Горные тропы

Ривай просыпался так, будто перед сном употребил немыслимое количество алкоголя - тяжело, с толикой тошноты и невыносимой головной болью. Открывать глаза и продолжать жить до ужаса не хотелось. Ушибленный затылок с каждой секундой ныл все сильнее, и руки сами потянулись к нему, чтобы проверить на наличие раны. Раны на затылке, к счастью, не оказалось - там была только среднего размера шишка. И на том спасибо. Глаза все же соизволили открыться, и Ривай обнаружил, что лежит не на земле, а на плотном темном пледе. Или не пледе... Он был настолько дезориентирован, что решил не разбираться. Отчего-то привычно и глупо подумалось, что сейчас придет внимательный и суетливый Моблит со стаканом воды и таблеткой обезболивающего и все уладит. Моблит всегда присматривал за ним и Ханджи, как за не до конца прирученными собаками - бесноватыми, теми самыми, для которых пять километров не крюк. До слуха донесся характерный треск поленьев. Стоило Риваю повернуть голову, как перед ним предстал небольшой костерок. Внутри круга, выложенного на земле камнями, танцевало пламя. Огненные языки вились, переплетались и разгрызали ветки, то и дело отправляя в свободный полет парочку искр. И можно было бы надолго зависнуть, смотря на это чудо, если бы не мужчина, сидевший поодаль, за костром. Встретившись с ним взглядом, Ривай резко вспомнил все, что произошло вчера: многочасовое блуждание в дожде и тумане, голос другого путника, доносившийся издалека, чужую руку на плече... Наверное, он вырубился после падения, а незнакомец принес его сюда. Развел костер, уложил его рядом, чтобы не замерз, и не на землю ведь уложил, а подстелил что-то... Все это по факту делало из Ривая должника, поскольку мужчина, без преувеличений, спас ему жизнь, пусть гордость и не давала признать этого вслух. Только вот кто это? Сотрудник нацпарка, опытный турист? - Какого хрена... вчера случилось? Там, вчера, был еще человек... Он в порядке? - хрипло выдавил Ривай, приподнявшись на локтях, и услышал эхо собственного голоса. Глаза сориентировались в полумраке, и стало понятно, что находятся они с его спасителем, похоже, в какой-то пещере в скалах. Ох, если бы только ему самому посчастливилось найти такую во время грозы... - В порядке. Зик... местный. А вот ты чуть с обрыва не слетел, да и головой здорово приложился, - отозвался мужчина тихим глубоким голосом, в котором угадывалась усмешка. В свете костра Ривай смог получше его разглядеть: у незнакомца были светлые волосы, внушительные брови и крупный нос с горбинкой. Его лицо, имевшее правильные черты, излучало спокойствие, а глаза выглядели вполне нормальными. Вчера Ривай с перепугу принял его за демона, явившегося по его душу, а встретил на самом деле обычного человека. Вот до какого бреда могут довести усталость и отчаяние. - Да уж... - с трудом приняв сидячее положение, согласился он, и снова потрогал пострадавший затылок. - Про обрыв я вообще ничего не помню. - В темноте надо осторожно ходить, - мужчина, до этого сидевший, подобрав под себя ноги, зашевелился, потянувшись к кучке веток, и подкинул топлива в костер. На нем была настоящая походная одежда: тяжелые горные сапоги с толстой подошвой, теплые штаны и, кажется, свитер. Снова стало стыдно за свою неэкипированность. - Ты так бежал, что я еле успел тебя схватить. Еще пару шагов - и полетел бы вниз. - Вот черт... Спасибо, - нахмурившись, Ривай уставился в костер. Неужели он и правда был так близко к собственной гибели? Если бы не трудности предыдущего дня, стало бы смешно от такого вопроса. Но выходило, что его спасли дважды: сначала удержали от падения, а после не дали замерзнуть насмерть. В воспаленном разуме воспоминанием мелькнул чужой темный плащ, на котором он, скорее всего, сейчас и восседал. Какой же хороший и благородный человек ему попался. Редкость для Аккермана: дядька любил повторять, что представители их рода всегда примагничивают одних ублюдков и мерзавцев. - Не мне спасибо. Тебе лучше поесть, если есть что, и еще отлежаться. Я выведу тебя к поселку, как дождь снаружи утихнет, - мужчина прислонился боком к стене пещеры и закрыл глаза, словно показывал, что разговор на этом окончен. Ривай удивился внезапной холодности, но не стал спорить или возникать. Он молча отыскал в полутьме свой рюкзак, уплел два бутерброда, запивая оставшейся водой, и снова улегся на чужом плаще, разглядывая языки пламени, все так же размеренно пожиравшие сухие толстые ветки. Последний бутерброд был предложен мужчине, но в итоге так и остался в контейнере: тот отказался, но доедать при нем было отчего-то неловко. В целом, в голове царил полный бардак. С одной стороны наседало настойчивое желание выговориться, в подробностях описывая все, что ему довелось пережить минувшим днем, покаяться в излишней самоуверенности и донести до своего спасителя, что урок он усвоил. С другой стороны хотелось лишь смотреть на огонь, думать о доме и постепенно проваливаться в сон. Желание выговориться было задавлено на корню, и Ривай вскоре задремал. Полноценного сна не вышло - он то заныривал во тьму, то выплывал обратно, перебирая в голове последние события. Совершенно случайно составился список дел по возвращению в поселок, возникли какие-то смутные идеи о том, как следует жить эту жизнь, если получил второй шанс. Ривай сам себе в мыслях приводил аргументы и сам же с ними соглашался: дескать, и времени с друзьями нужно проводить больше, и перестать вести себя, как скотина, саморазвитием заняться и даже, может, начать бегать по утрам... Раз уж не свалился с обрыва, то будь добр. Лишь одна деталь упорно не давала покоя. - Слушай, - он дождался, пока мужчина откроет глаза и обратит на него внимание. - Тот человек, Зак или как ты его назвал... - Зик, - лениво отозвались из-за костра. - Зик. Да. Он ведь кричал, что заблудился... Помочь бы ему стоило. - А ты подумал, почему он тебя звал? - чужой усталый вздох, последовавший за словами, будто нес в себе всю печаль этого мира. В голосе слышалось унизительное снисхождение. - Не стоит верить первому попавшемуся голосу в горах. Ривай подорвался, раздражаясь, чертыхнулся от боли в затылке и хмуро уставился на мужчину. Свысока на себя смотреть он никому не позволял. - То есть ему, значит, верить нельзя, а тебе, блять, можно. Так? - Я тебя с горы скинуть не пытался. - А он пытался, что ли? Ты чего несешь? С хрена ли абсолютно незнакомому человеку хотеть моей смерти?! Мужчина не ответил, и разговор зашел в тупик. Ривай сжал было руки в кулаки и весь напрягся, но так и не придумал ничего, чем еще можно было бы уделать собеседника. Тот говорил странные вещи и почему-то считал, что его пытались убить... Он его спас, конечно, полоумный черт, но такую околесицу воспринимать спокойно было невозможно. Неужели чутье вчера не подвело? Демоном незнакомец мог и не быть, но чердак у него явно не первый день протекал. С таким нет смысла спорить и ругаться - лучше молча подождать, пока дождь закончится, позволить показать дорогу и распрощаться навсегда. Усевшись обратно на чужой плащ, Ривай положил руки на колени и вновь уставился в костер - за неимением других вариантов времяпровождения. Его затопило разочарование, и пока слетевший с чужих плеч шарм благородного героя-спасителя догорал вместе с оставшимися ветками, он думал. Думал о том, что дядька дело говорил, и сводит Аккерманов судьба с придурками... Нет бы адекватный человек попался, а так то ли неоязычник бешеный, то ли вообще какой-нибудь упоротый шаман. С ебанцой. Тот тип людей, которые на тусовке после двух бокалов пива внезапно начинают убеждать всех присутствующих в наличии всемирного заговора и пояснять, как работает теневое правительство. И все же чувство вины едва ощутимо укололо - пусть и пришибленный, но жизнь все-таки спас, можно было бы голос и не повышать. Как бы ни хотелось развить тему с другим путешественником, аукавшим на всю округу, и добиться внятного ответа, не быть сволочью в конкретном моменте оказалось важнее. - Зовут-то тебя хоть как? - вздохнув, спросил он. На полноценные извинения не созрел, редко вообще созревал, но решил пойти на мировую. Ссориться с собственным спасителем дальше не хотелось, учитывая то, что им еще вместе идти до поселка. Кто знает, как далеко он забрел вчера в тумане и насколько долгим будет путь. Мужчина продолжал молчать, внаглую игнорируя вопрос, и от этого Риваю вдруг сделалось невероятно досадно и обидно: наверное, пережитый стресс сказался на психике. - Пытаюсь же, блин, нормально... - тихое бормотание прозвучало жалко. Стало противно от самого себя. Он не знал, сколько еще они просидели вот так, не разговаривая. Было скучно: телефон со вчерашнего дня почти сел, и лучше было его не трогать, заняться было больше нечем. Периодически мужчина подбрасывал веток в костер и тихо вздыхал, прикрывая глаза, будто не мог дождаться момента, когда они с Риваем разойдутся разными дорогами. Благо хоть сидели в сухой одежде, укрытые от ветра и холода. - Дождь закончился. Собирай вещи, - внезапно очнувшись от дремы, незнакомец резво поднялся на ноги, словно сторожевая собака, почуявшая на своей территории чужого. Взгляд у него снова стал острым, почти как вчера, а массивные брови сдвинулись к переносице. Повторять дважды не пришлось - Ривай тут же вскочил на ноги, возвращая мужчине плащ и подхватывая с земли рюкзак. Отряхнув свою одежду, тот вдруг забрал у него бутылку с водой прямо из рук и залил костер, яростно зашипевший в ответ на такие варварские действия. - Ты чего творишь?! У меня воды нет больше, - сил заново разозлиться не нашлось, и хватило их только на то, чтобы сердито зыркнуть, когда в руки вернулась полностью опустошенная бутылка. - Рядом родник. Наберешь, - донеслось в ответ почти безразличное. Плащ снова обернулся вокруг чужой плечистой фигуры. - Идем. - Тц. Ривай поджал губы, удержал в себе все пришедшие на ум грубости, вспомнив, что планировал перестать вести себя по-скотски, и последовал за незнакомцем. Прямо за поворотом оказался выход. После полумрака пещеры свет раздражал глаза, и первые пару минут пришлось напряженно щуриться. Ривай поежился из-за холодного ветра и сырости, встрепенулся, как беспокойный воробей, и огляделся по сторонам. Туман присутствовал, но был негустым и не так сильно мешал обзору - со вчерашним грех сравнивать. Если всю дорогу в таком идти, то и не страшно. Мужчина, чьего имени так и не получилось узнать, указал рукой в нужном направлении и сразу же начал движение. При дневном освещении его волосы выглядели еще светлее, оказавшись приятного пшеничного цвета, а плащ был вовсе не черным, а темно-зеленым - на ангела смерти тянуло не особо. И все же было в этом человеке что-то эдакое... Взять хотя бы то, что он будто не шел по дороге, а плавно проплывал: каждый шаг был твердым и точным, хотя себе под ноги незнакомец практически не смотрел, словно чувствовал, куда нужно наступать. Ривай пялился на его широкую спину и наполнялся уверенностью, что доберется домой целым и невредимым. Пусть его попутчик и был чудиком, но в горах явно понимал немало, а это в их случае было главным. Путь начался с короткого спуска, и уставшие колени с радостью напомнили Риваю, как он их вчера не пощадил. В теле присутствовала некоторая слабость, возникшая, скорее всего, из-за удара головой и потери сознания. Почти со стопроцентной вероятностью он получил сотрясение, но, кажется, довольно легкое. А мог ведь упасть более неудачно и раскроить себе череп. - Зачем в дожди осенью сюда лезть без опыта и снаряжения? Еще и в туман... В такую погоду даже спасательный вертолет не вышлют, - мужчина, шедший впереди, вдруг подал голос. Он звучал грустно и устало. Ривай скривился. - Сглупил я, - признался он с досадой. - Решил, что больше других понимаю, и полез. У меня был шанс вернуться до того, как началось все самое страшное. - Но ты не вернулся. - Не вернулся. Подумал, что все равно осилю маршрут. - Зря, - корпус чужого тела на мгновение повернулся, и на Ривая воззрились сердитые холодные глаза. - Опрометчиво поступил. Горы редко прощают ошибки. Отвечать что-либо не было смысла - сумасшедший горный энтузиаст говорил правду. Сердце и голову и так разрывало от сожалений и стыда. Из всех рисковых авантюр, которые Ривай проворачивал, эта оказалась самой бессмысленной и глупой. Кенни с матерью на небесах, наверное, уже давно бросили наблюдать за ним, махнув рукой. Из живых его только Ханджи с Моблитом и терпели. Тропы, по которым его вели, не имели маркеров и явно не были предназначены для туристов. По некоторым участкам было вообще сложно понять, тропа это или ветром траву примяло. Выглядело так, будто спаситель Ривая провел в этой местности очень много времени и успел проложить свои собственные пути - для удобства. Они прошли вдоль здоровенной скалы, свернули и двинулись напрямик то спускаясь, то поднимаясь обратно. Земля и камни, как и вчера, были мокрыми после дождя, и нужно было быть внимательным, чтобы не поскользнуться снова. Нелегкий путь. Но Ривай смотрел на то, как уверенно шагает его попутчик, не сбиваясь с дыхания, и начинал забывать про собственную усталость. - Как тебя все-таки зовут? - спонтанно была совершена еще одна попытка раскрутить этого самого попутчика на беседу. После вчерашнего страшно не хотелось идти в тишине: она перекручивала сознание в фарш, словно адская мясорубка, порождая возникновение бесчисленных тревожных мыслей. - Ни к чему это, извини. Мы вряд ли снова встретимся. На сей раз чужая холодность не оттолкнула и даже не разозлила. Ривай совершенно случайно подметил, наблюдая за мужчиной, что тот на самом деле не против разговора. Когда они шли рядом, на чужом благородном лице то и дело отображалось напряжение, плотно смыкались губы. По какой-то причине их хозяин не позволял словам вырваться наружу, изо всех сил борясь с самим собой. - Хочу знать имя человека, который меня спас. Ну не помрешь же ты, если скажешь, ну, - подначивал Ривай, занимая выжидательную позицию. Боль на мгновение сверкнула в чужом небесно-голубом взгляде, и мужчина вздохнул, сдаваясь. - Эрвин. Меня зовут Эрвин, - выдавив ответ, тот зашагал быстрее и снова оказался немного впереди. Словно выстроил между ними барьер, обезопасился. Но Аккерман нутром чуял, что уже почти победил, почти приручил. Теперь нужно было просто вести беседу медленно и осторожно, хорошо обдумывая то, что собираешься сказать. Только бы не спугнуть этого чудилу! - Я Ривай, - начать можно было с нейтрального. - Знаешь, Эрвин, хорошо все-таки, когда не один идешь. Нужно было сразу найти себе компаньона для похода. Широкие плечи впереди вздрогнули и напряглись, словно фраза была ужасно неудачной. - Компаньона тщательно выбирать нужно, хорошо подумав. Идти только с тем, кому готов свою жизнь доверить. С ненадежным человеком в поход - хуже, чем одному, - пожалуй, это была самая длинная реплика из тех, что успел выдать этот Эрвин за все время их знакомства. Ривай воспрял духом, даже, можно сказать, развеселился. Значит, путь все же не пройдет в тишине. - А ты как ходишь? Обычно один? - тут же спросил он, не желая терять установленный контакт. - Как получается. Иногда вот набредаю на таких, как ты. - А иногда такие, как я, набредают на Зика, и он пытается их убить, - подколол Ривай, усмехнувшись, но получил пламенный осуждающий взгляд, брошенный через плечо, и тут же сдулся. - Бля, ладно, про это не шучу. Но вообще, знаешь... - Подожди. Тихо, - Эрвин прервал его жестом руки, напряженно вглядываясь куда-то вперед, в полупрозрачный туман. Ривай проследил за его взглядом и сначала не увидел ничего. Потом углядел смутные очертания чего-то массивного, медленно движущегося... И застыл, вдруг осознав, что впереди на тропе был гребаный медведь. С такого расстояния было трудно понять, в какую сторону двигалось животное. Но дрожь по позвоночнику пробежала сразу, будто на всякий случай. Из путеводителя, найденного в интернете и безбожно наскоро Риваем пролистанного, вспомнилась фраза, что маркированные туристические тропы медведи посещают нечасто - слишком исхоженные, нежелательные для них места. Только вот Эрвин вел его далеко не самыми популярными маршрутами, и было сложно представить, как правильнее всего будет поступить. - Че теперь? - прошептал Ривай. - Ниче, - тоже шепотом ответил Эрвин, уподобляясь его манере речи. - Сейчас она пройдет, и отправимся дальше. - А откуда ты знаешь, что... - Я знаю эту медведицу, она часто здесь появляется. А теперь тихо, пожалуйста. Риваю не хотелось тихо. Хотелось спросить Эрвина, сколько раз он тут бывал, что уже и медведей издалека узнает, и как давно он вообще начал ходить в горы. Откуда знает столько всего, почему настолько суеверен, что считает другого путешественника убийцей. Но подключились собственные инстинкты самозащиты, которые велели послушать спутника и действительно заткнуться до тех пор, пока опасность их не минует. Крупный силуэт медведицы какое-то время потоптался на тропе, словно выискивая что-то, а после сошел с нее и двинулся вниз по склону. Можно было даже позавидовать - в отличие Ривая с Эрвином, медведице тропы были совершенно не нужны. Поднимайся и спускайся, где хочешь. Немудрено... Там, наверное, когтищи на лапах длиной с риваев средний палец, если не больше. - Все, идем, - наконец сказал Эрвин, давая отмашку рукой, и продолжил движение. Ривая удивляло, насколько спокойным и собранным тот был, готовым ко всем ситуациям. Рядом с ним он сам ощущал себя каким-то придурковатым стереотипным туристом из комедий, который случайно проливает на себя жидкость для розжига, нарывается на взбучку от диких пчел и фотографирует, не снимая крышку с объектива фотоаппарата. Они шли, и туман постепенно растворялся, пропуская их дальше. От нечего делать Ривай представлял Эрвина магом природы, которому повинуется все на свете: и медведи, и туман, и дожди. Слишком уж органично тот смотрелся на фоне этой дикой местности - шел так уверенно и умело, словно был господином и повелителем здесь. Несколько раз они делали продолжительные привалы: уставшие с непривычки ноги Ривая начинали слишком сильно гудеть, чтобы продолжать путь. Он усаживался на дождевик, вытягивая конечности и позволяя себе немного расслабиться, а Эрвин отходил и, как правило, стоял на краю одной из скал, оглядывая местность. Было не понять, высматривает ли он там что-то конкретное или просто наслаждается видами. Пришибленный, что с него взять? Ривай был благодарен ему за помощь, но его мысли все равно то и дело возвращались к судьбе второго путешественника. Помочь бедолаге он уже не мог, и оставалось лишь надеяться, что вчера тот тоже отыскал себе укрытие от непогоды. Устало потягиваясь после каждого привала, он собирался с силами и шагал за Эрвином дальше по траве и камням - в первую очередь его долгом было помочь себе. Туман полностью рассеялся, когда они были на хребте - Ривай углядел знакомые желтые метки на скалах и чуть не раскричался от радости, понимая, что вернулся на исходный маршрут и движется по направлению к долине. Столько раз ему довелось вчера угрюмо подумать, что он так и сдохнет глупо и бессмысленно в этих горах, а теперь перед глазами маячила более чем реальная перспектива вскоре оказаться дома. Сразу поприбавилось энтузиазма порезвее переставлять ноги, да так, что Эрвину даже пришлось его осадить: - Не торопись ты, - сказал он, нахмурившись, и стал от этого похож на большую сову. - Свалишься опять. А не свалишься, так суставы угробишь. - Честно? Плевать уже, - за беззаботным ответом последовал шумный выдох, который нес в себе невероятной силы облегчение. Сражаться осталось совсем недолго. Время в дороге полетело быстрее. Вскоре Ривай заметил начало той самой каменной лестницы, по которой взбирался на хребет вчера. Только вчера, а ощущения были такие, словно в горах он провел минимум неделю, успев одичать и стать совершенно непригодным для существования в цивилизации. Эрвин свернул с тропы и залез в гущу зарослей карликовой сосны, что-то там выискивая, и Ривай остановился, переводя дух. Вновь можно было посмотреть на горный массив с восторгом, не чуя в нем опасного врага. Подставить лицо ветру и вдохнуть свежий и чистый воздух, не думая, что совсем замерзнет в таких условиях в своей ветровке. Проводить взглядом пролетающего мимо ворона, не воспринимая его предвестником собственной смерти. - Вот, побереги колени, - голос Эрвина послышался откуда-то сбоку, и Ривай обернулся к нему. Тот протягивал ему длинную палку, на которую можно было бы опираться при спуске, и Аккерман не стал отказываться. Принял помощь с благодарным кивком и смолчал. - Здесь мы с тобой прощаемся, - сказал Эрвин. В его взгляде плескалось умиротворение. - Я в поселок не пойду, а ты отсюда уже точно не заблудишься - дорога одна, да и метки везде нарисованы. - Вот же ж, - Ривай дернул уголком рта в ухмылке. - Думал, с меня пиво, как дойдем. - Это не обязательно. Эрвин вдруг впервые за все время широко и открыто улыбнулся, и эта улыбка вдарила Риваю пинка прямо под ребра. Несмотря на все странности этого мужика, с ним было досадно вот так расставаться. Они ведь пережили вместе самое настоящее приключение, как-никак. Не зря говорят, что к попутчикам всегда в итоге прикипаешь. - Ладно. Спасибо тебе, Эрвин, что не оставил в беде. Я бы без тебя точно дал дуба, - Ривай протянул ему руку, и Эрвин с радостью крепко пожал ее, улыбнувшись еще ярче. - Прощай, Ривай, и удачи. Больше не дури, - это было его последнее наставление, и на том их пути разошлись. Опираясь на палку, которая действительно помогла разгрузить колени, Ривай начал спуск по каменной лестнице, стараясь не торопиться. Успел сделать только пару десятков шагов, как почувствовал желание обернуться - бросить Эрвину еще что-нибудь эдакое напоследок, чтобы запомнилось. - Знаешь... - да только Эрвина уже и след простыл, и общаться теперь с Риваем был готов лишь свистящий ветер. Пришлось, вздохнув, продолжить спуск, смиряясь с утраченной возможностью. Но с каждым шагом осознание того, как близко он находится к поселку и людям, захватывало его и занимало все пространство для мыслей. Ривай покидал горы, мечтая только о чашке горячего чая и теплой постели.