Наследие Листа

Какаши Хатаке.       Странно, но осознание приближающегося боя не вызывает во мне дисбаланса и не заставляет нервничать. Это настолько привычно, хоть и кажется уже чем-то далеким. Двенадцать лет спустя я задаюсь вопросом: а стал ли наш мир немного безопаснее или в нем всегда найдется враг, что будет стараться нарушить спокойное течение мирной жизни? - Стой, - я поднимаю ладонь, приказывая Саске остановиться и пригнуться.       Мы останавливаемся на выступе скалы, рассматривая ущелье в двадцати метрах снизу. Ветер завывает, завихряясь вокруг скальных выступов, поднимая пронизывающий холод с реки, прорезающий себе путь между двумя горными массивами. Солнце появляется спустя двадцать минут, разрезая серую холодную реальность своими яркими лучами и позволяя нам окончательно решить с какой стороны стоит нападать.       Я рассматриваю группу из двадцати темных фигур в масках, которые остановились около реки передохнуть и набрать воды. Впереди дорога сужается и уходит вверх к вершинам гор, что может осложнить нам работу. Самое лучшее – напасть сейчас, когда все они на небольшой равнине. Я не колеблюсь и не путаюсь в мыслях, когда не вижу среди них сына. Ледяное спокойствие рождает мысли о том, что они его просто спрятали, так как наверняка ждут засаду.       Осекаю свой порыв выступить, когда вижу низкого щуплого шатена в джоунинском костюме и с черным окклюдером, закрывающим правый глаз. Он выходит вперед, отдавая приказы остальной группе, и поправляет нагрудные карманы, оглядываясь по сторонам. Ядовитая ухмылка появляется на моих губах: - Это Панту, - сквозь зубы цежу я.       Не прошло десяти минут с момента, как Шикамару сказал, что работы на сегодня больше нет, а я уже бежал по широкому коридору резиденции в сторону кабинета Хитоми. Решив, что освобожу ее сегодня от работы, а если будет сопротивляться, то вытащу силой из здания – мы отправимся в семейное имение и позволим себе ничего не делать. Дети были у Цунаде и пустой дом был полностью в нашем распоряжении. - Госпожа Хатаке, - не стуча, я врываюсь в кабинет, заставая ее за рабочим столом в окружении кучи свитков. ​      Она не отрывается от чтения, продолжая бубнить. Поворачивается к своему заместителю, что нависал над ее правым плечом так близко, что меж их лицами яблоку некуда было падать. ​- Эти документы надо доработать и сдать в архив сегодня, Панту, - говорит она, а я громко откашливаюсь, второй раз давая им понять, что в кабинете они больше не одни, - Какаши? - Господин Шестой, - дергается мужчина и тут же низко кланяется, не отступая от стола. - Что-то случилось? – мягко улыбаясь, спрашивает Хитоми. - Ты мне нужна. На остаток дня, - неожиданно холодно отвечаю я, - заканчивай дела.       Я прохожу внутрь и присаживаюсь на диван, по-хозяйски раскидывая руки и продолжая смотреть в их сторону. Хочу, чтобы она поняла, что я никуда не уйду и ей стоит поторопиться. - Что ж, закончи сегодня работу за меня, - бегло отвечает она и встает, - иначе отдел допросов и пыток оторвет нам головы за сорванные сроки.       Панту громко начинает смеяться, хотя никакой шутки я не услышал. В спазмах смеха он бессознательно кладет руку на оголенное предплечье Хитоми, не испытывая никакой скромности. Словно этот жест был для него привычен, как если бы он делал так постоянно? Мои брови ползут вверх и я благодарен маске, которая скрывает мое недовольство. Мой пристальный взгляд он не замечает, продолжая смеяться, зато его замечает жена. Она хлопает его по плечу и аккуратно отводит мужское запястье. - Отдыхай, - улыбаясь, отвечает он и выходит из комнаты, проигнорировав меня. - Я думал, он довольно скрытный шиноби, - сказал я, когда за ним закрылась дверь. - Все шиноби из моего отдела такие. Это одно из главных условий, - спокойно ответила она, встав из-за стола и подойдя к шкафу, где висела ее верхняя одежда, - Это было бы странно, если бы мои сотрудники вели себя несдержанно и открыто. Но это не означает, что со мной они себя должны вести так. Тем более мой заместитель, - она поворачивается, надевая темный жилет, - или у нас табу на смех? - Кстати о несдержанности, - начал я. - Какаши, - вдруг засмеялась она, - только не говори, что ты приревновал. - Что ты, - хмыкнул я, - я просто завидую, что тебя хватают за руки, а меня нет.       Ее звонкий смех стер недавнее чувство злости. Хитоми вытерла указательным пальцем выступившие слезы и вздохнула, справившись с эмоциями: - Милый, Панту лучший из моих подчиненных. Он ни раз доказывал мне свою преданность и я всецело ему доверяю. - А я нет, - прошипел я, вставая с дивана и переплетая наши пальцы для того, чтобы Хитоми могла втянуть нас в портал за своей спиной и перенести домой. - Заместитель информационного отдела? – спрашивает Саске, подкрадываясь ко мне, - Он разве не на твою жену работает? - Видимо, уже нет. - Чую, она будет в бешенстве. - Надеюсь, - довольно тяну я и поворачиваюсь к нему – Наступаем.       С рук срывается райкири, материализуясь в стаю из четырех волков, трещащих молнией. Они нападают первыми, сея хаос в группу, а после уже показываемся мы. Противники не долго остаются в замешательстве, быстро группируясь и отбивая наши атаки. Я убеждаюсь, что они были готовы к этому. Панту исчезает из поля зрения. Я сжимаю челюсть и делаю то, что должен. В моей руке оказываются кунаи, которые я направляю в двух шиноби перед собой. Не позволяя их телам замертво упасть на каменистую землю, успеваю вытащить из-за спины одного катану и рвусь вперед. Саске следует за мной, прикрывая спину. Еще трое нападают на меня, активируя водяную технику, но я уклоняюсь, широкой дугой проходя мимо них и вспарывая им животы.       Среди тучи из вражеских теней, которые нападают на меня, оттесняя Саске, стараюсь найти предателя или сына. - Какаши! – дергает меня за рукав Саске, и мы расходимся в разные стороны от взрывной печати в наших ногах.       Очередная тень мелькает над головой, разрезая лучи солнца, и откидывает в мою сторону раскрытый свиток, активируя технику. Как дождь, на меня обрушиваются тысячи сюрикенов, но сталкиваются с голубым защитным полем, рассыпаясь мелодичным звоном метала. Я оборачиваюсь за спину, ища ту, кто укрыл меня. - Хитоми! – хмурюсь я.       Она подлетает ко мне, вставая спиной, отражая очередные атаки со спины. Ее лицо сосредоточено, а в руках катана, с лезвия которой каплями стекает кровь: - Самуи нигде нет, - шипит она в сторону Саске, который подбегает к нам. - Этого не может быть, он точно здесь, - отвечает он, - я чувствую его присутствие.       Мы вновь расходимся, когда в нас кидают взрывные шары. Количественное преимущество противника не заставляет меня нервничать, так как Хитоми и Саске работают слаженно, прикрывая мою спину. Я изворачиваюсь от лезвия катаны, парируя удар и наношу свой, лишая головы нападающего. Рядом материализуется еще один шиноби и, сложив печати, вызывает легкое землетрясение, которое рвет почву под ногами Хитоми. Она отшатывается, но ее вовремя подхватывает Учиха, перенося на несколько метров от меня. Разрыв в земле увеличивается, отсекая нас друг от друга. Из-за спины слышится металлический свист. Не отвлекаясь и не оборачиваясь, я в очередной раз отбиваю сенбоны. Жду пока поднятая густая пыль осядет, и я смогу убедиться, что Хитоми и Саске не ранены.       Брюнет злостно сплевывает, присаживаясь, чтобы дать себе возможность сделать прыжок. Рука Хитоми ложится на его грудь, останавливая порыв. Учиха удивленно на нее смотрит, но она не отвечает. Ее брови сходятся на переносице, а зрачки бегают в разные стороны: - Они не нападают на нас, - шепчет она, рассматривая разрыв, который и не собирался останавливаться в росте, - они отсекают нас от своей цели.       Она поднимает лицо и смотрит на Саске, словно ведет с ним немой диалог. - Все это время они нападали, - начинает брюнет и их лица вытягиваются, разворачиваясь ко мне. - Какаши, - начинает Хитоми, - их цель - ты.       Учиха подхватывает ее за талию и в один прыжок они оказываются рядом со мной. Голубое поле укрывает нас от атак, пока группа противников окружает для следующих атак. Вязкий туман накрывает поляну, лишая нас зрения, и все тени пропадают. Редкие искры купола в следствии столкновения с оружием дают понять, что все они здесь и сбегать они не собираются. - Всё это нелогично, - хмурится Хитоми, растирая виски, - Если бы им нужен был Самуи, они бы двигались вперед, но они словно ждали нас здесь. И то, что их целью являешься ты, диссонирует с первоначальным планом. Весь бой это какая-то нелепица. - Может они просто глупые? – встревает Учиха, оглядывая купол.       Я качаю головой. Как бы я не относился к Панту – глупым его нельзя было назвать. Каждый шиноби из отдела Хитоми был элитным джоунином с блестящим умом. То, что мы не могли обосновать тактику их боя, не обозначало, что тактики у них нет. - Или они действуют по заранее известному им сценарию, - шепчет Хитоми и ее глаза в ужасе распахиваются.       Наш диалог прерывают хлопки. В тумане показывается невысокая фигура, которая медленно наступает, размеренно хлопая в ладоши, пока его лицо не оказывается рядом с нами. - Долго думала? - животный оскал растягивается на лице, - Или ты решила, что только тебе все известно в этом мире?       Защитное поле над нами секундно пропадает, а после возникает, но искрится в такт пульса Хитоми. Ее лицо становится каменным. Кожаная рукоятка катаны скрипит в ее кулаке, пока пальцы на ней белеют. Глядя на нее, я начинаю чувствовать себя беспомощным. На подкорках сознания я осознаю, что Хитоми понимает о чем говорит Панту. Это видно в страхе ее глаз, в ее мимике, в ее бьющемся сердце. Встретившись с моим взглядом, она поджимает губы и отворачивается. Молчит. Вновь. - Где мой сын? – рычу я, оборачиваясь к Панту. - Самуи появится под занавес, - она достает из нагрудного кармана прямоугольный папирус, сжимая меж пальцами, и прислоняет его к губам, - Под занавес твоей жизни.       Легким взмахом он прикрепляет бумагу к защитному куполу и отпрыгивает, складывая две печати. Все мы едва сдерживаем в себе ухмылки на его технику. Едва ли найдется хоть одна техника, способная разрушить поле, создаваемое чакрой Хитоми. Но спустя пол минуты после активации техники, бумага перед нами сгорает, а Хитоми взвизгивает, падая на колени. Ее ладонь сжимает одежду на грудной клетке, пока вторая рука пытается найти опору на земле. Ее начинает бить крупная дрожь, и техника спадает, открывая нас. Мимолетно оглядываюсь, убеждаясь, что Саске схватил ее и переместил на несколько метров от меня, и срываюсь в сторону Панту. - Возьмите на себя Хитоми и Учиху. Если получится – можете убить, - командует остальным предатель, и отсекает мне путь, когда я поворачиваю за нападающими, - А тебя убью – я. - Кишка не тонка? – рычу я и блокирую его катану своей. - Ну, и какого это, Какаши, быть в любимчиках у судьбы, - скалится он мне в лицо, - Какого это быть человеком, которому переписали жизнь? Всё у тебя теперь есть: жена, дети, все тебя любят и почитают. Никто уже и не помнит, что ты убийца друзей и чудовище, на чьих руках тысячи жизней.       Я морщусь, откидывая его на несколько шагов от себя. Нападаю первым, активирую чакру и направляю ее в лезвие. Мы сходимся, заставляя полыхать металл в наших руках. Я перемещаюсь за его спину, уходя от удара. Толкаю ногой в спину. Он быстро возвращает себе равновесие и разворачивается. Его уверенность в своих действиях лишь раззадоривает меня. Панту не осознает, что это я веду нашу битву, а не он. Моя катана делает дугу снизу вверх, и я выбиваю из его руки оружие. От неожиданности он охает, и валится на землю, позволяя мне оказаться на нем и прижать к горлу лезвие. - Не знаю, что за бред ты там говорил, - сказал я, - но если не хочешь, чтобы я впал в бешенство – ты сейчас же отдашь приказ отступить и вернешь мне сына. - Выродок, которого ты зовешь сыном, должен исчезнуть. Как и вся твоя чертова семейка, - шипит он, разжигая во мне пожар гнева, и я нажимаю на лезвие, пуская кровь по его горлу и наблюдая как его глаза расширяются в страхе. Он начинает кашлять, - Токихакаси не должен… - САСКЕ!       Что-то внутри заставляет меня оглянуться на женский крик. На противоположном берегу горной реки продолжалась битва. Со стороны отчетливо было видно план врага разделить всех нас. Если парень, увлеченный битвой, не обращал внимание на этот факт, то шатенка про это не забыла. Хитоми разворачивается спиной к трем теням, отражая их атаку, и срывается в сторону Учихи, исчезая в пространстве. Саске ловит шаринганом двух шиноби перед ним, затягивая их в иллюзию.Он не замечает нападающих сверху. Яркий желтый луч, материализующийся в двухметровую штангу, сопровождаемой вихрем воздуха, летит к нему. Я вскакиваю, выпуская из рук Панту, но не успеваю сделать шаг, как тело Хитоми появляется над Саске, обнимая его сзади и загораживая их куполом.       Она не успевает.       Техника пронзает их двоих. Слышу, как Саске кротко взвывает и от его тела исходит огненная волна, сжигая тела нападающих рядом с ними, а после они вдвоем падают.       Мое сердце замирает. Я смотрю несколько секунд на их тела. Память рисует бой с Кагуей и сцену, где я уже видел, как Хитоми умирает. Внутри все холодеет, но спустя еще несколько секунд, Саске шевелится, переворачиваясь на спину и тяжело дышит, закрывая рукой рану, с которой хлещет кровь. Хитоми лежит на боку. Ее грудная клетка еле заметно поднимается, и я знаю, что она еще дышит. Замечаю новых нападающих, что бегут в ее сторону, и слышу басистый смех за спиной. Меня начинает бить злость. Рука Хитоми поднимается к небу и тонкие пальцы раздают тихий щелчок, заставляя защитный купол, что недавно ее подвел, снова укрыть их с Саске. Вижу зарождающийся портал рядом и знакомый кабинет госпиталя.       Вновь беру эмоции под контроль, позволяя себе кратко осмотреть другой берег. Вижу испуганный взгляд Сакуры, которая отрывается от разбитого колена Соры, что сидела на кушетке. Ее крик «Саске-кун», крик дочери «мама». Вижу, что Рен первым рвется в портал, а за ним обе куноичи и отворачиваюсь. Портал закрывается за спиной Сакуры, которая уже бежит к Саске, активируя ирьенниндзюцу. Она им поможет.       - Я убью тебя, - шепчу я и срываюсь в сторону Панту.       Он убегает в сторону, прячась за камнем у реки, и приказывает остальным защищать его. Я подлетаю на несколько метров ввысь, заставляя молнию в моей руке ударить разом во всех противников, что находились рядом. Я настолько зол, что хочу заорать и разнести все ущелье. Не оставить и камня на этом месте. Никому не позволено трогать мою семью. Тела падают рядом друг с другом, выстилая мне кровавый ковер к тому, кому я собственноручно хочу свернуть шею. Я оказываюсь рядом с ним, занося катану: - ПОКАЖИ РЕБЕНКА, - кричит он в сторону и жмурится.       Моя катана опускается, когда я слышу из-за спины знакомый голосок: - Отец.       Самуи стоит за моей спиной. Его крепко держит за плечи полный и высокий шиноби в черной маске, другой же человек прижимает маленький клинок у его горла. Все его руки и колени в ссадинах, на челюсти справа зреет свежий синяк, а из разбитой губы сочится кровь. Его кимоно разодрано, а на ногах нет обуви. Вижу, как трясется его нижняя губа, а на глазах выступают слезы. Я улыбаюсь ему фальшиво, даря надежду, что скоро все закончится. - Если он дернется или хоть что-то со мной сделает – перережьте парню горло, - командует Панту и встает. На его лице снова красуется победная улыбка. Со стороны слышу болезненный стон Хитоми. Вновь смотрю на него, понимая чего он хочет, и отбрасываю катану в сторону, - На колени!       Я остаюсь стоять, прожигая его взглядом. Он вновь кивает головой в сторону шиноби, в чьих руках мой сын, и тот прижимает кинжал сильнее, заставляя Самуи взвизгнуть. Короткий выдох вырывается из меня. Колени подкашиваются. Я опускаюсь, продолжая следить за ним.       Панту вздыхает и смотрит в сторону Хитоми. Сакура еще лечит Саске, то и дело бегло осматривая раненую женщину, и просит ее обождать еще немного. Сора и Рен рядом с ней, прижимают какие-то марли к ране, тараторя слова поддержки, но Хитоми не слышит. Ее голова повернута в нашу сторону, а глаза видят только победную ухмылку на лице Панту. - Забавно, да? – начинает он, - Вы все такие великие ниндзя со своими техниками, но что они стоят, если перед вами обычная угроза в виде ножа, который так легко может отнять жизнь ребенка, - он отворачивается от нее и вновь заглядывает мне в лицо, - Я бы хотел перерезать горло всей вашей семье. Думаю, тогда бы я смог отомстить, но разве дети заслуживают смерти за ошибки своих родителей? Пусть лучше живут так же, как жил я. - О какой мести ты говоришь? - Рюм Ибури. Миссия команды «Ре» и Хитоми Катальдо в стране Звука тридцать лет назад. Вы должны были выкрасть свитки с информацией о похищенных детях и собрать информацию о лабораториях Орочимару, но вместо этого вы, - он останавливается, присаживаясь рядом, и достает кунай, привязанный к его ноге, - А точнее твоя ненаглядная супруга перерезала ему горло. Рюм был моим отцом. После его кончины, мы с матерью остались на улице. Знаешь, что мне пришлось пережить? Боль от потери отца ничто, по сравнению с тем, как я жил после. Мать продавала свое тело, чтобы мы смогли купить хотя бы хлеба. Она пережила отца на два года. В очередную рабочую ночь ее убили. Я остался один и единственная причина, по которой я до сих пор жил, – это месть всем вам.       Его история была не нова. В наше время таких семей были тысячи. Мы жили во времена войны. Кто-то убивал, кто-то спасал, кто-то выполнял миссии. Ни я, ни Хитоми никогда не сомневались, что в тени наших жизней множество людей, которые мечтают нас убить. Не найдется ни одного джоунина, у которого не было бы врагов. История Панту нас не удивляет, но я все равно хмурюсь, вспоминая его недавние слова и слова Хитоми, что все нелогично. Мне начинает казаться, что я веду диалог с двумя разными людьми с различными целями. Детский крик вырывает меня из пучины мыслей. Сора кидается к куполу, тарабаня по нему кулаками. Она кричит и просит отпустить ее, но Хитоми не слышит. Она не подвергнет опасности еще и ее. Самуи начинает брыкаться в руках похитителей, плача. - Что будет с детьми, - спокойно спрашиваю я. - Буду милостив, - улыбается он, - пусть живут, как я – без отца, - он хватается за мои волосы и подносит нож, - Последнее желание? - Только не на глазах у сына. - Как пожелаешь, - он поворачивается, с силой разворачивает мою голову и направляет ее в сторону к реке, к куполу, - Я сделаю это на глазах твоей жены. - ОТЕЦ! НЕТ! – вопит Самуи, срываясь на хриплый крик, - ПАПА! НЕ ТРОГАЙТЕ ОТЦА!       Я делаю глубокий вздох и прислушиваюсь к спокойно бьющемуся сердцу. Панту не замечает, увлеченный своей игрой в мстительного ребенка, как делает всё, что мне надо. Я встречаюсь взглядом с горящими злостью серыми, как сталь, глазами.       Игнорирую крики и плач детей, не замечаю Саске, который сидит в стороне и тяжело дышит, не вижу Сакуру, что скоро пытается залечить женские раны. Смотрю только в глаза лежащей Хитоми. Я поступаю эгоистично. Знаю, что Хитоми потеряет контроль и выйдет из себя, как только кто-то из ее близких окажется в опасности. Самый большой ее страх – потерять родных. Я воспользуюсь этим страхом. «Смотри, милая, я сейчас умру, пора потерять контроль и сжечь здесь всё». Закрываю глаза, как только рядом с моим горлом свистит лезвие, и последнее, что я вижу, как голубой купол мерцает, исчезая. - Ай, - со спины слышится мужской голос, и я открываю глаза, Панту останавливается в миллиметре от шеи, поворачиваясь вместе со мной, - Жжется.       Шиноби, который держал Самуи, отдергивает руку от нее, тряся в воздухе. Белоснежная голова мальчика падает вниз. Он не убегает, хотя его уже никто не держит. Он продолжает стоять неподвижно, только плечи подергиваются в такт его глубокого и тяжелого дыхания. - Ты чего творишь? - скалится Панту, сжимая волосы на моей голове - Он огненный!       В расщелине резко все замолкают, ощущая невероятное давление в ушах. На всех лицах присутствующих появляется болезненная гримаса, даже мне приходится сощуриться от неприятного писка в ушах. Становится невероятно холодно.С губ срываются маленькие клубы пара, поднимаясь к небу. Солнце пропадает, погружая нас во мглу, и единственный источник света исходит только от одного человека – моего маленького сына. - Я сказал вам, - хриплым, низким и чужим голосом говорит Самуи, поднимая голову, - Не трогать моего отца.       Правая сторона лица Самуи была охвачена голубым пламенем с ярким темно-синим глазом без зрачка. Это давление и холод принадлежали ему, а не Хитоми. С его губ срывается животный рык. Похитители рядом с ним отступают на несколько шагов, а после сын делает шаг вперед. Его крик оглушает нас.       Все произошло молниеносно. Вихрь голубого огня поднялся от его тела и лавой хлынул по земле. «Колючий защитник», - мелодичный голос за спиной активирует технику и я чувствую цепкие руки молодого парня, который потянул меня за спину, а после серебристые волосы дочери накрыли нас, спасая от лавины огня. Сора зажмурилась, когда атака настигла нас. Ее шея напряглась, а голова дернулась от боли. Рен отпустил меня, заботливо схватив ее за плечи. Мне нужен был шаринган, чтобы заметить с какой скоростью все свершилось. Я почувствовал, как снаружи стало вновь холодно и пусто, но Сора не торопилась развеивать технику. - Я горжусь тобой, - шепчу я, - сними защиту. - Это был Сами? – удивленно спрашивает она, опуская трясущиеся руки. - Да, - шепчу я и встаю, чтобы осмотреться.       Все ущелье было выжжено. На камнях черная копоть, а от травы осталась только сажа. Легкая дымка стелилась по пустырю. Никого не осталось в живых, кроме одного человека, над чьей головой сверкало голубое поле, что спасло его от смерти. Самуи стоял посередине поля, смотря перед собой пустым взглядом. Он вздохнул и повалился вперед. Сора и Рен подскочили, чтобы побежать к нему, но их опередил Саске, подхватывая мальчика на руки и унося в сторону Сакуры. Она тут же слушает его грудь и поднимает руку, давая мне понять, что он жив. - Где мама? – испугано спрашивает Сора, оглядываясь по сторонам.       Я вновь осматриваюсь и теперь замечаю, что рядом с Сакурой нет Хитоми. Розоволосая девушка занята исцелением Самуи. Ее руки обволокло зеленым свечением и она плавно скользила ими по бессознательному телу ребенка. Над ними нависал Саске, не отвлекаясь. Сора и Рен находились около меня. Резко разворачиваю голову в сторону выжженного поля и нахожу единственного выжившего – Панту. Его тело заволокло голубым куполом. Он стоял неподвижно, хотя его тело трусило мелкой дрожью. В оглушающей тишине отчетливо были слышны сердца всех присутствующих – кроме одного. Я попытался почувствовать родную чакру, но ее нигде не было. Только тяжелое давление ужаса.       Защитное поле над головой Панту стало исчезать. Он дергается, осматривая черный пейзаж вокруг себя и останавливается на мне. В его взгляде страх. Он продолжает нервно мотать головой. В нас он больше не видит опасности, но его тело чувствует неминуемый конец.       За его спиной рождается бледная световая полоска. Это была она. Разрезая пространство, Хитоми тихо и медленно вышла, показываясь из-за его плеча. Она не спускала с него серых глаз и ждала. Ждала, когда он ее заметит. Они встречаются взглядами. Мужчина вскрикивает и отшатывается назад. - Мама? – шепчет Сора.       Это уже не Хитоми. Я видел этот взгляд лишь один раз, когда она пришла мстить за смерть Джирайи. Стальной взгляд, полный ненависти и злости. Ее глаза заволокло голубой пеленой. Она медленно надвигалась на свою жертву и молчала, даже не моргала. Просто шла вперед. Готовая броситься в любой момент. Я поднимаю руку, ладонью закрывая глаза дочери. - Не смотри, - шепотом приказываю я, - идите к Самуи и проверьте как он.       Лишь только после того, как Сора кивает, я опускаю руку и разворачиваю ее спиной к себе, подталкивая в сторону к Сакуре. Рен еще недолго задерживает свой взгляд на Хитоми, а после берет Сору за руку, и они отходят. Девочка предпринимает попытку обернуться, но младший Учиха аккуратно берет ее за плечо, останавливая, и машет головой. «Умный парень», думаю я. - Техника земляной стены, - я быстро складываю печати и наблюдаю как рядом со мной поднимается высокая стена из глины, разделяя нас.       Я оглядываюсь на хрупкое тело, заносящее за спину катану. Я добился чего хотел - Хитоми больше не контролировала себя. Панту валится на колени перед ней. Его руки безжизненно повисают вдоль туловища, но головы он не опускает. В его глазах смирение. Хитоми плавно подходит к нему, присаживаясь рядом, и обманчиво нежно берет его правую руку: - Этой рукой ты собирался лишить жизни Какаши?       Мужской пронзительный вой раскатом стелется по ущелью, когда она замахивается катаной и отсекает ему руку. В нос бьет запах крови, заставляя морщиться. - Или этой? – замахивается она вновь. - ПРЕКРАТИ! ХВАТИТ! ПРОСТО УБЕЙ МЕНЯ! – сквозь слезы с отчаянием в голосе, брызжа слюной, кричит тот, кто недавно с надменным видом считал, что сможет убить нас.       Хитоми не останавливается. Не ведет и бровью, лишая его последней руки. Я чувствую, как чакра в женском теле начинает кипеть достигая максимума. Жестокость Хитоми порой ужасала, но в тоже время восхищала, однако эту расправу надо было прекращать, иначе в последствии она может навредить самой себе. Я осторожно подбираюсь сзади. Ее руки обволакивает синим пламенем и она поднимает мужчину за горло, держа над своей головой. Алая кровь хлыщет с его тела, образуя большую лужу, в которой утопают ступни. - Тебя здесь быть не должно, - шепчет Панту, кашляя кровью, - Ты монстр.       И тут взгляд Хитоми становится чистым. Пожарище внутри угасает, а с рук пропадает свечение. Она успокоилась, так же быстро, как и потеряла контроль. В ее глазах сожаление. - Почему, Панту? За что ты так со мной? Я же считала тебя другом. Я доверяла тебе. - У нас с тобой разные роли. Моя судьба – месть. И, видимо, я проиграл. Губы Хитоми начинают трястись, и я вижу выступившую влагу в ее глазах. Она опускает его на землю и молчит. - Убей, - рычит он, - Если оставишь меня в живых, клянусь, каждый день я буду думать только о том, как отомстить тебе, и если мне удастся вырваться – я уничтожу всю твою семью и заставлю тебя страдать также, как когда-то страдал я. - Прости меня, - еле слышно шепчет она, пока слеза медленно катится по ее щеке. - Прощение - очень большая роскошь, которой ты недостойна, - отвечает он и поднимает на нее окровавленное лицо, - Закончи это, Хитоми.       Она выпрямляется, занося над головой катану в очередной раз. Ее руки не трясутся, а в глазах больше нет слез. Только спокойное равнодушие и сталь в голосе: - Спасибо за службу.       Взмах. Жесткий свист разрезает воздух.       Она отворачивается в мою сторону, не желая смотреть как по земле катится отсечённая голова человека, которому она однажды доверилась. Ее рука брезгливо отбрасывает катану. Я подхожу, обхватывая ее лицо ладонями, и, посмотрев минуту в ее залитые слезами глаза, обнимаю. Мы спасли сына. Смотрю на мертвое тело. Вопросов становится больше, но ими я озадачу себя позже. - Этого не может быть, - Сакура распахивает кимоно лежащего на земле Самуи и рукой проводит по чистому животу, на котором больше нет печати в форме водоворота, - Все печати пропали. - Что это значит? – вдруг вскрикнула Сора, падая на колени рядом с ними, - Его чакра его убивает? Ты можешь заново его запечатать? - В этом нет необходимости, - удивленно говорит она и смотрит на нас, когда мы подходим к ней. Трясущаяся рука Хитоми ложится на грудь и она замирает, ожидая ответа Сакуры, - Все его очаги чакры работают. Он полностью восстановился.       В воздухе повисает немое молчание. Все остаются стоять неподвижно, удивленно глядя на спокойно спящего Самуи, в чьем теле циркулировала чакра, отдавая холодным пламенем. - Ха, - срывается первый смех с губ Хитоми, который она старается скрыть за ладонью, но после поддается истерике. Все ущелье заполняется ее смехом.       Мы возвращаемся в деревню к полудню. Редкие жители, что встречаются нам, идут медленно, сонно зевая. Я отпускаю Рена и Сору домой отдыхать. Сакура и Саске забирают Самуи в госпиталь для обследования, а мы с Хитоми отправляемся в резиденцию, чтобы рассказать Наруто о нападении. На пороге круглого здания к нам подбегает молодой чунин с пачкой белых листов, которые он торопливо протягивает своей начальнице. - Список свитков архива, - рапортует он. - Всё на месте? – устало спрашивает она, читая список. - Все, кроме одного.       Хитоми бегло начинает читать, перебирая листы, и тяжело вздыхает, закрывая глаза. - Шишо Фуин. Техника запечатывания биджу в теле человека, - я удивленно смотрю на нее, желая задать вопрос. Зачем кому-то понадобилась устаревшая техника клана Узумаки, но она ловит мой взгляд и устало отвечает, - Если хочешь меня спросить «зачем», то я не знаю, Какаши. Я уже ничего не понимаю. Какая-то нелепица. Выкрасть ребенка, желать отомстить мне, но пытаться убить тебя, выкрасть свиток с техникой, которая в наше время уже не представляет никакой ценности. У меня ощущение, что из нас делают каких-то дураков.       Мы поднимаемся по лестнице, продолжая вести разговор. С каждой фразой Хитоми становится все злее и вскоре уже переходит на тихий крик, не замечая приветствий сотрудников, которые встречаются нам по пути. - А нам теперь даже и пытать некого. Мы снова всех убили, - она жалобно вздыхает и сжимает свои волосы, оттягивая их вниз, - Тебе не кажется, что у нас проблемы с гневом? Мы с возрастом совсем себя не контролируем. - Ты себе волосы вырвешь так, - я беру ее руки и разжимаю кулаки, освобождая коричневый шелк, - Может просто закроем это дело? Панту мертв, наш сын дома, свиток даже если и был украден, то точно сгорел в том пожарище, что устроил Самуи. - Это на тебя не похоже, - хмурится она, но я быстро открываю перед ней дверь, ведущую в кабинет к Наруто, и она тут же отвлекается на блондина, что подбегает к ней, крепко обнимая.       Я остаюсь стоять в стороне, наблюдая за ее спиной. Да, на меня это не похоже, но будет лучше, если Хитоми закроет это дело и успокоится, возвращаясь к мирной жизни, а обо всем остальном позабочусь я.       Как и ожидалось – череда будней начала стирать воспоминания о недавнем происшествии. Самуи ежедневно радовал нас новыми техниками. Запасам чакры в его теле могло позавидовать пол населения Конохи, мы даже немного удивились, как у него на лбу не проявилась Бьякуго. Сора и Рен готовились к экзамену на чунина под руководством Конохамару. Хитоми пропадала в резиденции, отдавая все силы бумажной волоките. Весь ее отдел прошел через допрос, но ничего нового о Панту мы так и не узнали.       Раз за разом я вспоминал нашу битву. Его слова не лезли у меня из головы. «Любимчик судьбы», «Переписанная жизнь», что он еще говорил.       Перебрав все возможные варианты, изучив все архивные документы о прошедших миссиях, я пришел в последнее место, где мог найти хоть какую-то зацепку. - Какаши-доно, - молодая девушка с яркими изумрудными волосами поднимается из-за стола и низко кланяется. - Ох, прошу, не стоит так ко мне обращаться, - я дожидаюсь, когда она поднимет голову, и прошу, - мне нужна помощь. - Хитоми-сан сегодня нет в библиотеке, она будет только к вечеру, - быстро отвечает она. - Я знаю. Мне нужна помощь в поиске книг, - брови девушки удивленно взлетают вверх, а щеки немного алеют. Догадываясь, что она осведомлена о моих книжных предпочтениях, так же, как и том, что в библиотеке Хитоми не позволяла хранить романы Джирайи кроме «Повести», мне приходится реабилитироваться, - Вы что-нибудь слышали про Токихакаси?       Она задумчиво хмыкает, недолго думает и опускается за стол, быстро вбивая информацию в компьютер. - Вы можете найти информацию в разделе мифологии. - Мифологии? - Токихакаси-но-Ками - это же бывшее божество времени, - она щурит глаза, явно осуждая меня за незнание. Не сказать, чтобы я был особо просвещенным человеком во всякие религиозные истории, и она быстро это понимает. Вставая из-за стола, она мягко поднимает руку, пропуская меня вперед и ведет в нужный отдел, - Если, конечно, поверья не врут. К сожалению, историй про него очень мало, так как это давно забытое божество, да и не особо почитаемое нами, - она останавливается рядом с широким деревянным книжным шкафом и достает внушительный том, раскрывая его и сканируя содержимое, - Да, информации совсем немного. Однако считается, что ниндзюцу Мастер-Бог появилось как раз после победы человека над этим божеством. - Что за ниндзюцу? - Манипуляция временем и пространственно-временное перемещение, - читает она, - первыми этой техникой овладел клан Ооцуцуки. - Смена измерений и перемещение в пространстве, - вспоминая о Кагуе, уточняю я, - ты об этом ниндзюцу? - Да, - улыбается она мне и отдает книгу, - Остальное Вы можете прочитать здесь, а мне пора вернуться на рабочее место, Какаши-доно.       Осматривая внушительных размеров книгу, страниц на тысячу, не меньше, я сначала не верю своим глазам, когда нахожу имя нужного мне божка. Я переворачиваю страницы, возвращаясь к содержанию. Про других Ками написаны целые главы на десятки страниц, но про Токихакаси – лишь пара предложений.       Токихакаси-но-Ками. Вероятно, Бог Счета Часов (Времени). Божество, явившееся во время очищения Идзанаги. Токи - "время"; хакаси - "отсчет". Божеству поклонялись в храме Времени. Доподлинно неизвестно где располагался храм, однако принято считать, что он возвышался на горном хребте в газовых залежах к северу страны огня. По преданию, в храме никогда не потухал голубой огонь, поднимающийся с глубин земли. Основными прислужниками считался клан Камо, который выбрал Токихакаси-но-Ками в качестве покровителя. Храм был снесен задолго до основания скрытых селений, а клан Камо исчез. - Вы уже закончили? – вскакивает сотрудница библиотеки, когда замечает мое возвращение. - Есть ли в библиотеке еще какая-то информация на этого бога времени? - Боюсь, что нет. Это забытый и не почитаемый в наше время Бог. - Ты сказала, что Токихакаси это бывшее божество. Почему? - Кто-то говорит, что Бог времени был предан людьми и осквернен. Кто-то верит, что залежи природного газа исчерпались, огонь потух и люди ушли с того места. Считается, что Токихакаси впал в безумие и превратился в злого духа. Но это всего лишь миф.       Покинув стены здания библиотеки, которая не дала мне ответов, а только прибавила вопросов, я отправился в сторону кладбища. Не дойдя до обелиска, я свернул вправо к лесу. Я шел по маленькой тропинке в пятнистой тени деревьев, считая золотистые лужи света, проникающего сквозь кроны деревьев, под моими ногами. Деревья расступились, открывая вид на маленькую поляну, залитую солнечным светом, и большой валун, обмотанным красным канатом. - Джирайя-сама, - поклонился я.       Рука машинально дернулась к нагрудному карману, к месту, где грело сердце маленькое яркое издание любимого романа. Я смотрел на мемориал смутно надеясь, что ответы сами возникнут в моей голове. Вообще трудно было рассчитывать на это, но я хотя бы попытался. В клановых книгах о Катальдо было написано ровно столько же, как и о новом божке, о котором я прочитал. Семья Джирайи и кланом-то не считалась. Способность Хитоми перемещаться в пространстве была характерной только для нее и Джирайя сам не раз мне говорил, что она была особенной для его семьи. Знал ли он что-то еще? - У меня так много вопросов, - вздохнул я спустя час, - но ты мне уже ничего не расскажешь.       Когда я возвращаюсь в деревню, солнце уже уходит с горизонта. Света от уличных фонарных столбов недостаточно, чтобы продолжить читать, поэтому я убираю роман обратно в жилет, прибавляя шаг, чтобы скорее оказаться дома. - Отец, - впереди по брусчатой улочке размеренным шагом шли дети. Сора, с растрёпанными волосами и в пыльной одежде, видимо встретив ребят после тренировки с Сарутоби, мелкой поступью пыталась угнаться за широкими шагами Рена, оживленно, что-то рассказывая брюнету, который улыбался и не сводил с нее взгляда. Меня они не замечают, в отличии от сына. Сами вырывается вперед, быстро шагая вперед, - Смотри!       Он срывается в мою сторону рысью и исчезает. Между нами около ста метров, и весь путь он то исчезает в пространстве яркой голубой вспышкой, то появляется через двадцать метров. Так его фигура мелькает в пространстве пять раз подряд, пока он не оказывается рядом со мной. Его голубые глаза, подчеркнутые красными печатями, которые делят лицо до подбородка, как у Хитоми, сверкают счастьем, а после закрываются. Он недолго хмурится, икает и складывается пополам. Это было предсказуемо. Я вздыхаю, поднимая голову к небу, и чувствую, как теплая жижа, испражняемая желудком сына, окропляет мою обувь. - Сколько раз переместился до этого? - Десять, - откашливается он, вытирая губы от вязкой слюны. - Твою маму рвало после семи. Ты делаешь успехи, - взъерошиваю его волосы, а после смотрю на свои ноги, - но мою обувь тебе все равно придется отмыть.       Кстати о нашей маме. Утренний вызов в Храм Огня должен был закончиться до полудня. Обратно она могла переместиться с помощью кеккай генкая. Однако время перевалило за полночь, а ее до сих пор не было дома. Воспользовавшись своей кратковременной миссией, она наверняка решила отправиться еще куда-то по личным делам. Это было настолько очевидно, что даже вызывало смех.       Убедившись, что Самуи давно спит, а Сора не прокрадывается в спальню к Рену для ночных бесед, я спустился на кухню и, удобно разместившись на стуле, стал ждать супругу, читая книгу, которую одолжил в библиотеке. На плотном картоне темно-зеленого цвета золотыми иероглифами было напечатано: «Ограничения по крови». Книга об аномалии ДНК шиноби, которые обладали уникальными геномами. «Не самое приятное чтиво», думаю я и открываю содержание, пытаясь сразу найти кеккай-генкай Хитоми.       В половине второго ночи я чувствую холодный всплеск чакры у входной двери. Явилась. Я отсчитываю секунды, зная, что она сейчас делает. Мне не нужно видеть сквозь стены, чтобы знать, что сейчас она почувствовала меня и знает, что я не сплю. Наверняка стоит перед дверью и выдумывает себе оправдания из-за задержки. Натягивает дежурную улыбку, поправляет одежду, зачесывает пальцами выбившиеся пряди в высоких хвост. Набирает воздуха в легкие и толкает дверь. Я улыбаюсь, подпирая запястьем левую щеку, и жду. - Какаши? – она проходит на кухню, снимая жилет, и вешает его на спинку стула, - Почему ты не спишь? - Тебя ждал.       Она улыбается и медленно подходит, усаживаясь мне на колени. Ее теплый взгляд скользит по моему лицу, а улыбка становится шире. Она опускается, крепко обнимая меня, а я по привычке глажу ее спину. - Как прошла миссия? - Как и все мои миссии – хорошо, - Хитоми отстраняется, закусывая губу, - Я наводила справки на Рюма Ибури.       Одно из главных правил шиноби: если цель устранена, о ней стоит забыть. Попытки узнать лучше человека, которого лишил жизни приведут лишь к чувству сожаления и вины за содеянное. Хитоми это правило знала прекрасно. Несмотря на то, что ее тонкая рука оборвала немало жизней, убивать она не любила, а после содеянного старалась забыть об этом сразу же. Ее откровение удивляет меня. Рюм был первым, кого она убила, и со стороны это выглядит, словно она пытается расковырять зарастающую болячку. - Устранение Рюма было приказом Конохи, Хитоми. Ты не виновата.       Она тихо пропускает смешок и звонко чмокает меня в кончик носа: - Я не чувствую себя виноватой, не волнуйся. - Тогда расскажи, что у тебя на уме.       Она откашливается в кулак и выпрямляется: - Ибури родился на севере страны Земли в семье кочевников. Чаще всего такие семьи не имели дома, а зарабатывали с продажи мяса или молока скота. Кроме него в семье было еще восемь детей: три брата и сестры, но когда Рюму было шесть их семья попала под скалистый обвал и потеряла все стадо. Они стали нищими, - она нахмурилась и тяжело вздохнула, - В те годы главным законом Дайме Земли был запрет на размножение рабов и бедняков. Зачем плодить бедность? – горько хмыкнула она. - К чему ты ведешь? - Всех мальчиков и девочек семьи сделали бесплодными. В семь лет Рюм Ибури стал евнухом, а значит он не мог иметь детей. Панту нас обманул. Он не был ребенком Ибури и вся эта чушь с местью, - она замолчала, зажмурив глаза, - С самого начала и до конца, все было обманом. Я никогда в нем не сомневалась, никогда ничего у него не спрашивала, а он словно знал обо мне все. Зачем он пришел в Коноху, зачем сблизился со мной, зачем ему нужен был Самуи? Я уже ничего не смогу узнать, потому что убила его.       В памяти всплывают сцены битвы и ядовитые слова Панту, которые он бросал мне в лицо. Те фразы в корне отличались от мотива, в который он посвятил Хитоми перед смертью. И если та история была ложной, значит то, что мне показалось бредом, могло оказаться правдой.       Я молча встал и разлил нам чай, раздумывая, стоит ли ей рассказать о том, что сказал Панту лично мне. О Токихакаси Хитоми не слышала. Информации, которую я собрал было мало. Схожесть ниндзюцу Хитоми и какого-то божества больше была похожа на бред, чем на объяснение, но все же это было зацепкой. Однако меня настораживали две вещи: если дать Хитоми лишнюю информацию, скорее всего она сделает вид, что не понимает, но начнет работать и собирать информацию в свойственной ей манере – никому ничего не рассказывая и не объясняя, что может привести к плачевному исходу. Подвергать опасности ее или Самуи нельзя. И наконец вторая проблема – это бегающий взгляд Хитоми сейчас. Она сказала не все. - Хитоми, - я поставил чашку на стол и посмотрел на ее взволнованное лицо, - есть что-то, что ты мне не рассказала?       Мы оба молчали о том, что начали заниматься этим делом. Но если раньше Хитоми была не читаема, то сейчас ее эмоции лежали на ладони. Она терялась в догадках и ее терзали сомнения. И я готов помочь ей, если мы будем работать вместе. - Нет, - мимика ее лица расслабилась, она вновь стала похожа на статую с пустыми глазами. Она слегка склонила голову и посмотрела на меня, - А ты? Ты что-то знаешь, чего не знаю я? - Нет.       Я улыбнулся и вновь уставился в книгу, отпивая остывший чай. Бровь Хитоми еле заметно взмахнула наверх. - Я очень устала, - она тихо встала и убрала кружку в раковину, а после быстро ее вымыла и направилась к выходу из кухни, - пойду прилягу.       Как только ее спина скрылась за дверью, я опрокидываю голову и долго выдыхаю. Мы друг другу врем. Прожив столько лет бок о бок, мы предпочитаем работать сольно, а не в команде. «Милый, я не хочу врать. Есть вещи, которые я не могу рассказать даже тебе, но не потому что не хочу. Эта информация может навредить окружающим. Поэтому прошу, прекрати допрос. Давай оставим ее, - она аккуратно дотрагивается до своей головы и улыбается, - в месте, куда никто не может проникнуть.» - Как долго ты намереваешься нести эту ношу, Хитоми? – шепчу я себе под нос.