Потягивая Мальдивы

Солнце тонет в бескрайнем океане, рисуя на небе, песке и их коже размытые рисунки цвета розовых облаков. В этой стране всё, как в сказке: ритм жизни здесь замедляется, словно самого времени не существует вовсе и торопиться ни к чему; танцы — смелые и безудержные, словно в последний раз; коктейли — концентраты счастья, будто кто-то плеснул по капле рая в их мохито вместо терпкого алкоголя. Всё по-другому. Не как в Игре. Джиён украдкой смотрит на Сэбёк, развалившуюся в соседнем шезлонге и попивающую свой коктейль. Черное бикини контрастирует с бледной кожей, тёмные волосы невесомо шевелит слабый ветерок. Глаза за дымчатыми стеклами очков наблюдают, как на горячем от уходящего солнца песке танцуют парочки. Джиён задерживает взгляд на изящной линии челюсти, на ямочке подбородка, на пухлых губах, которые кому-то, но только не ей, могут показаться капризно изогнутыми. Сэбёк замечает её взгляд. — Ты веришь, что все это по-настоящему? Джиён понимает, что она имеет в виду. Две недели назад Джиён смирилась с поражением и лишь ждала, когда кто-нибудь — например, игрок номер двести восемнадцать — задушит её ночью, и вместо могилы от неё останется только сто миллионов вон, свалившихся в копилку под потолком. Если честно, Джиён не имела ничего против такого развития событий. Номер двести восемнадцать делает всё для того, чтобы выжить, потому что хочет жить. Она — нет. Джиён упустила момент, когда их осталось только двое — она и Сэбёк. Дни и часы слились в одну смазанную полосу, но кто-то будто щёлкнул пальцами — и коек стало две вместо четырёх. Ещё один щелчок — и она стоит под проливным дождем, и Сэбёк, по лицу которой текут слезы, смешиваясь со струями дождя, кричит, размахивая руками: — Нападай! Нападай же, чего ты ждёшь?! Джиён оглядывается, словно видит всё это в первый раз. Карман брюк что-то оттягивает, и она достаёт из него столовый нож. Лезвие тускло блестит, словно в насмешку. — Выживет только одна, да? Да, Сэбёк? В её голосе нет страха, но Сэбёк боится за них обеих. Пока Джиён думает, куда вонзит нож — в уязвимое место у основания своей шеи или повыше, Сэбёк достаёт из кармана точно такой же и подходит ближе. Джиён улыбается, и Сэбёк с ужасом думает, что эта улыбка напоминает ей улыбку покойника. — Спасибо, конечно, но думаю, что справлюсь сама. — Джиён с иронией кивает на её нож. — Просто верь мне, ладно? — громко шепчет Сэбёк, но Джиён едва различает её слова за шумом дождя. Над игровым полем грохочет голос одного из Квадратов: — Игрок номер шестьдесят семь, игрок номер двести сорок, продолжайте игру. Рука Сэбёк поднимается к шее, и из-под ножа течет тоненькая струйка крови, которую тут же смывает дождь. Она замечает, что движения Джиён — зеркальное отражение её собственных. Тут Сэбёк впервые видит страх на её лице, и это страх не за собственную жизнь. Джиён боится за неё. — Форменное безумие, — презрительно произносит один из ВИПов, но девушки на поле его, конечно, не слышат. — Никто в здравом уме не откажется от такой суммы денег в угоду… в угоду чему, кстати? — Ты упоминаешь здравый ум, — другой ВИП-гость обводит руками окружающее пространство, на губах у него играет дикая улыбка, — здесь?! Серьёзно? — А мне нравится, — ещё один ВИП лениво потягивает шампанское. — Номер шестьдесят семь — это ведь очень близко к номеру шестьдесят девять, да? Всё во имя любви! — И что нам теперь делать? Они же сейчас зарежутся! — истерично завопил первый ВИП-гость, возвращая себе потерянное внимание других гостей. Все наблюдающие призадумались. Первый ВИП наклонился к Ведущему: — Прикажите им прекратить. Ведущий кивнул Квадрату. Над полем снова прогрохотал голос, призывающий вернуться к игре. Сэбёк покрепче перехватила выскальзывающий из руки нож. — Слушай, Джиён, — шепчет она. — Наверное, это всё-таки была плохая идея. Но я… я… — Брось, Сэбёк. — Девушка улыбается шире, в то время как лицо Сэбёк становится всё бесцветнее. Нож в её руке дрожит. — Всё не так уж плохо. — Я не хочу, — в голосе Сэбек девушка явно слышит подступающие слезы, — не хочу, чтобы всё закончилось так! Это неправильно. Джиён подходит вплотную к Сэбёк и протягивает руку, чтобы коснуться её волос. Её щеки, которая намокла то ли от слез, то ли от ливня. Её губ. — Обещай мне, Сэбёк, что обязательно слетаешь за меня на мохито и выпьешь там Мальдивы. Договорились? — голос Джиён звучит нарочито весело и почти не дрожит. Но на Сэбёк эта уловка не действует. — Ты… тебе говорили, что ты иногда бываешь просто невыносима? — С этими словами Сэбёк подаётся ближе и, повинуясь секундной прихоти — настолько сильной, что ей невозможно противиться, — касается своими губами влажных губ Джиён. Капли дождя, кажется, зависают в воздухе. Разъярённые солдаты в розовых костюмах наверняка пристрелят их в следующий миг, но для двух девушек следующего момента просто не существует — они живут в этом. Этот поцелуй настолько не уместен здесь, в этом маленьком мирке, который не знал ничего, кроме смерти! Всё вокруг замирает, словно в ужасе от наглости двух без пяти минут мёртвых девиц. Этот беспрецедентный случай заставляет замереть даже ВИП-гостей, однако спустя минуту из ступора выходит поклонник числа шестьдесят девять: — Не знаю, как вы, ребята, — произносит он с нескрываемым восхищением, — а я вижу перед собой двух победителей. Впервые в истории Игр… Джиён отряхивается от этих воспоминаний, словно ото сна. Сэбёк внимательно смотрит на неё, и на губах девушки Джиён замечает легкую печальную улыбку. — Больше не думай об этом, пожалуйста. — Рука Сэбёк тянется и стряхивает со скулы Джиён непонятно откуда взявшийся песок. Та ловит её пальцы и слегка сжимает их: — Ты вытащила нас, а я даже не сказала спасибо. — Ты знаешь, как можно меня отблагодарить, — шепчет Сэбёк, и Джиён чувствует у себя на щеке её тёплое дыхание. Затем тянется вперед и замирает перед тем, как поцеловать губы той, без которой больше не представляет свою жизнь. Мир замирает, как и тогда, и даже музыка словно становится тише. В этот момент Джиён даже благодарна Игре, ведь та подарила ей Сэбёк. Девушка, словно услышав мысли Джиён, нежно касается пальцами её затылка, скользит пальцами, кончики которых стали прохладными из-за льда в бокале, вдоль её позвоночника. Но тут мимо проходит официант, и Сэбёк, с неохотой прервав поцелуй, окликает его: — Нам, пожалуйста, еще два мохито.