В темноту

Сколько Чанбин себя помнил, он любил темноту. Всё, что окружало его жизнь, было тёмным. Его одежда, его волосы, его юмор, его прошлое. Особенно его прошлое было... мрачным. Всё вокруг было... тёмным. И, возможно, он не возражал. Сначала он ненавидел то, как жизнь обошлась с ним. Он так долго хотел света. Он жаждал этого. Жаждал какого-то выхода. Но ничего так и не пришло. Трагедия за трагедией, кончина за кончиной. Чанбин оказался в бесконечной петле тьмы. И в конце концов он сдался. Потому что что ещё оставалось делать человеку? Он не мог больше терпеть. Поэтому он принял это. Это стало частью его. Более глубокая часть. Тьма тоже работала так долго. Чанбин был доволен. Ему было хорошо одному. Он не возражал против того, чтобы остаться в темноте и искать людей с такими же тёмными душами, как его собственная. Облегчение, может быть? Он знал, что люди, с которыми он был связан, были плохими. Но с плохими людьми было веселее всего в темноте. И Чанбин не мог выносить страдания людей. Может, это было жестоко, но он не мог справляться с чужим дерьмом. Его жизнь была достаточно тяжёлой. У него не было ни терпения, ни времени. Он встретил несколько интересных персонажей в темноте. Героиновый наркоман по имени Джисон, который по большей части интересовался его бизнесом. Он был ветренным и странным, но Чанбин предположил, что это из-за наркотиков. Он ему вполне нравился. Они держались вместе и попали в беду. Они находились вместе в темноте достаточно долго. Но в темноте всё могло оставаться хорошо лишь на некоторое время. Чанбин вспомнил, как он пришёл в их обычный переулок, засунув руки в карманы. Воспоминание немного кольнуло. Но в этом не было ничего нового. Чанбин всегда был готов найти Джисона, сидящего в куче мусора с иглой в руке и пеной, стекающей по подбородку. Темнота была бесконечной петлей. Ни друзей. Ни семьи. Ни света. Ему нужно было помнить об этом. Чанбин выдохнул через нос, стоя в метро, держа руку в кармане, а другой держался за ручку, свисающую с потолка. Он не любил зацикливаться на прошлом. Прошлое было прошлым. И не было необходимости фокусироваться на вещах, которые он не мог изменить. Он заглушал звуки детского плача и споры подростков музыкой, которая играла в его ушах так громко, что он был уверен, что когда-нибудь оглохнет. Но тогда тьма станет ещё гуще, не так ли? Это было не так уж и плохо. По крайней мере, не для него. Чанбин закрыл глаза, музыка была невероятно громкой. Ещё одна остановка, и он выберется из этого ада. Ещё одна... кто-то коснулся его руки. — Эй! — Чанбин зарычал, выдергивая наушники из ушей и убирая руку с поручня, прежде чем хорошенько разглядеть человека, который бесцеремонно потянулся к его ручке. Оу. — Прости! Я схватился всего на секунду... меня толкали сзади. Чанбин изучал человека, смотрящего на него большими блестящими глазами, тёмно-русые волосы слегка закрывали его глаза. На нём был... свободный розовый свитер. И он был... определенно не к месту. По крайней мере, так думал Чанбин. — Всё нормально, — он сверкнул глазами, прежде чем сунуть руку обратно в карман с наушниками, успокаиваясь, когда поезд замедлил ход и остановился. Чанбин смотрел, как парень в розовом свитере отпустил перекладину, не сводя глаз с двери. Он тоже выходит здесь? Конечно. Чанбин проигнорировал это, выходя из метро и спускаясь по платформе и поднимаясь по лестнице, шум оживленного города наполнял его уши. Но только несколько секунд. Чанбин с раздраженным фырканьем сунул наушники обратно в уши. Мир был... не для него. С годами Чанбин понял, что просто бесполезно просиживал время. Он не отказывался от себя или чего-то ещё, но он не собирался бороться со смертью. Ему просто было всё равно. Когда тьма хотела поглотить его целиком, он встречал её с распростёртыми объятиями. Работа. Чанбин всё ещё должен был это делать. Просто чтобы иметь достаточно денег для того, чтобы жить и содержать квартиру. Если он уволится, то окажется на улице. И, может быть, это было не так уж и плохо, но его единственным выходом была бы торговля наркотиками или проституция. И ни то, ни другое не казалось ему интересным. Но все было просто. Он просто готовил в ресторане. Ему не приходилось иметь дело с большим количеством людей. Он мог держаться особняком. Он работал достаточно хорошо, и хозяева, казалось, почему-то его жалели. Возможно, они просто не хотели, чтобы тьма полностью поглотила его. Чанбину было всё равно. Прогулки домой были его любимыми. Он любил прохладный воздух и темноту улиц. Никто бы никогда не стал бродить так поздно, а если и стал, то всегда бы подчинился людям ночи. Это были лучшие часы. Лучшее время. Чанбин держал руки в карманах, никакой музыки не требовалось для долгой прогулки до его квартиры. Больше всего ему нравились звуки среди ночи. Тихие и жуткие. Это помогало ему чувствовать себя живым. Он в безопасности, пока один. Он любил быть один- Чанбин услышал шум, когда проходил мимо переулка, насторожив уши. Он слышал всё. И это был не тот шум, который он слышал обычно. Хотя он и это уже слышал раньше. Он глубоко вздохнул, прежде чем отступить и оглядеть темный переулок, любопытство было слишком заманчивым, чтобы не последовать за ним. Чанбин медленно шёл по переулку, изо всех сил стараясь не издавать ни звука. А потом он увидел это. Кровь. Ах. Вероятно, здесь было ограбление. Такое часто случалось. Особенно с людьми, которым не следовало оставаться в темноте, если они не могли с ней справиться. Может, это был жестокий взгляд на вещи. Чанбин собирался развернуться, прежде чем услышал кашель, тело напряглось, когда он повернулся и увидел руку, протянувшуюся из-за коробки. Обычно Чанбин убегал. Но по какой-то причине... он не мог. Потому что в ту секунду, когда он увидел этот розовый рукав, запекшийся в крови, он понял. По крайней мере, предположил. Блестящие глаза в метро. Неуместный человек. Кто-то слишком яркий для этого города. Чанбин уставился на него, прежде чем тот снова кашлянул, и тихий голос зазвучал в его ушах: — Хей? — Чанбин выдохнул через нос. — Кто-нибудь...? У него не было на это времени. Он не был уверен, почему он вообще остановился. Ему было плевать на этого человека. Он его не знал. Он был просто идиотом, оказавшимся не в том месте и не в то время. — Пожалуйста, не бросай меня... Я не хочу быть один, — голос дрожал и трещал на каждом слоге. И Чанбин хотел уйти. Он чертовски сильно хотел уйти. — Пожалуйста... — он был в отчаянии. Чанбин цокнул языком, прежде чем заставить себя подойти ближе, лужа крови на земле заставила его зашипеть, прежде чем он поймал взгляд человека на земле. Розовый свитер, залитый кровью. Половина лица парня в запекшейся крови. Земля под ногами Чанбина, когда он присел перед ним, залита кровью. Но не это заставило Чанбина подойти так близко. Не кровь. Не беспокойство. Это были... эти глаза. Эти глаза были такими блестящими и завораживающими. Чанбин не мог не наклониться ближе. И он... он не делал этого. Он никогда не станет. Но вот он здесь, пытался придумать лучший способ помочь этому человеку сдвинуться с места, прежде чем дрожащей рукой вытащил телефон из кармана и коснулся экрана. Он вызовет скорую. А потом уйдёт- Чанбин ахнул, когда его телефон оказался выбит из руки, человек на земле смотрел на него испуганными глазами, прежде чем он выпрямился, кровь практически текла по его лицу и на землю. — Я должен позвонить в- — Нет. — Ты весь в крови... — Чанбин снова потянулся за телефоном, парень прикрывал телефон окровавленной рукой, Чанбин раздраженно морщился. — Что за херня ты... — Ты не можешь позвонить. Пожалуйста. Чанбин остановился, глядя на дрожащего перед ним человека. При ближайшем рассмотрении, несмотря на тусклый свет уличного фонаря на углу, он заметил у него синяк под глазом и разбитую губу. — Почему? Парень только покачал головой, трясясь так сильно, что казалось, будто он замёрз. — Я просто действительно... Мне реально нужно убираться отсюда. — Тебе нужна грёбаная больница, чувак... — начал Чанбин, прежде чем снова потянуться за телефоном, но мужчина сжал его в своих пальцах. — Пожалуйста... я не могу позволить ему найти меня. Пожалуйста, не звони. Ах. — Пожалуйста, я просто... Мне нужно убраться отсюда. В любое место, я просто... Пожалуйста, не оставляй меня здесь и, пожалуйста, никому не звони, — он тараторил, как заевшая пластинка. Он, должно быть, от кого-то скрывался. Чанбин раздраженно вздохнул. — Блять... — ему следовало уйти, но он обнаружил, что тащит этого человека из переулка к тротуару. Его дом был недалеко и почему-то с некоторыми шагами мужчина шел с ним правильно. И Чанбин не имел ни малейшего представления, как... Но они добрались до его квартиры. Он был немного смущён её состоянием, когда отпирал дверь. — Могу я войти... так холодно, — парень захныкал, когда Чанбин толкнул дверь. — Да... господи, я не оставлю тебя здесь. Молчи, пока не разбудил соседей, — Чанбин зашипел, войдя в дом, мужчина тащился за ним, пока Чанбин не помог ему сесть на диван, быстро закрыл дверь и сделал глубокий вдох, наполненный "какого хрена он делал?". — Что, блять, с тобой случилось? — спросил Чанбин, прежде чем повернуться и ахнуть, когда мужчина в розовом свитере встал прямо перед ним, глаза его налились кровью, она же капала изо рта. Чанбину хотелось закричать. Хотелось убежать. — Не издай ни звука и не двигайся, — тихо прошептал парень, прижимаясь одной рукой к двери позади Чанбина, и, казалось, острые когти вонзились в дерево. Чанбин не мог ни кричать, ни пошевелиться. Он не знал почему. Он застыл на месте. Мужчина медленно открыл рот, из его десен торчали острые, похожие на клыки зубы. Чанбин так сильно хотел закричать. Он этого не понимал. Он совсем не понимал. — Голову набок, человек. Чанбин не понимал, почему он слушается, он кричал себе, чтобы не слушать его. Но вот он... наклонил голову, закрыв рот, и из его глаз потекли слёзы страха. Мужчина посмотрел на Чанбина, казалось, с сочувствием, а затем его рот раскрылся ещё шире, уголки пугающе надорвались. И Чанбин не мог закричать. Он мог только кричать только куда-то внутрь себя и плакать, когда зубы вонзились ему в шею. Это было неправдой. Должно быть, это была какая-то дурацкая шутка. Он, должно быть, был под кислотой или что-то в этом роде, и приход выдался неудачным. Очень неудачным. Казалось, кожа плавится. Было так жарко. Глаза закатились, когда Чанбин услышал чавканье и рычание. Чанбин приоткрыл губы, но всё, что из него вышло — это слюни, потёкшие по подбородку. Это не могло быть реальностью. Чанбин не принимал эту реальность. Потому что это не имело смысла. Он чувствовал себя в ловушке. Нет, он и был в ловушке. Он застыл, сердце бешено колотилось, а слёзы текли ручьём. Он никогда не чувствовал... Чанбин не был уверен, что это за чувство. Он почувствовал тошноту в животе. И это длилось так долго. Слишком долго. Чанбин не мог даже сосредоточиться и в конце концов почувствовал, как тьма взяла верх. Его старый друг. Единственное, что заставило уйти всю эту жгучую боль. В покойную дремоту.

🖤🖤🖤🖤

Чанбин проснулся, широко раскрыв глаза и оглядываясь. Он был в своей постели, холодный воздух вентилятора хлестал ему по лицу. Ему, должно, должно быть, приснился кошмар. Чанбин поднёс руку к шее, потирая напряженную кожу, прежде чем остановиться и задрожал от ощущения небольшого прокола, а затем нащупал ещё один рядом. Чанбин неуверенно вылез из кровати, направился в ванную комнату, затем включил свет и уставился на себя в зеркало. О Господи. Он был таким бледным. Чанбин видел, насколько болезненно он выглядел, его губы слегка посинели, а под глазами образовались тёмные мешки. Он выглядел так, как будто был болен. Но это было ничто по сравнению с двумя проколами на шее сбоку. Этого не могло быть. Чанбину нужно было кому-нибудь позвонить. Ему нужно было вызвать полицию, ему нужно было поехать в больницу- что, чёрт возьми, этот человек с ним сделал?! Но, как и прошлой ночью, обернувшись, он столкнулся лицом к лицу с мужчиной в розовом свитере, хотя на этот раз он был вовсе не в этом розовом свитере. И на этот раз он не был залит кровью. И его глаза не были налиты кровью. На нем была одна из футболок Чанбина. И он был в спортивных штанах вместо штанов с той ночи. Он был в одежде Чанбина. Чанбин приоткрыл губы, но быстро заметил, что не может издать ни звука. — Я не давал разрешения говорить. Чанбин был в аду. — Мне нужно, чтобы ты обратил внимание на то, что я сейчас скажу. В любом случае у Чанбина не было выбора. — Меня зовут Минхо. Прошу прощения за эти обстоятельства... мне правда жаль. Но я голодал. Я потерял много энергии, убегая от того человека. Я не мог рисковать голодом, — Чанбин понятия не имел, что все это значит. — Тебе не понравится то, что я тебе скажу... но мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты позволил мне остаться здесь, пока я не почувствую себя в достаточной безопасности, чтобы уйти. Чанбин хотел кричать на него, что он этого не делал. Но помимо того, что он всё равно не мог говорить, Чанбин боялся того, что может сделать неповиновение. — Я бы позволил тебе говорить, но я не хочу, чтобы ты кричал... всё плохо кончилось бы, если бы ты это сделал. Какого хера... — Это ненадолго... и в качестве извинения я даже приготовил тебе завтрак. Я просто... не могу рисковать. Чанбин сжал кулак, тяжело сглатывая. Минхо отвел взгляд на несколько секунд, прежде чем посмотреть Чанбину в глаза: — Ты снова можешь говорить. Внезапно Чанбин почувствовал, что снова может дышать. Он почувствовал, как это тяжёлое чувство мгновенно исчезло. — Кто ты, чёрт возьми? — рявкнул Чанбин, понизив голос. Ему не нужно, чтобы этот человек нравился ему. Как бы сильно Чанбин не хотел бороться со смертью, он не хотел умирать от рук этого человека. — Меня зовут Минхо. Я тебе это сказал. Этот человек... он смотрел на Чанбина своими глупыми блестящими глазами. И это было несправедливо. Чанбин хотел убить его. — Я... — Минхо посмотрел в сторону, прежде чем выдохнуть через нос и уставиться на Чанбина. — Я то, что твои люди называют вампиром. Возможно, это звучит глупо, но... это лучшее, что я могу тебе дать. — Ты, блять, шутишь...? — рявкнул Чанбин, стараясь держаться как можно дальше от мужчины. Минхо покачал головой. — Трудно объяснить... и я действительно не хочу вдаваться в подробности того, что я есть и что я могу сделать. Всё, что тебе нужно знать, это то, что мне нужно остаться здесь. И ты должен позволить мне питаться тобой. Чанбин дрожал. — Прости? — Ты слышал меня, — Минхо впился в него взглядом. — Да пошёл ты ... убирайся нахуй из моего дома, — смело сказал Чанбин. Он был в ярости. Это была чушь собачьей. Это была полная чушь. Минхо внимательно наблюдал за Чанбином. — Это временно. — Я буду кричать. Я позвоню- — Тебе никто не поверит. И если ты закричишь, я сверну тебе шею. Чанбин покачал головой. — Убирайся... — Ты пригласил меня войти. — Тогда я аннулирую твоё ебаное приглашение! Минхо стоял, закатив глаза, прежде чем скользнуть пальцами по шее Чанбина, Чанбин не мог сдвинуться с места. — Это не так работает. — Убирайся- — Когда твоя кровь станет моей... ты ничего не сможешь сделать или сказать, чтобы заставить меня уйти. — Это нападение... Слишком хорошо ощущаемые ногти Минхо вонзились в горло Чанбину. — Я уже объяснил тебе всё, что тебе нужно знать... Я уйду, как только это будет безопасно. — Выбери кого-нибудь другого, — Чанбин сплюнул в ответ, прежде чем мужчина наклонился ближе, внимательно наблюдая за Чанбином, светлые пряди волос коснулись ресниц Чанбина. — Я уже выбрал тебя. Чушь собачья. — А теперь иди съешь пищу, которую я приготовил для тебя, чтобы ты полностью поправился. — Я не буду есть ничего из того, что ты приготовил. Минхо сверкнул глазами. — Я могу заставить тебя, Со Чанбин. Не испытывай меня. Глаза Чанбина расширились на это. Откуда он узнал его имя?! — Поешь, пожалуйста, — прошептал Минхо со вздохом, его рука соскользнула с горла Чанбина, прежде чем он повернулся и направился на кухню. Чанбин едва мог двинуться на дюйм. И его взгляд тут же метнулся к двери. Он должен бежать. Он мог убежать, верно?! — Чанбин. Он не мог бороться с этим. Даже если человек технически не заставлял Чанбина двигаться, он всё равно двигался. Что, если мужчина поймает его, как только он отопрёт дверь? Он убьёт его. Блять. Чанбин неуверенно вошёл в кухню, переводя взгляд на свой маленький столик, на котором стояла тарелка с яйцами, беконом и тостами. Обычный завтрак. Самый простой. — Поешь, пожалуйста, — заговорил Минхо, сидя за столом перед пустой тарелкой, глядя вперёд, словно ожидая, пока сядет Чанбин. Что за хрень? Чанбин прокрался мимо мужчины, отодвинув деревянный стул, прежде чем скользнуть на своё место. Он был так встревожен. И наблюдал. — Как долго ты будешь здесь...? — спросил Чанбин, глядя на мужчину, который устроился напротив него по другую сторону стола. — Когда станет безопасно, я уйду. — Почему бы тебе просто не убить меня... — Мне нужна твоя кровь, — категорично ответил мужчина. Чанбин раздраженно цокнул языком, прежде чем схватить вилку, взять яйцо и сунуть его в рот. Он решил, что у него нет выбора. И он не хотел знать, что имел в виду Минхо, когда сказал, что заставит его поесть. На вкус нормально. Как обычные яйца. Всё было хорошо на вкус. Как нормальная еда. Но тошнота не была нормальной. Взгляд не был нормальным. Чувство гнева в груди Чанбина не было нормальным. — Мне жаль, — Чанбин задержал вилку у рта, опустил ее на тарелку и посмотрел на мужчину напротив. — Мне правда очень жаль... Чанбин бросил на мужчину ледяной взгляд. — Я был в том переулке... ждал, когда кто-нибудь придёт. И, к сожалению, этим человеком оказался ты. — Тебе ничего не угрожало... Минхо на мгновение помолчал, прежде чем зачесать блондинистую прядь за ухо. — В принципе, да... но меня ранил тот охотник. Охотник. — Он довольно хорошо меня потрепал. Я не симулировал травму глаза, — Минхо вздохнул. — Он тоже ударил меня ножом. Но мне удалось уйти. — Мне стоит беспокоиться насчёт этого человека? — Он не причинит тебе вреда, — Минхо тихо прошептал. — Он не посмеет. Чанбин вздохнул. — Почему бы просто не убить его и не оставить меня в покое? Минхо посмотрел в стол. — Я не могу этого сделать. — Почему нет? Просто убей его и оставь меня в покое. Я не хочу иметь с этим ничего общего. — Я не могу. Я уйду, когда он это сделает. Он уйдёт. — А если нет? — Уйдёт. Чанбин покачал головой, отталкивая тарелку, поймав раздраженный взгляд Минхо. — К чёрту это, — он соскользнул со стула, собираясь пройти мимо мужчины, прежде чем почувствовал, как его резко схватили за запястье, заставив остановиться. — Закончи есть. — Я больше не голоден. Я хочу принять грёбаный душ... — Я заставлю тебя. — Тогда убей меня, мне похуй, — Чанбин выдернул запястье, мужчина удивленно взглянул на него, прежде чем Чанбин пошёл по коридору в свою ванную комнату, захлопнув дверь. Но вместо того, чтобы идти дальше в комнату, он рухнул на дверь, прижавшись спиной к дереву, руки зарылись в его волосы. Это, блять, не могло происходить. Не могло. Потому что вампиры не были реальностью. Всё это было всего лишь ловушкой разума. Минхо, должно быть, накачал Чанбина наркотиками. Проколы в шее могли быть нанесены ему когда угодно. И монстр, которого он видел, должно быть, было просто чудовищной показухой. Это не было правдой. Чанбин провёл рукой по своим тёмным волосам, прежде чем подтянуть колени к груди, спрятав лицо на несколько нескольких секунд, делая глубокий вдох. Он не поверил бы, что это было реальностью. Это было слишком глупо. Слишком невозможно. В том, что с ним происходило, не было ничего реального. Ничего. — Блять... — Чанбин встал через несколько мгновений, потащил своё тело в душ, повернул кран, тёплая вода попала ему на пальцы. Ему было так плохо. Это не было реальным.

🖤🖤🖤🖤

Это было реально. Чанбин вышел из спальни, не спеша одевшись, глаза расфокусировались, когда остановились на мужчине, сидящем на диване Чанбина, скрестив руки на груди, пока он смотрит телевизор. Этот человек был в его доме. На нем была его одежда. И он не уйдёт. Чанбин медленно приближается. — Куда ты положил свою одежду...? — В мусор. Чанбин вздохнул, взглянув на телевизор. Он смотрел какую-то новую драму. — Сколько тебе лет? — Двадцать пять. Не может быть. — Нет... сколько тебе лет на самом деле? Минхо с раздражением повернул голову. — Это еще одна вещь, с которой люди напортачили. Мне не сто. Я не бессмертен и старею. Мне двадцать пять. Чанбин скривился. — Ты говоришь, как старик. Минхо бросил на него взгляд, прежде чем развалиться на диване. — Быть запертым в окружении стариков сделает и тебя таким же. — Стариков... — Стариков, — прошептал Минхо, прежде чем с сочувствием взглянуть на Чанбина. — Мне жаль, если ты меня ненавидишь... Обещаю, что скоро уйду. — В какой одежде, моей? — Прости... Я не могу вытереть кровь с того свитера. — Ты не уйдёшь в моей одежде. Минхо тяжело сглотнул, выпрямляясь. — Тогда мне уйти голым? — Мне всё равно, как ты уйдёшь. Ты не уйдёшь в моей одежде. — Ты хочешь, чтобы я снял её прямо сейчас? Чанбин усмехнулся, качая головой. — Ты невозможный. — Тогда закажи мне новую одежду. — Закажи себе свою грёбаную одежду- Чанбин поймал взгляд Минхо. Дерьмо. — Я сказал, закажи мне новую одежду. Доставкой. Я хочу, чтобы она была здесь завтра. Чанбин почувствовал, что его тащат к дивану, прежде чем он открыл свой макбук, глаза дрожали, пока его пальцы печатали название веб-сайта, на который он никогда раньше не заходил. — Что ты заставляешь меня делать... — Я просто попросил одежду. Поскольку ты не разрешаешь мне взять эту. Она лежала в самом низу твоих ящиков. Чанбин держал язык за зубами, просматривая веб-сайт глазами, пока его пальцы бездумно добавляли в корзину вещи нужного размера. Он даже не понимал, откуда он знал, что заказывать. — Это не правильно... — Ты всё усложняешь. Я не прошу многого. — Это дерьмо стоит денег... — Ты можешь себе это позволить, — Минхо огрызнулся, прежде чем снова начать смотреть драму, а Чанбин продолжил выбирать вещи против своей воли. Это было не так дорого... но всё равно денег у Чанбина не было. — Блять... ты можешь оставить её себе. Бери всё, что хочешь. Пожалуйста, не заставляй меня продолжать, — прошептал Чанбин, когда курсор под его пальцами навёлся на раздел оплаты товаров. — Серьёзно? Вот и отлично. Чанбин снова смог нормально дышать, его рука соскользнула с мыши на несколько секунд, прежде чем он закрыл вкладку, а затем и свой ноутбук. — Я, блять, не сделан из денег. — Я уже изучил всё, что касается тебя. — Как?! — Я просмотрел твой телефон. У тебя нет никаких игр. Ты не пользуешься социальными сетями... ты очень странный. Чанбин замер. — Ты сделал что? — Но у тебя там был интересный дневник... — Как ты, блять, посмел- — Твоя жизнь такая грустная. Чанбин хотел убить этого человека. Даже больше, чем раньше. — Где мой телефон? — На зарядке. Он умер, пока я читал. — Что, чёрт возьми, с тобой не так? — Мне нужно знать, что я пью, — Минхо посмотрел Чанбину в глаза. — Ты такой грустный... — Мне, блять, не грустно. Я в порядке. — Может, ты хорошо это скрываешь. Но ты определенно окутан тьмой... Это странно. — Укуси меня. — Я уже сделал. — Пошёл ты... — Я могу это сделать, если хочешь. Чанбин тихо зарычал: — Что, блять, с тобой не так...? — Ты очень интересный. Всего на год моложе меня. — Иди на хуй. — Твоих родителей убили. Чанбин замер. — Тебя похитили, когда ты был маленьким. — Замолчи. — Похититель обращался с тобой как с куклой... — О чём я только что попросил?! — Чанбин практически закричал, прежде чем мужчина посмотрел на него, не двигаясь с места. — Когда они нашли тебя... с тобой так жестоко обращались, что они не думали, что ты выживешь. Чанбин потерялся. Он сжал руку в кулак, прежде чем ударить костяшками пальцев в лицо блондина, который абсолютно ничего не сделал, чтобы остановить его. Поэтому он делал это снова и снова. Чанбин потерял счёт тому, сколько раз он ударил этого человека, но он знал, что его костяшки покрылись синяками, а кровь текла по пальцам, когда он отстранился, голова блондина низко безвольно повисла ему на грудь. Он ненавидел его. Он так сильно его ненавидел. Мужчина выдохнул, прежде чем взглянуть на Чанбина, кровь текла с уголков его рта и носа. Он не мог открыть ни один глаз, и Чанбин подумал, что сломал слишком много костей на его лице... он не мог этого сделать. — Тебе лучше? Чанбин вздрогнул, медленно отступая. — Да пошёл ты... ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь. — Я знаю, что тебе, наверное, лучше, правда? — Пошёл ты... Блондин слизнул кровь со своих губ, прежде чем подняться с дивана, его лицо было таким разбитым и в синяках. — Вымещать гнев это... приятно, правда? — Почему ты позволил мне это сделать? — Чанбин вздрогнул, когда Минхо подходил к нему всё ближе и ближе. — Потому что тебе это было нужно. И мне это было нужно. Чанбин приоткрыл губы, прежде чем этот пронзительный взгляд заставил его замереть. — Наклони голову. Не снова.

🖤🖤🖤🖤

В тот день Чанбин отпросился с работы. В любом случае, его ужасно тошнило. Он даже не был уверен, насколько безопасно пить из него столько крови — боже, сколько крови он потерял? На этот раз он даже не потерял сознание. Всё это время он в страхе смотрел на стену, и звук, с которым мужчина чавкал кровью у его шеи, во второй раз напугал его. После этого Минхо оставил его одного. Этот человек был... Чанбин не знал, что думает о нём. Он ему не нравился. Он не ненавидел его. Он не был уверен, был ли он больше очарован или разгневан. Но Минхо приготовил Чанбину немного рамена, и после этого он в конечном счёте оставил Чанбина одного. И Чанбин обнаружил, что устроился на диване, наблюдая, как светловолосое существо-вампир смотрит ещё одну драму. Чанбин не был уверен, что заставило его прочистить горло и снова заговорить: — Откуда ты? Минхо посмотрел на Чанбина сверкающими глазами. — Я ниоткуда. Я путешествую из города в город. — Ты сказал, что вырос со стариками... — Я всю свою жизнь переезжал. — Как ты можешь переезжать, если ты заперт? Минхо улыбнулся. — Значит, ты обратил внимание. Чанбин кивнул головой. — Ты заглянул в мою грёбаную жизнь. Так что расскажи мне о своей. — Я родился в маленьком городке на юге. Чанбин посмотрел на светловолосого мужчину, скрестив руки на груди. — Я мало что помню из своего детства. Я просто знаю, что родители кормили меня из красных пакетов... пакетов с кровью. — Ты родился таким? Минхо кивнул. — Я не просил об этом. Мои родители... они тоже родились такими. Поколения этого... — Почему ты не с ними? Минхо резко вдохнул. — Убиты. Охотники. Единственная причина, по которой они не убили меня — это то, что я был слишком маленьким. Они не убивают детей или стариков. — Так... — Они заперли меня. Ждали, когда умрут старики, и ждали, пока вырастут дети... — Что случилось, когда ты вырос? — Чего не случилось... — засмеялся Минхо, закусив нижнюю губу. — Я выбрался до того, как со мной что-то случилось... — Как? — Не имеет значения. Но с тех пор мне приходится мотаться из города в город, прежде чем они снова меня найдут. — Что, если они найдут тебя здесь... — Они не навредят себе подобным. Ты в безопасности. — Кто эти люди? — Зло. Чанбин выгнул бровь. — Это вы пьете чужую кровь. — Когда я уйду, ты меня не вспомнишь. Чанбин приоткрыл губы. — Что? — Когда я уйду, я сотру твою память обо мне. Ты ничего не вспомнишь. Я обещаю. Чанбин не стал бы с этим спорить. Он с раздражением плюхнулся обратно в кресло. — Хорошо. Я просто хочу, чтобы с этим было покончено. Минхо вздохнул. — И мы безобидны. — Ты дважды напал на меня, — пробормотал Чанбин, поймав взгляд блондина. — С твоих уст это звучит ужасно... — Ты заставил меня оставаться неподвижным, пока сосал мою кровь... Ты хоть представляешь, как сильно это печёт?! И ты сделал это уже дважды! Минхо нахмурился. — Я уйду с твоего пути, когда буду в безопасности... Мне очень жаль. Я больше не буду пить сегодня. — Как часто вам нужно пить? — сердито спросил Чанбин. — Наш голод... обычно мы очень часто голодны. Чаще, чем следовало бы. — Ты, блять, истощишь меня... — Мы знаем, когда остановиться, — Минхо вздохнул, взял одну из подушек с дивана и прижал её к груди. — Могу я тебя кое о чём спросить, Чанбин? Чанбин выпрямился, полностью сосредоточив внимание на блондине. — Что? — Почему тебе нравится темнота? Я имею в виду не цвета или эстетику, а... образ жизни. Почему? — Это вопрос на счёт того, что ты прочитал без моего разрешения? Минхо нахмурился, прежде чем кивнуть. — Мне любопытно. Чанбин закатил глаза. — Ты всё равно заставишь меня сказать тебе, если я этого не сделаю, верно? И даже если ты скажешь "нет", ты сможешь просто стереть это, а? — Я бы не стал... — Это утомляет. Минхо замолчал, похоже, внимательно слушая. — Ты можешь справляться с темнотой только до тех пор, пока не устанешь. И я устал бороться с ней. Я уверен, что ты прочитал очень много, так что мне не нужно сдерживаться, ведь так? — Чанбин не позволил Минхо говорить. Вместо этого он переместился со своего места, чтобы устроиться рядом с Минхо, раздраженно фыркая, когда мужчина чуть отодвинулся от него. — Моя жизнь была дерьмовой. Я написал о том дерьме, что со мной случилось. О смерти моих родителей и похищении. Это было похоже на серию криминального телешоу, и я, к сожалению, стал главной жертвой. Чанбин откинулся на спинку дивана, глядя в потолок. — Даже после этого... даже после того, как меня нашли, накормили и позаботились... лучше не стало. Единственными, кто благополучно вышел из этой ситуации, были следователи, раскрывшие дело. Когда меня выписали из больницы и отправили в приёмную семью, ни у кого из них не возникло и мысли обо мне. Минхо внимательно наблюдал за Чанбином, и Чанбин чувствовал, как его глаза смотрят сквозь душу. — В детском доме ко мне относились как к дерьму. Мои приёмные родители были дерьмом. Когда мне исполнилось восемнадцать, мне не повезло, и меня выгнали из дома. Я не знал, куда идти, поэтому нашел семью в темноте. — Люди ночи... — Секс-работники присматривали за мной и помогали с едой. Они были самыми заботливыми людьми, которых я когда-либо встречал. Наркоманы были моей единственной реальной проблемой, но с некоторыми я подружился, и они помогали мне оставаться в безопасности. — Кроме... Чанбин повернулся лицом к Минхо, блондин с сочувствием посмотрел на него. — Мне очень нравился Джисон. — Он был... Чанбин выдохнул. — Да. Но, как и всё остальное, он был мимолётным. Всё мимолётно. — Чанбин... — И ты тоже мимолётный. По крайней мере, тебе лучше быть таким. Я не хочу, чтобы меня убили, потому что какой-то грёбаный кровосос решит привести убийц к моему порогу. — Они никогда не... — Раньше я думал, что люди никогда не причинят мне вреда. Но люди любят делать друг другу больно. Для них это как прилив жизненных сил. Сверкающие глаза Минхо на этот раз казались тусклыми. — Мне плевать на всех. И всем плевать на меня. Я не должен был останавливаться, чтобы проверить, как ты. Я никогда не останавливаюсь. Мне всё равно. Я буквально проходил мимо людей, которых забивали до смерти. Я проходил мимо ограблений. Я... — Чанбин остановился на этом, скрестив руки на груди, — темнота защищает меня. Это держит меня в стабильном состоянии. Если я попытаюсь покинуть темноту, меня просто отбросит обратно. По крайней мере, если я останусь... я буду в безопасности. — Ты несчастлив. — А кто-нибудь счастлив? Минхо мгновение наблюдал за Чанбином. — Когда я не в бегах, мне нравится ходить в лес. Просто... чтобы вдохнуть воздух и полюбоваться солнцем. Чанбин щёлкнул языком. — Ты можешь это делать? — Ещё один миф, созданный людьми... Да, я могу выходить на солнце. Я действительно люблю солнце. Оно тёплое и комфортное. — Конечно, тебе нравится солнце... — Луна идёт тебе. Чанбин усмехнулся. — Так ты понял, почему мне нравится темнота? — Луна — самая яркая вещь в ночи. Лицо Чанбина вытянулось. — Тебе нужно... каким-то образом ты выбрался с улицы, и теперь у тебя есть дом и работа... ты можешь выбраться из тьмы. — Я не хочу. Минхо слабо улыбнулся. — Это было бы хорошо для тебя... — Минхо слегка поёрзал, прежде чем соскользнуть с дивана. — Могу я приготовить тебе что-нибудь поесть? — Ты уже готовил мне раньше... — Обед. Тебе снова надо поесть. — Я не голоден... — Каждый раз, когда я питаюсь от тебя, будет лучше, если ты поешь после. Чанбин вздохнул. — Хорошо. Я поем. Ты обещаешь, что больше не будешь питаться от меня, верно? Минхо кивнул. — Обещаю. Есть что-то, что ты хочешь? — Сделай всё, что сможешь найти... — вздохнул Чанбин, откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. Может, ему удастся вздремнуть. Может, он проснётся, и этот кошмар закончится.

🖤🖤🖤🖤

Нет, это было реально. Чанбин сел, глядя на тарелку с супом, поставленную перед ним. Пахло приятно. Чанбин решил, что в любом случае Минхо может сделать не так уж много. Суп дымился. Чанбин на мгновение огляделся, прежде чем наклониться вперёд и взять ложку, сделав маленькие глотки супа. Это было нормально. Опять же, всё было хорошо. С одной стороны, Чанбину было интересно знать, куда пропало вампироподобное существо, но с другой стороны — ему было плевать. Может быть, Минхо ушёл. Чанбин ел тихо, в одиночестве и с комфортом. Он был доволен. И после того, как он вымыл за собой тарелку и руки, он направился в заднюю часть своей квартиры. Может, ему удастся немного поспать. После всей этой неразберихи он это заслужил- Дерьмо. Чанбин раздраженно вздохнул, осторожно приближаясь к своей кровати, когда увидел, что блондин лежит на животе, лицом к двери, и, похоже, спит. — Какого хрена ты делаешь... — пробормотал Чанбин, прежде чем подойти достаточно близко, чтобы разглядеть черты лица мужчины. Он был довольно красив. Раньше Чанбин был слишком зол, чтобы разглядеть его как следует. Он был... хорошеньким. Светлые волосы падали на его брови и глаза так, что Чанбину захотелось убрать их- о чём, чёрт возьми, он думал? Ему не нравился этот человек. — Вставай, — Чанбин зарычал, мужчина не двигался. Чанбин перевернул мужчину, Минхо тихонько заскулил и свернулся калачиком на подушке. — Нет... уходи с моей кровати! — скомандовал он, вампир тихо захныкал, прежде чем подняться. Чанбин включил лампу, вампир на мгновение взглянул на него, прежде чем устало моргнуть. — Что ты делаешь в моей постели? — Я устал... — Так ты спал в моей грёбаной постели? Минхо опустил глаза в пол, прежде чем вылезти из кровати Чанбина, один глаз склеен, когда он, спотыкаясь, прошёл мимо Чанбина. — Хей?! — Чанбин схватил вампира за запястье, разворачивая. Он устал играть в игры с этим человеком. И если он хотел ебать мозги Чанбину, тот будет делать то же самое в ответ. — Ты что, оглох?! — Чанбин схватил Минхо за челюсть, глаза вампира расширились от шока. — Не трогай мои вещи. Не спи в моей постели. Минхо мгновение наблюдал за Чанбином своими блестящими тёмными глазами, прежде чем он отстранится, потирая челюсть, а потом снова глядя на него. — Прости. Чанбин приготовился к ответу, прежде чем заглянуть в глаза мужчине, его собственные глаза скользили по его лицу. Он выглядел измученным. И, возможно, Чанбин был слишком резок. Он ничего не сказал, когда Минхо вышел из комнаты. И он не пошёл за ним. Вместо этого Чанбин забрался в свою кровать, наблюдая за дверным проёмом, прежде чем свернуться в своей постели и позволить сну снова завладеть собой.

🖤🖤🖤🖤

Ему было плохо. Чанбин почувствовал себя ужасно плохо, когда проснулся. Но вместо того, чтобы искать вампира, он решил принять душ и переодеться. Ему было интересно, вернулся ли Минхо в комнату. Он полагал, что нет. Принимал ли Минхо душ? Чанбин уставился на свой телефон, который всё ещё был подключен к тумбочке, отключая его и проверяя время. Было поздно. Намного позднее ужина. Ему следовало вернуться в постель. Но вместо этого он обнаружил, что идёт по коридору, чтобы найти Минхо. Если бы он был там. — Минхо? — позвал Чанбин, прежде чем взглянуть на диван, светлая шевелюра прислонилась к подголовнику. Чанбин вздохнул, медленно приближаясь. — Прости, что я огрызнулся на тебя за то, что ты спал в моей постели. Минхо на мгновение повернулся, его лицо побледнело, когда он посмотрел Чанбину в глаза. Он выглядел ужасно. — Я просто... извини. Минхо не ответил, он просто запрокинул голову обратно. Чанбин тяжело сглотнул, приближаясь к мужчине. — Ты в порядке? — Голоден, — прошептал Минхо таким низким голосом, что Чанбин съёжился. — Почему ты не... — Я обещал тебе, что не буду. Чанбин вздохнул. — Это уже следующий день. Минхо не двинулся с места. — Господи... — Чанбин сел на диван, неуверенно склонив голову набок. — Ешь. Минхо повернул голову. — Ты не хочешь, чтобы я... — Господи Иисусе, конечно, я не хочу, чтобы ты это делал. Это пиздецки больно... Последовала пауза, прежде чем Чанбин почувствовал, как его схватили за запястье, готовясь к укусу в горло, но вздрогнул от боли новых ощущений. — Что ты делаешь?! — на этот раз рот мужчины был на запястье Чанбина, и было больно, но без жжения. Во всяком случае, он чувствовал лёгкость. — Минхо? Блондин ничего не сказал, слизывая кровь с запястья Чанбина, и тот мог видеть белые клыки и язык, двигающийся по его коже. Это было интересно. И на этот раз Чанбин не отключился. Через несколько мгновений Минхо отстранился, по его подбородку потекла кровь, которую он быстро слизнул, прежде чем снова рухнуть на диван. Чанбин приоткрыл губы, чтобы что-то сказать, прежде чем проколы на запястье привлекли его внимание. — Почему ты это сделал? — Прости меня. Чанбин вздохнул. — За что? — За то, что выбрал тебя... Прости, что я вторгся в твой дом. И прости, что я добавил тебе тьмы. Чанбин не знал, что сказать, он просто натянул рукав на запястье и покачал головой. — Я не должен был на тебя кричать. Я злюсь, но... ты, наверное, просто пытаешься выжить или что-то в этом роде. Минхо взглянул на него. — Тебе стоит принять душ и переодеться. Ты можешь надеть всё, что захочешь. — Я не хочу навязываться... — Просто иди в душ. Я не знаю, как долго ты будешь здесь, так что будет лучше, если ты не будешь носить одну и ту же одежду всю неделю и начнёшь прибираться в моём доме. Минхо некоторое время смотрел на Чанбина, прежде чем подняться с дивана, хотя его немного трясло. — Хорошо... — Ты в порядке? Вампир кивнул и направился в холл. — Минхо? — Я в порядке, — мужчина вздохнул, исчезая в коридоре. Он в порядке? Почему это волновало Чанбина? Ему было всё равно. Нахуй этого человека за то, что он вот так ворвался в его дом. Это было неправильно и несправедливо. Но это была не его проблема. Чанбин вздохнул про себя, прежде чем достал телефон, проверяя своё расписание, и вздохнул с облегчением, узнав, что у него завтра выходной. Спасибо господи. Грохот. Чанбин скривился от громкого шума, донёсшегося из задней части его квартиры. Он выругался про себя, прежде чем пройти в ванную комнату, в которой, как он полагал, и был шум воды, и глаза Чанбина остановились на мужчине, который был наполовину в душе, наполовину растянулся на полу. Господи Иисусе. — Блять, да что с тобой не так?! — прорычал Чанбин, когда наклонился и поднял блондина, и от вида крови его глаза расширились. Кровь? Чанбин потянулся за волосы блондина, прежде чем отдернуть руку, проклиная себе под нос красное пятно на ладони. — Бля... — Чанбин помог Минхо сесть прямо в душе, зашипев, когда вода ударила его по спине. — Эээ... Минхо, проснись. Ты упал, потому что голоден? — Чанбин похлопал мужчину по щеке. — Минхо? Без ответа. Чёрт побери. — Сраный вампир... — прорычал Чанбин, прежде чем забраться на колени Минхо и оттянуть футболку со своей шеи, глубоко вздохнув и плотно зажмурив глаза, когда прижал к ней губы бессознательного парня. — Ёбаный свет... Через несколько секунд этот обжигающий жар снова заполнил Чанбина. Он ахнул, когда Минхо прижал одну руку к спине Чанбина, а другой склонил его голову в сторону, острые клыки проткнули его кожу. Чанбин хотел закричать от боли, но подавил её, решив вместо этого тихо проскулить. Он всё равно не мог пошевелиться. Он был наполовину заморожен, его рука дрожала, пытаясь схватить волосы Минхо, когда тот прихлебывал его кровью. Это жалит. Но Чанбин предпочёл бы иметь в доме живого вампира, чем мёртвого. Глаза стали тяжёлыми, пока Минхо продолжал пить. И боль начала исчезать. Внезапно Чанбин почувствовал... лёгкость. Такую лёгкость, что даже не заметил, как снова потерял сознание. Он устал отключаться.

🖤🖤🖤🖤

Когда на этот раз Чанбин проснулся, у него пересохло в горле, руки дрожали, когда он откинул одеяло и сел. На этот раз он тоже чувствовал себя ужасно. Как будто его несколько раз вмазали в кирпичную стену. — Господи... — Чанбин потер шею, прежде чем осмотреть комнату, остановившись на фигуре, сидящей на полу у двери в ванную. — Минхо? — Чанбин вздохнул, вылезая из кровати, и подошёл к вампиру, сидящему на полу. Чанбин посмотрел на мужчину, его волосы были насквозь мокрыми, прежде чем он соскользнул рядом с ним. — Что ты делаешь на полу? Ты весь мокрый... — Прости меня. Опять. Чанбин вздохнул. — Я так понимаю, ты не принял душ. Ты всё ещё в этой мокрой одежде. — Прости меня, Чанбин. — Перестань извиняться. — Я не должен был так поступать с тобой. Прости. — Ты просто голоден- — Я никогда не делал это раньше. Чанбин сузил глаза на это. — Ты сказал, что был в бегах- — Я соврал об этом. Мне никогда не приходилось... я впервые убегаю от чего-то. Я не могу контролировать свой голод. — Ты лгал обо всём...? — Нет... Я не лгал о том, что меня заперли. Я просто не сказал тебе, как я выбрался. Чанбин вздохнул. — Как ты выбрался? — Охотник мне помог... — Почему? Минхо вздохнул, подтянув колени к груди и положив подбородок между ними. — Я не знаю. Но он вытащил меня оттуда. Чанбин внимательно наблюдал за Минхо. — С тех пор, как я ушёл оттуда, я был с ним. Ах. — Просто между нами всё стало слишком плохо. Я решил уйти, а он просто... продолжает преследовать меня. Я надеюсь, что если я засяду где-нибудь достаточно долго, он уйдёт. — А если нет? — Я не знаю... Я ничего из этого не планировал. Он злится на меня за то, что я ушёл... у этого ублюдка был какой-то странный кинк на кровь, и я все время кормился от него. Вот почему я так... Я быстро проголодался. Мне жаль, что я не сказал тебе этого. Он был таким жестоким, и я остался, потому что он спас меня. Мне очень жаль, что я так... Прости. — Хотел бы я знать это раньше... — Чанбин нахмурился. — Послушай ... Я зол, что ты в моем доме вот так, но ты можешь остаться. До тех пор, пока ты не сможешь благополучно выбраться отсюда. — Чанбин... — Просто держись подальше от моих вещей... и сходи в душ. Я принесу тебе свежую одежду. — Ты уверен? — Ага, — Чанбин оторвался от пола. — Я пойду спать потом. Можешь спать где угодно, просто... — Держаться подальше от твоих вещей. — Точно. Чанбин не был уверен, во что он ввязался. И он не был уверен, что делал. Но когда он проснулся рано утром, солнце светило сквозь его жалюзи, он столкнулся лицом к лицу со светловолосым вампиром, жившим в его доме. Опять же... он был таким красивым. И Чанбин никогда так не думал. Ни о ком. Но вот он, смотрит на спящего вампира. Минхо выбрал кровать. Чанбин не стал на него кричать. По крайней мере, сейчас. Может, он был очарован заботой об этом человеке, но не должен. Но вот он... вот он протянул руку, чтобы убрать светлую прядь с глаз Минхо, его дыхание было тёплым. Это было так нереально. Чанбин позволил вампиру поспать. Он пошел приготовить себе тост, чтобы поесть, прежде чем как можно тише собраться на работу. А потом он ушёл.

🖤🖤🖤🖤

Чанбин фыркнул, когда вернулся в свою квартиру, разбросал туфли по полу, прежде чем направиться к дивану и с раздраженным рычанием упасть лицом в подушку. Работа была ужасной. Но он был рад оказаться дома. Даже если дом означает кормление вампира. Минхо. Чанбин выпрямился, осмотрел комнату, прежде чем соскользнуть с дивана и направиться обратно в спальню, где он обнаружил вампира, свернувшегося калачиком в постели. Он вздохнул, прежде чем медленно приблизиться к кровати, присел, чтобы посмотреть, как светловолосый мирно спит. — Ты голоден? — спросил Чанбин, расстегивая пуговицы своей рабочей рубашки, чтобы обнажить шею. — Минхо? Вампир ответил, глаза медленно открылись, прежде чем Чанбин почувствовал, как его схватил за шею. Снова укол, но он как мог игнорировал это. Чанбин начал ровно дышать, когда звуки чавканья снова заполнили его уши. А потом он почувствовал, что его тащит в след за Минхо на кровать. Часть его хотела возразить и крикнуть на мужчину, но другая часть, казалось, таяла от ощущения его тела, прижатого к себе. — Что ты делаешь...? — тихо прошептал Чанбин, поднося руку к волосам Минхо, пока вампир посасывал его кожу. — Минхо... — Как ты себя чувствуйешь? — вампир прошептал в ответ, Чанбин мог двигаться, и посмотрел Минхо в глаза, губы вампира были залиты кровью. — Что ты имеешь в виду? — На этот раз больно? Нет. — Не совсем... Минхо облизнул губы, внимательно наблюдая за Чанбином. — Хорошо... Чанбин почувствовал, как Минхо направил его обратно, зубы вампира снова впились в его шею, когда одна из его рук пробежалась по волосам Чанбина. На этот раз было совсем не больно. По какой-то причине это казалось... действительно расслабляющим. Он не знал почему, но его тело было таким... довольным. Глаза Чанбина затрепетали, когда вампир напился, его тело на мгновение задрожало, прежде чем он почувствовал головокружение. Но головокружение не было на грани потери сознания, это была какая-то странная форма удовольствия. И он не мог определить это. Он даже не хотел, чтобы Минхо бросил пить. Вампир мог бы выпить его досуха, если бы Чанбин продолжал чувствовать себя так хорошо. Из горла Чанбина вырвался смущающий писк. И его бёдра слегка дёрнулись навстречу вампиру, но он не ожидал такой реакции. Особенно ни к чему подобному. — Минхо... Вампир отстранился, подталкивая Чанбина достаточно высоко, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза. — Что ты сделал? Минхо снова слизнул кровь со своих губ. — ...сделал это лучше для тебя. Чанбин чувствовал, что находится в трансе, и вместо того, чтобы отстраниться или скатиться с Минхо, он обнаружил, что их рты соприкасаются. Он не знал почему. Он не был уверен, что заставило его это сделать. Но он ничего не мог с собой поделать. И он не мог не скользнуть языком по слегка приоткрытым губам вампира, чтобы попробовать свою собственную кровь. Он понятия не имел, что делает, но в тот момент, когда Минхо поцеловал его в ответ, он перевернул вампира на живот, Чанбин уткнулся лицом в шею Минхо, лихорадочно посасывая кожу, стягивая свои спортивные штаны. Что он делает? Серьёзно? Минхо ахнул, когда Чанбин бросил его спортивные штаны на пол, и через несколько мгновений, тяжело дыша и вздыхая в унисон, Чанбин вжался в него своими покрытыми слюной пальцами. Какого хрена он делает? Он не был... это не было какой-то уловкой или заклинанием. Минхо, похоже, не ожидал того, что делал Чанбин, хотя, похоже, ему это определенно нравилось. Всё это был Чанбин. Он не знал, что делал. — Всё нормально? — спросил он после того, как стащил свои собственные спортивные штаны, бросив куда-то в сторону, и провёл головкой члена по ободку Минхо. Минхо слегка повернулся, его лицо едва порозовело. — Да... — Ты уверен? — Чанбин вздрогнул, его тело было так готово заполнить этого парня. И он не был уверен, почему. — Давай... — Минхо слегка пошевелился, прижимаясь к члену Чанбина, — продолжай. Чанбин не терял времени зря. Он схватил Минхо за бёдра, прежде чем скользнуть внутрь вампира, его дыхание прервалось, когда он достиг дна. Он вздрогнул от ощущения, пробежавшего по его позвоночнику, прежде чем двинуть бедрами вперед, вампир издал дрожащий вздох. Поза, вероятно, слишком напрягала их тела, но Чанбин не мог двинуться с места. Он держал одну руку на бедре Минхо, когда накрыл ртом плечо Минхо, посасывая его кожу, прежде чем его свободная рука скользнула ко рту Минхо, пальцы проникли внутрь, и слюна вампира стекала по ним вниз, прежде чем Чанбин засунул их в свой собственнй рот. Что они делали? Чанбин задал ритм своим толчкам, Минхо стонал почти так же ритмично. Почему его так тянуло к Минхо? Чанбин уткнулся лицом в плечо старшего, когда вампир начал стонать от большего напряжения. — Укуси меня... Чанбин, укуси меня... Чанбин был потрясен этим всего несколько секунд, прежде чем усилил свои толчки, толкнувшись в Минхо так глубоко, как только мог, прежде чем вонзить зубы в мужчину, сделав несколько быстрых толчков подряд, от которых кровать заскрипела. — Сильнее! Господи Иисусе. Чанбин не был уверен, что, чёрт возьми, произошло за последние несколько минут, но он был не против кусать и качать бёдрами так сильно, как только может. И он не был против громких стонов вокруг своих пальцев или легкой боли от напряжения в бёдрах. Он трахал вампира до тех пор, пока у него не скрутило живот, и он жёстко кончил в мужчину, вцепившись зубами в плечо Минхо, преодолевая оргазм. Зрение немного помутнело, прежде чем он оторвал рот от плеча старшего, восхищаясь следами своих зубов, прежде чем он вышел из Минхо и перевернул его, мужчина лениво следовал за ним, сперма растеклась по его животу, когда он вздрогнул, его глаза изо всех сил старались оставаться открытыми. Чанбин мгновение наблюдал за ним, а затем закинул ноги Минхо вокруг своей талии. Чанбин коротко изучил вампира, прежде чем нырнуть вниз, чтобы ненадолго прикусить нижнюю губу мужчины, его язык скользнул по линии слюны у подбородка Минхо. А потом он снова соединил их рты. Через несколько мгновений Чанбин оказался на спине с широко раскрытыми глазами, когда вампир сел на него, широко раскрывая рот и показывая эти изящные острые зубы. А потом Чанбин застонал, когда эти самые зубы снова вонзились ему в шею, его тело дёрнулось к Минхо с таким удовольствием, что у него закатились глаза. Он не был уверен, что это за чувство, может быть, какая-то чрезмерная стимуляция? Но это было так хорошо. И когда Минхо сделал глоток и оторвался от него с шипением, кровь текла по его подбородку, Чанбин не мог ничего с этим поделать, и снова стал невероятно твёрдым. Минхо молча наблюдал за ним, прежде чем соскользнуть с кровати, Чанбин изо всех сил смотрел вверх, прежде чем запрокинул голову с громким стоном, от которого его бёдра дернулись, а тело напряглось. Хлюпающие звуки заставили его желудок сильно сжаться, стоны и всхлипы стали неконтролируемыми. Он был таким чувствительным, и рот Минхо, обхватывающий его член, делал только хуже. — О... боже мой... Минхо... Минхо, — на этот раз Чанбин побил рекорд, его рука запуталась в волосах Минхо, когда он грубо толкнулся бёдра навстречу горлу мужчины. Голова закружилась. Всё его тело горело — но другим жаром. Жар был таким приятным. Это был лучший минет, который ему когда-либо делали. Чанбин запоздало заметил, что изливается в горло Минхо, корчась от оргазма, пока Минхо удерживал его и высасывал досуха. Чанбин громко вскрикнул, его тело дрожало, а живот сжался. И у него, наконец, закружилась голова. Она чувствовалась настолько пустой, что он едва мог заметить, как слюна течёт по его подбородку, пока Минхо продолжает двигать головой на его члене. Удовольствие было ошеломляющим, настолько ошеломляющим, что Чанбин заплакал от напряжения. Но он чувствовал себя так чертовски хорошо. Это было так сильно, что он подумал, что умрёт. И, возможно, смерть не была бы плохой. Не так. Это был бы такой приятный способ умереть. Это чувство вечностью. Чанбин в любом случае мог бы оставаться в таком состоянии вечно. Чанбин не переставал извиваться и скулить, пока, наконец, не поддался темноте, и чувства покинули его, когда он потерял сознание. Но на этот раз он не был против потерять сознание. Нисколько.

🖤🖤🖤🖤

Чанбин проснулся, свернувшись калачиком в своей постели, с наброшенным на него одеялом и липким ощущением спермы на животе и между ног. Ах. Он трахнул Минхо. Чанбин глубоко вздохнул, прежде чем подняться с кровати, запах блинов заполнил его нос. И поиск их тоже не заставил себя долго ждать. — Я приготовил тебе завтрак на ужин... для энергии, — прошептал Минхо, протягивая Чанбину тарелку с едой. Минхо практически светился в тусклом свете, его глаза сияли, как всегда. — Тебе не нужно было этого делать... — Я много выпил, — признался Минхо, опускаясь рядом с Чанбином, прежде чем заправить прядь светлых волос за ухо. — Как ты себя чувствуешь? В груди Чанбина стало жарко, когда он сел прямо, липкость была почти невыносимой. — Липко. Лицо Минхо снова порозовело. — А... да, я не хотел мыть тебя без твоего разрешения. Чанбин сглотнул, откусив кусок блина. — Я бы не возражал, — Чанбин довольно промычал, когда еда, наконец, попала в желудок, прежде чем взглянуть на светловолосого вампира, сидящего на его кровати. — Ты сыт? Минхо кивнул. — Минхо... это было нормально? Я не знаю, что на меня нашло... Не думаю, что это было из-за тебя, но... всё в порядке? — Было приятно. Чанбин опустил вилку вниз и проглотил свою еду. — Мне тоже было приятно... Могу я тебя кое о чем спросить? Минхо снова кивнул, его глаза заблестели. — Ты хочешь принять со мной душ? Глаза Минхо расширились. — Если ты ещё этого не сделал... Я просто подумал, что должен спросить. Минхо сглотнул. — Да... мы можем. — Ты уверен, что с тобой всё в порядке, Минхо? — Я в порядке. Я просто... я никогда этого не делал. Я был только с... — Минхо замолчал, — это было действительно хорошо. Чанбин поставил тарелку на прикроватную тумбочку, прежде чем поднести руку к лицу вампира, глаза Минхо расширились от нежного касания. — Прости, что так злился на тебя... Прости, что избил тебя и прости за... всё. — Почему ты извиняешься? — Я просто... ты хочешь принять со мной душ? Минхо внимательно наблюдал за Чанбином, прежде чем выскользнул из кровати и взял Чанбина за руку. — Ага ... идём в душ. Чанбин волновался, пока они вместе принимали душ. Минхо был тихим и все время держался особняком, хотя и вымыл волосы Чанбина. Чанбин не был уверен, почему тот был таким тихим. Он даже не должен был так сильно беспокоиться, но он беспокоился. Когда они оделись, Чанбин с трудом сглотнул и повернулся к мужчине, надевавшему черный свитер. — Минхо, ты в порядке? Блондин моргнул, прежде чем кивнуть. — Я в порядке... — Я ведь не принуждал тебя, да? Глаза Минхо расширились. — Что? — Я... ты был таким тихим, а я просто... — Чанбин закусил губу, мысли о том, что сказал Минхо, метались в голове, — ...ты сказал, что этот охотник был очень груб с тобой. — Чанбин... — Я не подумал об этом... и мне очень жаль. Если я заставил тебя- — О нет... — нахмурился Минхо, — ты этого не сделал. Ты ничего не заставлял меня делать... — Я просто чувствую себя так, будто заставил, и мне было бы всё равно, но по какой-то причине я чувствую, и- Минхо заткнул Чанбина поцелуем. — Я становлюсь очень... ты знаешь, как ты остаешься в темноте? — прошептал Минхо, а Чанбин кивнул в ответ. — Ну... я просто всегда проваливаюсь в этакое мрачное состояние после... это не твоя вина. Чанбин нахмурился. — Могу я чем-нибудь помочь? — Что выводит тебя из темноты? Чанбин приоткрыл губы, чтобы что-то сказать, но признал поражение. — Я просто... прости, что испортил настроение. — Ты не... ты не сделал ничего плохого. Я просто подумал, что у меня... — Чанбин резко вздохнул. — Минхо... могу я заказать нам еду сегодня вечером? Мы можем вместе посмотреть фильмы, а потом ты сможешь поесть, а потом мы снова сможем поспать... тебя, наверное, уже тошнит от моего дома. Минхо посмотрел на Чанбина и медленно кивнул. Хорошо... — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь... может быть, мне нравится компания, — он успокаивающе улыбнулся, скользнув пальцами по подбородку Минхо. — Ты вроде как... свет в темноте. — Ты выберешься из темноты... ты должен, — прошептал Минхо, прежде чем надеть спортивные штаны, которые ему дал Чанбин. Чанбин позволил Минхо немного побродить по дому. Чанбин смотрел телевизор и дал Минхо немного времени на себя. Он решил, что это самое меньшее, что он мог сделать. Он не ненавидел Минхо. Он ему нравился. Даже после всего, что произошло за последние несколько дней... ему действительно нравилось общество Минхо. Было странно, как расцвела эта привязанность. Но Чанбин был доволен. Ночью всё было хорошо. Они смотрели фильмы и заказали пиццу. Это было почти как... может быть, глупо думать об этом таким образом, но это было почти как свидание. Это было классно. В целом. Чанбин был счастлив сидеть с вампиром. И когда наконец наступила ночь, Чанбин залез к вампиру на колени, их рты сомкнулись и вяло двигались. Минхо был таким тёплым. Таким комфортным. Он был светлым. Он был солнцем. Чанбин не мог насытиться им. И он не был уверен, почему. Он не был уверен, что случилось с ним, когда успел он так сильно влюбиться в этого красивого парня... но вот он здесь. — Ты можешь поесть... — прошептал Чанбин, прерывая поцелуй, Минхо внимательно наблюдал за ним, прежде чем скользнуть по изгибу шеи Чанбина, посасывая его кожу и заставляя Чанбина снова поджать бёдра. А потом зубы. И Чанбин был в таком оцепенении, что едва чувствовал пальцы в своих волосах и едва мог держаться в сознании. Он вдруг почувствовал такую усталость. Но жар был таким тёплым... Это не было больно. — Чанбин... — то, как Минхо произнёс его имя, было слишком идеальным. Чанбин не мог даже разобрать остальное из того, что сказал светловолосый вампир. На него снова навалился сон, и он не возражал. И на этот раз тоже. Он это приветствовал. Он любил это.

🖤🖤🖤🖤

Чанбин проснулся на диване, устало потирая глаза, прежде чем нащупать телефон. Дерьмо. Он опоздает на работу, если не оторвет свою задницу. Чанбин быстро принял душ и натянул штаны и рабочую рубашку, зашипев в зеркале при виде отметин на шее. — Господи блять боже... какого хера? — он раздраженно покачал головой, заклеивая следы и дыры каким-то лейкопластырем, прежде чем надеть ботинки и собрать ключи у двери- Чанбин наклонил голову, когда провернул ключи, и к его ногам упал аккуратно сложенный листок бумаги с его именем. Он не помнил, чтобы когда-либо видел этот листок раньше. Может быть, это был номер телефона или что-то в этом роде. Или какой-нибудь адрес сомнительного дилера. Он не знал. Чанбин медленно открыл письмо. А потом выгнул бровь, читая короткие предложения. Чанбин, Пожалуйста, попытайся найти выход из тьмы. Жизнь слишком коротка. Не стоит так долго оставаться там. Я сожалею об этом. Я не хотел, чтобы ты подходил так близко, и я обещал, что ты не вспомнишь об этом. И я держу свои обещания. — MH. Чанбин моргнул, прежде чем скомкать бумагу в руках, пошёл на кухню и выбросил её в мусор. Он понятия не имел, что, чёрт возьми, это значит. Чанбин фыркнул и пошёл к двери, музыка наполняла его голову, и его охватил ужас, когда он понял, что это будет просто ещё один день, чтобы отметить его галочкой в календаре. Просто ещё один день.