Two Time

Дорогой Ваньинь, Как ты и обещал, ты однозначно смог застать меня врасплох. Не могу передать, как неловко я себя чувствовал, когда свалился в пруд прямо перед тобой. Словно подтверждая семейный девиз, ты смог достичь невозможного, даже если для этого тебе пришлось самому столкнуть меня в пруд. Что ты и сделал без тени сомнения. Но мне, признаюсь честно, больше всего запомнился твой смех, когда ты наблюдал за моими попытками выбраться. Я могу припомнить всего несколько раз, когда заставал тебя смеющимся, но в этот раз всё ощущалось иначе. Ты выглядел настолько умиротворённым, казалось, совсем позабыл о том, что люди могут подумать насчёт твоего поведения как омеги по отношению к альфе; ты был таким по-настоящему счастливым и искренним, что я благодарю Небеса за то, что они позволили мне увидеть это, даже если для этого мне понадобилось опозориться. Твой беззаботный смех и то, как твои глаза, немного сощурившись, сияли теплом, заставили меня жалеть о том, что со мной не было ничего, чтобы запечатлеть этот момент. Я бы всё отдал за то, чтобы иметь фотографию, которая позволила бы мне в любой момент вернуться в то мгновение и любоваться тобой вечно! Ваньинь, пожалуйста, не позволяй никому стереть с твоего лица улыбку. И даже если случится что-то непоправимое, не позволяй мне отобрать у тебя твою прекрасную улыбку. Говоря о будущем, признаюсь честно, я безумно переживаю из-за выбора первого церемониального подарка, который должен подтвердить серьёзность моих намерений в официальном процессе ухаживаний. Мой дядя намекнул мне, что я могу посоветоваться с твоими родными, но в конце концов именно мне придётся делать выбор, так как этот подарок должен символизировать первое впечатление, сложившиеся при нашей благословенной встрече. Один из моих друзей всё удивляется, почему я так нервничаю при предложении обратиться за помощью в выборе подарка к твоей семье. Не то чтобы я прям их боялся, не подумай ничего такого (пусть твои брат с сестрой и смотрели на меня взглядом, обещающим скорую расправу, если я посмею как-нибудь обидеть тебя), но мысли о том, что представлять свой подарок нужно будет перед всей твоей семьей, бросают меня в дрожь. Ваньинь, пожалуйста, пообещай мне, что ты не позволишь своим близким съесть меня заживо, если им не понравится мой подарок. Я не могу умереть так рано, не добравшись даже до середины ритуала ухаживаний. Твоя вторая половинка, Лань Хуань.

***

— Матушка, я сделал что-то не так? — Вэй Усянь и твоя сестра тоже омеги, почему же только ты... — Что такое занятия послушания? — Не задавай глупых вопросов, А-Чэн. Просто делай то, что скажет учитель. — Брак по договорённости? — Это легче, чем искать альфу, который захочет тебя просто так. — Я пытался сделать всё, что в моих силах, матушка. — Ты – наследник компании отца, одних стараний делать всё возможное не достаточно, А-Чэн. ... — А-Чэн, когда у тебя будут свои дети, никогда не позволяй своему партнёру по-разному к ним относиться. Пообещай мне это. Эти воспоминания всплывают в его голове против воли, пока он ждёт мать в её кабинете. Он не может винить её за то, что она была строга к нему в детстве, пытаясь воспитать достойного преемника, но ему всё же кажется, что она могла бы попытаться использовать для этого немного другие выражения. Иногда её резкие слова приносили больше вреда, чем пользы, о чём красноречиво свидетельствуют некоторые шрамы на его теле. Через несколько минут Мадам Юй, одетая в строгий офисный костюм, зашла в кабинет. Не теряя ни секунды, она сразу перешла к делу, мимоходом упомянув, что отец не может присутствовать сегодня при их разговоре, потому что ему срочно нужно было отправиться по делам в компанию. Как видишь, у твоего отца не нашлось ни минуты времени для тебя и твоего ребёнка. Видимо, в этот раз ты разочаровал его даже сильнее, чем обычно. Цзян Чэн молчит, пока его мать оглашает основные правила, которым должна будет подчиняться его жизнь в ближайшем обозримом будущем. Что ж, всё не так уж плохо, как показалось на первый взгляд. Он должен будет оставаться в отцовском доме и выходить только в сопровождении Цзыдянь или брата с сестрой, если, конечно, это не деловая встреча. Что, в общем-то, куда лучше, чем быть запертым в доме без права покидать его под каким бы то ни было предлогом. Второе: он должен будет скрывать свою беременность как можно дольше. Учитывая то, что скоро наступает осень, несколько слоёв одежды должны отлично справиться с задачей скрыть небольшую округлость от широкой общественности. Кроме соблюдения этих двух пунктов, он волен делать всё, что захочет, хоть и под наблюдением, конечно. — В данный момент рабочие вывозят все оставшиеся вещи из твоей квартиры. Цзыдянь проследит, чтобы всё прибыло в целости и сохранности. Всё понятно? — Да, матушка. — Хорошо. Лань Цижэнь хочет тебя видеть. Он не сказал, что ему нужно, но попросил тебя приехать в главный офис в районе двенадцати. Не заставляй его ждать. Зачем он хочет меня видеть? Он всё знает? Лань Сичэнь рассказал ему, что между нами всё кончено? Но зачем тогда он ждал целую неделю, чтобы поговорить со мной об этом? Вопросы роились в его голове, как пчёлы в улье, пока он бездумно бродил по поместью, покинув кабинет Юй Цзыюань. У него было ещё три часа до встречи со старшим Ланем, а занять себя было нечем: все остальные члены семьи либо уже разъехались по делам, либо вернулись к себе домой. Подумав, что так он привлекает к себе ещё больше ненужного внимания, Цзян Чэн вернулся в свою комнату и попытался заняться чем-то полезным. Он заметил, что на кровати лежит книга, которую он точно никогда ранее не видел. На ней была коротенькая записка: «Молодой господин Цзян, Поздравляю Вас с первенцем и искренне желаю, чтобы и сама беременность, и роды прошли легко и успешно. Как Вы знаете, у меня нет своих детей, но меня уверили, что эта книга — библия для тех, кто готовится стать родителем в первый раз. Если у Вас возникнут вопросы по мере прочтения, обратитесь к Цинчжу и Инчжу, я знаю, что они будут искренне рады Вам помочь. Цзыдянь» Бросив взгляд на яркую обложку книги «Чего ожидать, когда ждёшь маленькое чудо», Цзян Чэн улыбнулся своим мыслям: Цзыдянь могла казаться холодной и безразличной к окружающему миру, но он-то знал, какой на самом деле понимающей и любящей она может быть по отношению к тем, кого считает семьёй. Погладив обложку кончиками пальцев, он обернулся к открытой двери и с благодарностью взглянул на бету, которая, перехватив его взгляд, коротко кивнула ему и продолжила свой путь. Теперь ему действительно было чем заняться. Он открыл первую страницу и вскоре его полностью увлек новый, доселе неведомый мир зарождения новой жизни. Когда он очнулся, было уже одиннадцать. Омега быстро поднялся с кровати и принялся приводить себя в порядок. Опаздывать было нельзя, поэтому, уложившись в пять минут, он собрался и разыскал Цзыдянь, чтобы, следуя матушкиным правилам, сообщить куда и насколько он отправляется. Ему было не по себе в стенах главного офиса Лань Корпорейшн. Несмотря на то что он не раз бывал тут либо в сопровождении Лань Сичэня, либо по делам отца, в этот раз всё ощущалось совершенно иначе. Он по пальцам одной руки мог пересчитать те разы, когда приезжал в это здание по личной просьбе Лань Цижэня, и каждый раз молодой человек чувствовал себя студентом на экзамене у строгого преподавателя. Цзян Чэну всегда казалось, что ему нужно достичь невозможного, чтобы получить признание требовательного старика. — Не волнуйся о дядюшке, А-Чэн. На самом деле, он ещё со старшей школы заприметил тебя и всегда с одобрением отзывался о твоих успехах в учёбе. Возможно, он этого не показывает, но он о тебе действительно высокого мнения. Сейчас наследник семьи Цзян сомневался в тех словах Лань Сичэня. Скорее всего, Лань Цижэнь, как и все остальные, захочет лично спросить у Цзян Чэна, почему тот так и не смог стать достойным омегой для его племянника. Но что же ему ответить, если такой вопрос всё-таки прозвучит? Знал ли Цижэнь, что его племянник изменяет омеге? Сообщил ли тот дяде, что встретил кого-то получше? Но в данный момент Ваньинь не был в состоянии продумывать все свои шаги наперёд, поэтому решил, что будет действовать по обстоятельствам. Сперва же нужно просто войти в его кабинет. Ваньинь подошёл к секретарю и сообщил, что Лань Цижэнь хотел его видеть. Когда секретарь передал молодому человеку, что бывший глава корпорации Лань готов принять его, от волнения у омеги закружилась голова. Лань Ванцзи тоже здесь? Конечно, почему бы ему не быть тут? Будет ли он присутствовать при нашем с Лань Циженем разговоре? Как я смогу объяснить свою ситуацию двоим Ланям одновременно? Может, ещё не поздно вернуться домой? Наверное, не стоило при- — Цзян Чэн, здравствуй, давно тебя не видел. Пожалуйста, проходи, — говорит Лань Цижэнь, самолично поднявшись на стук, чтобы открыть омеге дверь. Он отворачивается и проходит вглубь кабинета, не обратив внимание на напряженный взгляд молодого человека. Цзян Чэн знает, что ему противопоказаны сильные волнения; одна только мысль об этом заставляет его немного собраться и, сделав пару глубоких вздохов, попытаться успокоиться. Он проходит в кабинет за мужчиной и замечает, что они тут одни. Но Лань Ванцзи может зайти в любой момент, и что же мне тогда делать? — Цзян Чэн, не потрудишься ли ты объяснить мне, почему мой племянник покинул город? — не теряя времени спросил Лань Цижэнь, как только они разместились на диванчиках для посетителей. Цзян Чэн позволил себе сделать глоток чая, стараясь не показать степени своей взволнованности и выиграть себе хоть немного времени, чтобы сформулировать более-менее внятный ответ. — Примите мои искренние извинения, Лань Цижэнь, в случившимся есть моя вина, — решившись, выговорил Цзян Чэн и склонился перед стариком в глубоком поклоне. Посмотри на себя, только и можешь, что склонять свою голову перед другими в попытках вымолить прощение. Какой ты жалкий, Цзян Чэн. Не удивительно, что твоя мать так разочарована в тебе. — Ч-Что... О чём ты говоришь, Цзян Чэн? — О причине, что заставила вашего племянника покинуть город. Я не знал, что он планирует уехать, но если бы я был ему лучшим партнёром, то Вам бы не пришлось сейчас сидеть здесь и временно исполнять его обязанности. Я прошу прощения от имени семьи Цзян за все те неудобства, которые я вам причинил. Похоже, бывший генеральный председатель корпорации Лань действительно не знал о причине, по которой его племянник внезапно исчез, не сказав куда и на сколько отправляется, и теперь лишь непонимающе смотрел на омегу, от которого не ожидал услышать подобных слов. Что с тобой сделал мой племянник, Ваньинь? — Нет-нет, дорогой Цзян Чэн, я ни в чём тебя не обвинял! Я просто хотел спросить, знаешь ли ты, где сейчас находится Лань Сичэнь. Он сообщил мне, что уезжает по делам в тот же день, как покинул город, но при этом не потрудился объясниться, что это за дела и с кем. Я не знаю, ни куда он поехал, ни на сколько. Я даже спрашивал младшего племянника, знает ли он, куда отправился его брат, но тот ответил мне отрицательно. Я связался почти со всеми нашими деловыми партнёрами, и никто не подтвердил запланированную с ним встречу. Поэтому я просто переживаю, что он так внезапно исчез, не предупредив об этом никого заранее. Цзян Чэн медленно поднял голову, чтобы взглянуть на мужчину перед собой: тот выглядел искренне обеспокоенным внезапным отъездом племянника, но больше на его лице нельзя было прочитать ничего. Он не знает, не знает, он ни о чём не догадывается. Эта фраза как мантра крутится в его голове снова и снова, пока он пытается собрать свои мысли воедино и ответить пожилому альфе. Омега понимал, что лучше всего рассказать мужчине всю правду — кто знает, что насчёт всего этого думает и может поведать дяде Лань Сичэнь; возможно этот Лань Сичэнь даже попробует выставить его виноватым. — Мы больше не вместе, господин Лань. Примерно неделю назад он порвал со мной и в тот же день вывез все свои вещи из нашей квартиры. Когда я вернулся домой после работы, от него осталась только вот эта записка. К сожалению, я тоже не знаю, куда он направился, зато знаю с кем. — В подтверждение своих слов, омега достал спрятанное в карман прощальное письмо и протянул его старшему альфе. Вэй Усянь посоветовал захватить его с собой на тот случай, если Лань Цижэнь не поверит ему на слово и потребует доказательств. Цзян Чэн делает ещё несколько глотков чая, пока мужчина напротив углубляется в смысл написанного. Его лицо медленно наливается краской, и в конце он чуть ли не отшвыривает прощальное «послание» на стол. Альфа резко встаёт и, будучи не в состоянии посмотреть Цзян Чэну в глаза, начинает кругами ходить по комнате. — Какое бесстыдство! Я не растил Лань Сичэня таким, Цзян Чэн, клянусь! Я пытался воспитывать своих племянников образцовыми альфами и, чёрт побери, порядочными людьми! И что мы имеем в итоге, я вынужден смотреть на жалкий клочок бумаги, которым он попытался откупиться от тебя, чтобы оправдать своё недостойное поведение! — Лань Цижэнь, могу ли я сказать? Я не вин... — Ещё и с этим омегой Цзинь, из всех омег в этом мире! Не волнуйся, Цзян Чэн, я заставлю его извиниться по-человечески, когда он вернётся. Не ожидал от племянника такой бесчестности и трусости, но раз всё так сложилось, самое меньшее, что он задолжал тебе, кроме извинений, конечно, это откровенный разговор. Это меньшее из того, что он должен был сделать после стольких лет отношений, и я не приемлю иного варианта событий! Подумать только: оставить после себя никчёмную писульку! Это недостойно альфы! Цзян Чэн понимал, что если он сейчас ничего не сделает или не скажет, Лань Цижэнь просто взорвётся: об этом свидетельствовала вздувашаясь на лбу жилка. Поэтому он использовал единственную фразу, которая могла застать врасплох даже такого повидавшего виды мужчину, как бывший председатель Лань Корпорейшн. — Я беременный. Лань Цижень резко остановился и, подавившись воздухом, повернулся к омеге. Альфа поспешил присесть рядом с молодым человеком, всё ещё силясь осмыслить то, что тот сказал мгновением ранее. — Я беременный. Уже около восьми недель. — Он знал об этом? — потеряно выдохнул Лань Цижэнь. О, он поймёт это. — Нет. День, когда он оставил мне эту записку был тем днём, когда я сам узнал об этом, — горько усмехнулся Цзян Чэн. Он вытащил из потайного кармана сонограмму, которую теперь всегда носил с собой, и протянул её Лань Цижэню. — Прежде чем вы что-то скажете по этому поводу, прошу, выслушайте меня. Я не могу винить Лань Сичэня в том, что он встретил и полюбил кого-то другого, но то, как он решил закончить наши отношения — именно это возмущает и ранит меня больше всего. Пожалуйста, не рассказывайте ему о моей беременности. Я уже говорил об этому брату и скажу вам: я не хочу заставлять человека, который не любит меня, быть со мной или помогать мне воспитывать ребёнка, особенно если у него уже есть любимый человек. Пока что только моя семья знает о моём положении, но об измене известно лишь брату и сестре. Поэтому, я ещё раз прошу, нет, я умоляю вас, господин Лань, не рассказывайте ничего вашему племяннику. — Цзян Чэн... Я не могу передать, что я чувствую после того, как узнал всю правду об отъезде племянника и о том, что этому предшествовало. Он сказал, что его не будет две недели, но не сказал ни куда едет, ни с кем, и теперь, когда я это знаю... Я не могу избавиться от мысли, что я мог это как-то предотвратить, помешать этому... Не могу избавиться от чувства, будто я подвёл тебя. — Тут нет ни капли вашей вины, Лань Цижэнь. Это я могу сказать вам абсолютно честно. Лань Цижэнь с болью взглянул на молодого омегу перед собой и внезапно крепко приобнял Цзян Чэна за плечи. — А-Чэн, ты — достойный партнёр для любого, а то, как поступил мой племянник, лишь доказывает, что недостойным в вашей паре был именно он. Я не могу позволить тебе страдать от последствий его легкомысленных действий в одиночку. Я предполагаю, что реакция твоей матери на твою беременность была далека от радужной, поэтому, скорее всего, это было правильным решением — не раскрывать ей всей правды. Но я хочу, чтобы ты знал: если тебе что-нибудь понадобится, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы тебе помочь. Ты не один во всём этом, А-Чэн, и я безоговорочно поддержу тебя во всём, включая твоё решение не рассказывать ни о чём моему непутёвому племяннику. Я на твоей стороне и ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Цзян Чэн, не ожидающий таких слов от старика, автоматически обнял альфу в ответ. Он не рассчитывал на такую реакцию, напротив, был готов к тому, что бывший председатель корпорации Лань выставит его виноватым и попытается обвинить во всех смертных грехах, но мужчина перед ним выглядел так, будто вот-вот расплачется от тех вестей, которые сегодня на него обрушились. Омега надеется, что старший альфа не заметит дрожь, сотрясающую его тело, но в то же время он понимает, что об этом можно не беспокоиться, ведь чувствует, что пожилой мужчина в его объятиях тоже дрожит. — Лань Цижэнь, спасибо вам. Ваша поддержка очень много для меня значит. Я был уверен, что вы, наоборот, захотите пристыдить меня или что-то в этом роде, — признаёт Цзян Чэн, выпуская альфу из своих объятий. Он сжимает в руке сонограмму и письмо, которые Цижэнь отдал ему, и улыбается старшему мужчине. — Я так волновался по пути к вам, всё перебирал в голове варианты того, как вы отреагируете на такие новости. — Послушай меня, А-Чэн. Ты для меня как семь... нет, не так. Ты и есть моя семья. Сичэнь всегда был о тебе высокого мнения и, когда я встретил тебя в первый раз ещё совсем ребёнком, я уже знал, что у тебя большой потенциал. Твоя мать не всегда вела себя с тобой так, как подобает матери, а когда выяснилось, что ты — омега, я опасался худшего: что к тебе станут относиться предвзято только из-за твоего вторичного пола. Юй Цзыюань всегда была излишне строгой по отношению к тебе, а твой отец стоял в сторонке и не вмешивался. Но теперь у тебя есть я, А-Чэн. Что бы ни было нужно тебе или твоему ребёнку, я буду рядом, чтобы вам помочь. Я поговорю с твоими родителями с глазу на глаз и сообщу им, что с сегодняшнего дня я полностью на твоей стороне, что бы ни случилось. От такой безграничной поддержки со стороны старого альфы Цзян Чэн потерял дар речи. Несколько минут он не мог вымолвить ни слова, изо всех сил пытаясь сдержать выступившие слёзы благодарности. Наконец, подняв глаза и прочистив горло, он смог прошептать тихое «спасибо». — Нет нужды меня благодарить, А-Чэн. Теперь ты — моя семья, и это естественно, что я буду поддерживать тебя. Если мой племянник попытается как-то тебя очернить, я не останусь в стороне. Могу ли я спросить, знает ли о всём этом Лань Ванцзи? — Нет. Вэй Усянь по моей просьбе ничего ему не говорил и, признаюсь честно, я не знаю, как ему об этом сообщить. — М-м, тогда я оставлю это на твоё усмотрение, милый Цзян Чэн. Ты сам должен решить, хочешь ли ты ему рассказать и если хочешь, то что именно. Но, зная Вэй Усяня с его характером, он сейчас действительно делает невозможное, стараясь сдержать слово и не поведать о твоём положении всему свету, — добродушно рассмеялся Лань Цижэнь, поглаживая свою бородку-эспаньолку и размышляя, как нелегко сейчас приходится говорливому омеге его младшего племянника. — Восемь недель, говоришь? Значит, если я всё посчитал верно, ожидать появления маленького чуда будем весной. Прими мои искренние поздравления с беременностью, и пусть благословенно будет твоё дитя! Желаю тебе и ребёночку быть здоровыми на протяжении всей беременности, а также много-много лет после. В последний раз обняв омегу, Лань Цижэнь проводил будущего папу до дверей, и Ваньинь с улыбкой на лице вышел из кабинета. Чужое присутствие омега почувствовал почти сразу же после того, как за ним закрылась дверь. Холодный взгляд и максимально возможная по правилам этикета дистанция от другого человека позволили ему безошибочно угадать личность таинственного визитёра. — Чего тебе нужно, Лань Ванцзи? — спросил омега, резко оборачиваясь в сторону, откуда ощущалось присутствие постороннего. — Дай угадаю, праведный второй Нефрит семьи Лань подслушивал разговор, не предназначенный для его нежных ушек? Говори, что хотел, или я переломаю тебе все ноги. Он заметил, что у альфы после его слов слегка покраснели мочки ушей, но не стал заострять на этом внимание. — Я не оправдываю действий брата по отношению к тебе. Я не слышал весь разговор. И я... Прими мои поздравления с беременностью, — сказав это, младший альфа семьи Лань обошёл Цзян Чэна и направился к кабинету дядюшки, заставляя омегу застыть от столь неожиданных слов...поддержки? Цзян Ваньинь понимал, сколько усилий должно было потребоваться Лань Ванцзи, чтобы сказать, что он не согласен с решениями брата. Он выразил это всего несколькими короткими фразами, но они много значили для омеги. Цзян Чэн думал, что младший брат Сичэня возненавидит его за то, что он вынудил брата покинуть город и тем самым на некоторое время оторваться от дел, но в реальности, кажется, он осуждает брата за то, что тот так поступил. Он знал, насколько Лань Ванцзи всегда опекал своего старшего брата, но сейчас, видимо, решил перенести это отношение на беременного омегу, которого его брат оставил. Цзян Чэн покидал здание главного офиса Лань Корпорейшн с улыбкой на лице, хотя если бы кто-нибудь попробовал его в этом уличить, он бы поклялся, что это всё выдумки. В это же время в поместье Цзян Цзыдянь следила за тем, как рабочие разгружают коробки с вещами Цзян Чэна, вывезенными из его старой квартиры. Бета улучила время, чтобы поискать информацию про Лань Корпорейшн и её деловых партнёров и наткнулась на кое-что интересное. Она решила пока не докладывать о своей находке Цзян Фэнмяню или Мадам Юй: сначала, всё же, нужно было проверить, насколько достоверной была информация, которая попала ей в руки. После принятого решения актуальным оставался вопрос, как она может проверить, соответствуют ли добытые сведения действительности, ведь, к сожалению, бета не имела доступа к базам данных определённых компаний, которые могли подтвердить либо опровергнуть её догадку. К счастью, у неё был старый друг, который имел такую возможность. Оставив на время грузчиков один на один с коробками, Цзыдянь вышла из комнаты, доставая телефон и листая список контактов в поиске нужного. Она терпеливо ждала, пока на другом конце провода подойдут к телефону: всё же, её подруга была очень занятым человеком, которая не располагала большим количеством свободного времени. Когда женский голос наконец-то ответил на звонок, от беты прозвучало: — Здравствуйте, мадам Цзинь, это Цзыдянь. Не могли бы Вы уделить мне немного времени?

***

Дорогой Лань Сичэнь, Я действительно достиг невозможного. И пусть большинство людей со мной не согласятся, всё же, застать врасплох такого бесстыжего «образцового» альфу, как ты, достаточно трудно. Могу сказать, что меня, пожалуй, восхищает то, что ты подмечаешь малейшие детали, связанные со мной, там, где даже мои родные не обратили бы на это внимания. В связи с этим спешу предупредить тебя, А-Хуань Лань Сичэнь: если ты всерьёз нацелился на кусочек моего сердца, я не позволю тебе впоследствии скрыться с ним. Говоря же о ритуальном подарке церемонии ухаживания, могу дать тебе только один маленький совет. Постарайся и удачи тебе — тебе она понадобится. От Цзян Чэна P.S. На случай если мой братец уже подал тебе какую-то идею для подарка, лучше спроси у Цзян Янли: правду ли он сказал или в очередной раз просто подшутил над тобой. Если этот идиот посоветует тебе подарить что-нибудь дурацкое, а ты прислушаешься к его совету, клянусь, я покончу со всем этим процессом ухаживаний прямо на глазах у всей моей семьи.

***

Смотрите в следующей серии: «А-Хуань, мы знаем друг друга уже достаточно долгое время, так когда же мы будем связаны узами?»