Не слишком-то романтично

— Знаешь, это все не так романтично, как в твоих любимых романах, — усмехается Тарталья, проводя рукой по темно-синим волосам Кэйи, вполне неплохо устроившегося на коленях перед предвестником. Капитан поднимает на него взгляд, и его глаз игриво прищуривается, бровь выгибается, а губы зеркалят собственную ухмылку Чайльда, когда бряцает пряжка его ремня под ловкими руками Альбериха. Он расстегивает ширинку на штанах предвестника и не особо медлит с тем, чтобы сунуть туда ладонь и обхватить основание его члена пальцами. Чайльд вдыхает глубже, на секунду сжимая мягкие пряди, на что следует ответное сжатие на его пенисе. — Но это заводит, — отвечает тихо Кэйа, так, что его голос кажется более низким и глубоким. Он спускает свободной рукой штаны с Чайльда настолько, насколько позволяет его подвязка на бедре и обхватывает его ствол всей ладонью, проводит по нему неторопливо вверх и вниз, снова вверх, так же медленно и глубоко вдохнув и выдохнув, подняв взгляд к лицу Тартальи в надежде найти реакцию на свои действия. Альберих довольно улыбается, сжимает крепче ладонь на его члене, поднося головку к своим губам, коими прижимает мягкий поцелуй к ней. Он чувствует сжатие ближе к корням его волос и после этого говорит: — помнишь правило? Не шуметь в библиотеке. Чайльд фыркает, а Кэйа смеется, прикрывает на секунду глаза с улыбкой на губах, когда чувствует прикосновение чужих пальцев к своему лицу, убирающих с него пряди назад, чтобы не мешали. Маленький жест, но такой приятно-мягкий и заботливый. И Альберих знает, как на него ответить. Он втягивает больше воздуха в легкие и не предупреждает, когда берет головку в рот, прикрывая глаза, посасывает осторожно, обводит языком чувствительную плоть, стараясь раздразнить, а основание поглаживает плавно, медленно рукой. Шумный выдох сверху больше подстегивает Альбериха, а поглаживания Чайльда его по волосам помогают расслабиться в общей щекотливости ситуации. Она же и заставляет торопиться, в ней они располагают чем угодно, но не временем, поэтому Кэйа дальше не особо церемонится, не держит тихого стона вокруг него, когда резко вдруг берет глубже, до внезапно не готового к этому горла, от чего капитан вздрагивает, быстро отстраняется и пару раз проводит быстро рукой по всей длине члена Чайльда, прислушиваясь к его частому дыханию и наклоняя голову за положенной на его щеку ладонью, к которой затем прижимает легкий поцелуй, прежде чем снова взять в рот. Кэйа кладет руки на бедра Тартальи, крепче прижимает его к стене, зажмуриваясь, когда он всасывает его член глубже, теперь горло, и чувствует, как мышцы предвестника напрягаются под его хваткой, когда он машинально пытается толкнуться дальше. Кэйа напрягается, а затем расслабляется, его колени разъезжаются на полу шире в стороны, и когда он открывает глаз и смотрит вверх, и когда сталкивается со взглядом Тартальи, направленным на него, — Ты такой чертовски красивый, — хрипловато проговаривает предвестник, и в ответ на комплимент Кэйа стонет и выпускает его член изо рта так, что в нем остается только головка, которую капитан с упоением посасывает, не контролируя уже то, что сам покачивает бедрами, чувствуя натяжение в собственных брюках. Он просто снова закрывает глаза, заглатывает по самое основание, ослабляя хватку на бедрах Чайльда, оставляя там руки только для поддержки. Рыжему не надо лишних слов, он с глухим стоном толкается в горло Кэйи, его пальцы сжимаются в его мягких волосах, и Альберих оказывается озабочен только тем, чтобы принимать твердый, длинный член, то и дело сглатывая вокруг него, тяжело дыша через нос. Он чувствует, как слезятся его глаза, но не придает этому значения, тихонько, приглушенно постанывая. И бабочки у него в животе, когда движения Чайльда замедляются для того, чтобы он мог убрать влагу со смуглой щеки. Кэйе не нужно, чтобы он сейчас смягчился. Он впивается пальцами в крепкие бедра Предвестника и тянет их к себе, сам вбирает по самое основание, начиная раскачивать головой. Губы покалывает, щеки болят от напряжения, но все это странно приятно, и Кэйа просто с головой окунается в это, почти даже забывая, где они, и что до момента, как библиотеку закроют, осталось не так уж и много времени. — Архонты, Кэй, — говорит Чайльд и сглатывает, его дыхание тяжелее, сбившееся, он поглаживает капитана по волосам, и тот открывает глаз, поднимает взгляд на него, не останавливая своих движений. Раскрасневшийся, со вспухшими губами, но отчаянно продолжающий сосать член предвестника, будто жить без этого не может, — если ты продолжишь в том же духе… черт, твою ж… я кончу. И Кэйа продолжает. Больше сказать, это подстегивает его только больше, одна из рук опускатся между собственных ног, и он потирает себя сквозь одежду, на этот раз не отводя взгляда от своего возлюбленного, когда тот начинает снова толкаться бедрами, более рвано, резко, закусив губу. Кэйа не сопротивляется. Нисколько. Только принимает, периодически постанывая. И когда Чайльд замирает, запустив пальцы в волосы Кэйи, напряженный, с его членом глубоко погруженным в глотку капитана, выпускает стон громче и изливается, Альберих тоже это принимает, сглатывая. А затем скрипит дверь. Они оба замирают. Звон доспехов. Черт, они, кажется, припозднились. А затем дверь закрывается. Слышен щелчок. — Черт, — сипло проговаривает Кэйа, наконец выпустив член Чайльда изо рта и вытирая подбородок. А затем поднимает взгляд на растерянного предвестника. Ситуация паршивая, а он ухмыляется, — кажется, нас заперли.