История о той, что никогда не существовала

28 июля «Люди похожи на цветы. При любых обстоятельствах, независимо от возникших преград тянутся листьями и бутонами к солнцу, точно так же, как человек мечется в поисках счастья. Я ,наверное, очень красивый, даже изнеженный цветок. Поэтому, когда свет вокруг померк, исчез за грозовыми тучами, моя надежда на благоденствие неумолимо иссякла. Тогда появилась она. Та, что в кромешной тьме подарила мне свои обжигающие и одновременно наделяющие жизнью лучи. Она спасла меня и в то же время сожгла дотла. Но я был счастлив.                                                                          * * * Это случилось в один из самых обычных, повторяющихся раз за разом дней. Было жарко. Не спасала просторную кухню от летнего зноя даже открытая форточка. Через неё с улицы едва просачивался гул автомобилей. У плиты, звеня посудой и беспрестанно бегая от холодильника к раковине, копошилась моя жена. На полу, на белом ворсистом ковре играл полуторагодовалый сын. Он радостно смеялся чему-то и хлопал в ладоши от избытка эмоций. На фоне этого всего что-то невнятно бормотал телеведущий. Я читал сегодняшнюю прессу. Кажется, я любил читать за обедом. Равнодушно пробежавшись глазами по кричащим заголовкам, я поднес ложку с горячей ароматной жидкостью ко рту… и вдруг совершенно ясно понял, что это не моя жизнь. Я не был удивлен или шокирован, я принял это как факт, причём давно мне известный. Я помню абсолютно всё, начиная с сознательного возраста и по сей день. Помню как значимые события, так и различные мелочи, которые когда-то посчитал нужным запомнить. Помню школьные годы, студенчество, день своей свадьбы, день рождения сына и ещё многое другое, но никак не могу вспомнить, что чувствовал тогда. Я помню, что сильно обжегся в детстве, но не помню боли, которую испытал, не чувствую стыда, вспоминая о неловком случае, произошедшем со мной в первый рабочий день. Ничего… Никаких ощущений… Будто вся прожитая мною жизнь – запись киноплёнки. Этот жаркий летний день положил начало моим мукам. Не только духовным, но и телесным. На меня неожиданно свалилась вселенская усталость. Я был изнурен, обессилен и ничтожно слаб. Хоть я никогда не страдал от лишнего веса, моё тело казалось мне вялым и грузным. Я не мог с этим смириться, поэтому стал ежедневно посещать спортзалы, пропадая в них по несколько часов, а в выходные дни и сверх того. Спустя полгода во мне произошли значительные изменения. Но, смотря на своё отражение в зеркале, я по-прежнему был недоволен. Вскоре я понял, что дело вовсе не в моём телосложении. Я не чувствовал силы в своих руках. Не доставало чего-то важного внутри меня. И сколько бы я ни прислушивался, не мог понять чего именно. Осознание собственной слабости принесло с собой тревогу, постоянный страх за жизнь близких. Что, если не смогу их защитить? Я задавал себе этот вопрос снова и снова. Неудивительно, что эта тревожность со временем переросла в паранойю. Мои движения стали слишком быстрыми и резкими. По ночам я просыпался от каждого шороха. Опасаясь неизвестно чего, решил хранить под подушкой нож. Я не мог противиться этому порыву, как ни старался. Но и это ещё не всё. Самым странным было то, что я напрочь забывал о существовании своей левой руки. Я пользовался только правой, и какое-то время мне пришлось заново учиться управлять левой рукой. Мне казалось, что я стал хуже видеть. Теперь я часто щурился, напрягая зрение, почему-то раздражался каждый раз, когда не мог рассмотреть что-либо на довольно большом расстоянии. В последнее время, я был крайне внимателен к деталям. Например, замечал все новые царапины на экране телефона, мелкие заломы на обложке часто читаемой мною книги. Замечал, сколько страз на браслете моей секретарши или какие серьги носит моя жена. А ещё я не знал, любил ли свою супругу когда-либо. Карин красива. Я охотно признавал это. Стройная, наделенная всеми достоинствами, присущими женщине, фигура. Длинные, шелковистые волосы, заплетенные в косу. Прямая, всегда немного взъерошенная челка. Изящный рот, чувственные алые губы. Выразительные глаза, смотрящие с добротой и пониманием. Конечно, в молодости она таковой не была. Я помнил её со школьных времен: всегда дерзкая, непокорная, порою грубая. Она изменилась. Но что-то от той бунтарки в ней всё же осталось. Карин постоянно красила волосы в яркий рубиновый цвет. И ей это несказанно шло. Моя жена всегда знала чего я хочу и когда мне это нужно. Но она всё равно казалась мне совершенно чужой. Не раз я думал, что вижу её впервые. Как и ожидалось, семейная жизнь пошла под откос. Карин не могла не заметить моего безразличия и холодности к ней. Однажды она спросила меня: - Скажи мне, Саске… Что произошло? Если бы я только знал... Мне оставалось только молчать. И это огорчало Карин ещё больше. Она не раз устраивала скандалы и закатывала истерики, а у меня не было права её винить. Это я несправедлив к женщине, которая дарит мне любовь и ласку. Спустя время я сделал вывод, что мне точно было знакомо чувство отцовства. Ведь, обделяя вниманием жену, я всё свободное время посвящал сыну. Морио – этот озорной темноволосый мальчишка, стал для меня центром Вселенной. Я считал, что действительно люблю его всем сердцем. Но, как оказалось, даже в своём сыне я видел нечто иное. Как-то после тяжелого трудового дня я играл с Морио в гостиной. Он прятался за шторами, выглядывая поочередно то с одной, то с другой стороны. В какой-то момент я отвлекся, а мальчик слишком сильно потянул на себя ткань : карниз сорвался. Случилось то, чего я так боялся. Я был слишком далеко, не в силах успеть. В моей голове умирающей птицей билась мысль: «спасти, защить». За одну лишь секунду я представил себе самый худший исход. Но то, что я сделал, было гораздо хуже. - Сарада! – это был крик отчаяния, с болью вырвавшийся из моей груди. Благо, Карин была рядом. Она обернулась на мой голос и успела подставить под удар свою руку. Морио не пострадал. А вот я добавил себе мучений. Карин хорошо расслышала то, что я сказал, и просто не могла оставить это без внимания. Кто эта Сарада? Почему, когда моему сыну грозит почти смертельная опасность, я выкрикнул именно это, совершенно неизвестное мне ранее имя? Ничего из этого я не знал, но всем нутром чувствовал, что обладатель данного имени для меня дороже собственной жизни. Выходит, даже Морио…нет, вообще всё в этом мире мне чуждо! Я впервые почувствовал своё безграничное одиночество. И тогда же понял, что скучаю. Я не имел ни малейшего понятия кого я хотел увидеть или услышать или чем вызвана моя тоска. Я просто ждал. Ожидание длилось недолго. Оно появилось. Где бы я ни был, что бы не делал, я всегда ощущал тепло. Едва заметное, оно всегда витало где-то рядом, преследовало меня повсюду. Иногда мне мерещилось даже, что я смутно слышу голос. Всегда один и тот же, но я всё никак не мог разобрать, кому он принадлежит, что говорит. Я быстро привык к этому фантому. Я не понимал, что это или откуда взялось, пока однажды оно не обрело форму. Разбуженный чем-то посреди ночи, я почувствовал на себе тяжесть чужого тела. Поблизости не было никого, кроме мирно спящей жены. Это не могла быть Карин. Кто-то другой не давал мне возможности подняться, вдавливая в кровать, но я не видел его. По моей спине, груди и шее будто бы блуждали чьи-то нежные руки. Я испытывал неимоверное возбуждение. Это женщина. Она была на мне. И мне чудилось её тяжелое дыхание, судорожные вздохи. «Сакура…» Я желал её, желал как ничто другое на свете. То тягостное одиночество вдруг отступило. Я словно стал с ней единым целым. «Сакура…» Я не видел её, но откуда-то инстинктивно знал, что она закусила губу, нахмурила брови. «Сакура…» Моё собственное дыхание участилось. Тело охватило напряжение. Я водил руками по воздуху над собой, в надежде хоть на миг прикоснуться к ней, только никаких результатов это не приносило. Я закрыл глаза и решил просто отдаться ощущениям. «Сакура…» Её имя то и дело слетало с моих губ, а я всё не мог себя остановить. Я впился пальцами в матрас и до боли стиснул зубы, чтобы сдержать стон наслаждения. Мою голову теперь занимали лишь две мысли: «Сакура необходима мне словно кислород» и «до чего вообще скатилась моя жизнь». Мне было хорошо. Так хорошо, как не было никогда раньше. А ещё мне было стыдно. Да уж… Заниматься сексом с воображаемой девушкой и испытать при этом оргазм, в то время как рядом спит жена… Я, оказывается, шизофреник. На следующее утро произошло то, что заставило всерьёз задуматься о посещении психиатра. Я стал видеть Сакуру, точно так же, как вижу других людей вокруг себя. Однако, даю голову на отсечение, она не человек – божество. Иногда она только «проплывала» мимо, оставляя за собой шлейф приятного цитрусового аромата. Я ловил её лучезарную улыбку, мимолетный взгляд пронзительно-зеленых глаз, любое движение нежно-розовых волос. Есть ли в этом мире столь прекрасное создание? Сомневаюсь. Моё внимание часто привлекал небольшой фиолетовый ромбик на лбу. Его предназначение не было мне известно, но, по-моему, он только добавлял ей привлекательности. Каждый день я видел её в разных нарядах. Временами она появлялась в докторском халате, в другой раз приходила в легкой светло-зеленой тунике или в жилете брусничного цвета с широким черным поясом. Несмотря на то что теперь Сакура уже не была неосязаемым фантомом, дотронуться до неё я всё ещё был не в силах. Она словно жила здесь, совсем близко и в то же время где-то далеко, за тысячи миль от меня. А я всё равно был счастлив каждый раз, когда чувствовал тепло её рук на моих плечах, каждый раз, когда слышал «с возвращением, Саске-кун», приходя с работы. И теперь, спустя год после того жаркого летнего дня, мне мало только видеть. Я знаю, что это не моя жизнь. Карин – не моя жена. Морио – не мой сын. И, возможно, это лишь выдуманный мною бред… Но я хочу быть только рядом с ней – призрачной девушкой по имени Сакура. Поэтому… Сакура, если ты читаешь это, ищи меня. А я, в свою очередь, буду искать тебя. Вот и всё. Конец. Это была история о той, что никогда не существовала». Саске Учиха