Рузики с молоком

      Даже через закрытое окно были слышны завывания холодного октябрьского ветра. Голые ветки деревьев неприятно скребли по стеклу. Но эту атмосферу разбавлял уютный полумрак, появившийся в квартире из-за туч. Вот-вот должен начаться дождь, затарабанить по окну, намочить пестрые ковры листьев на земле, из-за чего ими уже не так приятно шуршать, разлиться по старому асфальту широкими лужами, которые, как ни старайся, не обойдешь и ты просто шлепаешь по воде. От теплой золотой осени мало чего осталось. Да и длилась она в этом году недолго. Зато ноябрь со своей характерной погодой будто решил всем назло прийти пораньше.       Чун Юня не волновала погода за окном и коварные планы ноября тоже. Он редко выходил на улицу, предпочитая этому сидеть дома, листать соц сети или читать очередную книгу по совету своего друга. Если он выходил на учебу или в магазин, то холод был ему нипочем. Наоборот, он был желанный. Его друг, СинЦю, будучи мерзляком и большим любителем тепла и уюта, искренне этого не понимал и заботливо всегда носил с собой вторые шапку или шарф, чтобы при встрече натянуть их на своего недоморжика.       В данный момент парни сидели дома у Юня. Если быть более точными, то лежали на кровати в обнимку и смотрели фильм. Чун редко запоминает названия. Он согласился включить какой-нибудь ужастик ведь «Юнь-Юнь, Хеллоуин скоро, пора смотреть хорроры!», хотя он знает, что потом СинЦю будет поздно ночью писать о том, что не может уснуть, а юноша будет отправлять ему фото котиков и старые любимые серии Смешариков, чтобы отвлечь от просмотренного днём фильма.       Син, укутавшись до носа в одеяло, лежит на груди Чун Юня, мило-мило прижимаясь к нему всем телом. На очередном скримере парень достаёт из своего теплого убежища руки, подтягиваясь, а после ещё крепче обнимает друга и поворачивает к нему голову, совсем отвлекаясь от фильма. Юнь не сдерживается и наклоняется, чтобы чмокнуть своего парня в нос. СинЦю тихо хихикает.       — Юни-и, я хочу рузики с молоком. Пошли в магазин? — все сильнее стискивает в кольце своих рук.       — Рузики с молоком? Это вообще съедобно? — удивляется Юнь и даже ставит фильм на паузу.       — Ты что, никогда не пробовал? — от неменьшего удивления СинЦю подскакивает и садится на кровати. Холодный ветерок проходится по его коже, больше не защищенной одеялом, и он вздрагивает и вновь падает в согревающие объятия Чун Юня. — Ты обязан это попробовать. Но так неохота вставать, на улице мороз…       Юнь скользит вниз, оказываясь на уровне лица СинЦю, и обнимает в ответ, безмолвно намекая, что можно никуда не идти, остаться здесь, в полумраке и рядом. Цю поддается на его обаяние, прячет холодный нос в изгибе шеи и чуть ли не мурчит от удовольствия. Мягкий приятный запах юноши окутывает его не хуже, чем одеяло. Одна рука перебирает синие волосы на затылке, массируя кожу головы, а вторая же прижимает за талию к себе. СинЦю больше всего на свете любил молча обниматься со своим парнем. Даже просто лежать рядом и соприкасаться пальцами приносило удовольствие. В любое время нахождение его Юнь-Юня рядом было в радость. Он, будучи писателем с большой фантазией, раньше никогда не думал, что счастье настолько в малом. Если бы он сказал всё это вслух, то Чун Юнь согласился бы с каждым словом.       Не хотя, СинЦю отстраняется от своего парня, приподнимаясь на локтях и смотря на него сверху вниз. Чун Юнь, судя по всему, успел задремать. Он поворачивается к синеволосому и сонно хлопает глазами. Син улыбается, в мыслях сравнивая юношу с маленьким котёнком, и наклоняется, оставляя на губах легкий поцелуй. Юнь запоздало тянется вверх, желая продолжить, и СинЦю, который уже с твердым намерением хотел встать, не может ему отказать.       Волосы Чун Юня мягкие и пушистые, щекотят кончики пальцев. Его сильные руки теперь обе опускаются на стройную талию, тянут на себя, но СинЦю в силах отказаться от этого соблазна. В ответ на отказ Юнь прикусывает его нижнюю губу.       — Малыш, мне всё это, конечно, нравится, но пошли за рузиками, — с трудом отрываясь от сладких губ (Чун Юнь часто есть мороженое), СинЦю смотрит на него жалостливо. Юнь с минуту думает, разглядывая янтарные глаза, надеясь уговорить своего возлюбленного не покидать их уютного гнезда. — Юнь, мы же так до вечера можем! Идём, пока не стемнело.       Приходится согласиться. Лицо СинЦю мигом озаряется улыбкой. Он восклицает, что давно не ел рузиков, а рузиков с молоком ещё давнее, и вскакивает с кровати, нетерпеливо ожидая, пока Чун Юнь наденет поверх футболки свободную водолазку, на которую, если честно, СинЦю уже давно положил взгляд, но никак не может осмелиться попросить забрать её.       На улице действительно морозно. Цю ёжится от ветра, пробирающегося под пальто, и застёгивает куртку на Чун Юне.       — Заболеешь же.       Юноша бурчит что-то в ответ, но послушается. Цю улыбается ему и тыкает в нос, выражая свое одобрение, по старой традиции: через пару недель после начала их отношений СинЦю предложил тыкать в нос или в щеку, если вдруг кому-нибудь из них захочется поцеловать другого, но они не смогут это сделать в данной ситуации. Милый жест прижился.       Магазин близко, стоит всего перейти дорогу и вы на месте. Парни достают из карманов потрёпанные маски и заходят внутрь. СинЦю чуть ли не с самого входа видит, что большая упаковка рузиков со скрепышами (к сожалению, они только нарисованы, внутри их нет) по акции и расплывается в довольной улыбке, которую даже медицинской маской не скроешь. Он берет её, пакет молока и идёт на кассу. Чун Юнь следует за ним, словно в тень, вероятно, до сих пор не понимая, зачем есть рузики с молоком.       — Не хочешь до леса прогуляться? — спрашивает Юнь, выйдя из магазина и сняв маску. Справедливо заметить, что грех не идти в лес, когда на улице вот-вот закончится золотая осень, а сам лес в ста метрах от дома. Погода будто потакает их желаниям. Дождь так и не пошел, так как темные нависшие тучи унесло ветром, а теперь небо заполняют светло-серые облака, сквозь которые прорывается солнце. СинЦю, обняв свои покупки, смотрит сначала наверх, отмечая изменения, а потом в сторону леса.       — Почему бы и нет? Но ты разве не хотел домой?       — Раз мы вышли на улицу, то давай прогуляемся.       СинЦю пожимает плечами. Он действительно не против. В последний раз юноша был в лесу… Давно. Точно не этой осенью. Вся красота проходит мимо него, пока он днями корячится над подготовкой к экзаменам. В будни. А в выходные предпочитает проводить время с Чун Юнем. Но в этом году погода не спонсировала прогулки. Солнце выглядывало лишь иногда, в рабочие дни, когда после школы и кучи уроков хочется скорее домой. Сегодня редкий день.       Цю убирает молоко и рузики в рюкзак Чун Юню. Когда они уходят с оживленной улицы на более тихую, а потом и вовсе на тропинку в лесу, синеволосый берёт парня за руку, переплетая их пальцы, и раскачивает этот замочек, шепча под нос какую-то песенку. В лесу красиво. Октябрь по праву считается одним из лучших месяцев и точно любимым у СинЦю. Не только из-за дня рождения, конечно. Деревья покрываются красно-жёлтым одеянием, а этот прекрасный ковер листьев под ногами, который шуршит и приносит чистое наслаждение ушам. Будто на терапию сходил. Даже пасмурное небо, виднеющееся сквозь разноцветные кроны деревьев, по своему прекрасно. Особенно если по нему пролетают косяки птиц.       В порыве хороших чувств, СинЦю подтягивается к Чун Юню и целует его в щеку.       — Ты чего? — Юнь сразу сворачивает с главной тропинки в сторону, к малозаметной дорожке.       — Просто. Ты куда-то меня ведёшь?       — Не совсем.       СинЦю фыркает в ответ. Яснее некуда. Но парень далеко его не ведёт. Скоро дорожка выходит на небольшую полянку, с которой открывается вид на карьер с озером. Засмотревшись на водную гладь, юноша не замечает, как Чун Юнь, положивший рюкзак на землю, мягко берет его за руку и тянет на себя.       — Потанцуем?       — Чт-       Вторая ладонь ложится на стройную талию. Цю тупит секунду, а потом кладет свою руку на широкое плечо партнёра.       — Потанцуем.       Чун Юнь плавно ведёт его по кругу поляны. Под их ногами шуршат листья, создавая мелодию для танца. Оба парня не могут сдержать влюбленной улыбки. Ладонь сильнее сжимает бок, шаги становятся медленнее, а ледяные глаза смотрят напротив в янтарные. Или СинЦю только кажется, что они замедляются? Он млеет. Такой романтики от Юня не ожидал. В воздухе, помимо приятного запаха деревьев и сырой листвы, будто чувствуется волшебство, увеличивающееся с каждым «па».       Пока один из них не спотыкается о торчащий корень и, падая на мягкий ковер, тянет за собой другого. Перепугавшийся СинЦю смотрит снизу вверх на не менее ошарашенного Чун Юня и вдруг заливается смехом. Юнь причины веселья не понимает, но тоже успокаивается и улыбается. Синеволосый юноша обнимает его обеими руками за плечи, тянет на себя и сладко целует. Юнь отвечает сразу же, случайно мыча от удовольствия, чем вызывает у Цю ещё один смешок.       Разорвав поцелуй, Чун Юнь приподнимается на локтях и внимательно смотрит сверху.       — Ты не замерзнешь? — он убирает из синих волос листик и поднимается, падавая руку СинЦю.       — Ты меня грел, было так хорошо, — наигранно расстраивается юноша и вновь тянется за поцелуем. — Я скучал.       — Мы же каждый день видимся в школе, — Юнь кладет ладонь на щеку Цю и чмокает его.       — Да, но в школе я не могу тебя целовать. И обнимать. И держать за руку!       Чун Юнь прячет смущенную улыбку в новом поцелуе.       Домой они вернулись нескоро. Время тянулось на той поляне медленно, будто нехотя, давая юношам вдоволь насладиться компанией друг друга.       Помыв руки, СинЦю радостно мчится на кухню и насыпает рузики в глубокую тарелку, после заливая их молоком. От удовольствия он прикрывает глаза.       — Ты должен это попробовать!       Чун Юнь и не отказывается. Тоже берёт тарелку, наливает молоко и насыпает рузики.       — О нет! Я встречаюсь с извращенецем! Ты сначала наливаешь молоко…