Это был всего лишь поцелуй! / It was only a kiss!

Неделю спустя — О, Мерлин, Ремус! Ремус гордо ухмыльнулся, проводя пальцем по маленькому пучку нервов, который он искал глубоко внутри своего парня. Сириус громко выругался, а затем подскочил над кроватью, словно его ударило током, когда Ремус снова нашел то самое место. Ремус выпустил изо рта член Сириуса, и он издал вопль протеста, потянувшись, чтобы схватить в горсть шелковистые каштановые волосы. — Блять, стоять! — яростно задыхался он, пытаясь притянуть рот Ремуса обратно к своему паху. — Не останавливайся, мать твою! Он настойчиво потянул за локоны, и Ремус, вскрикнув от боли и бросив взгляд на Сириуса, опустил голову. Сириус выдохнул, когда горячий, влажный рот снова окружил его, а язык погрузился в крошечную, подтекающую щель на кончике и заставил его застонать. Ремус провел пальцем по чувствительной железе, едва не застонав, когда Сириус вскинул бедра настолько, что его член проник в горло Ремуса дальше, чем это практически возможно. Поглаживая языком головку члена Сириуса — этот способ, как он знал, сводил того с ума — Ремус вскоре был вознагражден задушенным возгласом Блять, Луни!, после чего ему пришлось быстро сглотнуть, так как оргазм Сириуса накатил на него подобно цунами. Довольный собой, Ремус вылизывал размягчающийся член, а Сириус рухнул обратно на кровать, тяжело дыша и хныча от болезненного наслаждения от языка на сверхчувствительном члене. Ремус осторожно вынул пальцы из заднего прохода парня и потянулся за палочкой, чтобы их очистить, а его собственная сперма уже подсыхала на животе. Он ухмыльнулся, глядя на распростертое на кровати насытившееся и полностью обмякшее тело. — Значит, я нашел её? — самодовольно спросил он, и Сириус медленно кивнул. — Угу, — слабо пробормотал он. Ремус взмахнул палочкой и наложил Скорджифай, усмехаясь над выражением ошеломленного блаженства на лице Сириуса. — Я же говорил, что это кайф, — сказал Ремус, и Сириус лениво улыбнулся. — Ммм, — согласился он, а затем сказал: — Трудновато найти. Ты долго возился. Ремус нахмурился, услышав, что его старания не были оценены по достоинству. — Да, но теперь я знаю, где она находится, — пробормотал он, бросая палочку обратно на тумбочку. — Ага, знаешь, — с усмешкой согласился Сириус, но Ремус отвлекся на потекший бутылек со смазкой рядом со своей палочкой. — В следующий раз я не буду использовать столько смазки, — размышлял он вслух, хмурясь на прозрачный гель. — Из-за нее было слишком скользко… и она заляпала все вокруг. — Ремус, хорош анализировать, — нетерпеливо сказал Сириус. — Ты просто охренительно хорошо поработал пальцами над моей задницей. А теперь иди и обними меня, псина. — Мерлин, иногда ты такая заноза в заднице, — полусерьезно пожаловался Ремус, и Сириус рассмеялся, притянув оборотня к себе. — Знаю, — пробормотал он в волосы Ремуса. — Я? И чтоб обниматься? Да ни в жизнь. Это отвратительно, мерзко, слащаво… Ремус чмокнул его в губы, чтобы заткнуть ему рот, а потом усмехнулся, когда Сириус уткнулся лицом в его шею, целуя место между шеей и плечом. Они, полностью расслабленные, обвились друг вокруг друга так, что невозможно было определить, где кончается одно тело и начинается другое. Конечности их словно налили свинцом; они чувствовали себя тяжелыми от удовлетворения и приятного изнеможения, и в то же время легкими, как воздух. Сириус удовлетворенно вздохнул. Вот что значит счастье. — Почему мы не сделали этого давным-давно, Луни? — мягко спросил он, проводя губами по соленой от пота коже Ремуса. — Потому что были натуралами? — сардонически предположил Ремус. Сириус фыркнул, потянулся и обхватил ногу Ремуса, потирая большим пальцем по икре любимого. — Как будто с девчонками я трахался в другой жизни, — признался он, обводя пальцами грудь Ремуса. — И сейчас я совершенно не могу представить, как это делаю. — Ммм, я тоже, — согласился Ремус, зевая. — Ты похоронил мою гетеросексуальность. Сириус тихонько рассмеялся и притянул Ремуса ближе. — Интересно, почему я так долго не мог понять, что это… — Он крепко сжал руки вокруг талии Ремуса. — …это то, чего мы на самом деле хотели? Ремус пожал плечами и легкомысленно сказал: — Может, нам просто нужно было чутка Огневиски, чтобы это проявилось? — Надо написать производителям и поблагодарить их, — с улыбкой предложил Сириус. Ремус хихикнул и переместился, подстраивая свое тело под углы тела Сириуса. Они подходили друг другу, как кусочки пазла, словно были созданы друг для друга. Несколько минут они лежали в дружеском молчании, а потом Сириус тихо сказал: — Ты выглядел счастливым из-за письма от отца. Ремус слегка вздрогнул, выныривая из легкой дремы, и кивнул. — Он написал, что хотел бы, чтобы ты приехал и пожил у нас некоторое время после окончания школы. Он хочет узнать тебя получше, — сказал он, рассеянно водя указательным пальцем по груди Сириуса. Сириус поднял бровь. — А он не кинет в меня Аваду за то, что я превратил его гетеросексуального сына в пламенного педика? — Нет, — сказал Ремус с небольшой улыбкой. — Он сказал, что ему еще не совсем комфортно насчет нас, но… Он тяжело сглотнул и раздраженно смахнул слезы, которые, как ему казалось, наконец должны были уже высохнуть. — Он рассказал мне, что, когда мамины родители только познакомились с ним, они не хотели, чтобы она выходила за него замуж. Они думали, что ее жизнь будет слишком тяжелой с человеком, который так сильно отличается от них — с волшебником. — Он глубоко вздохнул. — Папа сказал, что она взяла его за руку и заявила, что любит его и собирается выйти за него замуж с их благословения или без него. Она сказала: Сердце хочет того, чего хочет, и ему нельзя диктовать. Сириус улыбнулся Ремусу. — Похоже на то, что сказала бы твоя мама, — сказал он. — Ммм, — пробормотал Ремус, погрузившись в свои мысли. Сириус заметил грусть, мелькнувшую на лице оборотня, и легонько поцеловал его в челюсть. — Это ведь не было намеком на то, что ты хочешь, чтобы я сделал тебе предложение? — пошутил он, пытаясь его отвлечь. — Потому что, думаю, ты понимаешь, что я нарасхват, и у меня уже есть несколько предложений, из которых я вынужден выбрать самое лучшее. Хотя тот факт, что минеты твои фантастические, говорит в твою пользу… Ремус тихонько захихикал и ударил его по бицепсу. — Заткнись, болван. Сириус резко выдохнул, а затем, после некоторого колебания, Ремус прошептал: — Спасибо, Бро. Сириус почувствовал напряжение, которое вернулось в прежде расслабленное тело Ремуса, и успокаивающе провел руками по слишком выдающимся лопаткам оборотня, пытаясь унять боль, которую тот все еще носил в себе. — Луни? — мягко спросил он, и Ремус покачал головой. — Я в порядке, — неубедительно ответил он, и Сириус нахмурился. — Ты уверен? — спросил он, зарываясь лицом в волосы Ремуса и вдыхая аромат мягких локонов. — Можешь поплакать, если хочешь. Ты же знаешь, я чувствую себя чертовски мужественно, когда ты рыдаешь у меня на плече. Ремус улыбнулся и смахнул слезу, просочившуюся из уголка его глаза. — Нет, она бы не хотела, чтобы я все еще по ней рыдал, — сказал он, прочищая горло. — Я уже наплакался. Теперь я хочу вспоминать только хорошее и улыбаться. Сириус крепко обнял его и неуверенно спросил: — Как думаешь, она не была бы против? Нас? Ремус сделал паузу. — Ты ей нравился… — начал он, но Сириус прервал его. — Тогда я был всего лишь твоим другом, Луни, — напомнил он ему. — Все меняется, знаешь ли, когда друг твоего сына становится его парнем. Ремус задумался. — Она, наверное, сказала бы мне, чтобы я был уверен в своей сексуальности и в тебе, но… да… думаю, она бы поняла и поддержала нас. Сириус улыбнулся, его ресницы защекотали кожу на щеке Ремуса, когда тот с облегчением закрыл глаза. — Я рад, — горячо сказал он. — Мне очень нравилась твоя мама. Ремус повернулся к нему лицом и провел губами по колючей челюсти Сириуса, после чего нерешительно спросил: — Как думаешь, ты когда-нибудь расскажешь своим родителям? Сириус тяжело вздохнул, и Ремус почувствовал, как его грудная клетка расширяется, а затем сдувается под его руками, прежде чем брюнет заговорил. — Мои родители считают, что сердце — бесполезный орган и удел слабых. Они говорят, чтобы я наконец стал «нормальным», встал на путь истинный и шел по нему. Я для них уже такое разочарование — единственная надежда, которую они все еще возлагают на меня, это то, что я удачно женюсь и помогу Регу наплодить им отпрысков Блэков. Он испустил смешок, больше похожий на лай, в нем не было и следа веселья. — Если я окажусь педиком, эта их мечта развеется. — Ты все еще можешь… — начал было Ремус, но Сириус прервал его. — Нет, не могу, — твердо сказал Сириус. — Мысль о том, чтобы быть с девушкой вместо тебя, не вызывает у меня ничего, что способствовало бы рождению детей. Ремус слабо улыбнулся, и Сириус вздохнул. — Я стараюсь не думать о том, что они сделают, если узнают, — признался он. — Думаю, я просто… отдалюсь от них… возможно, придется держать все в тайне… Ремус почувствовал, как у него защемило в груди. В данный момент он не хотел, чтобы кто-то, кроме их друзей, знал о них, но и жить во лжи всю оставшуюся жизнь ему тоже не хотелось. Быть оборотнем и так было хреново, но не иметь возможности честно признаться в своей ориентации… Это то, чего Ремусу не хотелось бы скрывать. Ни он, ни Сириус пока не обсуждали, что будет с ними после окончания школы. Ремус надеялся, что они продолжат встречаться, но если им придется все время скрываться… Возможно, школьные романы вовсе и не предназначены для того, чтобы тащить их во внешний мир. В реальный мир. Они лежали в созерцательном молчании еще несколько минут, затем Сириус вылез из-под Ремуса и улыбнулся ему. — Я жрать хочу, — объявил он, и Ремус усмехнулся. — Я тоже, — сказал он, благодарный за отвлечение. Сириус игриво шлепнул его по бедру и встал. — Погнали, мой задорный волчонок, — сказал он с широкой улыбкой. — Пойдем найдем тебе другое мяско на погрызть. Они быстро оделись, затем Сириус на цыпочках пробрался к сундуку Джеймса, стащил у него мантию-невидимку, и они оба со с трудом сдерживаемым смехом прошоркали мимо Джеймса, который пробормотал во сне: О да, Лили. Вот тут, то самое место. Под мантией им удалось прошмыгнуть мимо патрулирующего старосты и пробраться на кухню. Домовые эльфы были рады видеть своих самых частых гостей, даже так поздно ночью, и развели огонь, а затем накормили парочку пирожными и бутербродами. Парни съели свой поздний ночной перекус у теплого камина, тихо разговаривая о предстоящих экзаменах, а затем направились обратно в общую гостиную. Оживший Сириус игриво поддразнивал Ремуса, ощупывая по пути различные части его тела. — Прекрати, — шикнул Ремус, прикрываясь мантией и пытаясь уклониться от блуждающей руки. Сириус засмеялся, глубоко и низко, и Ремус заскулил от этого звука. — Ты просто слишком горячий, Луни, и я не могу удержаться, — прорычал он, проводя губами по уху Ремуса. — Идиот, — пробормотал Ремус без всякого раздражения, а затем шлепнул по руке, скользнувшей по изгибу его ягодицы. — Бродяга, убери руку с моей задницы, — слабо попросил он, и Сириус почувствовал, что побеждает. — Почему? — Кто-нибудь увидит, — возразил Ремус, хотя слова его сопровождались тихим стоном, когда руки Сириуса, казалось, блуждали по всему его телу сразу. — Вокруг никого нет, и мы под мантией, — напомнил Сириус и, ухмыльнувшись, провел рукой вдоль тела оборотня и сжал его яйца. — Бродяга! Через несколько секунд после того, как его рука коснулась паха Ремуса, Сириус оказался прижат спиной к холодной каменной стене с языком оборотня во рту. Мантия незаметно соскользнула на пол, Сириус одобрительно зарычал и крепко обхватил бедра Ремуса, притягивая его ближе. Ремус улыбнулся ему в губы, а затем дразняще прижался бедрами к его, и это движение разожгло огонь внутри Сириуса, и их быстро твердеющие члены запульсировали от трения. Сириус застонал и, задыхаясь, оторвался от губ, оставляя поцелуи на покрытой шрамами щеке любимого, а затем хрипло прошептал тому на ухо: — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Ремус. Ремус отпрянул, удивленно глядя на затененное лицо Сириуса. — Ты… хочешь? — Да. — Сейчас? — Да. — Здесь? — Думаю, я могу дотерпеть и до общаги, — с улыбкой сказал Сириус. С дрожащих губ Ремуса сорвался вздох, полный предвкушения и опасения: — Ты… уверен? — Ты разве не слышал, как я стонал под тобой сегодня ночью? — Сириус мягко поддразнил его. — Я хочу быть внутри тебя, Ремус. Хочу, чтобы ты был внутри меня. Мне неважно, как мы это сделаем — кто кого трахнет, — я просто хочу, чтобы мы были вместе. По-настоящему вместе. По телу Ремуса пробежал жар, и он издал придушенный звук, а затем приник ртом к шее Сириуса, сильно втянул кожу в рот и пробормотал в горячую кожу… — Черт возьми, я тоже этого хочу. Сириус тихо застонал, услышав отчаяние в голосе Ремуса, а затем запутался рукой в волосах оборотня и потянул его голову назад. Ремус подался вперед, приподняв голову, и Сириус тут же грубо впился в его рот, развернув их так, что теперь он прижимал Ремуса к стене. Поцелуй стал еще глубже, и зал наполнился звуками рваного дыхания и прерывистыми стонами наслаждения. — О Боже! Несмотря на то что Ремус и Сириус были поглощены губами друг друга, они услышали этот шепот так, словно он прозвучал прямо у них в ушах. Сириус как молния отлетел от Ремуса и обернулся, чтобы встретиться взглядом с незваным гостем. Регулус Блэк уставился на них глазами, похожими на кремень. Он бросил недоверчивый взгляд на Ремуса, затем его лицо изменилось: холодные серые глаза обратились к брату с явным отвращением. — Ты, блять, долбаный пидор? — насмешливо произнес он. Ремус смотрел за тем, как лицо Сириуса превращается из вызывающего в яростное, и по пустынному коридору разнеслась злобная брань. Когда Сириус сделал шаг к брату, Ремус встал перед ним. — Не надо, — твердо сказал он, и губы Регулуса скривились в гримасе. — Не лезь, оборотень! — огрызнулся он. Сириус сделал вдох, и сердце Ремуса заколотилось, а затем начало биться с удвоенной скоростью, пуская кровь по венам, когда он взглянул в презрительное лицо, так похожее на лицо его лучшего друга и возлюбленного. Сириус шагнул ближе, держась за локоть Ремуса. — Как… как… ты…? Регулус с усмешкой посмотрел на своего заикающегося брата. — Я же не тупой. Даже ты со своими безмозглыми гриффиндорцами все понял, и думал, что я не пойму? Всего лишь-то надо было повнимательнее посмотреть и сложить два и два. — Он мерзко улыбнулся. — А ты не думал, что наши родители попросят меня держать их в курсе того, с кем ты якшаешься? Сириус побледнел, а Ремус издал жалостливый звук, словно побитый щенок. — Они знают, что Ремус…? — Нет, — признался Регулус, к облегчению Сириуса и Ремуса. — Если бы знали, его бы давно уже исключили или убили. Сириус сделал еще один агрессивный выпад в сторону Регулуса, когда тот так непринужденно заговорил о том, что Ремус может быть убит, но Ремус снова остановил его. Регулус улыбнулся — неприятная версия очаровательной ухмылки Сириуса. — Да, я приберегал эту информацию для особого случая, — поддразнил он, понимая, что задел за живое. — Думаю, настало время сообщить нашим родителям, что их старший сын — отпрыск рода Блэков — не только пидор, но ещё и трахается с животным. — Ты мелкий гребаный ублюдок! — Сириус! Нет! Прежде чем Ремус успел вымолвить хоть слово, они выхватили палочки, и, хотя его крик еще отражался от каменных стен, первое заклинание Сириуса уже пронеслось по залу. Оно отскочило от стены за головой Регулуса, и Ремус быстро пригнулся, когда проклятье полетело обратно в его сторону. Ремус поспешно выхватил свою палочку, когда Регулус послал в брата красную струю света, а Сириус, увернувшись от нее, выплюнул непристойность и метнул в брата ответное заклинание. Ремус поднял свою палочку, чтобы попытаться усмирить их, но брошенное Регулусом в Сириуса заклинание Связывание тела пролетело мимо и попало ему в грудь, отчего он рухнул на пол. Он услышал возмущенный крик Сириуса, и темный коридор озарился калейдоскопом красок, а затем раздался крик боли. На мгновение все стихло, единственным звуком стало учащенное неровное дыхание, затем раздались негромкие слова, полные презрения, и быстрые шаги, которые вскоре стихли. Прозвучало заклинание, и тело Ремуса освободилось от пут. Ремус приподнялся и увидел, что Сириус сидит на полу у стены, подтянув колени к груди, и что-то сжалось у него на сердце. — Сириус? — запыхался он. — Ты ранен? Он упал на холодный пол на колени перед Сириусом. — Бродяга? — Я в порядке, — пробормотал Сириус, поднимая голову. Ремус с ужасом увидел кровь, размазанную по щеке брюнета. — Черт! Что он сделал? — Он ничего не сделал, — уныло ответил Сириус. — Это был просто камень или что-то типа того, он отскочил в меня. — От проклятия, которое он использовал, — яростно сказал Ремус, так разозлившись, что чуть не пропустил следующие слова Сириуса, произнесенные шепотом. — Я проклял его. Ремус достал свою палочку, чтобы попытаться залечить порез на скуле Сириуса, но остановился, услышав тихое признание. — Что? — Я проклял его, — тихо сказал Сириус, его бледное лицо окрасилось в зеленый цвет, когда он подумал о том, что сделал. — У него пошла кровь, Луни. Сильно. — Насколько сильно? — спросил он. — Где? — Грудь… Режущее проклятье… — сказал Сириус, затаив дыхание, когда тошнота накатила на него с новой силой. Он сглотнул желчь, поднявшуюся в горле, пока Ремус успокаивающе говорил. — Он пойдёт в лазарет, Сириус. С ним все будет в порядке. В одном он был прав — он не дурак. Я приведу тебя в порядок… Он снова поднял палочку, но Сириус схватил его за запястье, не давая произнести исцеляющее заклинание, и уставился на него темными, как ночь, глазами. — Можешь… можешь пойти проверить его? — хрипло попросил он. — Пожалуйста, Ремус. Возьми мантию — тебе не придется ни видеть его, ни говорить с ним. Просто… убедись, что он не упал где-нибудь по дороге в общую гостиную? Там его кто-нибудь вылечит; мне просто нужно знать, что он не… не истекает кровью. Ремус нахмурился. Губы Сириуса дрожали, голос трещал от подавляемых эмоций. Меньше всего Ремусу хотелось оставлять его, но когда тот повторил свою просьбу, он кивнул. — Хорошо, — пробормотал он. — Ты сможешь вернуться в нашу комнату? — Это всего лишь небольшой порез, — сказал Сириус, отмахнувшись от его беспокойства. — Я в порядке. Видя нежелание Ремуса, Сириус переместил свою руку с костлявого запястья оборотня на его ладонь и крепко сжал ее. — Он все еще мой брат, Лунатик. Ремус кивнул и коснулся рукой лица Сириуса. Наклонившись вперед, он прижался губами ко лбу брюнета, после чего поднялся на ноги. — Я прослежу, чтобы он вернулся в общую гостиную, — согласился он. — Увидимся у нас. Я быстро. Он еще мгновение смотрел на Сириуса, затем подхватил мантию-невидимку и быстро пошел по коридору. Сириус испустил долгий, дрожащий вздох и зарылся лицом в ладони. Они с Регулусом и раньше ссорились, но их стычки всегда были словесными. Когда младший Блэк оскорбил Ремуса, Сириус отреагировал прежде, чем успел подумать, прежде, чем вспомнил, что это его брат, и в следующее мгновение он уже поднял на него палочку. А когда на Ремуса обрушилось заклинание, ярость, какой Сириус никогда прежде не испытывал, прожгла его насквозь, уничтожив все воспоминания о брате. Он произносил свои проклятия искренне, не с целью предупредить или запугать, а чтобы ударить, причинить боль, и они попадали в яблочко. Последнее заклинание попало Регулусу в грудь — туда, где должно было находиться его сердце, если бы оно у него было. Сириус издал слабый стон и поднял голову, приложившись затылком о каменную стену. От отвращения во взгляде Регулуса перед уходом у Сириуса по спине побежали мурашки, а его прощальные слова не оставили сомнений в его отношении к старшему брату. Ты мне не брат. Ты не Блэк. — Может, я больше не хочу быть Блэком? Сириус произнес эти слова вслух, не понимая, что он сделал, пока не услышал, как они отозвались у него в сердце. Он медленно встал и направился в ближайший туалет, затаив дыхание, когда увидел длинный порез на щеке. Приложив палочку к щеке, он пробормотал заклинание и понаблюдал за тем, как разорванная плоть снова срасталась. Он поморщился от легкого ощущения жжения и наклонился над раковиной, смывая кровь с лица ледяной водой. Подняв голову, он смотрел за тем, как вода маленькими ручейками стекает по его лицу — по серым глазам и прямому носу, доставшимся ему от отца, по острым скулам и розовым губам матери. При мысли о родителях он поморщился. Регулус все им расскажет, в этом он не сомневался, и Сириус удивился, что это знание не ужаснуло его, как он думал. Может, внешне я и похож на них, но на самом деле у меня с ними ничего общего. Благодаря Ремусу. У Ремуса было такое доброе сердце, что было почти невозможно не стать лучше, просто находясь рядом с ним. Он каким-то образом, сам того не осознавая, заставил Сириуса поверить в то, что он может выйти из тени своей семьи, что он может быть самим собой, что он достаточно силен, чтобы противостоять всему, что они могут выкинуть против него. Он мог это сделать… пока у него был Ремус.