, покупаешь заводную игрушку? От второго полышался громкий страдальческий вздох. Есть вещи, которые уже не слепить заново. Удивительным образом не сожжённые тосты и яйца оказались неплохим завтраком, чем Лиам несомненно гордился. Всё это время он не отводил взгляд от жующего уже остывший тост Эверета, чей разум, кажется, был поглощен каким-то странным телешоу. Демон выглядел привлекательно, как и всегда, но у Лиама было время рассмотреть его заново. Чистые и светлые черты лица, казалось, не подходили грозному статусу Демона. Однако широкие скулы и глубокий взгляд завораживали. Он выглядел невинным, когда молчал. Эти моменты он любил больше всего. Когда он ничего не говорил.       Лиам составил небольшой план того, как он хотел провести этот день. Возможно, единственный из нормальных дней. С того самого происшествия, он ни разу не сел за мольберт. Дело, конечно, не только во времени: возник некий страх брать кисть, выводить линии, создавать что-то неожиданно возникшее в голове и являть это миру. Эйстер хотел почувствовать вдохновение, возникающую внутри волну желания творить и приятную усталость от сидения за рисунком. Поэтому он повёл своего заводного щенка в одно из исторических мест, где собираются художники-пленэристы разных возрастов, вне зависимости от их стилей. Для него самым интересным казалась возможность увидеть один и тот же пейзаж, написанный разными людьми. — Разве это не удивительно, что ты можешь увидеть одну и ту же вещь под разными углами, сквозь призму каждого из взглядов людей? Ни одна из работ не будет похожей на другую, все они – отражение внутреннего мира их создателей. Хочу скорее туда добраться, чем раньше придём, тем больше интересного застанем. Лиам абсолютно забылся в разговоре об искусстве – о том, что он так любил и чем дорожил больше всего. Длительное время он не позволял себе так распыляться перед кем-то, но это был момент, когда разум дал зелёный свет, и парень, кажется, не мог остановиться говорить о том, что его обычно восхищает и занимает все мысли. Было приятно на время забыться и не обдумывать каждый новый шаг. А вот Эверет был, мягко говоря, в шоке от громкого Лиама и многочисленных разговорах об искусстве. В этой ситуации молчание давалось ему лучше всего, но не то чтобы у него это хорошо получалось. — Я схожу куплю попить: мне нужен перерыв от твоей болтовни.       Демон резко свернул с дороги, направляясь в ближайший магазин. А Лиам не стал обижаться на его слова: гиблое это дело обижаться на Демона, которому плевать на чьи-то обиды. Он провожает людей в загробный мир, более чёрствое существо не сыскать на всём белом свете. Так или иначе, его маленькие попытки приятно отзывались в душе парня. Сидя на лавочке в ожидании Эверета, он приметил что-то знакомое в объявлении, висящем на ближайшем столбе. Некоторое время он просто поглядывал на кусок бумаги, шумящий от прохладного ветра, но интерес взял над ним верх. Лиам подошёл ближе, чтобы увидеть лицо мужчины. Очень знакомое лицо и одежда. Где он мог его видеть? Брови взлетели вверх, глаза расширились, а губы самовольно разомкнулись, создавая совершенно озадаченное выражение лица. Средним шрифтом на бумаге были напечатаны следующие слова: "Подозревается в совершении ряда убийств. Всем, кому известно возможное местонахождение подозреваемого, просьба сообщить в ближайший отдел полиции". "..горчичная рубашка, белые штаны" "знакомая кепка" Лиам застыл, обдумывая всю сброшенную на него информацию. Этот мужчина – тот самый, которого он видел почти каждое утро. Горький смех застрял в груди парня, его крепкая вера в свои замысловатые способности разбилась вдребезги.

Лиам.

      Я чувствовал себя идиотом, наивно полагая, что могу видеть людей насквозь. Видимо, и это мне неподвластно. Оправдать себя не получается, моя глупость больно ударила по остатакам гордости. Написано, что он подозреваемый. Кого он убил? В голову лезли многочсленные мысли о том, кто бы это мог быть, но мне не хотелось в это верить. Из магазина уже выходил Эверет и что-то кольнуло меня внутри, наверное, подсознательно я боролся с мыслями о той вине, что возложил на него. Было ли это правильно? Я не хочу верить, что он убийца, но так было проще? Он ведь Демон, Ад для него ничем не страшен. Эверет к тому же не казался обиженным. Если вспомнить, он не признался в совершении убийства, но и не отрицал его. К тому же та ситуация с Джулиет… Эверет приближался к Лиаму, чьё лицо еще издалека светило недоумением. Демону было интересно, о чём он так усердно размышлял, но спрашивать не собирался. Подойдя к нему, он отдал кофеиновый напиток из автомата, наблюдая за бегающими глазами парня. Следом его взгляд упал на объявление, рядом с которым они стояли. Тут у Демона всё в голове и сложилось. Эта ситуация, по правде говоря, казалась ему довольно потешной. Эверет видел замешкавшегося Лиама и получал от этого лёгкое удовольствие: в очередной раз паренёк попал в просак. Успокаивать его совесть у Демона желания не было, но ситуация, казалось, была разъяснена без слов. По крайней мере для Эверета, который не хотел поднимать эту тему, растягивая удовльствие. — Ну что, идём? Иначе не успеем увидеть всех "важных" уничтожителей чистой бумаги. — Что не так с изрисованной бумагой? — Лиам не реагировал на колкое высказывание Демона о художниках. —Белое полотно мне нравится гараздо больше. "Прекрасно, полотна не должны оставаться чистыми. Какая трата". Слова гулким эхом отзывались в его памяти, вцепившись своими острыми коготками и не желая отпускать. — Ты опять застыл, я не желаю спрашивать почему, поэтому прекрати. И да, можешь не думать о нём, — Эверет указал на объявление, — я с ним уже встретился, и мы, знаешь ли, провели неплохие проводы. — В каком смысле? Он что, мёртв? — Так точно. Работал над своей очередной жертвой, но кто знал, что опыт однажды может подвести. Он был столяром с двадцалетним стажем, однако его подвёл собственный же станок. Скучный он тип, честно говоря, интереса в нём , как в убийце, мало... Никакого фирменного почерка, сплошное месиво и куча, просто огромная куча оставленных на месте улик. Будто он готовился к собственной арт-выставке, что насчёт картины кровью? Видишь, и я говорю об искусстве, — усмехнулся Эверет. — На такую выставку я бы взглянул… Лиаму было неприятно слушать подобного рода размышления Демона об убийце и тем более приплетение чего-то столь ценного, как искусство, только вот один вопрос всё ещё не давал ему покоя. — Ты наверняка знаешь, кого он убил? Среди них есть кто-то… — Лиам замолчал, желая услышать ответ, но не имея охоты продолжать. — Чьё имя ты хочешь услышать? Андерсона? — Демон замолчал, отпивая кофе из банки. — А сам как думаешь? Эверет продолжил путь вперёд, не давая второму точного ответа. Такого удовольствия он себя не лишит. Этот день и так был для него сущей пыткой.