Выбирая жизнь. До сумерек

      Марабелле Браун на момент смерти было двенадцать лет, точнее только исполнилось. Умерла она также, как и я, в аварии, вместе с ней погиб и водитель, которому было поручено забрать Миру из школы, но на обратном пути у машины лопнуло колесо, а тормоза отказались, из-за чего машина на полной скорости врезалась в дерево одна из веток которой пробило лобовое стекло и вонзилось в тело водителя. Это все я узнала из последних воспоминаний, кроме моментов о водителе, это я услышала краем уха пока приходила в себя. Мира же во время аварии вылетела из машины, как оказалось дверь машины была закрыта плохо, при падении она ударилась головой о камень и из-за не оказанной вовремя помощи, умерла. Видимо в тот момент меня уже поселили в ее тело, так как врачи которые приехали на место аварии, были удивлены что девочка жива.       Если честно, то все этот похоже на сценарий какого-то фильма или сериала, скорее всего индийского. И есть у меня такой чувство, словно-бы все это было подстроено. Ну а как такое может произойти? Колесо лопнуло - это раз. Вдруг ни с того ни с сего отказали тормоза у новой, повторюсь, новой машины! Вопрос только кто и почему решил убить милую, добрую и чуть наивную девочку, которая за три дня до аварии отпраздновала свое день рождение? Память о этом молчала, как и о том, не могут-ли быть причастны к этому случаю враги семьи и есть-ли они вообще. Я чуть вздрогнула, когда меня погладили по руке и несчастным, уставшим и чуть хриплым голосом произнесли «очнись доченька, прошу, очнись», не привыкла я к такому обращению, даже с помощью памяти той обитательнице тела. Пора просыпаться Лера, пора привыкать к новой жизни и готовиться к изменению канона.       Я попробовала открыть глаза, но те слушались плохо, зато руки слушались отлично, и я решила повторить моменты из многих фильмов и сериалов, осторожно сжав руку женщины, которая теперь является мне мамой, боже, как-же я мечтала произнести эти слова в детстве, когда завидовала детям к которых есть родители. Реакция не заставила себя долго ждать, и мама поцеловав меня легким касанием губ в лоб, побежала звать врача и медсестер, а пока те шли, она вернулась и принялась поочередно целовать то руки, то лицо, ее прикосновения были осторожные, но нежные. И я решила вновь открыть глаза, как раз к приходу врача, которые словно-бы забыл, что он врач и забежал в палату, начав смотреть на прибор монитора, который был подключен ко мне с помощью множеств проводов, после этого она начал водить пальцем перед моими глазами и просил следить на ним. Дальше были вопросы и что я помню последним, я детально вспомнила момент аварии и что было перед ней. Умолчала только о том, что водителя проткнула ветка, этого я знать не могла так-как это было уже известно из разговоров родителей девочки и полицейских с врачами. А после этого я заплакала, осознание того что маленькая девочка умерла так и не познав этот мир до конца, меня очень огорчило, как и смерть тех детей в автобусе, я всегда любила детей, какими-бы они не были. Так, захлебываясь слезами я спросила, что с тем водителем, ведь если следовать этой истории, то я не должна знать, что он умер. Если верить памяти тела, то Ганс «так звали водителя», часто отвозил в школу и забирал ее оттуда, он, если так подумать, был ее личным водителем, и сознание того что его нет, больно «кольнули» в сердце, видимо помимо памяти, мне также достались привычки и некоторые чувства прежней Миры. Проплакала на плече матери я долго, до тех пор, пока мне не ввели успокаивающие, все-же было-бы странно для ее родителей, если бы их добрая и ранимая дочь не заплакала от всего того ужаса который она «пережила» и смерти водителя к которому она искренне была привязана. Уже засыпая я услышала, как мать девочки звонит мужу и говорит, что Мира «то есть теперь я» пришла в себя. Что было дальше я не знаю, я уснула крепким и долгим сном, пусть и помощью успокаивающего, совсем забыв проверить работают-ли мои ноги, вот уж чего-чего, но быть привязанной к коляске я не хочу.       Как-же давно я не была в больницах! И это неимоверно хорошо, так как я их не очень-то и люблю, пусть и хотела стать детским врачом. Когда-же я вновь проснулась, врач сообщил мне «радостную» весть, я здесь на две недели, пока не приду в себя окончательно и пока не заживут мои раны, хоть немного. Я на это лишь огорченно выдохнула и осторожно опустилась на кровать, голова сильно болит после того ранения, и не удивительно, после такого удара, попробуй не болеть. Когда я чуть привыкла к телу и взяла над ним полный контроль, то наконец обратила внимание на внешность моих родителей, да и новой меня. Они безусловно красивые, и сразу видно, что Мира больше похожа на мать, мне даже кажется, что с возрастом я буду похожа на нее, словно-бы Мира ее клон, но в юном возрасте. На отца-же она не похожа от слова совсем, если только характером, и то, немного. Но тому это кажись без разницы что дочь на него не похожа, он только рад что девочка не взяла его черты лица, ему они не нравятся. Их кстати зовут Герман и Мэрилин Браун, в девичьем ее фамилия Берк.       Я осторожно встала, благо врачи не запретила, а наоборот, сказали больше ходить, но осторожней, так-как голова может закружиться. Но только я хотела подойти к зеркалу и внимательней осмотреть новую внешность, как дверь в палату с грохотом открылась и в палату завалились, по-другому и не скажешь, сестра и братья Миры. Мартин и Николас были двойняшками и самыми старшими из компании, в которую естественно входит и Мира. Мартин и Николас ей «мне» братья с обоих сторон, так-как старший дядя со стороны матери женился на старшей тете со стороны отца. Лили и Джонатан сестра и брат только со стороны отца, и дети его младшего брата. Энтони же самый младший как в семье, и брат Лили с Джоном. Следом за ними, не спеша вошли и их родители, с полными пакетами разных фруктов и ягод. Позвольте представить. Карл и Николь Берк, родители Мартина и Ника, самые старшие не считая бабушек и дедушек. Потом зашла Жозефина, мать Лили, Джона и Тони, ее муж Марсель, и по совместительству мой дядя на работе. Все они кстати продолжили объединённый семейный бизнес и все являются адвокатами, этого-же они ждут и от младшего поколения «то бишь нас», но не настаивают. Адвокатом-же является и моя мама, отец правда, как и младший брат моей матери отличился, и пошел в следователи, а дядя стал военным и служит в морской пехоте, из старшего поколения он самый младший. Родственники же меня осторожно обняли, посадили обратно на кровать и стали кормить фруктами и домашней едой которую передала мамушка со стороны мамы. Маргарита Берк, как и ее муж Стивен, сильно любят внуков, даже тех, кто им не кровные, это я о детях дяди Марселя, если кто не понял. Кушать-же одна я отказалась и в итого они кушали со мной, благо всего было много. Во время незапланированного обеда я разговаривала и рассматривала своих новых родственников и старалась не запутаться в именах, а ведь есть еще двоюродные и троюродные родственники с детьми, которые я уверенна, обязательно навестят, уж слишком вся семья ценит семейные и кровные узы. Как-бы тут не запутаться и с ума не сойти.