sweater weather

      Олли полдня рылся в шкафу в надежде отыскать тёплые вещи, которые он наверняка перевозил из родительского дома в Оулу в новую квартиру в Хельсинки. На улице стоял ноябрь, но первый снег выпал уже давно, а температура стремилась стать отрицательной. Матела был очень мерзлявым, так что даже дома постоянно утеплялся и часто пил горячий кофе или чай.       Швырнув в сторону неведомо откуда взявшиеся шорты с изображением пальм, он краем глаза всё-таки взглянул на них, замечтавшись о лете и тепле солнечного света. Ему ужасно не хватало всего этого, хоть он и прожил всю жизнь на севере и привык к холодам. Часто он мечтал о Греции, Италии и даже Калифорнии, где солнце целыми днями заливало прибрежные города и грело морскую воду, позволяя с удовольствием окунаться в неё, наслаждаясь летом и его теплом.       Мечтательности у Олли хоть отбавляй.       — Ух ты, мои шорты! — донеслось сзади. Йоонас подскочил к Олли, мимолётно касаясь его растрёпанных волос, и сел рядом, хватая в руки вещь, которая, как оказалось, принадлежала ему. — Как ты нашёл их среди кучи этого хлама?       — Это не хлам, — Матела отобрал шорты назад, — я ищу свой свитер.       — Свитер?       — Ну да. Красно-чёрный такой, помнишь? Я его ещё в колледже зимой носил.       Порко приставил указательный палец к подбородку, пару раз постучав по нему, делая задумчивый вид, но уже через мгновение выдал, что не может вспомнить такого, и поднялся с места, опираясь об плечо парня. Олли вскинул голову, глядя на возвышавшегося над ним Йоонаса, и шмыгнул носом. Он потянулся к нему обеими руками, дёрнул за край белой футболки — в отличие от Олли, Йоонас не мёрз даже в самую холодную погоду, — чем хотел привлечь его внимание. Взглянув на него, он вопросительно хмыкнул.       — Сходишь в магазин за зефиром для какао? — Олли изобразил умоляющее выражение лица и сложил ладошки перед собой. — Пожалуйста.       — Схожу, — кивнул Йоонас, накручивая его волосы себе на палец. Порко редко был нежным и старался не показывать слишком много чувств, но с каждым таким ласковым прикосновением к Олли он всё меньше сдерживал себя в этом, позволяя мимолётные слабости, которые не видел никто, кроме Матела. Это было их личным секретом.       Секретом были и их медленно развивавшиеся отношения. Йоонас не хотел, чтобы об этом знали даже их близкие друзья, но не из-за их реакции, которая точно стала бы положительной, а из-за дальнейших взаимоотношений внутри группы. Скрывать и оставлять всё в стенах квартиры было проще, не мешало работать и позволяло сосредотачиваться на делах, а не на друг друге. Поначалу такое решение казалось неверным, почему они должны скрывать свою любовь? Но вскоре они поняли, что так даже лучше, — они утопали друг в друге, когда возвращались домой, где им было позволено делать всё то, от чего они отгородили себя на студии в окружении парней. Намеренно они не пытались утаить абсолютно всё от них, но и говорить напрямую не стали, если узнают и спросят, то ответят положительно и отрицать ничего не будет ни Олли, ни Йоонас, в этом даже не было смысла, если бы всё и так было налицо. Но сейчас даже если кто-то и знает о них, то спрашивать либо не решается, боясь спугнуть или обидеть, либо не считает нужным. Всех всё устраивало, ведь никто не хотел публичности в личной жизни. На то она и личная.       Олли за публичность переживал не меньше. Сказать кому-то из парней было не столь страшно, как обнародование информации в СМИ. В последнее время их группа набирала всё большую известность и не хотелось, чтобы желтушники плодили слухи о них и распускали грязные сплетни. Матела не особо переживал за репутацию, хотя и она была важна, его больше беспокоило его имя и имя Йоонаса, которые могли бы стать наслуху в негативном контексте.       Спустя время Олли всё-таки нашёл свой свитер и скорее натянул его на себя. Теперь его облик сочетался с красными новогодними носками с ёлками и чёрными штанами свободного кроя, которые он носил только дома. Матела пошёл на кухню, чтобы приготовить что-то незамысловатое к ужину, ведь время близилось к вечеру, а за окном уже было темно. Он бросил взгляд в черноту, свойственную только глубокой ночи, и задержал взгляд на огне в окнах дома напротив. Там он не разглядел даже силуэта, но почему-то в голове нарисовался образ одинокого человека, который проводил вечера наедине с самим собой. Возможно, он был работягой и только вернулся домой с тяжёлой смены, поэтому ему не было дела до происходящего на улице и вообще вокруг.       Мысли Олли вновь метнулись к Йоонасу. Он задумался о том, чем бы сейчас занимался, если бы не был вместе с ним. Вечно бы дёргал толстые струны гитары или усердно утыкался в экран ноутбука, вычитывая статьи главного медицинского журнала Европы? Может, и так. Матела любил эти занятия, но без Порко он бы погряз в этой рабочей рутине навсегда, не имея и малейшего шанса на отдых, а вместе с Йоонасом в приложение шло обязательное веселье и дурацкие занятия вроде игры в кидание скомканных бумажек в пустое мусорное ведро. Дурачиться с ним часто не входило в планы, но всегда здорово оказывалось кстати, разгружая напряжённые мозги.       Взяв из шкафчика над плитой почти полный пакет муки, Олли, решил испечь блины, о существовании которых узнал совсем недавно, когда листал блог какой-то женщины о готовке. Там же был и рецепт, оказавшийся очень простым, но итог его порадовал. Блины он сам ел с клубничным джемом, а Йоонас с шоколадной пастой, которую так обожал и постоянно ел с хлебом и со всем чем только можно. Всё это больше походило на завтрак, но времени готовить что-то масштабное у него не было, ведь по его расчётам скоро должен был вернуться Порко с зефиром.       — Я купил огромную банку «Нутеллы»! — донеслось из-за спины. На талию Олли тут же опустились холодные руки Йоонаса, прижавшие его к такому же холодному телу.       — Ты холодный, — возмутился Матела и выбрался из морозных объятий, покрепче хватаясь за лопатку. Масло приятно скворчало на сковороде, а от уже готовых блинов, лежащих на тарелке, шёл приятный сладковатый аромат. — Купил зефир?       Порко хлопнул себя по лбу ладонью.       — Так вот что нужно было! Зефир! — Он поставил огромный пакет на столешницу рядом. — Не поверишь, я долго бродил с полной корзиной продуктов и не мог вспомнить, что я забыл, но был уверен: я точно что-то забыл.       Олли усмехнулся, покачав головой. Йоонас походил на ребёнка в такие моменты, что очень умиляло Матела. Это подтвердилось тем, что Порко медленно стянул у него из-под локтя один блин из тарелки, явно надеясь, что останется незамеченным.       — Ну не готово ещё, Йоонас, — протянул парень, поворачиваясь к нему. — Сейчас наешься раньше времени и будешь отвлекать меня от еды весь вечер.       — И что теперь, — Йоонас утащил ещё один блин, который был приготовлен только что и обжёг ему пальцы, отчего тот ойкнул, — голодать что ли?       — Поделом тебе, — Матела указал на палец Порко, который оказался у кудрявого во рту, в надежде облегчить боль от горячего теста.       — Больно…       Выдохнув, Олли подтянул Йоонаса к себе, обнимая за плечи. Сейчас он действительно ощущал себя в роли мамочки для большого сыночка.       — У собачки боли, у кошечки боли, а у Йоонаса не боли, — Матела провёл ладонью по копне светлых волос, пальцами цепляясь за спутанные кудри. — Ну всё, дуй отсюда.       Порко выпутался из рук парня и, схватив шоколадную пасту и чайную ложку, удалился с кухни. Олли уже было хотел крикнуть ему вслед что-то вроде «Жопа твоя слипнется», но не стал, ведь привык к тому, что Йоонас постоянно ест вязкую «Нутеллу» ложкой, не заедая ничем иным. Как ему было не противно — загадка, думал Матела.       Ели они в тишине, что было крайне непривычно, ведь Йоонас всё время болтал без умолку, а сейчас он был как-то задумчив и всё время смотрел в одну точку. Объектом пронзительного взгляда стали тонкие пальцы Олли.       — У тебя всё в порядке? — спросил Матела, потянувшись за баночкой джема. Глаза Йоонаса тут же метнулись за ними. — Ты как-то молчалив сегодня.       — Да я просто… — Порко внезапно оторвался и поднял голову, вглядываясь в Олли. — Скажи, тебе нравится быть со мной?       — К-конечно, нравится, — опешил тот, — к чему такие вопросы? Тебя что-то беспокоит?       — Ничего, просто интересно, — пожал плечами Йоонас, заталкивая в рот целый блин. Он продолжил говорить уже с набитым ртом: — Я профто подумал, не хочеф ли ты рафказать парням о нас? Ну, просто. Фтобы они знали.       Олли удивлённо посмотрел на него. Йоонас шумно проглотил прожёванную еду.       — Мы же обсуждали это… Я пока не совсем к этому готов. Да и ты говорил, что это будет излишне и смешает жизнь с работой.       — Говорил. Но они достойны знать, — Порко прервался на глоток кофе. — Они наши друзья, а мы с тобой уже многое пережили, о чём они совсем не знают. Я бы хотел… Хотел, чтобы они хотя бы имели представление о происходящем между нами.       — Я не знаю, Йон, честно. Ты меня так этим озадачил, что я в смятении.       — Ладно, давай поговорим об этом когда-нибудь потом, — Йоонас тут же сдал назад, заметив беспокойство и бегающее глаза Олли. Он знал, что эта тема постоянно витала в воздухе, но никто особо не стремился о ней заговаривать. Она практически стала запретной в их доме.       Когда они оба закончили трапезу, Матела сбросил всю посуду в раковину, пообещав больше самому себе убрать всё в посудомойку. Ему нравился порядок, но иногда ему было лень и он оправдывался как мог. Всё ещё перед самим собой, потому что Порко плевать хотел на идеальный порядок. Он предпочитал уделять уборке лишь желаемое время, а не каждый день по несколько часов, от чего отучал Матела, который привык к стерильному пространству у себя на бывшей работе в клинике.       Планов на вечер не было, так что Олли первым делом завалился на их большую двуспальную кровать, тут же вороша одеяла, которые сам и сложил утром. Он юркнул под одно из них, включил рядом стоящий ночник и жестом позвал Йоонаса к себе. Тот прилёг рядом, прижимаясь к мягкому и тёплому телу Матела. Только он не знал, куда деть руки. Порко потёр ладони друг о друга и приложил их к лицу. Хоть окно и было закрыто, в помещении было прохладно.       — Замёрз? — тихо спросил Олли, приобнимая Йоонаса за плечо.       — Немного. Ты тут проветривал? — переходя на шёпот, сказал Порко и подвинулся ближе, хотя и ближе было некуда.       — Только утром. Уверен, что не хочешь надеть что-то поверх футболки?       — Нет, всё нормально, честно. Просто руки с улицы ещё не до конца согрелись, наверное.       Олли заботливо взял его ледяные руки в свои и поднёс к губам. Поцеловав холодные пальцы, он слегка сжал их, надеясь передать немного тепла продрогшему Порко. Йоонас поёрзал на месте, пристраиваясь к груди Матела и кладя голову ему на широкое плечо. Он прикрыл глаза, когда Олли поднёс влажные губы к его лбу, закрытому волосами, но зарылся в них, словно ребёнок копается совочком в песке. Матела не ощутил высокой температуры и мысленно выдохнул, отбросив свои опасения. Порко действительно просто замёрз.       Йоонас вытащил обе руки из хватки Олли и потянулся к его свитеру, поддев его край кончиками пальцев. Матела не успел ничего возразить, когда Порко спросил:       — Можно?       Олли молча кивнул, позволяя рукам Йоонаса пролезть под его свитер и коснуться его тела, ощущая тепло. Он шумно втянул воздух от резко прикоснувшихся к его животу холодных пальцев, но быстро привык к ощущениям. Немного ворочаясь на месте, Порко ласково обхватил его талию и притянул к себе, дав себе возможность греться.       — Ты очень тёплый, ты в курсе? — прошептал Йоонас, приподнимая голову и щекоча жёсткими волосами лицо Олли.       — А ты колючий, — хихикнул Матела и провёл тыльной стороной ладони по щетинистой щеке Порко. — Грейся сколько угодно.       — Ты не отпустишь меня? Даже если я уже согреюсь, можно я не буду убирать руки?       — Не убирай. Мне нравятся твои уже тёплые руки.