дело было так

В просторном помещении царил тихий полумрак, который нарушался разве что мягким светом висящей на стене гирлянды. Локи лежал на кровати, вытянувшись во весь рост и накрывшись одеялом, и разглядывал узоры на постельном белье. Да, ему было комфортно и уютно в атмосфере, которую он столь долго и старательно создавал сам, но уснуть он не мог. Всего лишь по одной простой на первый взгляд причине: рядом не было Тора. А без брата прямо-таки совсем скучно, пусто, даже обнимать и то некого. Локи вздохнул и отвернулся к стене; Одинсон появится тут ещё довольно нескоро, ведь у него как у наследника престола своих забот хватает, куда уж там. Рука непроизвольно вычерчивала в воздухе какие-то движения: представилось, как можно играть с этими светлыми мягкими волосами и нежно их гладить, получая в ответ лёгкую улыбку. Тор очень тепло обнимает, крепко и вместе с тем предельно аккуратно, так, что проходит боль и поднимается настроение. На глаза сами собой навернулись слёзы. Без него Локи становилось невыносимым собственное существование. И прямо сейчас Лафейсон еле сдерживался, чтобы не расплакаться в подушку. За дверью послышались шаги: Тор старался ступать как можно тише и аккуратнее, но получалось в силу веса и роста не особо. Мысленно упрекнув себя за неуклюжесть ("а вдруг брат спит, а ты его разбудишь своим грохотом... эх..."), Одинсон кое-как протиснулся в комнату и подошёл к кровати. Из-за горы одеял и подушек показывались только растрепавшиеся тёмные волосы, и иногда видно было, как изредка вздрагивает тело под этим завалом постельных принадлежностей. – Всё хорошо, солнце моё? Тор поставил на рядом стоящую тумбочку коробку, которую до этого держал в руках, и присел на край кровати, одновременно сгребая в охапку одеяло и своего младшего брата вместе с ним. Не планировал он мешать отдыху, но такое вопиющее безобразие надо было исправить. От легкого поцелуя в макушку Локи обернулся и понял наконец, что Тор здесь, рядом, заботится о нём. Можно не бояться одиночества и кошмаров, ведь ему всегда помогут, пожалеют, аккуратно слёзы смахнут, как сейчас. – Понимаешь, я просто уснуть не мог и барашков считал, а потом ты привиделся. Ну я и это самое... того... – Так вот он я, рядом с тобой, и больше никуда уходить не буду. Не съели же меня эти барашки. Локи улыбнулся. Несколько вымученно, но очень даже по-настоящему. – И правда, что бы ты без меня делал... Давай, что ли, сказку расскажу. На тумбочке печенье лежит, угощайся. Лафейсон уже протянул было руку, но одернул себя и скромно сказал, что не может их есть, ведь в подобного рода еде содержится большое количество калорий, а ему фигуру портить нельзя. – Ты и без того слишком худенький, – отвечал Тор, положив руку на тонкую талию своего брата, – так что даже не пытайся отказаться и кушай в своё удовольствие. Локи, пытаясь по возможности не хрустеть печеньем, внимательно слушал все рассказы, которые один за другим связывались в одно целое повествование. У Одинсона это называлось "сказка на ночь".