Твоя мелодия – мое спасение

      Утро начиналось не с кофе, а с чёртовой школы. Или нет, даже не так. С чёртового холода, пронизывающего до самых костей, каждую клеточку. Ведь, естественно, мой нежданный «гость» оставил после себя открытое настежь окно. Пожалуй, только этот факт заставил меня поверить, что вчерашняя истерика не была сном. А я ведь уверен: если бы не это, я бы всей душой поверил, что просто переутомился и лёг спать пораньше. И в этом не могли бы разубедить меня ни обработанные руки, ни затравленный взгляд горничной. Скорее всего, я бы нашёл всему этому какое-то логическое объяснение. Человеческий мозг ведь так просто обмануть, правда? Но к чему гадать что бы было, если всё с самого начала пошло по детородному органу? Так что мне пришлось смириться с отвратительным утром, которое грозилось перерасти в отвратительный день. Но вот мириться с бушующим ураганом в душе, который оставила вчерашняя встреча, я не намерен. Снова и снова прокручивая в голове слова Джейкоба, меня каждый раз охватывала новая эмоция. Я старался найти что-то, что упустил тогда, какую-то недостающую деталь. С моим желанием разложить всё по полочкам может посоперничать только, разве что, ненависть к Деймону. Вся эта ситуация вселяла в меня страх, ярость и… непонимание. Я совершенно потерялся во всём этом, не зная, как к этому следует относиться. Да и к чему «этому»? Здесь столько всего, что выбрать что-то одно практически невозможно!       К поразительной осведомленности Джейкоба? Но одновременно и совершенному отсутствию по-настоящему важных вопросов? Например: «Гарри, а почему ты позволяешь своему дяде так с собой обращаться?» или «Друг мой сердечный, а почему ты представился мне другой фамилией, м-м-м?». Или может к его странному поведению, которое даже как-либо охарактеризовать сложно? Его поступки совершенно не хотят кооперироваться с логикой и здравым смыслом! Мы знакомы от силы два дня, а он уже записал меня в братья? Звучит, как бред сумасшедшего!       Как же ты раздражаешь меня, Джейкоб Блэк! Своими действиями, словами, вероятно, даже мыслями! Меня бесит твоё ко мне отношение, ведь я абсолютно не понимаю его! Было бы куда легче, если бы ты меня ненавидел, или хотя бы игнорировал. К такому я успел привыкнуть.       Но вернемся к делам насущным. Школа.       И когда она успела надоесть? Ну, конечно, меня ещё не тошнит от учителей, но идти туда никакого желания тоже нет. Особенно, когда проснувшись утром, тебя ожидает такое приятное известие об отбытии Деймона в Англию. Да, командировка недолгая и, скорее всего, он вернется уже послезавтра… Но сам факт! Как только я узнал о такой приятной новости, сразу стало легче дышать. Пусть пустые стены холодного дома всё еще давили на меня, но я, по крайней мере, не ощущал себя в логове у медведя. И покидать особняк только ради того, чтобы просидеть несколько часов за партой и насладиться «прелестями молодежной жизни», мне совершенно не хотелось. Но, объективно, мне больше не хотелось бы, чтобы старая грымза — экономка уведомила такого же противного, как и она сама Деймона, о моем неповиновении. А я уверен, сделает она это с превеликим удовольствием, хотя бы для того, чтобы выслужиться перед Деймоном. И не сработают тут никакие щенячьи глазки. Для этого у неё слишком черствая душонка. Так что, пришлось взять сумку в зубы и вперёд, навстречу геморрою и подростковой беременности! Ибо что-либо ещё в этой школе вряд ли сможет меня удивить. Мне бы даже понравилась эта атмосфера вечной суеты, жизни и ритма, вот только… Некогда мне всем этим наслаждаться! Это приятно только первые несколько минут, потом начинает неимоверно раздражать! Ума не приложу, как учителя проводят иногда по восемь часов в этом бардаке. Уже на второй урок мне хочется тихо съехать по стеночке и уползти куда-то в канализацию. Там хорошая акустика и самое главное — тишина… (Не спрашивайте, откуда я это знаю). У меня сдача композиции на носу, и лучше бы мне её закончить в самое ближайшее время, если не хочу схлопотать санкции. Большие и болезненные такие санкции…       С такими мыслями я и шёл по школьному коридору. Девочки вокруг часто сбивались в группы и весело о чём-то чирикали. По другому назвать эти звуки у меня не получалось. И как только понимают, о чём говорит кто-то из них? Может есть какой-то тайный женский язык, а я не в курсе? Воздух был наполнен дешёвыми духами и затхлым запахом пота. То тут, то там компании взрывались хихиканьем, не слишком громким, но заметным. Парни то бегали по холлу, то угрожающе друг на друга косились — обычные подростки. Из-за того, что каждый из присутствующих не переставая говорил о своём, в школе стоял оглушающий гул, словно в пчелином улье. От непрекращающегося жужжания начинала болеть голова, что совсем не поднимало моё настроение. Насморк никуда не делся, даже, кажется, ухудшился от ночи, проведённой с открытым окном. Ранки на руках неприятно саднили, пусть и не были воспаленными. Всё вокруг вызывало далеко не положительные эмоции, и мне кажется, что рискни кто-нибудь подойти ко мне сейчас, я бы загрыз его самолично. Но больше всего меня раздражали парочки, чьи языки не могли найти для себя места лучше, чем чужой рот. Часто раздающиеся возле туалетов то ли всхлипы, то ли стоны, а то и грязное чавканье вызывало у меня неудержимые рвотные позывы. Фу. Мерзость какая. Только я представлю какое-либо сопровождение звукам, меня тут же начинает выворачивать наизнанку. Нет, я не ханжа и прекрасно осознаю, что в их возрасте это нормально, но… Что-то внутри меня жёстко противится даже мысли о том, что подобные звуки могу издавать я. Настолько отвратительно мне становится, просто не передать словами. Сам же я предпочитал не вспоминать, что вчера, к моему величайшему стыду, я уснул в объятиях Джейкоба. Мало того, что незнакомца, так ещё и парня! Вот Деймон бы со смеху скопытился.       Забудь, забудь, выкинь из головы подобную чепуху! Не было этого, не было!       Ущипнув себя за бедро, чтобы возвратиться к реальности, я подошёл к своему шкафчику. Ключи от него мне вручили только сегодня, естественно, извинившись многократно за задержку. Но не то чтобы этот предмет интерьера был мне очень нужен: не люблю оставлять свои вещи где-то, а потом жалеть об их пропаже. Не так давно в порыве гнева забыл свой плащ в машине, и вот теперь мучаюсь с простудой. Нет, спасибо, всё своё ношу с собой! Уж что-что, а учиться на ошибках я умею. Да и вы видели эти шкафчики? Погнутые, иногда даже с нерабочим замком. Дверцы, которые могут удивить даже интересной надписью. Вполне возможно, что их не меняли уже лет так двадцать. Что только больше уверяет меня в правильности моего решения не пользоваться ими. Единственное, пожалуй, что мне не будет жалко оставить, так это форму для физкультуры. В конце концов, на её сохранность мне плевать. Именно так я, собственно, и поступил, сгрузив непонятный сверток из ткани в малюсенькое вместилище. Сумка сразу же стала ощутимо легче, из-за чего ее стало куда приятнее нести. Закрыв шкафчик на ключ, я мысленно помолился, чтобы в конце этого дня я застал его в таком же состоянии. Сегодня уроков не так уж и много, так что терпеть мне недолго. А там можно будет закрыться в комнате (обязательно не забыть забаррикадировать окна) и заняться музыкой. Или может почитать? Или ещё что-то поделать? Сегодня не будет репетиции, так что своим отъездом Деймон дал мне карт-бланш!       Повеселев от этой мысли, я уже в лучшем расположении духа направился на поиски класса. Время ещё есть, перемена только началась, так что я не сильно нервничал по поводу возможного опоздания. Я точно знал, что это где-то в этом корпусе, но вот где конкретно… М-да, это займет больше времени, чем хотелось бы. Ну, что поделать, не буду же я по этому поводу слёзы лить. Тем более, сейчас куда больше моего внимания привлекали мимолетные взгляды дорогих собратьев по несчастью. Ну или просто учеников, как их называют в простонародье. Всё-таки, прошло не так много времени, чтобы я перестал быть для них диковинной зверушкой. Они смотрят, наблюдают, оценивают, из какого я теста и с чем меня есть. Моя внешность определенно вызвала у них резонанс, так что подобное поведение ожидаемо. Моя главная задача сейчас — вести себя как можно более нормально и скучно. Здесь главное — не перегнуть палку и держаться золотой середины.       Внезапно, моё сознание зацепилось за одну деталь. Незначительную, но почему-то именно она выдернула меня из привычной задумчивости. Боковым зрением я мельком заприметил знакомое лицо. Вроде бы ничего такого, по пути сюда я несколько раз испытывал «deja vu». То тут, то там появлялись едва знакомые лица, не вызывающие однако во мне какого-либо отклика. Уверен, я бы проигнорировал и этот случай. Вот только, в отличии от остальных ему подобных, это вызвало импульс. И благодаря ему, в моих мыслях тут же возникло несложное имя из пяти букв.       Белла.        Я даже непроизвольно остановился от неожиданности. Но голову поднимать не спешил, самозабвенно изучая взглядом затёртый паркет, который уже лет десять, как потерял свой исходный цвет. Мои дорогие, пусть и неброские кроссовки, смотрелись и вовсе инородно рядом с ним. Краем глаза я исподтишка наблюдал за нарушительницей спокойствия, что находилась, кажется, возле своего шкафчика. И смотрела прямо на меня. Стоя столбом посреди коридора, я старательно делал вид, что не заметил её. Ощущая на себе пристальный, выжидающий взгляд, и вовсе появилось желание спрятать голову в песок. Такое, казалось бы, обыденное происшествие, если его можно таковым назвать, почему-то спровоцировало странный всплеск во мне. И всплеск далеко не положительный. По рукам и спине пробежали разряды тока, пуская толпы мурашек. А я же решительно не понимал, что со мной происходит и почему на меня, обычно стрессоустойчивого, подействовал взгляд какой-то левой девчонки? От чего же именно её лицо отложилось в моей памяти вместе с именем? Из-за того короткого разговора на парковке? Нет, я и думать забыл о нём. Тем более, в силу недавних событий, тот жалкий обмен вежливыми фразами и вовсе должен был затеряться в моей памяти. Если только не…       В голове всплыли слова Джейкоба, сказанные мне ещё вчера, когда я был на границе сна и реальности. Непривычная после разговора о Калленах интонация непроизвольно выдернула меня из дремоты. Уже успевший согреться, я привык к полу-рычащему тембру голоса и воспринимал его, как своеобразную колыбельную. Однако, резкий переход на грустный шёпот заставил вернуться в реальность.       «Белла… Можно сказать, моя подруга детства. Она неплохая, правда. Просто всё куда сложнее, чем кажется. Я помню её доброй и милой девочкой с розовыми бантиками, которая боялась пауков и змей. Но ублюдок Каллен затащил её в плохую компанию, чтобы насолить мне. Этот самодовольный павлин слишком труслив, чтобы высказать мне всё в лицо, вот и действует через Беллу. Сама по себе она хорошая, по крайней мере, была…»       Следом мимолетно пронеслась реплика Эрика, дубликат которой наверняка затерялся среди множества тетрадных листов. Перед внутренним взором, как живые, предстали его узкие глаза, в глубине которых плескалось тщательно скрываемое пламя ненависти.       «Но мой тебе совет: не связывайся с ней. Говорю как тот, кто сам наступил в это дерьмо.»       И, наконец, внутри всплыло то раздражение при разговоре с ней и липкий, неприятный взгляд шоколадных глаз. Больше не было ни сомнений, ни страха. Мысленно дав себе оплеуху, я решительно поднял голову, чтобы потом заставить свои деревянные ноги двигаться. Раз шаг, два шаг — вот так отлично. С каждым метром я отдалялся от неприятной девушки, зарекшись быть с ней не просто осторожным, а избегать её. Ну не может вокруг одного человека ходить столько слухов, если им нет основания. Дыма без огня не бывает, поэтому я предпочту перестраховаться. Джейкоб даже не учится в этой школе и то был знаком с ней. Притом, не только в детстве. Каллены рядом с ней ошиваются, тоже не спроста. Хотя не должны, так как они вроде школьной элиты. Они бы не обратили на неё внимание, если бы в ней не было чего-то… Да и учитывая краткую характеристику каждого из них, что мне успел передать мой вчерашний гость, связываться с ними — последняя вещь, которую я добровольно сделаю. Опять-таки, Эрик, можно сказать, выживший после общения с ней, тоже далеко не положительного мнения. Я понимаю, что мнение одного Блэка может быть предвзятым. И я даже был уверен в этом. Но встретив их воочию, увидев отношение Калленов к остальным, их общую отстраненность и подозрительность, я начал непроизвольно разделять его суждения. Возможно, я сужу по обложке, ведь толком их не знаю, но мне плевать. В моих собственных мыслях меня некому осудить, так что могу себе позволить побыть немного просто ведомым подростком, а не Шерлоком Холмсом. Мне не до того, чтобы раскрывать чужие тайны и задаваться вопросом — кому верить. Намного легче просто быть одному, так я точно не ошибусь. Верно ведь?       Улепётывая со всех ног, я уже не увидел, как меня провожали два абсолютно разных взгляда. Один был хищно жаждущий, другой задумчиво подозрительный. И пойми теперь, кто здесь хищник.

***

      Прошло где-то уже десять минут, как я слонялся в тщетных поисках своего класса. Я обошёл весь этаж, нашёл пять парочек в укромных местах, и даже стал свидетелем небольшой драки. Сейчас проблема вставала практически ребром. По моим подсчётам, до конца перемены оставалось минут пять, максимум семь. Ну а я до сих пор не мог найти нужную мне аудиторию. Странно, я никогда не замечал за собой топографического кретинизма. Иначе не могу объяснить причину такого сюжетного поворота. Я сбегал не один десяток раз, прекрасно ориентируясь в районе, так какого черта?! Эта школа не настолько большая, Господи, да она даже не средняя! Наверняка в Парижской Консерватории только количество туалетов сможет полностью заполнить собой участок этой школы!       Снова наткнувшись на уже осточертелый класс математики, я развернулся, чтобы пройти к лестнице и начать сначала. Только на этот раз направился в другой коридор. Ну, в этом определенно есть один плюс — теперь я смогу прийти на математику даже с закрытыми глазами. Уже третий раз нахожу ненужную мне аудиторию, будто проклятый. Нет, я правда, наверное, подхватил какой-то вирус воздействующий на мозг, или, быть может, температура поднялась. Я не хочу верить, что настолько тупой. Просто пристрелите меня и отправьте мою голову Деймону. Вот уж кому будет счастье.       Я уже решил плюнуть на гордость, своё решение не привлекать внимание и просто спросить у кого-то дорогу, чтобы не мучаться и не делать этот день ещё хуже. Ну и плевать, что это наверняка выльется в надоедливый разговор по дороге к классу, не страшно. В то, что мне просто укажут дорогу без последующего сопровождения я, почему-то, не особо верил. В любом случае, буду просто кивать и угукать, может прокатит. Я начал оглядываться в поисках незанятого человека, который не будет превосходить меня по комплекции. Ну нафиг, мало ли. Бережёного бог бережёт, не хочу давать даже шанса судьбе свести меня с ещё одним ходячим сгустком тестостерона. Джейкоба за глаза хватило, спасибо огромное. Лучше всего, если это будет девушка, ещё лучше, если учитель. Однако, когда вселенная меня хоть раз слушала? Ни сделать свой выбор, ни додумать мысль мне не дало грубое нарушение моего личного пространства. Меня, как током, шибануло от самого позвоночника до кончиков пальцев. На плечо легла тяжёлая, холодная рука. Появилась практически жизненно необходимая потребность скинуть её, как можно скорее и выкинуть кофту, с которой та имела контакт. А лучше — сжечь. А ещё лучше — утопить в кислоте, так точно даже пепла не останется. Сжавшаяся ладонь вокруг моей кости причиняла ощутимый дискомфорт не только тем, что давила с недюжинной силой, но ещё и чем-то иррациональным. Чем-то, что сложно объяснить словами. Это можно только почувствовать на собственной шкуре.       Меня резко развернули, из-за чего моя сумка едва не соскользнула с плеча. От резкой смены положения перед глазами на секунду засверкали разноцветные пятна. Как тогда, когда резко встаешь с кровати. Но это быстро прошло, стоило только присмотреться и узреть каменную физиономию одного из Калленов. А конкретно — Эдварда Каллена. "…И наконец, последний из их шайки, но самый раздражающий. Эдвард Каллен — нарциссичный ублюдок с завышенным самомнением из-за своей внешности. У него ещё характерная причёска, сразу поймёшь, как увидишь. Мы с ним сразу не поладили. Будь с ним особенно осторожен, он умеет очаровывать, иначе так просто не охомутал бы Беллу. Держись от него как можно дальше, Гарри, о нём ходит огромное количество грязный слухов…»       Слова Джейкоба молниеносно пронеслись в моей голове, оставляя за собой только натянутые до предела нервы. Вглядываясь в безупречное лицо, больше напоминающее искуссную работу какого-то масочника, я всё больше соглашался с мнением Блэка. Ну или, пока что, с его частью. У гада и правда уникальное лицо, даже слишком. Пропорции высечены идеально, одна сторона лица скорее всего ни на йоту не отличается от другой. Цвет был мраморно белый, абсолютно никаких покраснений или прыщей, так свойственных подросткам. И самое главное: ни грамма косметики! Я был на достаточном расстоянии, чтобы различить это. Чёрт возьми, да кто ты такой?! — Привет. Ты новенький, да? — сказал этот то ли ангел, то ли дьявол, пока непонятно. Он возвышался надо мной. Причём весьма ощутимо, что не сильно помогало мне расслабиться. Я судорожно сжимал лямку сумки и не отводил взгляда от янтарных глаз своего собеседника. Интересно, в этом городе это типо модно носить линзы? Что Джейкоб, что этот… Будто сговорились. — А то ты не знаешь. Иначе не вижу ни одной другой причины, по которой ваше высочество могло бы подойти ко мне, — ехидно промолвил я, даже не пытаясь скрыть яд в своём голосе. Быть может, он просто отстанет тогда? У меня нет ни малейшего желания думать ещё и о тебе, Каллен. Как и разгадывать твои ребусы. Исчезни, пожалуйста! У меня кабинет не найден, Джейкоб не отучен от влезания в чужие окна и партитура не написана! Просто отстаньте все от меня, пока я не загрыз вас! — Почему ты так думаешь? И да, я кажется забыл представиться. Эдвард Каллен. — он наконец-то отпустил моё плечо, но только для того, чтобы протянуть руку для рукопожатия. Ну уж нет, мне хватило одного твоего прикосновения, чтобы понять, что ты мне неприятен. Так что можешь засунуть себе эту руку прямо в… — Как раз-таки поэтому. Насколько мне известно, никто из вашей семейки с плебеями не водится. — намеренно игнорировать протянутую руку было куда сложнее, чем я думал. Однако я справился, уставившись на него с нескрываемым негодованием. Прочувствуй всю силу моего недовольства, павлин! — Вот как? И сколько же ещё тебе известно о нашей семье? Как я знаю, ты приехал в город совсем недавно, — едва заметно скривившись, он опустил, наконец, свою руку. Без особых усилий выдержав мой взгляд, он ответил лишь немного прищуренными в подозрении глазами. Хах, и правда, что-то я сглупил. Тут он подхватил меня более чем оправданно, моя ошибка. — Слухами земля полнится. — обманчиво расслабленно я пожал плечами. Мол, ты себе что-то напридумывал, парень: всё куда прозаичнее, чем ты думаешь. — Но не все они правдивы, — ничуть не купившись на мою уловку, Каллен продолжал сверлить меня подозрительным взглядом. Нет, ну что на тебя нашло? Гороха объелся, такой напряженный? Ну так иди в туалет, я то здесь при чем? — Может быть. А может и нет. Кто знает? — ухмыльнувшись прямо в глаза, я обошёл его, чтобы продолжить поиски своего класса. Ну или какого-нибудь провожатого. Извини, мальчик, но на меня, выросшего в суровых условиях, твой тяжёлый взгляд, как об стенку горохом. Поэтому давай просто разойдемся, хорошо? — Стой! Ты ищешь класс? Я могу помочь, покажи своё расписание. — этот приставучий клещ снова протянул свои лапы ко мне. Только на этот раз жертвой стало моё запястье, которое ещё не так давно подверглось пыткам со стороны Джейкоба. Да, я ничего не забываю. Но если тогда хватка была не такой сильной, да и сам парень был будто ходячей печкой, то сейчас мою руку будто под пресс положили. Еще и обложили льдом. У Эдварда явно проблемы с кровообращением, ему нужно принимать что-нибудь для сосудов.       Вырвав многострадальную конечность мне было пусть и сложно, но возможно. Хотя, я практически уверен, что мне просто позволили это сделать. Слишком уж резко разжались его пальцы. — Я. Ненавижу. Когда. Меня. Трогают. Посторонние. Понял? — цедя сквозь зубы каждое слово, я впился яростным взглядом в его глаза. Так и тянет расцарапать это идеальное личико.       Но время не ждёт, и мне пришлось попридержать своих демонов. Направившись в первый попавшийся коридор, я всё таким же пылающим взглядом искал нужную мне цифру. И если нужный мне кабинет не окажется здесь, то его в принципе нет в этой школе. Так, нужно успокоиться, ещё только начало дня, а я уже на взводе. Если еще и учитель решит проверить мои нервы на прочность, то я просто взорвусь и сделаю что-то необдуманное, возможно глупое и, скорее всего, противозаконное. И уж тогда не видать мне пары свободных дней, ведь Деймона, как моего единственного опекуна, обязательно вызовут на беседу с пристрастием. А уж если я сорву его совещание, или чем он там в своей Англии занимается, то мне точно не сдобровать. Он же меня порвёт, как Тузик грелку. Если честно, даже моя фантазия затрудняется предоставить мне возможный вариант развития событий при таком раскладе. Это будет не просто скандал с последующими санкциями. Это будет… казнь какая-то. Поэтому, мне всеми силами нельзя такого допустить. А для этого нужно сделать что? Правильно, успокоиться и выкинуть из головы этого павлина нестандартной окраски. Он не стоит того, не стоит. Я должен думать о чём — то приятном или, хотя бы, нейтральном… В моей жизни явно присутствует дефицит приятных вещей, так что остановимся на втором варианте. Что абсолютно не связано со школой? Музыка. У меня на носу сдача партитуры, так что думать об этом не такая плохая идея.       Бездумно взглянув на очередную белую дверь, я наткнулся на вожделенный номер. Быстро засунув руку в сумку и нашарив там погнутый и несколько раз скомканный кусочек бумаги, я достал его на свет Божий. Сверив номер кабинета, в котором будет проходить урок биологии, ибо именно так мне велит расписание, я чуть ли не выпрыгнул из штанов от радости. Я наконец-то нашёл его!       До урока оставалось ещё немного времени, а моё настроение потеплело на несколько градусов. Так что, тут я, совершенно не задумываясь, достал свою нотную тетрадь и открыл её на нужной странице. Стараясь абстрагироваться от школьного шума, я начал перебирать возможные звуки и их комбинации у себя в голове. Я уже решил, что главными инструментами станут скрипка и фортепиано. Они отлично гармонируют между собой, особенно в мелодиях с неторопливым развитием. Главное, чтобы ни один из них не переходил на первый план, и они держались на одном уровне, иначе композиция получится сумбурной и совсем не нежной. Нет, тут должна быть гармония, ласка и понимание. Будто эти два инструмента — мужчина и женщина, безразмерно влюблённые в друг друга. И что если построить её в ля-миноре? Их любовь простая и понятная, в ней нет места драме или резким перепадам настроения. Она должна быть легкой и поверхностной, чтобы каждый, только услышав эту мелодию, даже без слов мог понять, о чём она. Да… Именно так.       Мой карандаш заплясал по тетради, вырисовывая простые, даже детские, аккорды. Не нужно быть гением, чтобы сыграть эту композицию, но на то и расчёт. Тут главное — не перестараться. Я писал на пределах своей скорости, чтобы запечатлеть проскальзывающую в мыслях мелодию, пока та не пропала без следа. Руку в какой-то момент начало сводить от неудобного положения, но мне было всё равно. Сейчас главное — записать, записать каждую ноту и не упустить ничего.        Из профессионального транса меня вывел звонок. Дверь в класс открылась и стоявший на пороге учитель предложил проходить на урок. Началась небольшая толкучка, ведь все входили вразнобой, а дверь была небольшая. Меня, решившего подождать пока давка пройдет, вывел из мыслей подошедший Каллен. Молниеносно захлопнув тетрадь и бережно положив ту в сумку, я уставился на входящих в класс учеников. Давайте как-нибудь побыстрее, пожалуйста. — Откуда мелодия? — задал интересующий его вопрос Эдвард. И, видя мой непонимающий и даже слегка напуганный взгляд, решил пояснить. — Ты напевал её только что.       Костеря себя на все лады, я ненадолго упустил тот факт, что вокруг было очень шумно. А Каллен точно не стоял настолько близко, чтобы услышать её. Я, конечно, погружаюсь в работу, но слепцом не становлюсь. Решив подумать об этом позже, я двинулся по направлению к классу. Большинство подростков уже вошли и заняли свои места. Ну правда, словно маленькие дети, честное слово. И нужно было так спешить?       К моему удивлению, Каллен последовал за мной. — Пока ниоткуда, — решил я всё-таки ответить на его вопрос. Глядишь отстанет. — «Но я работаю над этим», — подумал я, прежде чем захлопнуть дверь в класс перед носом у удивленного Эдварда.

***

      Зайдя в класс, я был встречен затхлым воздухом с ощутимыми нотками крепкого кофе. Скорее всего, оно принадлежало учителю, перебиравшему какие-то бумаги у себя за столом. Помещение было небольшим, но грамотно обставленным. На стенах висело множество таблиц и рисунков человеческого тела или внутренностей. Ученики, уже успевшие рассесться по местам, не переставали разговаривать друг с другом, несмотря на присутствие учителя, правда исключительно шёпотом. Выискивая глазами свободное место, я наткнулся на знакомую угольно-чёрную макушку, склонившуюся над столом и что-то старательно пишущую. Прищурившись и окончательно распознав Йорки по небольшому росту и характерному цвету кожи, я, слегка поколебавшись, направился к нему. Мы общались всего один раз, да и вообще… Это слегка волнительно, но, надеюсь, на сегодня я уже вычерпал свой лимит неприятных ситуаций. Уже находясь на расстоянии нескольких шагов от парты, меня едва не заставило подпрыгнуть резкое поднятие головы несостоявшегося соседа. Вырвав бумажку, на которой он что-то писал и скомкав в неприглядного вида шарик, он швырнул его в направлении другого парня, попав прямо в голову. Парень неожиданно не разозлился, хоть и выглядел как тот, кого может разозлить твоё слишком частое дыхание. Подняв бумажку с пола и развернув её, он бегло пробежался глазами по тексту, после чего снова придал бумаге форму непонятного кома и швырнул ещё куда-то. Меня, если честно, уже утомило наблюдение за этим театром одного актера. Мне нет до этого никакого дела, так отчего же я обращаю внимание на подобную чушь? Да и парень, вот уже как минуту стоявший посреди класса, определенно привлекал внимание к себе. Так что, думаю, стоит присесть наконец рядом с Эриком, ну или хотя бы попытаться для начала, а не наблюдать за странным поведением одногруппников.       Сократив оставшееся расстояние до минимума, я положил свою ладонь на спинку незанятого стула. — Не занято? — обратился я к Эрику даже слишком неуверенно. Тот ожидаемо уставился на меня испытующим взглядом, в котором не было и капли смешинки. Насторожившись от этого нетипичного для такого, казалось бы, весёлого парня поведения, я уже приготовился слушать отказ. Неужели первое впечатление всё же обманчиво? Ну ничего, рядом есть ещё несколько свободных мест, а в окружающем шуме, наверное, не будет слышно конкретных слов. Верно ведь?       Мысленно я пытался убедить себя в том, что все эти внимательные взгляды одногруппников мне мерещатся. Я не делал ничего такого, с чего бы им на меня таращится? Просто подошёл к знакомому, всё нормально и обычно… По логике в меня сейчас должен вглядываться только Йорки, что к слову он и делает. Непрерывно смотря на меня своими прищуренными будто в насмешку глазами, он словно взвешивал все «за» и «против». Почему его отношение так быстро переменилось? Неужели я успел сделать что-то не так? Или наоборот не сделать? Чёрт поймешь этих подростков! Так или иначе, но мне стоит узнать в чём дело. Эрик был бы идеальным вариантом для меня в качестве друга и упускать его из-за недоразумения было бы глупо. А что? Он болтливый, поэтому мне много говорить не придётся. Наш разговор по переписке в прошлый раз мне довольно сильно понравился, в большей степени тем, что ограничен по времени. Времени урока. Как и было сказано, он — «глаза и уши школы», поэтому информация из его уст может быть полезной. Он не прилипчивый, так как у него есть своя компания, а у меня — своё одиночество. Тем самым, я прекрасно дозирую общение, при этом находясь в социуме, так что от толпы не отделяюсь. А сейчас это самое важное, ведь тот, кто выделяется, чаще всего становиться объектом насмешек и травли. Это я усвоил очень хорошо. Спасибо, счастливое детство.       Именно так я пришёл к незамысловатому выводу, что Эрик — сейчас самый оптимальный для меня вариант. Поэтому его настороженность и даже холод меня слегка… беспокоят.       Простояв ещё несколько секунд под прицелом узких глаз, я уже прикидывал мысленно, куда сесть на время этого урока. Потому что слишком уж долго он на меня смотрит и думает, думает, думает. Словно мысленно пытается умножить триста двадцать четыре на сто пятьдесят шесть. Но, аллилуйя, случилось чудо, мне всё-таки ответили! — Нет, не занято, садись Гарри, — и отвернулся от меня, будто я пустое место. Даже не улыбнулся, словно его лицо свело судорогой. А ведь раньше я был уверен, что улыбка практически приклеилась к нему.       Тем не менее, я занял место рядом с Йорки и разложил письменные принадлежности. И как раз вовремя. Учитель, видимо, нашёл то, что искал или, наконец, насытился всё нарастающим шумом множества голосов и начал урок. Объяснял он одну из самый скучнейших тем, на мой взгляд, что-то там про растения. Никогда не интересовался внутренностями человека, а тем более зелеными братьями нашими меньшими. Да, было бы полезно знать болевые точки или иметь информацию о самых уязвимых частях человеческого тела. Но что-то мне не верится, что подобные знания дают в средней школе. А жаль…       Перестав обращать внимание на монотонный бубнеж преподавателя и поток бесконечных сложновыговариваемых слов, я вернулся к насущной проблеме. Йорки.       Краем глаза я наблюдал за ним. Он сидел, облокотившись на руку и подперев ей голову, лениво конспектировал и совершенно не проявлял заинтересованности в чём-либо, кроме урока. Да и то, с натяжкой. Нет, вполне возможно, что он просто настолько увлечён биологией, что не может оторвать взгляд от доски. Но почему-то я сам не верю в это. Его глаза, пусть и были обращены на преподавателя, были явно не здесь. Стеклянный взгляд чёрных глаз был мне уж слишком знаком по своему опыту. Из-за чего я решил воспользоваться его же приемом. Перевернув страницу и быстро написав послание, я пододвинул тетрадь ближе к нему. Настолько близко, чтобы она уперлась в его руку. Это-то ты проигнорировать не сможешь, верно?

Так, давай без долгих вступлений, я в них не разбираюсь, поэтому спрошу прямо: что случилось?

      Он долго смотрел на это предложение. Слишком долго. Создавалось впечатление, что он хочет расшифровать тайное послание, замаскированное каким-нибудь тайным агентом. Ну, или просто борется с желанием испепелить тетрадь к чёрту. Наконец, он поднял взгляд на меня и снова уставился, не моргая, в мои глаза. Уж не знаю, какое у меня было выражение лица, и что он там увидел, но после этого он стал что-то писать в своей тетради. Я вздохнул с облегчением. Есть контакт. Осталось дело за малым: узнать в чём причина, извиниться и снова дружить с этим странным пареньком. Кто знает, может у него тоже сегодня плохой день, или гормоны в голову ударили. Я только надеюсь, что это не будет слишком часто, иначе вся его ценность, как друга, сводится к нулю. Друг — истеричка, пусть и такой удобный, мне не нужен.       Наконец, мне под нос был подсунут ответ, прочитав который, у меня чуть ли не пар через ноздрей пошел. О чём ты?

Господи, перестань ломать комедию и просто скажи, что я сделал не так? Почему ты ведёшь себя, будто тебя Каллен покусал?

      Подобное поведение меня бесит… Я тут не ребусы пришёл разгадывать, а мириться! Если я не узнаю в чём проблема, как я откорректирую своё поведение? Люди, которые ссорятся только ради ссоры — это правда какие-то отъявленные извращенцы. Не заставляй меня разочаровываться в тебе, Эрик! О, уже вторая стадия.       Эрик же в противовес мне находился в самом спокойном расположении духа. Будто если сейчас на школу упадёт метеорит, он просто пожмёт плечами и отправится на перерождение. Словил, что называется, дзен.

Что за вторая стадия?

Вторая стадия поведения после того, как семейство Калленов обратило на кого-то внимание. Первая самая простая — это разговор с кем-то из них. Её ты, кстати, с блеском прошёл еще вчера, тогда, с Джаспером. Ну а вторая — это когда объект начинает приплетать к каждому разговору Калленов, и они становятся единственным, о чём он говорит. Плавали, знаем.       Я прочитал послание. Не понял. Прочитал ещё раз. Понял, но увиденное мне совершенно не понравилось. А потому я уставился на листок, как Ленин на Буржуазию, задаваясь вопросом: кто из нас сошёл с ума? Либо я перестал воспринимать человеческую речь, либо он совершенно перепутал грешное с праведным. Моё лицо, а точнее глаза, должны были сказать ему о многих моих мыслях, особенно нецензурных.

У тебя совсем крыша поехала? Ты, чёрт, серьезно устраиваешь мне сцены ревности после того, как я перекинулся парой слов с Калленами? Да я сам бы рад не говорить с ними! Меня уже столько раз предупреждали на их счёт, что я начинаю подозревать их в шпионаже в пользу врагов человечества! По твоему мне надо было послать Джаспера в столовой? А кто мне даёт такое право? Или может пристрелить Эдварда из дробовика, чтобы он за мной через всю школу не тащился? Так, по-твоему? Ps: И уж извините великодушно, что посмел упомянуть при вас фамилию — которую — нельзя — называть. Ведь слово «Каллен» теперь приравнивается к ругательству, верно?!

      Экспрессивно закончив своё маленькое сочинение, я поставил жирный восклицательный знак. Удерживая себя от желания швырнуть тетрадь ему в лицо, я всё-таки просто вырвал целый листок и передвинул прямо ему под нос. Не хочу, чтобы хоть что-то напоминало об этом неприятном разговоре. А тем более не желаю, чтобы он был задокументирован. Пусть оставит себе на память о нашей несостоявшейся дружбе. Высказывание Йорки меня так взбесило, что я даже не слишком обращал внимание на почерк, что перестал быть аккуратно округлым. Нажимая со всей силы на черную ручку, я оставлял за ней острые и угловатые буквы. Неприятно было осознавать, что на меня обиделись фактически ни за что, а просто из-за своих же внутренних тараканов. Что же, я был лучшего мнения о тебе, Эрик, но ты оказался не тем человеком, что я ожидал. Разочарование всегда причиняет боль, вот и я сейчас чувствую неприятный осадок. Очень жаль, я думаю, мы и правда могли бы подружиться при некотором усилии. Но извини, мне хватает поехавшего родственничка за плечом, такой же друг мне не нужен. Да и у меня самого есть свои демоны в голове, разбираться с твоими мне не охота. Вот только знаешь, в чём разница между нами, а, Йорки? В отличии от тебя, я не втягиваю в свои психологические проблемы других. Вот и всё.       Облокотившись о спинку стула, я устало прикрыл глаза. Ну вот за что мне всё это? Почему я должен разбираться с этими школьниками, от одних отбиваться ссаными тряпками, а из других лишнее слово вытягивать? Я здесь что, за место психолога? Прокручивая в голове свою исповедь, я всё больше убеждался в её правильности. Мне и так осточертел постоянный контроль со стороны Деймона. Это не делай, этого не говори, стой ровнее, не смотри так. Я не готов сталкиваться с этим ещё и в школе. Если за обычный разговор меня записывают если не во враги, то точно в неприятели, ну что же, видимо, таковая моя судьба. Может мне суждено быть изгоем, кто знает? Но это лучше, чем быть тем, кем не являешься ещё и здесь. Кто он такой вообще, чтобы диктовать мне, с кем я имею право общаться, а с кем нет? Да даже если это будут эти треклятые Каллены, что с того? Этот ненормальный полностью изменил своё отношение ко мне просто из-за того, что я сел на обеде вместе с Джаспером. С какой-то стороны, это даже хорошо… Я узнал о его бедах с башкой еще сейчас, на самом первом этапе знакомства. Ещё не успел привязаться. Иначе, кто знает, может быть, я бы и прогнулся под его ожидания и требования. А для меня нет ничего хуже. Нет уж, костьми лягу, но не поддамся. Мне хватает самоуничтожения в жизни, если я ещё и в школе, где нет Деймона, поведу себя, как слабак, я полностью потеряю самоуважение к себе. И тогда получится, что дядя был во всём прав. Я действительно бесполезный мусор.       Я повернул голову в сторону Эрика чисто из любопытства, чтобы удостовериться, в своем решении. Но, к сожалению, его лица мне было увидеть не дано, он отвернулся от меня в противоположную сторону. Я даже нахожу это несколько символическим. Хорошо, что всё закончилось ещё даже не начавшись. Уверен, мне это к лучшему. В конце концов, он не последний болтун в этой школе, наверняка, найдётся ещё кто-то со схожим складом характера. Он что-то упоминал о Джессике? Отлично. С неё и начну. Вот только, почему в душе так погано? Не понимаю, но мне это и не надо. Поболит, поболит, да пройдёт, со мной всегда так. Я — тварь живучая.       Остаток урока мы провели так же: он старательно на меня не смотрел, а я не менее старательно убеждал себя в своей собственной невиновности. Всё, как обычно. Единственное, что осталось между нами общим, это несколько предложений в тетради по математике, да звук спасительного звонка.