спасительная сигарета

      два пилота на балконе. в полной тишине. им хочется многое сказать, но губы словно сплели тонкой нитью. на горизонте лениво движется рассвет. солнце огромным шаром катится по небосводу, освещая своими лучами землю. рыжие волосы аски смотрятся особенно красиво. красиво на рассвете.       голубые глаза мерцают отблеском жёлтых лучей солнца. в ее пальцах в тисках зажата сигарета. выпуская сигаретный дым, она смотрит куда-то вдаль. распущенные волосы, водопадом спадающие по плечам и спине. усталый и хмурый взгляд. дрожащие от утреннего холода ноги. аска в шортах и белой майке. рука опять дрогнула и давно докуренный окурок выпал из ее пальцев. девушка меланхолично хмыкнула и достала из заднего кармана последнюю сигарету из всей пачки. синдзи рядом молчит. молчит уже минут двадцать, наблюдая за тем как сорью курит, отдавшись апатии и своей депрессии после атаки пятнадцатого. они оба молчат. тишина приносит за собой спасительное удовольствие. слышен только лишь очередной чирк зажигалки. по балкону опять развеялся запах табака. квартира позади них погружена во тьму. аска снова выпустила дым.       — не думал, что ты скатишься до курения, — шепотом произносит третий, смотря вдаль помещения перед ним.       — а чтобы ты делал если тебе бы вывернули все воспоминания наружу, дурак синдзи?.. — ее голос затихает. очередной затяг, и их коротко временный диалог снова оканчивается на затяге, — эй, синдзи-кун. ты когда-нибудь слушал цоя? — спрашивает аска еле слышным шепотом, буквально одними губами. икари отрицательно крутит головой. рыжая снова замолкает. в голове крутится множество хаотичных мыслей.       она назвала его синдзи-кун. это не та сорью аска лэнгли которую он знал. ненастоящая. словно ее подменил его отец. она же вроде… за здоровый образ жизни была? тогда почему курит? где вообще достала сигареты? и вправда. а чтобы он делал если бы ему показали все то что он пытался отчаянно скрыть? хотя. это не обязательно. он и так не скрывал. а смысл? если он и жил все это время чистым самобичеванием на фоне этих воспоминаний. впрочем, это не важно. может это и есть она настоящая?       — аска. ты хочешь поговорить со мной?       в ответ лишь удручающее молчание, а после вздох. сорью протягивает ему ещё еле тлеющую сигарету. синдзи принимает ее. а как это скажется на синхронизации?.. синдзи закуривает и мысли моментально выходят из головы, оставляя лишь жгучий привкус табака в глотке. неприятно. а второе дитя привыкла. привыкла жить ненастоящей жизнью. скрывать свои эмоции за маской агрессии. привыкла. так и к табаку привыкла за три затяга. икари тоже не поймет ее. никто. только лишь ее мама. а мамы нет. аска перегорела. перегорела к жизни. ей хочется только лишь спать и больше ничего. какая жалость.       — хотела.       снова продолжительное молчание.       — я. я увидела свою маму висящей под потолком в четыре года. знаешь, син-кун, она выглядела такой счастливой. моя мать пролежала в больнице две недели, все это время принимая меня за тряпичную куклу. я скрываю все свои эмоции за маской агрессии только лишь потому, что я так и осталась той четырехлетней девочкой, которая не хотела чтобы ее бросала мама. я была готова даже на то чтобы умереть вместе с ней.       голос сорью заметно дрожит. синдзи наблюдает за тем как в уголках ее глаз наворачиваются аккуратные слезы. даже ее слезы боли выглядят такими же красивым как и она сама.       — как думаешь. мы бы могли нормально дружить, возможно даже встречаться, если бы не все это?       девушка прикусывает нижнюю губу до крови. теребит край шорт. сорью спит по пятнадцать часов в сутки. сорью просыпается лишь для того чтобы справить нужду и покурить. сорью не ест уже второй день. остывшая еда так и лежит на столе. и ее никто не трогает. слеза скатилась по ее щеке, аккуратно и красиво. нежно. синдзи скидывает окурок через край балкона и подходит к аске. парень большим пальцем утирает ее слезу. пухлые губы приоткрываются и слышится нервный вздох, а после всхлип. рыжая бросается к нему в объятия. обвивает худыми руками его спину, вдыхает его запах. синдзи икари — единственное, чем она, не принимая этого, дорожит. синдзи обнимает ее в ответ. они оба пропахли табаком.       — а зачем я вообще тебе доверилась. ради чего? я потеряла себя… я… прости меня, синдзи. возможно, я и вправду не хотела говорить тебе все эти колкости.       его футболка для сна промокла. они простояли так тридцать минут. на часах в квартире стукнуло пять тридцать.       — ты это… мисато о сигаретах не говори.