Дети Хризалинды

Маленькая ярко-розовая драконица раскрыла крупные как два золотых диска глаза. Рассветное солнце ярко освещало комнату, его лучи грели чешую и бросали на стену россыпь мелких алых зайчиков. В комнате стояла духота, а потянувшийся на подушках детёныш всколыхнул пыль. В коридоре послышалось быстрое цоканье коготков матери. Она явно уже опаздывала, поэтому Левита не решилась ее отвлекать, лишь пожелав доброго утра, направилась на общую кухню завтракать. Позже она будет очень об этом сожалеть но сейчас все было отлично. Соседка по ячейке, делившая с ними кухню поделилась с малышкой нектаринами, зная, что та их просто обожает, в комнате ждали хорошие игрушки, краски, кисти и бумага из тончайшего папируса — не позволительная роскошь, для драконенка ее сословия. Их ячейка находилась непозволительно высоко для Шелкопрядов, но даже так добираться до главной библиотеки Фуксии было давольно далеко, поэтому она лишь кинула дочери: «Не делай глупостей! Буду поздно!». Малина всегда была послушным, можно даже сказать слишком послушным, ребенком. Казалось, что у драконицы не было собственного мнения, она соглашалась практически со всем, что ей говорили и говорила всегда то, что от нее хотели бы услышать. Порой это раздражало даже ее мать, она все ожидала увидеть свои черты: Амбициозность, хватку и стойкость. Впрочем понимала, что, будь Левита похожа на нее, то ссорам не было бы конца и края, а такая пластичная и податливая дочь была весьма удобна. Ей можно было без конца рассказывать обо всем, что беспокоило и не бояться, что она осудит или сболтнет кому-нибудь лишнее — идеальный ребенок. А главное никуда не денется, в неприятности не влезет, ее не опозорит, вежлива и обходительна со всеми, с кем нужно. Пока матери небыло дома, драконенок должен был сделать уборку и почитать, но зная, что мать либо не заметит вовсе, либо проворчит себе что-нибудь под нос, решила начать с приятного. Она уселась поудобнее у окна, убедившись, что сияющий силуэт матери растворился в пестроте бурлящего улья, и приступила рисовать. Краска ложилась на холст, создавая причудливый узор из крыльев, витиеватых узоров и сложных образов. Работы Левитарии походили на витражи и являлись смесью фантазии драконицы и действительности вокруг. Например, были в ее произведениях повторяющиеся из работы в работу элементы, представлявшие собой рисунок крыльев ее соседей, каждый день пролетавших мимо или светлячки, которых она обладала, хотя в живую она их никогда не видела. Нет, на гениальность или талант Леви не претендовала, но её рисунками было увешано все жилище. А вот портрет ее матери начатый ещё по меньшей мере три месяца назад, все ждал своего часа на этапе наброска. Причин тому было несколько: от банальной лени, до страха, что матери результат не понравится, а значит нужно ещё потренироваться прежде чем к нему приступить. Стремление к совершенству никогда не облегчало жизнь маленькой бескрылой, но оно горело внутри нее так же, как в ее эгоцентричный матери. Правда, проявлялось весьма своеобразно. Частые перемены настроения родительницы научили ее держать свои мысли и желания при себе. Хотя, а чего ей вообще делать, большинство ее сверстников не могут себе позволить и половины того, чем была набита ее комната. Кстати об этом, пора было протирать пыль и изучать свитки, хотя зачастую Малине этого не требовалось, ей было достаточно одного раза заглянуть в содержимое, чтобы запомнить и едва ли не дословно пересказать заданный урок. Солнце тем временем вошло в зенит и в улье началась ужасная жара, в воздухе было много влаги и чешуя буквально липла. Левита лениво перебирала тряпкой, то и дело поглядывая в окна, от чего время казалось ей тянущейся плотной массой. Не дожидаясь времени обеда, она снова оказалась на кухне. Тарелка с фруктами приветливо смотрела на нее, но она уже прознала, что мать прячет на верхней полке леденцы, а потому приловчившись, достала оттуда пару сахарных пчёл, и ее совершенно не беспокоило, что бока начинают круглеть, ей просто хотелось хоть чем-то себя порадовать и развеять постоянную скуку. Общаться было нескем. Пробивая себе путь наверх Фуксия совершила много подлостей, клеветала, подставляла и беспощадно устраняла конкурентов. Что и сделало ее не просто управляющей библиотекой, архива и едва ли не личным писарем королевской семьи, но также создало такую себе репутацию в рядах простых работяг с антеннами. С теми же кто был достоин, по мнению Фуксии, общения с Левитой, были последней совершенно не интересны. Те то и дело мечтали попасть в улей златки и стать живыми произведениями искусства для каких-нибудь богатеньких арестократов, или обсуждали кому какие игрушки купили родители. Да, именно родители. Малина до ужаса им завидовала, ведь в их семьях были отцы, их матери не работали от зари до зари и проводили с ними время. А ведь очень немногим представителям ее вида дозволено иметь постоянную пару. И почему же не мама, будучи всей из себя, едва ли не имеющую черную чешую не смогла это заполучить… — «А может не захотела?» — подумала златоглазая. Левита продолжила рисовать, и увлекшись не заметила как настал вечер. Багровые тона поглотили золото, а затем были съедены синевой и тьмой. Так и уснула малышка за кистями при свете огнешелковой лампы, пока не раздался оглушительный гром. Резко распахнув сонные глаза, Малина было решила, что мама пришла, но тут же почувствовала как онемели ее лапы. В доме было промозгло, из окна хлестал ледяной ветер, крупные капли срывались с неба и этаж за этажом заливали улей. По узким проходам и улочкам туда-сюда сновали драконы. У Левитарии возникло нехорошее предчувствие, но она не предала этому значения, закрыла ставни, обернулась пледом и вышла из своей комнаты…