A loving heart, a pirate soul.

POV Каллиста

      Остров Потерянных — отнюдь не лучшее место для жизни, особенно если вы тот человек, что гонится за спокойной и размеренной жизнью. Но центральные кварталы Острова — рай, по сравнению с Пиратским Районом.       Будучи дочерью пирата, я с самого детства коротала дни на корабле. Когда злодеев и их детей отправляли на Остров, мой отец умудрился бежать. Он пытался спасти меня, но… Не вышло, в общем… И меня, вместе с еще некоторыми пиратами, все же упекли под купол. Под опеку меня взял Крюк, хотя… Опека — громкое слово. Он лишь позволил мне жить у него, и то, только потому, что был должен моему отцу. Так, я познакомилась с его сыном, Гарри, мы подружились, стали вместе таскать еду, устроили себе мини-убежище в подвале нашего дома. Потом к нам присоединился Гил, сын Гастона, а после и Ума, дочь морской ведьмы Урсулы. Вместе мы создали свою банду, а к четырнадцати годам с помощью пары остолопов построили свой корабль. Что удивительно, нам помогал даже Крюк-старший. Свою посудину мы назвали «Шторм», хотя Гил предлагал «Ползущая Каракатица». Гарри его юмора не оценил и столкнул в воду.       Вот и сейчас, почти три года спустя, я сидела в своей каюте, занеся огрызок, оставшийся от простого карандаша, на пожелтевшим листом бумаги, с которого на меня смотрела небезызвестная на весь Остров и Аурадон дочь Малефисенты. Ума нервно расхаживала взад-вперед. Ее шаги гулким эхом раздавались в тишине комнаты, а карие глаза бегали по висящим на стенах портретам. — Проклятье! — вскрикнула она, пиная со злостью табуретку. — Мебель портить не обязательно, — как бы невзначай заметила я, не отрываясь от рисования. — Как думаешь, чего не хватает? — Палочки! Когда же они явятся?! — продолжала психовать Ума. — Да придут они, угомонись только! Не бросят же они здесь Его Добрейшество.       Ума устало вздохнула, встряхивая косичками. — Пойду проветрюсь. — сказала в итоге пиратка. Скрипнула дверь, и в момент стало тихо. За стенкой раздавались крики, топот. Кто-то красочно ругнулся, послышался всплеск. Я устало откинулась на спинку стула. Снова послышался скрип. Я обернулась. — Гарри, ты разве не должен сторожить Бена? — Я устал. Хочу выпить. Ума беситься. — он прошел через комнату и рухнул на мою койку, закидывая ноги на изголовье. — И вообще, Птенчик, а почему ты ничего не делаешь? — Ну… План ваш, не хочу вам мешать. — пожала плечами я, смотря на друга. — Ну и ладно. Вредина, — он достал из моей тумбочки полупустую бутылку рома, откупоривая ее и делая несколько крупных глотков. — Ладно, я пошел, а то Ума опять орать начнет. Но ты, это, присоединяйся к нам. Думаю, твоя драгоценная ведьмочка будет рада тебя видеть.       Он кивнул на мой рисунок, поставил с громким стуком на стол бутылку, развернулся и вышел, покачиваясь. Когда-нибудь он точно сопьется… И судя по всему, до этого осталось недолго.       Я положила карандаш на стол. Он покатился, падая на пол. Усталым взглядом проследив за его падением, я вздохнула. На палубе все еще кто-то перекрикивался, зазвенели склянки. Наступил полдень.       Накинув кожаный плащ на плечи, я вышла из каюты, направляясь на палубу. Сердце болезненно сжималось в предвкушении и страхе предстоящей встречи. Матросы замерли, тихо переговариваясь, привязанный к одной из мачт Бен беспомощно оглядывался по сторонам. Уже скоро. Уже совсем скоро они придут. В голове невольно всплыли воспоминания…       Мы с Мэл сидели на полу в моей комнате. Она, нахмурив брови, напряженно о чем-то думала, а я, прикусывая кончик карандаша, рисовала ее. Дочь Малефисенты заметила это, выхватывая у меня блокнот со всеми моими зарисовками. Пролистав, девушка ткнула в один из набросков. — Научишь? — смотря мне в глаза своими серыми и бездонными, спросила она. — Хочешь научиться рисовать? — кивок. Фиолетовые локоны, стянутые в косичку, забавно колыхнулись. — Ладно… Смотри…       Я стала объяснять ей. Мэл быстро училась, и через неделю уже рисовала круче меня. Нам было десять… Тогда я еще не знала, что моя лучшая подруга кинет меня, начнет общаться с той, кого раньше считала врагом, а мне придется бить от злости подушку.       Но те рисунки я так не выкинула… Не смогла, духу не хватило…       Гарри пихнул меня в плечо, вырывая из воспоминаний. — О чем-то задумалась, Пташка? — ухмыльнулся Крюк. — О том, какой всплеск будет, если я скину тебя за борт, — огрызнулась я. Он хохотнул. — Спрячь зубки, они тебя понадобятся позже.       Из трубы послышались глухие шаги, а вскоре на пирсе показались несколько фигур, среди которых я заметила знакомые лиловые волосы. Внутри что-то болезненно сжалось, в носу засвербило, но, натянув свою самую обворожительную ухмылку, я твердым шагом вышла вперед к Уме. — С прибытие-е-ем! — протянула я. — Наконец-то! — воскликнула дочь Урсулы.