Тревога

      Замок, что нашли родители Тони из множества объявлений, на самом деле был шикарным. Он был именно таким, каким его представлял Тони в своих влажных снах о вампирах и остальной нечисти. Огромный, устрашающий и немного заброшенный. Но всю атмосферу портило одно — вездесущий чеснок, который Томпсону теперь приходилось убирать из каждого угла. А что поделаешь?       Семейство Секвиллбэк переехало сюда без спроса хозяев по сути. Старичкам просто дали внушительный мешочек со звенящими монетами, которые сейчас уже не принимались ни в каком магазине, но эта чеканка была настолько древней, что коллекционеры со всего мира точно продадут душу за каждую золотую. В целом, пару коренных немцев никто не собирался прогонять, но они и не спрашивали, а просто секундно собрали чемоданы, не забыв мешочек с оплатой аренды. Не известно куда они направились, возможно в полицейский участок, а может и к местной желтой прессе давать очередные показания о существовании вампиров, но Тони внутренне молился, что они просто найдут себе новый дом подальше отсюда и заживут спокойной жизнью.       К слову о мольбе, Томпсона некоторое время терзали мысли о том, имеет ли он право теперь молиться. Все-таки он помог вампирам, встал на противоположную Богу сторону… Забавные мысли для атеиста, не правда ли? И все же этот вопрос был слишком интригующим, и он не мог его игнорировать. Если он теперь не на светлой стороне, которую олицетворяет Господь, то кто же его покровитель? Наверное, тот кто ему противоположен, тот кому молятся вампиры!       Все это крутилось у парня в голове, пока он ужинал. Скоро проснётся семейство Секвиллбэк, которое поможет ему с этим вопросом.       Дотти Томпсон смотрела на своего сына с тревогой. Вчера всем им повезло пережить такую передрягу из-за вампиров, которые до этого для неё не существовали, а сегодня им приходится уживаться с ними в одном доме. Надо сказать, что это было не так уж сложно. Единственное — запах чеснока сменился затхлостью, гнилью и чем-то будто горелым. Но пока вампиры только заехали, это было не особо заметно, и до конца каникул она с мужем могли потерпеть. Зато ее сын чувствовал себя распрекрасно, даже если не спал толком по ночам и приходил завтракать к обеду. Ей это, конечно, совсем не нравилось, но муж все-таки ее уговорил. Но только до конца лета! Ни днём больше! После этого они вернутся в родной Сан-Диего, будут завтракать овсянкой, ходить на утреннюю пробежку, и никаких вампиров. Верила ли сама себе Дотти доподлинно не известно, но женщиной она была все-таки не глупой.       Тони встал из-за стола, поблагодарил маму за приготовленный ужин и ушёл в свою комнату, естественно, не спать.       Дверь с привычным противным звуком открылась, пуская парня в собственную комнату, уже полностью пропахшую вампиром, с которым он вчера разговаривал о всяком, пока не заснул. И хоть резкое и сильное сбитие режима утомляло, Томпсон все ещё щипал себя время от времени, чтобы проверить не снится ли все это ему. Жалкий сон не сравнится с золотой жилой информации о вампирах, о которых он грезил лет с девяти.       Говоря о этой самой жиле, которой был Рудольф, она почему-то, в отличии от своих родственников, разъехавшихся по разным комнатам, не стала менять место сна. Секвиллбэк поселился прямо в комнате Тони, перенеся свой гроб сюда. Единственным аргументом было: «В остальных комнатах воняет чесноком!». Всем было бы плевать, если бы вампир не упускал любой возможности похвастаться местом сна перед своей сестрой. Анна пока что держалась достойно, то есть пыталась унизить всевозможными сарказмами своего брата, но получалось откровенно плохо, потому что зависть плескавшаяся в глазах, как раскаленное масло, не давала ей покоя. И это даже было бы забавно, если бы потом вампирша не стала зачаровывать человека. Обобщая, было весело!       Тони постучался в крышку гроба, вызывая заспанные стоны.       — Солнце село, а ты вставай! А то я сейчас тоже спать лягу!       В гробу послышались недовольные шорохи и шепоты вампира. Через несколько секунд крышка съехала, и на лунный свет показался Рудольф. Выглядел он слегка помято, но Тони знал, что его друг выспался гораздо лучше него.       — Смертный, тебе жить надоело? — вампир, будто живой человек, не хотел вставать из мягкой постели да ещё и был голодный спросонья.       — Ещё вчера, — улыбнулся Томпсон.       Рудольф с недоумением посмотрел на смертного, его слова довольно резко разбудили вампира. Что это значит? Что вчера могло отбить у друга желание жить?       — Тони, все в порядке?       — Что? Ну, конечно. К чему такие вопросы? Хотя знаешь, когда живешь под одной крышей с вампирами, вряд ли можно сказать, что все в порядке, — ещё шире заулыбался Томпсон.       Рудольф ничего не понимал. Тони говорил, что ему плохо, когда рядом вампиры, и он не хочет жить, но при этом так широко улыбался. «Очередная шутка?» Секвиллбэку было немного сложно понимать: шутит смертный или нет.       — Когда ты сказал, что не хочешь жить, ты ведь это не серьезно? — протянул Рудольф, ища ответ в веселых глазах друга.       На это человек громко рассмеялся, положив руку на плечо вампира. Рудольф ничего не понял, но тоже засмеялся, немного расслабившись.       — Ха-ха-ха! Конечно, не серьезно! Я благодарен всем бог… — Тони резко перестал смеяться, чем расстроил Рудольфа, наслаждающегося звенящим голосом человека. — Я тут спросить хотел.       Бессмертный вопросительно выгнул бровь.       — А…кому молятся вампиры? — человек внимательно посмотрел в лицо друга, все ещё держа того за плечо (а зачем отпускать?).       — Мы? — Рудольф выглядел растеряно. — Да никому. Но у нас есть выражения, которые мы используем вместо обращения к Богу.       Тони внимательно слушал, даже не моргал:       — Какие?       — Мы обращаемся к Тьме, к Луне, к Звёздам, — стал перечислять вампир, вспоминая речь своих родственников.       — Значит Бог есть, но никто ему не противоположен, — расстроился Томпсон.       — Бог, говоришь? Не хочу тебя расстраивать, но его тоже нет, так что никто тебя не спасёт, — усмехнулся Рудольф.       Тони убрал руку с его плеча, потому что вампиру надоело сидеть в гробу, и он стал из него вставать, точнее подниматься в воздух и приземляться возле человека.       — Но если все так, как ты говоришь, то почему вампиры боятся святой воды и крестов?       — Любите вы, смертные, всякое придумывать, — закатил глаза Рудольф. — Хотя отчасти это правда. Бога нет, но есть вера людей. Порой она настолько сильная, что у нас на неё аллергия, как на чеснок, начинается! Но это редкое явление в наше время.       У Томпсона не было с собой ни блокнота, ни карандаша, поэтому он тщательно записывал это себе на подкорку мозга. Этот вид показался вампиру довольно забавным. Тони вообще был забавным человеком, совсем не похожим на всех остальных. Правильней сказать «он странный». Тони не боялся вампиров, а, наоборот, любил. Эта фраза в первую встречу показалась Рудольфу абсурдной и невероятной, но сейчас она его смущала. Он перекручивал ее сотню раз в своей голове.       — Эй, смертный, я голодный, — на самом деле вампир некоторое время испытывал некую слабость, ее можно было сравнить с недостатком глюкозы у человека.       Сделаем небольшое отступление, чтобы объяснить, как работает голод у вампиров. Кровь — источник жизни. Одного литра хватит на один день, чтобы не умереть. Как только вампир проголодался, он чувствует слабость, чуть позже сознание отходит на второй план, работают инстинкты добытчика. Тогда бессмертный не контролирует себя и бросается на первого попавшегося человека, испивает жертву, не ограничиваясь одним необходимым литром. Такая ситуация неприятна для обоих сторон: один, вероятно, умирает, а другой будет раскрыт, так как не пытается спрятаться от посторонних глаз. Длительность каждой стадии зависит от количества крови испитой вампиром, то есть чем больше литров, тем больше времени.       Семья Секвиллбэк занималась охотой на животных, но собственные клыки предпочитала не пачкать. Для этого нанимались несведущие людишки, считающие, что всего лишь продают практически нетронутые тушки животных. В Трансильвании у них все было налажено, но в Германии…       Рудольф напрягся. Где взять еду? В местном стойле водились странные коровы, которые обращались от одного жалкого укуса, когда обычно требуется несколько. Ему не хотелось видеть ещё одну летающую скотину.       Пока парень размышлял, его друг, стоящий напротив, медленно холодел, не понимая к чему вампир сказал ему о голоде.       — Эм, Рудольф, ты же помнишь? Ты обещал не кусаться, — напряжённым голосом проговорил Тони.       Вампир посмотрел на него с нечитаемыми эмоциями, а потом улыбнулся:       — Правда? И когда же это было?       Тони кольнул страх. Точно. Рудольф ему ничего не обещал.       — Ты же не собираешься? — попятился назад Томпсон.       Настал черёд вампира заливаться смехом:       — Тони, ха-ха-ха, ты самый странный смертный! Не поздновато ли ты об этом задумался?!       Человек потупился в пол, а Рудольф никак не мог успокоиться. Наконец, Тони это надоело:       — Хватит смеяться! Это вовсе не смешно! — он нахмурил брови и стал грозить пальцем вампиру.       Но Рудольфу не было страшно, он сам не понимал, что его так насмешило. Наверное, он просто был рад, что Томпсон действительно оказался странным.