Ты мне доверяешь?

буйный шум океана разбивает вдребезги миг, и ты уезжаешь, потому что отвык.

××П××

Капитолий встречает меня хмурым небом и обещанием неизбежной беспросветности моего будущего. Оставив вещи в своей квартире, я ещё долго сижу там, не решаясь на то, что собрался сделать. Сижу, просто уставившись в невидимую точку на стене, хмуря брови и перебирая пальцы на руках. Сомнения пожирают меня, но я знаю, что так будет правильнее. Правильнее для всех. Для меня, для неё. В итоге я еду в квартиру на Раст-Стрит. Там сейчас нет ничего, кроме её портрета, который я так бережно прятал. Я всё ещё ругаю себя за то, что его дописал. Глупый идиот. Ругаю каждый божий день, будто бы это что-то значит и это действительно центр всех моих проблем. Смотря на изгиб её шеи, укутанный паутиной из жемчуга, внутри всё неприятно тянет и скулит. В душе тошнотворное и просто омерзительное чувство, которое мне не нравится. А кому такое понравится… Клянусь, прямо сейчас, смотря на неё, я могу ощутить её запах, всегда с нотками мяты и свежести, а глядя на завитки её тёмных волос, почувствовать их мягкость и шелковистость. На ум сразу приходит наш последний с ней разговор. «Отпусти меня». Она всё решила. Всё правильно сделала, что решила поставить на этом точку. Это только я не смог. Не смог оставить её в покое, даже зная, какую я представляю для неё опасность. Только лишь злость на самого себя подпитывает меня и заставляет не усомниться в правильности её решения. Я отпустил её. Отпущу. «Ты делаешь мне больно». Знала бы ты, Китнисс, как я этого не хотел. Всё, чего я хотел — дарить тебе свою ласку, любовь, нежность и понимание. А всё, что я смог тебе дать — лишь разочарование, боль, несдержанные обещания. Хотел бы я обернуть время вспять, туда, на четырнадцать лет назад. Остаться в Двенадцатом. Я бы провожал тебя со школы до дома, даже если бы пришлось делать это тайно и незаметно. Когда-нибудь я бы решился и заговорил с тобой. Мы могли бы подружиться. Быть счастливы без всего того, что есть у нас сейчас. Ты бы вдохновляла меня, и пусть я не стал бы художником, у меня была бы сотня твоих портретов. Днями я бы слушал твой чарующий музыкальный голос, а ночами отгонял твои кошмары. Я последний раз смотрю на портрет и накрываю его материей.

××××

Просыпаюсь я от пищащего звука, исходящего из телефона. Поднимаю трубку, откуда раздаётся почти металлический уставший женский голос. — Система охраны в «El Capitol» снова неисправна. Мистер Одэйр попросил проинформировать вас. Он думает, что там как всегда какие-то неполадки, но было бы лучше, если бы кто-нибудь знающий съездил и проверил. Но я могу отправить отряд миротворцев для проверки. — Нет, нет, не надо, — я уже откидываю с тела одеяло и сажусь в кровати. — Я съезжу проверю. Наверное, придётся вызывать мастера. Сбрасываю звонок и в кромешной темноте принимаюсь одеваться. Всё равно теперь уже не засну, да и через пару часов рассвет. В нашем переулке тихо, не слышно ни звука, только где-то в отдалении слышатся мчащиеся по пустующим трассам автомобили. В заднем дворике всё спокойно, проверяю дверь служебного входа и та оказывается заперта, значит, сигнализация всё же сломалась. И когда уже Финник поменяет её? Придётся делать всё самому. Фирма по диагностике работает только с семи, нужно ждать. И лучше всего делать это в своём кабинете. Зайдя внутрь, свет не включаю, сразу заваливаюсь на диванчик, прикрывая локтем глаза. Нет. Даже здесь всё напоминает о ней. Недовольно поджав губы, я встаю и решаю сесть в кресло. Включаю настольную лампу и обнаруживаю на столе занятную вещь. Букетик цветов. Совсем непримечательный, обычный, простой, но нежный. Точно такие же цветы я дарил Китнисс, когда приходил к ним на ужин. Гипсофилы. Даже если они высохнут, они не утратят своего внешнего вида, могут радовать глаз очень долго. Касаюсь пальцами мелких цветочков. Сухие. Что-то очень неприятное проскальзывает внутри, словно змея. Кровь будто прекращает свою циркуляцию, когда я вынимаю букет из вазы и с ужасом изучаю её. Я её знаю, уже видел. Это та самая ваза, что стояла в комнате Китнисс, а это и есть те самые цветы. Кто мог их сюда доставить? Лихорадочно обыскиваю стол и пол в поисках записки, которая могла упасть, но ничего не нахожу. Стараюсь не поддаваться панике и рассуждать логически. Китнисс ещё в Четвёртом, Гейл с ней. Значит, цветы сюда принести могли Эффи или Прим. Но зачем? Нет. Сердце чувствует неладное, ускоряясь в бешеном темпе. Это предупреждение. И я прекрасно знаю от кого. Выскочив из кабинета как ошпаренный, не потрудившись даже выключить лампу, чуть не забываю закрыть наружную дверь, сажусь в машину и мчусь на всех парах на Раст-Стрит. Нужно проверить в порядке ли Прим, нужно убедиться. Для Китнисс это самое главное, ни она, ни я не простим себе, если с ней что-то случится. Абсолютно не слежу за скоростью, мчусь так быстро, как только могу, как позволяют узкие повороты на тёмных еле освещённых улицах не центрального района. Подъезжая ближе, я различаю звуки сирен. Стараюсь не поддаваться панике, хотя сердце скоро так и вылетит за пределы тела, пробив грудную клетку насквозь. Ещё метров через сто обнаруживаю выезжающую из угла пожарную машину, издающую те самые леденящие душу звуки и озаряющую улицу красным миганием. Руки сильнее сжимают руль. До побелевших костяшек и ледяного холодка в кончиках пальцев. Ко двору не подъехать, путь преграждают многочисленные автомобили. Поэтому я оставляю машину на первом попавшемся месте и со всех ног бегу к дому Китнисс. Но и тут меня встречает новое потрясение. Я так переживал, что сейчас увижу полыхающее окно её квартиры, что мозг не сразу сообразил, что не так. Да. Горит квартира. Но не их, а моя. Та, которую я снимал все эти месяцы. Ужас, пронзающий все органы. Я точно и наверняка знаю, что это значит. Это уже не предупреждение, а прямая угроза. Угроза для Китнисс. Я срываюсь и бегу в её подъезд. Еле сдерживаю руки от дрожи, когда ввожу универсальный код для двери, жму на кнопку лифта, но сразу же понимаю, что нет времени ждать, а ехать спокойно в нём я не смогу, поэтому бегу по лестнице, перепрыгивая по две-три ступеньки за раз. Действия отвлекают от плохих мыслей, которые с каждой новой секундой нападают всё чаще. Из подъездной площадки я слышу трель звонка в их квартире. В довесок стучу кулаками в дверь. Не сразу понимаю, что в столь поздний час могу так ещё больше напугать обитателей этой квартиры. — Это Пит. Прим, миссис Эвердин? Тишину пронзают щелчки замков и дверь неохотно распахивается. На пороге испуганная Прим. Видно, что она уже не спала, поднятая шумом сирен и напуганных соседей, выбежавших на улицу. Я не церемонюсь и без спроса вхожу в квартиру, закрывая за собой дверь. — Где миссис Эвердин? — Она на ночном, — растерянно произносит девушка. — Но я ей уже позвонила, так что она едет. — Это хорошо, надо увезти вас отсюда. — Что? Что происходит? — Я объясню позже, просто поверь мне, а пока пожалуйста, собери вещи первой необходимости. Прим какое-то время недоверчиво вглядывается в моё лицо, а затем устремляется в комнату. По звукам я слышу её сборы. Сейчас главное найти безопасное место. Увезти их куда-то, где Кабан не найдёт, пока я не придумаю, как со всем этим разобраться. Моя квартира не подойдёт, ресторан однозначно тоже, квартира Финника отпадает, про него людям Кабана тоже известно. Единственный приходящий на ум вариант это снять номер в гостинице. Не имеющий ни к кому никакого личного отношения вариант. Хорошо. Набираю номер, но понимаю, что со своего телефона лучше не звонить. Вдруг он прослушивается, этот мерзавец и не на такое способен, а для него сейчас всё это просто игра. Тянусь к домашнему телефону в квартире, но тут же торможу себя. Нет. Если кто-то из его людей был здесь и забрал букет, то… Тихо выхожу в подъезд и стучусь к дальним соседям. Они, разумеется, тоже уже не спят. Прошу у них телефон и звоню в один лишь известный мне отель, где я знаю, что точно смогу расплатиться наличкой. Второй звонок я совершаю своим родителям и удостоверяюсь, что у них всё спокойно. Через полчаса появляется миссис Эвердин и, ничего не понимая, отказывается собираться. Как могу я пытаюсь уговорить её, не посвящая в курс дела раньше времени, везде может быть прослушка. Долгими совместными с Прим уговорами мы всё же заставляем её собраться и вот мы уже спускаемся вниз. Сердце гулко стучит в груди, пока мы спускаемся на лифте, что кажется, будто кроме его ударов я ничего не слышу. Они отдаются пульсирующей болью в висках, и я потираю их пальцами, выдавая своё нервное состояние. Видя ничего непонимающий взгляд Прим, и испуганный у миссис Эвердин, стараюсь взять себя в руки. Ради них. Сейчас это главное. Пожар уже потушили и людей на улице стало поменьше, а я подгоняю женщин к машине. На всякий случай веду как можно запутаннее, проезжая одни и те же переулки по несколько раз, кружа тёмными дворами и петляя на перекрёстках. — Так ты расскажешь из-за чего суматоха? — наконец подаёт свой голос Прим. Миссис Эвердин, скрывающая свои эмоции намного хуже, чем её младшая дочь, тоже сидит на заднем сиденье, сжимая её маленькую ладошку, пока Прим прижимает к себе кота, которого, разумеется, не могла оставить. — Боюсь, я подверг вас всех опасности. Из-за меня можете пострадать и вы, и Китнисс, но я этого не допущу. Как хорошо, что она в Четвёртом. Эта мысль почти успокаивает, однако не совсем, Кабан достанет любого, где бы он ни был, и наверняка он знает, где она. Но сначала нужно обезопасить её родных. — Пит… Голос Прим звучит почти виновато. Вместо того, чтобы внимательно следить за дорогой, я хмуро и уже взволнованно пялюсь в голубые глаза в зеркале заднего вида. — Китнисс должна была приехать этим утром. — Что? Нет, её поезд прибудет только через несколько дней. Я знаю это точно. — Она уехала раньше. Мои губы превращаются в тонкую линию, светлея. — Во сколько? — требовательно спрашиваю я, спустя несколько минут молчания. — Во сколько должен прибыть её поезд? Прим вглядывается в приборную панель, пытаясь разобрать в циферках время. — Через полтора часа. В семь. — Хорошо, я её встречу, — стараюсь произнести я как можно спокойней. Всё будет хорошо. Я приеду на вокзал и увижу совершенно целую и невредимую Китнисс. Мы не подъезжаем к гостинице близко. Я оставляю машину в нескольких кварталах, и мы идём пешком, когда небо уже трогают первые нотки восходящего солнца, заставляя голубые разводы пробивать себе законное место, сдвигая черноту и пряча от глаз звёзды. — Я бронировал номер. — Фамилия? — измученно и слишком медленно произносит работник, восседающий за ресепшеном. — Крейн, — вру я. Эту фамилию я увидел в мобильнике пожилого соседа Китнисс, пока распоряжался его телефоном. — Оплата по карте, наличкой или, может… — Наличкой, — поторапливаю его я. — В таком случае вам нужно предъявить документы и заполнить вот эту анкету, — он так же медленно выдружает откуда-то из недр своего стола бумажку, кладёт передо мной и громко бьёт ручкой о деревянную поверхность. — Документы, — я выкладываю поверх пустой анкеты пару крупных купюр. — С ними всё в порядке? В уставших и заспанных глазах парня тут же просыпается интерес, и он тянет костлявую руку к деньгам, сразу же пристраивая их во внутренний карман униформы. — Вполне. — А это за номер, — в ответ я получаю ключ-карту от положенной нам комнаты. Отправляю Прим и миссис Эвердин вперёд, а сам докидываю ещё несколько зелёных сверху за то, чтобы парень забыл, как мы выглядим и что мы вообще здесь были. Номер оказывается вполне неплохим. Две приличные кровати, ванная комната, телевизор, телефон, собственный балкон и плотные шторы, которые я тут же занавешиваю. — Так, вам пока лучше оставаться здесь. Если что, сразу звоните мне, Прим, у тебя есть мой номер. Пользуйтесь только здешним телефоном, свои выключите. Я поеду и встречу Китнисс. Они слишком сбиты с толку, чтобы что-то перечить или спрашивать, поэтому только послушно кивают. Надеюсь, хоть на какое-то время они будут в безопасности. Я вбиваю в навигатор машины адрес вокзала, чтобы найти самый кратчайший путь до него. Еду в глухом напряжении, слушая только едва заметный шум автомобиля, или, скорее, ветра за его пределами. Тишину разрезает телефонный звонок. Неизвестный городской номер, наверное, Прим о чём-нибудь вспомнила. — Слушаю. Всё хорошо? — У меня-то прекрасно, а вот у тебя, Мелларк, пожалуй, не очень, — отвечает мне хамоватый прокуренный голос. Внутри тут же закипает неподдельная ярость. Одна рука сжимает руль, что он чуть ли не юлит, а другая телефонную трубку, которая вот-вот треснет под таким напором. — Только тронь их… — Надо будет, обязательно трону. Хотелось бы начать с твоей милой певчей пташки, но я, пожалуй, начну с её куда менее способной к полётам и куда более восприимчивой к огню семейки. Я почти облегчённо выдыхаю, обрадованный тем, что успел увезти Прим и миссис Эвердин из их квартиры. Нужно только успеть перехватить Китнисс. Поэтому я гоню ещё быстрее, чтобы добраться до вокзала как можно раньше. — Думаешь, ты умнее меня, Мелларк? Ты действительно думаешь, что моим людям, проникшим не в одну квартиру, не удастся проникнуть и в машину? А вот сейчас в меня закрадывается сомнение, медленно затопляемое волнами паники. Знает ли он где они? Телефон вот-вот вывалится из руки, а перед глазами всё плывёт, кажется, где-то слева кто-то громко протяжно сигналит. — Даю тебе выбор. Ты ровно на половине дороги. Либо ты едешь спасать свою птичку, либо возвращаешься и спасаешь обитателей её гнёздышка. В любом из случаев мои парни встретят тебя. Телефонный разговор обрывается. Это конец. Я в любом случае проиграю, в независимости от того, какой выбор я сделаю. Но я его делаю.