С улыбкой на лице

«Всё хорошо! Почему? Потому что я здесь!»

      Эти легендарные слова знают абсолютно все, даже дети. Эта фраза вселяет в души людей надежду на спасение.       Смысл этих слов Кацуки желает превзойти. Как и Всемогущего, сказавшего их.       Деку же мечтал стать тем, кто продолжит говорить эту фразу с улыбкой на лице, чтобы люди всегда помнили о Всемогущем и о шансе на спасение.       Кацуки хочет, чтобы верили в него.       Он же мечтал, чтобы верили в лучшее.       Тень Кацуки и нескольких его друзей угрожающе нависает над ним, насмехаясь и тыкая носом в собственную бесполезность.       Одним взглядом выжигает всё лучшее в том, кто собирался его дарить...

«Всё хорошо! Почему? Потому что я...»

      Потому что он не прекращал пытаться? Действительно шёл до конца, старался ухватить мечту.       Пока тот, у кого всё хорошо, потому что у него причуда сильная, сравнивал его с собой, тыкая носом в разницу между ними, отдаляя возможность превратить грёзы в реальность всё дальше и дальше с каждым выплюнутым словом.       Кацуки говорит это снова, и снова, и снова, слова уже въелись в растянутые самоуверенным оскалом губы, а на периферии его сознания так и не выжигаются.       Кацуки упирается руками в стену по обе стороны от него. Покрытие начинает дымиться под ладонями, Кацуки наклоняется к его уху и ядовито шепчет: «Почему? Потому что у тебя нет причуды.»

«Всё хорошо! Почему? Потому что...»

      Потому что он всё ещё тараторит что-то в свою защиту? Потому что даже испытывая на себе раздражённый взгляд кроваво-красных глаз с потенциалом тысячи ядерных бомб, он не падает духом? Даже когда под руками Кацуки стена начинает искрить. И даже когда он отстраняется, а часть штукатурки с треском осыпается, а потом берёт тринадцатую его тетрадь о героях, подрывая и выбрасывая в окно.

«Всё хорошо! Почему?»

      Потому что он игнорирует выплюнутый совет Кацуки о том, что лучше бы ему скинуться с крыши, а вдруг в следующей жизни повезёт и у него будет причуда.

«Всё хорошо!»

      Потому что он такой, как всегда, на протяжении нескольких следующих дней: либо молчит, либо бубнит, но и тем, и другим раздражает. Но с улыбкой на лице говорит о мечте.

«Всё...»

      Всё ужасно! Потому что в тот день всего лишь начал капать дождь после окончания занятий. Потому что Кацуки всего лишь посмотрел вверх, на небо. И потому что он увидел его, стоящего на крыше школы за ограждением.       Кацуки распахивает глаза, а потом бежит со всех ног по этажам, сбивая по пути людей, перепрыгивая через ступеньки и спотыкаясь о них. Чтобы преодолеть последний этаж, он даже перемещается на взрывах и подрывает дверь входа на крышу.       Но всё равно не успевает...       ...Кацуки кричит въевшееся «Деку» и тянет руку, чтобы спасти его, падающего вниз, но схватить всё равно не успевает. И не успел бы, появись на секунду раньше. И даже если бы свесился ниже. Да хоть упади за ним, он бы всё равно умер. Даже на миг раньше Кацуки.       Кацуки слышит, с каким звуком падает его тело на асфальт, кажется, слышит даже то, как ломаются его кости. Ощущает, как жгут слёзы глаза, как он содрогается всем телом.       Кацуки стоит ещё минуту, чуть ли не свесившись с ограждения и протянув руку, а потом, дрожа опускается вниз и закрывает ладонью лицо, плача.       Он не прекращает приходить к Кацуки во снах даже по прошествии большого количества времени с того момента. Ни тогда, когда Кацуки искренне просит прощения, стоя у его могилы на коленях, ни тогда, когда он учится в UA целых три года, и даже когда становится профи.       Теперь Кацуки новый символ мира, за спиной у него несколько лет геройки, множество сражений, тысячи спасённых жизней и миллионы благодарных улыбок, но всё это — как попытки искупить свою вину. За время своей работы он узнал достаточно много о геройском обществе, поняв, что даже таким людям приходится убивать, но легче от этого не стало...       ...потому что мальчик, которого он заставил упасть с крыши с улыбкой на лице в самом начале своего пути, всё равно остается впечатанным в его память.

«Всё хорошо! Почему? Потому что его здесь больше нет.»