Дети Хризалинды

Следующие дни пролетели для драконицы ночным кошмаром, ее мать совсем не появлялась долгое время. Повсюду пахло дымом, за окнами сновали туда-сюда драконы. Слышны были крики, вопли и бой барабанов. Но сегодня все резко стихло, улицы были пусты, словно весь улей вымер. А облака пыли превратились в густой смрадный туман, не позволяющий видеть дальше собственного хвоста. От него слезились глаза и была постоянная мигрень. Между тем, запасы истощались и нужно было что-то с этим делать. Поэтому Переливница решилась выйти за порог. Она старалась как можно тише ступать и постоянно оглядывалась. Вдруг она услышала хлопки крыльев, похожие скорее на жужжание. — «Ядожал!» — сообразила малышка и тут же скрылась за ближайшей кучей обломков древокамня. Пролетавший мимо остановился и мерзко покрутил башкой, так, что казалось, она у него сейчас оторвётся, было даже слышно хруст позвонков. Морда не выражала никаких эмоций, а глаза были белесо-пустыми. От этого зрелища кровь застывала в жилах, и когда тот таки полетел дальше скрываясь в клубах дыма, она ещё какое-то время боялась покинуть свое укрытие. Но ужасы только начинались… Когда она вышла на более открытое место, то почувствовала как вляпалась лапами во что-то липкое. Воздух пах гарью и металлом. А ее когти оказались ало-красными, и когда до нее дошло, что буквально в паре шагов от нее лежит тело шелкопряда, она едва не закричала от ужаса. Подойдя ближе она увидела его закатившиеся глаза с расширенным зрачком и выражение агонии на морде. Ее затрясло и она сделала пару шагов в сторону когда ее хвост уткнулся во что-то ещё. И это была голова, с застывшим на ней предсмертным оскалом. Пух с антенок совершенно сюда не вписывался, словно пара белых одуванчиков среди выжженной земли. Чтобы крик не вырвался таки из ее горла, она зажала зубами собственный хвост. Пить ей уже не хотелось… Есть тоже… Вообще сейчас она была рада, что вчерашний вечер и сегодняшнее утро провела впроголодь, ибо если бы в желудке хоть что-нибудь было, то его содержимое точно бы оказалось сейчас на мостовой. Она снова услышала этот мерзкий часто-часто хлопающий звук, казалось, он шел со всех сторон, и тогда она без разбору побежала куда глаза глядят. Благо она хорошо ориентировалась на этой местности и сделав приличный крюк добралась до своего укрытия. Войдя внутрь, она быстро зашторила вход и забилась в самый дальний угол. Да теперь она уже не чувствовала себя такой смелой и исключительной. Сейчас ей просто хотелось чтобы мама была рядом. И как будто кто-то или что-то услышало ее желание, ведь она услышала звук крыльев… Знакомых крыльев… Тяжёлые размашистые хлопки, сопровождающиеся тяжёлым дыханием и периодическим першение в горле. Однако не зря ведь говорят: «бойтесь своих желаний». Ее мать буквально ввалилась в жилище. Вся в крови, своей и густой черной. У нее явно отсутствовала пара зубов, а некоторые когти были явно сломаны. На ее спине красовался массивный порез от лопатки и до самого хвоста, который, к слову тоже был как-то странно выгнут. От этого зрелища Переливница лишилась дара речи, способности двигаться и даже дышать. Но мать просто игнорировала ее. Кое-как она приподнялась и доползла до своей койки, попутно кряхтя себе что-то под нос. Попытки же Лив сделать хоть что-нибудь были встречены ударом лапой в морду, пусть и несильным, но достаточным, чтобы потекла кровь. Тихо пискнув и прижав лапы к кровоточащему носу, драконенок попытался, не плакать, ибо знал, что ее это только разозлит. Поэтому свернулась клубочком в углу и сделала вид, что спит. Пока перевернувшаяся дракониха не рявкнула: — Хватит нюни распускать! Лучше принеси воды! — После чего снова отвернулась. Драконица просто не знала что делать. Она до жути боялась вновь выходить, но реакции матери на ее трусость она боялась ещё больше, поэтому вылезла из укрытия. Вновь идти на площадь было безумием, там летал рой Ядожалов, и разлагались трупы их сородичей, даже отсюда она чувствовала их смрад. Поэтому решила заглянуть в соседние помещения. В большинстве из них было пусто, ни драконов, ни припасов. Улица словно вымерла. Однако в доме на углу, она таки нашла кувшин воды, пусть и не самой свежей, да пару пересохших лепёшек, одна из которых успела покрыться плесенью. — «Ну, хоть что-то…» — подумала про себя шелкопрядиха и пошла с этим назад, когда услышала крики матери. Побросав все она ринулась на помощь, но было уже поздно. На их пороге стояло несколько полосатых со стеклянными белыми глазами, которые резко повернулись в ее сторону, а затем из-за занавески вышел ещё один… Он держал что-то в лапе… Что-то очень плохое… От чего детёнышу стало дурно. Мысли смешались, в глазах потемнело, по голове словно ударили палкой и Переливница погрузилась во мрак.