Твоя мелодия – мое спасение

POV Автор

      Эсме Каллен была хорошей матерью, любимой женой, да и просто одной из самых безобидных вампиров. Если слово «безобидный» вообще можно относить к данному виду. Ещё при жизни она и муху обидеть не могла, за что собственно в неё и влюбился молодой доктор, в будущем ставший её мужем. Конечно, прожитые года не обошли и её. Видя мир, так сказать, с изнанки, невозможно остаться прежним человеком и не потерпеть решительных изменений в мировозрении. Но она смогла справиться с ними и прийти к полному согласию с собой. В каком-то смысле это не только её заслуга. Полностью растворившись в семье и отдавая всю себя воспитанию «детей» день изо дня, со временем она перестала замечать разительные недостатки мира. Года летели, будто в кино, десятилетия сменяли друг друга, как и поколения людей. Она научилась жить с бессмертием, с жаждой и постоянным страхом раскрытия, что преследовал её бессонными ночами. Более того, она научила жить с этим и своих приёмных детей. Пусть сначала и сложно было называть детьми полностью сформированных личностей, со своей историей и прошлым. Но она научилась делать и это. Эсме вообще любит учиться, да и умеет делать это с поразительной скоростью. Ещё при жизни, она отличалась отличной памятью и недюжинным любопытством к миру. Теперь же у неё есть целая вечность, чтобы удовлетворить его.       Эсме любит думать, что они с Карлайлом были друг другу предназначены, в шутку, естественно. Бывают у неё моменты, когда её романтичная натура желает проявить себя. Многим людям не видно, на первый взгляд, насколько они с мужем похожи, на самом деле. Даже их детям понадобился не один год, чтобы понять и осознать это. С виду нежная и ласковая Эсме никак не вязалась с альтруистичным и погружённым в медицину доктором. Но это была лишь одна из многих ее сторон. Как уже было сказано, она очень любопытная. И, как у её мужа, наивысшим предметом её заинтересованности был человек. Вот только, если у того главным было тело человека, то миссис Каллен, уже после обращения в вампира, обратила своё внимание на сознание людей. Что-то, что было неуловимо, не доказано и так неоднозначно привлекало её своей таинственностью. При изучении психологии, ей начали открываться как тайны человеческого мозга, так и души. Она начала лучше понимать не только людей, но также и своих детей. Сейчас Эсми не представляет, кем бы она была без столь важной для её судьбы науки. Муж миссис Каллен сначала не слишком разделял её восхищение. Даже вампиру довольно трудно вообразить, а тем более понять то, что нельзя пощупать, попробовать и исследовать. Но с бегом времени, когда сам убедился в полезности и возможностях сознания, сам заинтересовался этой наукой. И даже стал консультироваться со своей любимой женой по поводу отдельных пациентов. Как ни странно, но она была холодна к предложениям Карлайла начать медицинскую карьеру на этом поприще. Причины тому столь разнообразны, что она и сама порой путалась в них. Иногда это было снисходительное отношение к женщинам в те времена. Иногда боязнь сорваться в какой-то момент и просто покалечить пациента. Но, чаще всего, отговоркой служило простое и лаконичное «Не хочу». Карлайлу было нечего ответить на такой аргумент, а потому в скором времени он принял позицию жены, пусть и не понял до конца. Но в столь гармоничной паре не всегда имела место логика и здравый смысл, так что допытываться и мусолить тему не было нужды. Любимая была рядом, счастлива, здорова и в безопасности. На этом, глава семейства считал свои обязанности выполненными, а предел мечтаний достигнутым.       Но вернёмся к сути. Эсме Каллен. Довольно обычная на вид женщина, если не принимать во внимание ослепительную красоту, свойственную любому вампиру. Верная супруга своего мужа, что счастлива в браке, имеет выводок прекрасных детей и бессмертие за пазухой. Часто она теряется на фоне своей блистательной семьи. Нет, она не чувствует себя обделенной вниманием или любовью, совсем нет. Каждый из её детей уважает её и любит, она уверена в этом. И каждый безгранично доверяет её опыту и мнению. Просто она сама по себе такой человек, который не создан для того, чтобы светить, словно звезда. Её смысл и честь — создавать уютное и совсем неяркое пламя свечи, созданное не для того, чтобы поразить своей красотой или величием, а для того чтобы обогреть и указать путь. Так сказал однажды Карлайл. И она помнила это очень хорошо.        «Я полюбил тебя не за красоту, доброту или находчивость. Совсем нет. Говоря так, я бы несомненно сделал тебе приятно, но солгал бы. Я полюбил тебя за то ощущение, что я испытываю находясь с тобой рядом. За тот островок света и уюта, что ты будто распространяешь вокруг себя. Да, я эгоист. Ты, я уверен, это знаешь. Но я скажу тебе правду. Я полюбил не совсем тебя, я полюбил себя рядом с тобой»       После того откровенного разговора Эсме долго приходила в себя. Нет, не сказать, что она была ранена в самое сердце или предана. Она не чувствовала боли или чего-то в этом роде. Уж идентифицировать свои чувства она умела. Да и Джаспер был рядом, всегда мог помочь, если его попросишь. Она была растеряна, быть может подавлена, но никак не раздавлена. Их отношения с мужем в то время переживали трудные времена. Дети были встревожены, но не встревали, зная, что тем самым могут только навредить, но никак не помочь. Много воды утекло, пока она наконец не разобралась в себе и не приняла правду такой, какой она есть. Она не стала любить мужа меньше, не затаила обиду, и её душа не покрылась корочкой отчуждения. Она просто смогла понять факт того, что это — нормально. Что если это не любовь, то такого понятия в мире не существует. Пусть и её душа романтика, прочитавшего сотни романов в своё время, терпела большие испытания, она смогла справиться и с этим. Эсме поняла, что принятие себя, вещей и своей второй половинки такими, какие они есть — это и есть Любовь. Именно с большой буквы. Знания психологии и самоанализа неплохо сослужили свою службу в то время. Без них, она бы не распутала этот клубок, сотканный, казалось бы, обыденным разговором. Муж же, всё то время после памятного разговора, старался не мешать жене в поисках правильного решения. Да и не попадаться слишком часто на глаза. Отдушину он нашёл в детях, которые на некоторое время остались без неустанной материнской опеки. Пусть взрослые дяденьки и тётеньки не нуждались в смене подгузников, всё равно было необходимо поддерживать семейную составляющую. У всех членов ковена были свои проблемы, кризисы, взлёты и падения. Они научились не только жить с этим, но и не мешать друг другу, нисколько не теряя семейные узы. Чем дольше живешь, тем сильнее грани времени для тебя затираются. И на этот раз это было бесспорным плюсом.       Эти семейные узы, что были предметом интереса даже для знаменитых Вольтури, строились не одно десятилетие. И даже не сотню лет. Их отношения внутри клана менялись на протяжении всего этого времени, да и сейчас продолжают. Хотя, как считает Эсме, в данный момент они достигли пика единения и понимания внутри семьи. И послужило тому далеко не игра на публику в «дочки — матери», о нет! Пусть они и привыкли к своим негласным ролям внутри клана, которые постепенно срослись с их сущностью, дело было не в них. В конце концов, в одном городе они с Карлайлом могли быть не только женатой парой, но и дальними родственниками, братьями, кузенами и так далее. Точное определение семейных уз теперь для них не вяжется с конкретной социальной ролью в этой самой семье. Они одновременно и братья и супруги и чёрт знает ещё кто! Однако чувств, которыми они одаривают друг друга, это не умаляет ни на каплю. И это, кстати, пробуждает в Эсме отдельную гордость за своих детей.       Именно такие мысли гуляли в голове матери-героини, пока она сидела в державшимся на честном слове кресле-качалке и попивала из бокала оленью кровь. Непосвященный зритель мог бы вообще принять эту жидкость за очень концентрированное вино. Эсме искренне наслаждалась видом на лес, что открывался с панорамного окна их гостиной. Муж находится в больнице, дети в школе. И она предоставлена самой себе, как минимум, на половину дня. А потому, она решила побаловать себя и пообедать кровушкой, что была в изобилии у них в подвале. Место это не видела даже Белла. Эдвард был категорически против полноценной экскурсии по дому, а потому показал ей только верхние этажи, обходя стороной неприметную дверь в конце коридора. Белла не была столь внимательна к деталям, поэтому не заметила этого маневра. И, если честно, вся семья была благодарна этому. Пусть Белла и знала об их природе, знать и видеть — совершенно разные вещи. Они обмолвились, что порой ходят на охоту и на этом разговор о пропитании закончился. В целом, они не солгали, инстинкты хищника требовали адреналина в крови и погони за добычей. Без этого никак. Но делали они это довольно редко, всего раз в пару месяцев. Зато тогда уж, отрывались по полной. Но естественно, ни один из Олимпийского Клана не трапезничал на месте охоты. По словам самой Эсме, это было бы верхом глупости и безрассудства, особенно в век, когда технологии развиваются с бешенной скоростью. Один снимок, одна видеоплёнка с камеры, да даже показания одного человека, что просто оказался не в то время, не в том месте, могут стать фатальной ошибкой для них. Именно поэтому, даже если они и охотятся, делают они это, как нормальные люди. Приходят, убивают зверей и увозят добычу домой, на машинах. У каждого из них есть даже специальные карты охотников, которые дают им полный карт-бланш в любой точке Америки. Такое приобретение стоило не мало, но в деньгах вампиры не нуждались уже довольно продолжительное время.       А потому, семейство Калленов всегда приобретает дома с подвалом. Где и обосновывает довольно больших размеров холодильник для добычи, которая заканчивается в ближайшее время после охоты. Всё-таки, они немного приврали Белле, говоря что не так сильно нуждаются в крови. Нуждаются, ещё как. Особенно, если учесть, что кровь животного даёт куда меньше энергии, чем человеческая. Именно поэтому, вампиры из их клана вынуждены поглощать красную жидкость чуть ли не каждый день. Пусть и их прожорливость зависит от их активности и суперспособностей. Но, так или иначе, добычи хватает ненадолго. Но слишком частые походы в лес могли бы привлечь много внимания. Именно поэтому, они часто просто покупают животных у фермеров. Держать их живыми у них, естественно, негде, поэтому зверушки обречены на быструю и безболезненную смерть, а после на обескровливание. Ну и, конечно, живительная жидкость занимает почётное место в их приспособленном для её хранения подвале. Они совершают такие нетипичные покупки примерно раз в месяц, берут много, с запасом. Не хотелось бы непредвиденных ситуаций. Часто меняя тех, кто поставляет им животных, они стараются избежать внимания. Согласитесь, довольно странно, если семья покупает у тебя животных, но не говорит зачем они им? Уже были подобные прецеденты и слишком «социально ответственные» люди, что пробовали обратиться в полицию, после того, как заподозрили неладное. К счастью, определенное количество зеленых банкнот может заткнуть любой рот и прикрыть любое дело, но, всё-таки, подобных промашек следовало избегать. Бережёного Бог бережет, как часто повторяла Эсме.       Но сейчас всё это было не важно. Всеми этими мыслями о делах минувших, Эсме пыталась успокоить и отвлечь свой мозг от проблем в настоящем времени. Но если постоянно убегать и прятаться, то задачу не решишь, она прекрасно это знала. А задачка была не из простых, стоило признать… Совсем недавно всю семью содрогнуло и поставило вверх ногами известие о необычном мальчике, способности которого могут как спасти весь клан от жажды, так и разрушить его до основания. Подобная находка заинтересовала больше всех Карлайла, как исследователя и врача. Догадка Джаспера была правдива: если удастся понять причины данного феномена, возможно, удастся вывести «лекарство» для вампиров, напрочь лишающее их жажды. Это спасло бы не столько бессмертных, сколько людей от их посягательства. Заинтригованный глава семейства Калленов в тот же вечер отправился в больницу, дабы поискать медицинскую карту этого самого Гарри. Обычно нормальные люди заносят её сразу, как приезжают на новое место, дабы в случае несчастного случая медицинский персонал уже знал всю подноготную здоровья пострадавшего. И не ввел, к примеру, препарат, на который у пациента была аллергия. Поскольку в таких случаях на счету была каждая секунда, каждый любящий родитель, в первую очередь, после переезда идёт в больницу, заносить свои данные в учёт. Поэтому Карлайл без промедления, после своеобразного семейного совета, направился в больницу. Дух учёного гнал его туда, обещая совершить самое грандиозное открытие во всей истории. И на ту ночь дом Калленов остался беззащитен. Преступно беззащитен.       Сейчас, сидя в ещё не отреставрированной гостиной, Эсме пробивала нервная дрожь от воспоминаний вчерашней ночи. Да уж, даже после того, как буря улеглась, никто не смог расслабиться до самого рассвета, перемещаясь с одного конца дома в другой. Парни ещё пробовали успокоить себя пробами починки сломанной мебели, но быстро бросили это дело. Никто не хотел прерывать натянутого, неприятного молчания. Каждый переваривал стычку, что ни для кого не прошла бесследно.

Ретроспектива

       Вечер был поистине томным. Хотя, для большинства людей, обитающих в Форксе, уже была глубокая ночь. Но понятия времени для вампиров довольно размыты, поэтому они предпочитают называть это время очень поздним вечером. Большая часть семейства скопилась в гостиной, не хватало только Эдварда и Карлайла, что ускакали сразу же после окончания семейного совета. Первый направился к своей возлюбленной. Пусть Эсме и не понимает, что он будет делать, пока Белла будет спать, Эммет всё равно смеется с увлечений брата, как со старой, доброй шутки. Увлечения её сына, порой, заставляли ее задуматься, но она справедливо решила, что пытаться переделать подростка столетней выдержки — гиблое дело. Да и она признавала, что некоторое ослепление материнской любовью у неё присутствует. В конце концов, она знает этих людей уже так долго, что они практически срослись с её сущностью. Поэтому, осуждать их в какой-то мере значит осуждать себя.       Карлайл же на всех парах отправился в больницу. И того, в доме осталось пять вампиров, что всё ещё обсуждали новинку этого сезона — Гарри Маккола. Эсме с доброй улыбкой наблюдала за тем, как дорогие ей люди будто наткнулись на новую игрушку и стараются понять, как она работает. Сидя в кресле, в самом углу гостиной, сама миссис Каллен не принимала участия в беседе. Остальные же понимали это и не лезли к ней, зная, как та ценит личное пространство. — Джас, ты сказал, что Гарри довольно худощавого телосложения. Как думаешь, он будет быстрым? Если я закрою глаза, а он будет бегать очень тихо, как думаешь, я смогу его поймать? — Эммет с удобством устроился на полу, на том самом дорогущем ковре, что Эсми с боем вырвала у цыганской торговки примерно пол века назад. Напротив него на диване сидел Джаспер, которого уже успели конкретно достать вопросы о новеньком. Видно это было по скептическому выражению лица, с которым он смотрел на пышущего энтузиазмом Эммета. — Он не просто худощавый. Он конкретный дохлик. Если бы не дорогие шмотки, что слегка скрывали его тело, его можно было бы смело принимать за жертву концлагеря. Не думаю, что он сможет пробежать больше десяти метров и не грохнуться в обморок. — разбил все надежды на интересную игру Джаспер, наблюдая, как тухнут разочарованные глаза его брата. Ну как ребенок, ей богу. — А что, если мы откормим его? — вмешалась в разговор доселе хранившая молчание Розали. Грациозно заложив ногу на ногу, она сидела в кресле словно на троне из золота драгоценных камней. Пусть она и выглядела незаинтересованной, но Эсме видела, она с интересом прислушивается к разговору двух мужчин. — Золотце, ты — чудо! Мы откормим его, натренируем и тогда соревнования будут честными! — в миг повеселевший Эммет, больше от того, что у любимой хорошее настроение (иначе, она бы не стала завязывать разговор), чем от предложенной идеи. Пусть и после высказывания последней, на лицо здоровяка вернулась предвкушающая улыбка медведя, учуявшего сбежавшую добычу. Эммет молниеносно оказался рядом со своей возлюбленной, сидя практически в ногах у той, не чувствуя при этом ни грамма стыда. После стольких лет жизни и сосуществования вместе, такое чувство просто исчезает, растворяется в небытие. Благодарная за комплименты Розали в отместку начала гладить своего кинг-конга по голове, словно огромную собаку. — Помнится, когда ты последний раз готовила, пришлось долго и скрупулезно убирать последствия твоего гнева на клиента, что не соизволил принять твои деликатесы. — ехидно напомнил Джаспер о её несдержанности во время прошлого визита Беллы. — Насколько я поняла, тому мальчишке само мироздание велело быть мясоедом. А не как та овца травоядная, на одних салатиках. А уж от моего мяса никто в здравом уме не отказывался… — её глаза подозрительно ярко заблестели от открывающихся возможностей. — Жаль тебя разочаровывать, но всё это пока что находится очень далеко в планах. Мы ведь так и не решили по поводу того, позволим Гарри узнать о нас или же нет. Не знаю, как ты, а я гоняться за его ДНК или чем-то ещё не горю желанием. Это больше по части Эдварда. — поспешил Джаспер охладить пыл девушки, пока её энтузиазм не потребовал действий, вместо мыслей. — И напомню, ты сама же была против этого решения, на совете. Опять-таки, мы все уже успели понять твоё отношение к этому на примере Беллы.       Ненадолго между родственниками повисло молчание, когда каждый думал о своём мнении насчет этой ситуации. Первой голос взяла Розали, желая поставить все точки над «и» в своей позиции. — Я была против, потому что пока слишком рано говорить об этом. Он только появился, мы не знаем ни его намерений, ни планов, ни даже того, насколько он осведомлён. Быть может, он вообще уже всё знает и притворяется! Говорить о раскрытии сейчас одно и то же, что секс на первом свидании — дурной тон, — сказала Розали, намотав одну прядь из своей золотой гривы на палец. — Я понимаю, что сравнение Беллы с Гарри напрашивается здесь само собой. Но сравнивать их, я считаю, довольно глупо. Если первая раздражает меня каждым своим движением, то второй сейчас, пока что, ходячая загадка. Так что, в отличии от Беллы, я наставлена к нему сугубо нейтрально.       После того, как Розали закончила, остальные уставились на неё с недоверием в глазах. Длилось это так долго и явно, что в конце концов она сдалась и дополнила свое высказывание: — Ну или мне просто пришёлся по душе факт того, что в этом мире есть ещё одно живое существо, что не готово целовать Изабелле пятки. Довольны? — обратилась она к парням, получив удовлетворённый кивки и лёгкие улыбки на губах. Настоящие улыбки. Потому что это и правда весело.       Во всей этой семейной идиллии не хватало только Элис, что сидела ничком в противоположном конце гостиной. Обиженная и разозленная на Эдварда, она сейчас представляла собой бомбу замедленного действия. И каждый из семейства Каллен понимал это и не спешил идти на сближение. Даже Джаспер выбрал проверенный вариант — дать своей жене время. Возможно, как раз таки потому он так поступил, ибо чувствовал весь тот пожар эмоций, что бушевал в маленьком и безобидном на вид теле. Отказ Эдварда на тему знакомства с Беллой — это точно не то, что способно обрадовать вампиршу, вроде Элис. Тем более, если учесть, что отказ был не первым. Да, тот краткий обмен фразами, когда Белла пришла к ним «на ужин», Элис не считала за правильное знакомство. В её понимании, нормальное общение, которого постоянно лишает её Эдвард, это поход по магазинам, примерка самых модных платьев от лучших дизайнеров и их совместная критика. Ей так не хватало кого-то, кто разделит с ней тягу к моде, так не хватало подруги! И пусть Эсме старалась приобщиться к этому, а Розали делала неловкие попытки завести разговор о том или ином изделии, всё это было не то. Элис понимала, что в семье нет никого, кто был бы с ней одного поля ягодой. Ну, кроме Джаспера. Но, так как он был хоть и многолетним, но мужчиной, по понятным причинам отпадал как претендент на «чисто женские поседелки». И пусть так, это было только первой половиной беды! Самое страшное, что она видела, какими хорошими подругами с Беллой они станут. Она видела то, чего у неё никогда не было. И жаждала это с непомерной силой. Ну а когда Эдвард стал упрямиться и проявлять чудеса изобретательности по поиску отмазок… Это ранило так же сильно, как и злило.        И, как раз поэтому, сейчас она придавалась этим негативным эмоциям в одиночку, краем уха слушая разговор своих соклановцев. В отличие от них, она не чувствовала такого восторга или, скорее сказать, заинтересованности новеньким. Возможно потому, что всё её внимание последнее время сосредоточено на Белле и Эдварде. Нет, её, конечно, поражала новая игрушка и неразгаданная загадка в лице Гарри, безусловно. За столько лет, многое может приесться, а тут такое разнообразие. Но, всё-таки, между тайной и Беллой Элис выберет второе, даже не думая особо. Гарри может подождать, никуда не денется, а вот время, что по праву должно принадлежать Элис рядом с девушкой Эдварда уже не вернуть! Они могли бы ведь отправиться в Сиэтл и… Ах, всё-таки, бессмысленно мечтать, от этого становится только хуже. Толку от этого, если, пока глупый брат не даст своё согласие, Элис не сможет сделать что-либо. Совесть не позволит: видеть разочарование и злость на лице брата — уж точно не то, чего она желает. Даже если этот брат абсолютно не думает о чувствах своей сестры. Что с него взять, любовь — это диагноз.       Неожиданно, какую-никакую идиллию прервала реплика Эсми, что до сих пор сидела в уединении и наблюдала за своей семьей из далека. — Вы слышите? Будто… конь скачет. — сразу после того, как она это сказала, в помещении стихли все разговоры. Всё семейство стало настороженно прислушиваться и стараться различить среди шума редко проезжающих машин и звуков леса что-то, что напоминало бы гарцующего коня. Каллены вмиг растеряли всё веселье и беззаботность. Сейчас это были хищники, что прочесывали свою территорию на предмет опасности. — Да… Такое чувство, будто что-то скачет по направлению к нам, — первой подала голос Розали, что смогла ухватиться за призрачное ощущение постороннего присутствия. — И это что-то большое. Намного больше коня, — прикрыв глаза для концентрации на звуке и вибрациях земли, Эммет, как заядлый охотник, высказал своё авторитетное мнение. — Оно всё ближе. А, насколько я знаю, единственное огромное нечто, что может направляться прямиком к нам — это один из представителей волков, — вымолвил Джаспер то, что и так ходило по голове у каждого из присутствующих. Предполагать, что это какая-то тварь из леса неожиданно осмелела не приходилось. Вся, даже самая мелкая живность, уже поняла, что это место оккупировано куда более опасными хищниками. И предпочитала держаться на расстоянии, а не мчаться прямиком в пасть к зверю.       Все представители Олимпийского клана, не сговариваясь, в мгновение ока оказались на улице, перед входом в лес. Никто не предупредил их о неожиданном визите волков. А учитывая отсутствие главы клана, подобный поход в гости вызывал только больше подозрений. Каждая из сторон была более или менее удовлетворена перемирием, что образовалось много лет назад. Оно несомненно уберегло от потерь и вампиров и оборотней. А уж о жертвах среди мирного населения говорить и вовсе не стоит. Но этот мир был очень хрупок, поэтому и смертные и бессмертные старались не накалять атмосферу. Это устраивало всех, хоть и не было обговорено официально. Раз в какое-то время, в лице особых событий или ещё чего-то подобного, обе стороны конфликта могли объявить о переговорах, которые проходили в том же духе. Чаще всего, на них отправлялись исключительно главы враждующих кланов с несколькими приспешниками. Чтобы не провоцировать конфликт. И сейчас, когда представителя вампиров не было на месте, а к их дому на огромной скорости приближался один из волков, все представители фамилии Каллен нервничали. Но говорить о чём-то было рано, не станут же на них нападать ни с того, ни с сего? Они не сделали ничего плохого, да и неловкость с Беллой была уже решена, как они думали. Так что им оставалось надеяться на благоразумие блохастых.       Незваный гость был уже совсем близко, настолько, что не проблемно было различить свойственный только им запашок и громкий стук огромного, пульсирующего горячей кровью, сердца. Как вампиры и предполагали, волк пришёл в одиночку, что уже не вязалось с дружественным визитом. Вся семья стояла пусть и в расслабленных позах, но была готова атаковать в любой момент. Вся природа будто бы затаилась. Ветер, бушевавший весь день, тоже предпочёл утихнуть. Всё замерло в безмолвии. И в этой тишине набатом бил звук сердца одинокого оборотня, что отдавался в ушах бессмертных, будто данный орган принадлежал им. Оборотень не сбавлял хода, всё приближаясь к дому кровососов вплотную, будто планировал пойти на таран. Вампиры, уже напряжённые, словно струны на скрипке, не позволяли себе встать в оборонительные позиции и просто ожидали, когда нарушитель спокойствия появится. И дождались своего.       Резко, но не сказать чтобы неожиданно, из чащи лесной выпрыгнул огромный, бурый волк. Вампиры не знали, как выглядят все волки после трансформации, но конкретно этот был светло коричневого окраса, отдававшего слегка цветом ржавчины. Большой размер явственно намекал, что данный представитель индейцев уже полностью взрослый и, наверняка, полноценный член стаи. Надежда на то, что это мог оказаться просто заблудившийся щенок, что решил испробовать новые возможности, постепенно умирала. Он точно знал, куда идёт и зачем. Жаль только, Эдварда рядом не было, чтобы узнать об этом и вампирам.       Новоприбывший вальяжно прошёлся по небольшой поляне, что медленно, но верно уходила в глубокий лес, из которого тот и появился. Глаза, скорее всего благородного золотого цвета, были устремлены вниз, из-за чего хотя бы предположить, что было на уме у оборотня было невозможно. Но, судя по тому, что он не стал нападать, намерения у него были не такими кровожадными, как предполагали члены клана вампиров. Из-за чего они позволили себе хоть короткую передышку и слегка расслабились. По крайней мере, сейчас не было желания вооружиться чем-то покрепче и отбивать нападение.       Представители бессмертных с интересом осматривали волка. Пусть они и видели множество раз своих природный врагов, чаще всего, у них не было времени, чтобы как следует рассмотреть данный вид. Были куда более важные дела, как, например, беспокойство о своей жизни. Так что почти всё семейство Калленов осматривало пришельца с интересом, не теряя бдительность при этом. Почти все.       Кроме Эсме, которая, как наименее враждебно настроенная к данному клану, решилась начать разговор. — Здравствуй, волк. Твоё появление было очень неожиданным и слегка… обеспокоило нас. Билли не предупреждал нас о визите, — вампирша старалась держаться как можно увереннее и спокойнее. В конце концов, она не хотела напугать гостя, иначе последствия этого могут быть весьма плачевными. Лучше держаться подчёркнуто вежливо и дружелюбно — так она считала.       Тот, к кому она обращалась молчал. Да и сложно было сказать что-то внятное с такой пастью. Но он будто застыл во времени. Не двигался, не рычал и только быстрый звук сердца напоминал о том, что он — живое существо, а не чучело. Молчание хоть и напрягло, но не обескуражило психолога. Она продолжила медленно подходить к волку, стараясь держать руки на виду. Шаг за шагом, она становилась всё ближе к смертоносной бестии. Её соклановцы были хоть и явно против такой авантюры, вмешиваться не решались. Они доверяли ей чуть больше, чем боялись за её безопасность. — Карлайла сейчас нет. Но я думаю, он не будет против, если мы обсудим всё за чашкой ароматного чая. Если ты, конечно, не против, не мог бы ты обратиться в человека? — спросила Эсме, находясь уже на расстоянии пяти метров от волка. Она держала глаза широко открытыми, на всякий случай, но волк не выглядел как тот, кто хочет причинить вред. По крайней мере, она так думала. — Ну или я могу позвонить мужу и он приедет, как только сможет. Или, быть может, будет лучше переложить дружеские посиделки на другое время? Скажем… завтра?       Она была уже очень близко. Непозволительно близко. Неизвестно, был ли когда-либо вампир так близок к своему кровному врагу, вне военной обстановки? Но она всё приближалась, с некой грустью подумав, что будь у неё сердце, оно бы уже, скорее всего, выпрыгнуло из груди. Оборотень же продолжал сосредоточенно изучать землю, будто не было ничего интереснее нее. Однако по тому, как двигались его уши, Эсме понимала, что её слышат и слушают. Но всё равно, такое поведение представителя обычно бравого народа с горячей кровью, немного беспокоило. Мать великовозрастного семейства пообещала себе подумать об этом на досуге, когда вся эта неразбериха наконец-то успокоится. Вот только, зря она расслабилась раньше времени, очень зря.       Как только расстояние между сверхсуществами сократилось до разумного предела, внутри волка будто сорвался спусковой крючок. Словно неосторожная вампирша наступила на мину, которая своим механизмом снесла её. Оборотень прыгнул быстрее молнии по направлению к безобидно настроенной Элис. Сдерживаемая до этого момента сила внутри быстрого и, будто горящего изнутри тела, наконец-то, нашла выход. Расстояние было несущественным и, двигайся волк даже в половину своих возможностей, всё равно бы не упустил свою добычу. Остальная же часть вампирского клана, даже на всей доступной себе скорости не имела даже призрачного шанса успеть. Внутри каждого из них ураганом проносились мысли, словно сотканные из чистого страха и ужаса. Кто-то винил себя за непозволительную халатность и доверчивость. Кто-то молился богу, в которого никогда не верил, чтобы успеть. А кто-то просто хотел вгрызться в глотку ненавистному зверю, чьи намерения наконец-то были прозрачны, как вода в ручейке. Но все они, волею судьбы, были обязаны наблюдать за тем, как огромные, острые зубы оборотня впиваются в такую беззащитную на их фоне шею Эсме. Все из присутствующих были оглушены звуком крошащегося бетона, что сопровождался приглушенным криком их соратницы. Будто в стену влетело что-то огромное и такое же беспощадное, как эти клыки, что практически разрывали податливую шею. У каждого из клана этот миг займёт особое место в сердце, которое они будут проживать глубокими и бессонными ночами. Чтобы не забывать. И никогда больше не доверять.       Так или иначе, многие из Олимпийского Клана забыли, слегка обманутые кротким нравом Эсме, о её силе и способностях достойных жены Главы. Да и просто о силе вампира, что была скрыта в женственном теле с мягкой улыбкой на губах. А очень зря… Ведь сила и скорость зависят не только от возраста вампира, но ещё и от усердия, что он прикладывает для изучения своих способностей. Пусть Эсме была обращена в тот же день, что и Эдвард, разница между их силами была колоссальной. Ведь любопытство - самый лучший мотиватор. После Карлайла, что выигрывает не только в счёт возраста, но ещё и опыта, Эсме считалась наиболее умелой. А это должно что-то да значить.       Волк, видимо, считал по другому обманутый мирным настроем женщины. Силой инерции животного тела, женщина была повалена на спину. От этого заныла не только шея, но и плечи под тяжестью чужого тела. Но, собрав всю свою горечь от наивности собственного поступка, она, со всей доступной ей мощи, толкнула нападающего ногами, из-за чего тот был сброшен с травмированного тела. Вместе с этим Эсме пришлось пожертвовать частью своего неживого тела, что осталось в зубах хитрого оборотня. Всё её плечо и часть шеи были в трещинах и держались на честном слове. В этот бросок-пинок мать вложила всю силу своего горящего от агонии тела. Всё таки, даже для многолетнего вампира подобная рана была не просто неприятна, а довольно обременительна. Нет, безусловно, она не умрёт от этого. Пару литров крови сделают своё дело. Но сейчас она, к сожалению, вряд ли сможет помочь чем-либо своим детям. Даже больше помешает. По крайней мере, она надеялась, что её помощь не потребуется.       А тем временем, огромная туша с оглушительным треском разбила панорамное окно гостиной и, с тяжелым «бум», приземлилась на паркет. Волк, тем не менее, быстро поднялся на лапы, слегка проморгавшись от небольшой смены дислокации. Этот звук стал для остальных вампиров будто бы сигналом к старту. Ну или мужчинам, так точно. Джаспер и Эммет, не сговариваясь, бросились на оборотня со всей текущей в их телах яростью. Вроде бы, исход битвы должен быть предрешен, в конце концов, нарушитель покоя в меньшинстве. Но бессмертные уже один раз позволили себе расслабиться в присутствии одного из этих дворовых псин. Больше они эту ошибку не совершат. А потому первым в бой пошёл Эммет, запрыгнув всем своим могучим телом на спину врага и начал того душить. Один из самых любимых его приемов на охоте. Джаспер же, не теряя больше времени, решил подобраться на отвлеченного оборотня спереди, дабы хорошенько врезать ему по морде. Такой напор слегка покоробил уверенность блохастого в его силах, да и вес у вампиров был, как у древнегреческой колонны. Однако пусть он и выглядел, как зверь, это не убавляло его интеллекта. А потому, такие примитивные тактики не сработали бы против него. Волк перевернулся на спину, всем своим весом придавливая неудавшегося наездника. До чуткого слуха донёсся весьма приятный стон и слегка ослабившаяся удавка на шее. С вампиром спереди ему помогли справиться острые когти на лапах, которыми он не постеснялся зарядить по лицу Джасперу, когда тот только приблизился для удара. Мгновенно перекатившись со слегка потрескавшегося вампира, волк решил закончить начатое и на этот раз зубами ухватился за только хотевшего отступить вампира. Под удар попала рука, которая жалобно скрипнула, словно дверь, сорванная с петель, под натиском зубов. Но, к счастью, осталась на своём законном месте. Оборотень, со всей доступной ему силой, швырнул кровососа куда-то в кухню, откуда послышался треск чего-то разбитого.       А что же делали наши дамы? Они же, так как и их мужья, не сговариваясь встали по обе стороны от ослабленной Эсми, прикрывая её на случай повторного нападения. Вокруг не было слышно звуков чужих сердец, поэтому атаки со спины ожидать не приходилось. Однако одного взгляда на шею женщины хватило, чтобы понять, что второго такого укуса она не выдержит. Голова просто покатится по красиво обстриженному газону на лужайке. А потому, женщины были вынуждены наблюдать за боем со стороны. По крайней мере до того момента, как возлюбленный Элис не улетел по направлению к кухне. — Джаспер! — девушка на всей доступной ей скорости понеслась галопом на природного врага. Всё внутри неё так и шептало вцепиться ублюдку в горло, даже отвратительный запах мокрой псины не остановил бы её. — Тварь!       Но беда пришла откуда не ждали. Её резко что-то, а точнее — кто-то потянул назад, уже когда она приготовилась прыгнуть на напрягшегося волка. Несуществующая кровь отбирала у неё способность мыслить здраво, чувства клокотали где-то в горле. Беспокойство за своего мужа, снедающее, настойчиво твердило, что оставлять всё просто так она не может. Элис с яростью обернулась, чтобы встретиться взглядом со спокойными глазами Эсми.       Отвратительная, хоть и не смертельная для вампира рана только дополняла этот сюрреалистичный образ. Жена главы клана твёрдо удерживала её на месте, не давая ей продолжить начатый волком пир насилия. Холодные, но такие родные глаза женщины, что стала ей заменой матери, будто пригвоздили её к земле, не заставляя, но настоятельно советуя повиноваться. Твёрдая хватка, несвойственная мягкой по характеру Эсми, оплела её руку, будто жгут. Если бы на месте запястья провидицы была кора дерева, она бы распалась на множество обломков от силы сжатия. Самая человечная представительница клана выглядела сейчас куда опаснее, чем минуту назад. Из взгляда пропал свет понимания и всепрощения. Осанка стала прямой, как у заядлых аристократов восемнадцатого века. Сейчас не было нужды имитировать человека, повиноваться людским недостаткам. Сейчас перед кланом стояла именно опора и поддержка Карлайла. Его законная жена и равная спутница жизни. И они очень редко видели её такой. А потому, затаив дыхание, ожидали развития ситуации. Оборотень же не заметил данных метаморфоз. Он всё так же скалил зубы и сверкал разъяренными глазами. Язык обжигал вкус их твёрдой, словно камень, плоти, а нос дурманил запах тухлятины. По крови гулял адреналин, и он был готов в любую секунду повиноваться его зову и растерзать всё, что двинется.       Всё снова застыло. Волк не спешил нападать первым, да и вампиры были уже менее кровожадно настроены. Между эмоциями начали появляться проблески разума. А уж в быстром анализе бессмертным сложно было дать фору. Как бы им не было больно это осознавать, но они не могли убить агрессора. Это означало бы начало долгой и, возможно, опасной войны. Как бы обе стороны ни кричали о равенстве, дружбе и ненападении, обе понимали — мир нужен в большей степени вампирам, чем оборотням. Доказательством этому служила хотя бы эта стычка. Олимпийский клан в меньшинстве, тогда как у блохастых целая стая, что постоянно пополняется. Волков куда сложнее разоблачить. Они, в отличии от кровососов, не блестят, словно диско шар на солнце. В крайнем случае, люди обзовут их каким-то аномально большим подвидом волков. И наконец-то, оборотням не нужна была кровь для восстановления. Они могли просто съесть обычную еду, которой в эти времена было в достатке. Вампирам же приходилось изощряться, чтобы утолить свою нескончаемую жажду. Как ни посмотри, ситуация складывается не в их пользу. Даже если у них получится каким-либо способом доказать то, что инициатором драки выступил член их стаи, это вряд ли убережет их от гнева семьи этой псины. А волки — существа стайные. Где группа, там и вся стая. Если Билли удастся подавить это восстание, то ненадолго. Не зря их называют «людьми с горячей кровью». Крови у них точно больше, чем мозгов. С другой стороны, почему бы не уехать? Сбежать, как они уже привыкли делать это за все сотни лет? Это было бы хорошей идеей, если бы Эдварду не взбрело в голову остепениться и завести подружку. Человека, который прочно держит его здесь. Карлайл не хотел делать своему сыну больно и ставить его перед выбором. Да и вампиры не могут быть уверены в том, что оборотни не начнут охоту на них, только почувствовав своё превосходство и жажду добычи. И пойди отгадай, кто из этой войны выйдет с наименьшими потерями. Уж что-что, а семью клан научился ставить выше всего. Их обложили со всех сторон. По крайней мере тогда, когда всё оставалось более или менее мирно. Взаимное игнорирование устраивало всех. Но не теперь, после прямого нападения. — Каллены, — ровно и холодно проговорила Эсми, не сводя пристального взгляда с оборотня, который напрягся ещё больше. Он начал двигаться назад, ближе к стене. Его чутье подсказывало, что у пиявок есть какой-либо план, а раз так, стоять на месте — не лучшая затея.       Все присутствующие из Олимпийского клана молниеносно ринулись по зову Эсми. Может у них и нет настолько прямой и топорной иерархии, как в стае этих собак, но им знакомо такое понятие, как уважение. Да и банальное признание силы. Во время отсутствия Карлайла, именно его жена исполняла его роль. Пусть и случалось это не в пример редко. Пользовалась Эсми этим правом с опаской, всё же не хотелось переборщить и случайно обидеть дорогих ей существ. Но сейчас ситуация была патовой. Ей пришлось спрятать свою любовь и слабость под толстый панцирь безразличия. Всё для защиты семьи. Если сейчас она не вмешается, если сейчас не остановит их — без смертей не обойтись. И даже если сейчас они выиграют, уже совсем скоро им в погоню будет выслан целый отряд таких, как этот волк. И тогда уже точно дороги назад не будет. Как и надежды на мирное сосуществование. Неизвестно, выйдут ли они целыми из этого конфликта, который разгорался прямо у неё на глазах. А потому, она должна вмешаться. Просто обязана.       Вампирам не нужно было повторять дважды. Одного взгляда на Эсми было достаточно, чтобы понять, чего конкретно она хочет. А всего одно слово, сказанное ей, было словно командой, которую они не могли и не хотели ослушаться. Именно поэтому, все стоящие здесь бессмертные создания в мгновение ока оказались по разные стороны от женщины. Даже Джаспер, который находился на кухне, встал рядом с любовью всей его жизни, ненавязчиво посылая ей волны спокойствия. Он планировал действовать из засады, как привык на войне. Когда волк отвлечётся на кого-то из семьи, воткнуть ему что-то поострее между рёбер — таков был его незатейливый план. Однако, ситуация поменялась, и пока небольшая передышка длилась, Эсми решила взять слово: — Мы не хотим войны. — начала она, помня о своей цели свести опасность к минимуму. А потому следовало начать с чего-то простого. Выйдя слегка вперед своего клана, она говорила ровным и громким голосом, стараясь казаться властной и спокойной. И плевать, что внутри у неё что-то резко сжималось на мысль о том, в какой опасности они оказались, или могут оказаться. Что это, сердце? — Мы честно соблюдали условия договора. Не заходили на вашу территорию и не причинили никому из жителей Форкса никакого вреда! Так почему же вы решили разорвать шаткий мир, что успел образоваться между нами?       Её голос звонкой трелью разнёсся по небольшой поляне, что была перед их домом. Никто из Калленов не рискнул сказать ни слова, полностью доверяя Эсми, как своему внештатному психологу и дипломату. Хотя каждому из вампиров было что сказать нарушителю семейной идиллии. Кое-что явно нецензурное. Оборотень же, как только с губ женщины сорвались последние буквы, пришёл в движение. Он не старался напасть или делать резких движений. На своем опыте каждый из присутствующих понял, что доверять волкам — себе дороже. И он тоже кажется это понимал. А потому двигался подчеркнуто медленно и плавно, будто ему лень. Выйдя из отвратительно пахнущего дома через разбитое окно, на всё ту же лужайку, он поочередно взглянул на каждого из пиявок. А потом, с ним начали происходить поразительные метаморфозы. И вот уже перед ними стоит не огромная зверюга, а вполне знакомый парень. Правда, радости от узнавания почему-то не было совсем.       Это был Джейкоб Блэк.       Его глаза не слишком изменились от смены формы тела. В них всё так же горела ярость и нескрываемая угроза. Опасность волнами исходила от его фигуры. Не зря его вид считается равным по силе бессмертным созданиям. И его величия не умаляла даже полная нагота. В каком-то смысле это делало его похожим на статую греческого бога, высеченную из золота. Никого из вампиров смутить таким было нельзя, естественно. Каждый из них видел такое, что испытать смущение не смог бы, даже если бы захотел. Однако, сейчас было точно не время, чтобы получать эстетическое наслаждение или красоваться своими формами и размерами. А потому, волк заговорил: — Это было предупреждение. — голос Джейкоба был наполнен презрением и ненавистью до самых краев. Если бы взглядом и интонацией можно было убивать, все вампиры уже давно валялись бы у него в ногах. — Если кто-нибудь из вас, вонючих полутрупов, ещё хоть раз попробует протянуть свои грязные культяпки к Гарри Хардману, клянусь, в тот же день здесь будет вся стая. И она не оставит от вас даже пепла.       Джейкоб, не боясь, начал подходить к машинам для убийств. Удостоверившись в том, что война — то чего они боятся, он нашёл ту самую точку опоры, на которую будет давить со всей силы. Ему нечего опасаться, ведь если они убьют его, бойня будет уже через час. И все понимают, что выжить им в ней не суждено. Билли не простит им смерть своего единственного сына. Он наплюет на все законы, обещания и правила, но достанет того, кто сделал это с его мальчиком. И оборотень прекрасно это осознавал, точно так же, как и вампиры. А ещё, до его сознания дошёл факт того, что он назвал свою пару по имени. По настоящему имени и фамилии. Он еле сдержал себя от желания выругаться, но умение держать лицо всё-таки не было ему чуждо, как оказалось.       Вампиры же старались быстро думать и анализировать ситуацию. От их внимания не ускользнуло, как тревожно дёрнулось сердце Джейкоба, когда тот упомянул про стаю. Не была незамечена и оговорка имени. Всё это они обсудят на собрании, бесспорно, но сейчас, самое главное — узнать как можно больше. Уже в который раз за вечер, вся семья жалеет, что рядом нет Эдварда. Тогда уж, весь этот недо-волк был бы, как на ладони. Но у каждого есть только определённые карты, которые раздаёт судьба. И работать приходиться с тем, что есть.       А тем временем, оборотень продолжал свой монолог: — Думаю, каждый из вас может представить последствия, которые непременно не заставят себя ждать, если вы не прислушаетесь. Особенно ты. — указал он бестактно пальцем на Джаспера, как на единственного, кто контактировал с объектом обсуждения.       Оказавшись совсем близко к вампирам, оборотень презрительно сморщил нос. Теперь, однако, он обращался исключительно к Эсми, как к представительнице бессмертных. Джейкоб чувствовал скрытую силу в ней на уровне инстинктов. А также, немного сожалел о ране, нанесённой ей. Это первый раз, когда он причиняет вред вампиру, пусть и не случайно. Не отрываясь, смотря в её глаза, он, слегка понизив тон, сказал: — Я был слишком мягок, когда вы забрали у меня Беллу. Но его… Его я забрать не позволю. А потому, зарубите себе на носу и отвалите от него. И тогда все останутся целы, а главное, живы. — И, не видя больше цели терпеть этот отвратительный аромат, оборотень снова перевоплотился. После чего, не давая вампирам шанса снова встать в боевые стойки и начать новую драку, волк на огромной скорости умчался в лес. То, что он хотел донести, он донес. А уж воспользуются вампиры мозгами или нет, уже их дело.       На поляне остался только Олимпийский клан. Каждый из них прислушивался к отдаляющимся с каждой секундой звукам, издаваемым оборотнем. Все старались переварить, или хотя бы осознать, что конкретно сейчас произошло. Что уж говорить, денёк сильно выбивался из их обычных будней. Элис всё еще судорожно сжимала руку Джаспера, пока тот неосознанно гладил ту большим пальцем. Розали прижималась к Эммету в поисках защиты и успокоения. Больше всего сейчас она желала скрыться от мира в его медвежьих объятьях. А Эсми… Эсми предстояло сейчас взять на себя не только полномочия заместителя главы, но и его обязанности. И первое, что она должна была сделать, это взять ситуацию под контроль. Всё внутри неё противилось этому, сжималось в страхе и пульсировало желанием скинуть проблемы на кого-то другого. Но умом она понимала, что поступив так, глубоко разочарует как себя, так и своего мужа. Не говоря уже о детях. А потому, ещё раз обдумав всё, она начала раздавать указания. — Эммет, Джаспер. Постарайтесь убрать этот беспорядок. Что возможно спасти, почините. Остальное мы закажем завтра. — посмотрев на вышеназванных, Эсми только увидела их кивки. А после, они незамедлительно принялись за исполнение своего задания. — Элис, позвони Карлайлу и скажи, что он нужен здесь. Не вдавайся в подробности, я сама всё ему объясню. — провидица тут же достала телефон, чтобы набрать номер старшего Каллена. Но, когда она уже хотела нажать на кнопку вызова, её прервал голос Эсми. — После, я бы хотела, чтобы ты помогла мне добраться до подвала.        Элис обеспокоено посмотрела на ту, что считала матерью и, кивнув, всё же набрала Карлайла. Эсми же, повернувшись к единственной, что была не занята выполнением её заданий, немного подумав, всё же решила заговорить: — Розали, найди Эдварда, как можно скорее. Зная его, он, скорее всего, снова отключил телефон, или же совсем забыл его. Полагаясь на свой дар, он постоянно пренебрегает средствами коммуникации. А потому найди его и всеми правдами и неправдами приведи сюда. Скажи, что будет семейный совет. Но только так, чтобы Белла не слышала. Нет нужды вмешивать сюда ещё и эту девочку. — закончив, женщина снова была удостоена только кивка, а дальше Розали и след простыл. И правильно, сейчас ситуация была слишком напряжённой, чтобы сотрясать воздух ещё и ненужными словами. Причём, это чувствовала не только Эсми.       Да уж, день выдался тяжёлым. А возможно, станет ещё тяжелее. Неизвестно, нашёл ли Карлайл что-то на этого мальчишку. Но уж они точно сегодня узнали о нём больше, чем хотелось бы. Начиная от подозрительной связи с оборотнями и заканчивая поддельной фамилией. С этим Гарри точно следует что-то делать. Либо бежать от него, либо же стараться завербовать. Но думать об этом, пока что, рано. Для начала ей, да и всем в доме, следует успокоиться, восстановить силы и обсудить всё. А дальше и Карлайл приедет. Уж кто-кто, а он всегда умел выпутываться из заковыристых ситуаций.

Конец Ретроспективы