А за окном кружат снежинки...

      Альфа недовольно фыркает, стряхивая с головы налипшие снежинки, что успели уютно обосноваться в его чёрных, словно смоль, волосах. На улице ужасный мороз, благо, нет ветра, но зато есть эти приставучие хлопья снега, игриво кружащие над головой в медленном танце.       Юнги не любит зиму, потому что он ужасный мерзляк, а ещё она напоминает ему о его гордом одиночестве. Буквально через каких-то три часа наступит новый год, а он только едет с работы домой. Все его работники набрали отгулов, отпросились пораньше, дабы в такой чудесный праздник быть рядом с близкими и любимыми людьми. Один Юнги, как неприкаянный, остался на своём рабочем месте, да ещё и задержался дольше положенного. Наверное, он один считает, что это нормально.       Ничего не мешало ему взять небольшой отпуск и уехать в Тэгу к родителям. Ничего не мешало ему взять и встретиться со старыми друзьями. Ничего не мешало ему уже давно обратить на кого-нибудь внимание и начать создавать свою собственную семью, обосновывать свой уютный уголок. Ничего не мешало, казалось бы, однако сам для себя Юнги и являлся препятствием к счастливой жизни.       К семье не поехал, потому что как-то не удобно было после стольких лет отказов на приглашения, посетить родительский дом, так внезапно врываться в их тёплый и уютный уголок, в котором его когда-то растили и оберегали. Юнги знает, что ничего ему за такой порыв не будет, напротив, он очень обрадует родителей. Но он не может переступить через себя и пойти на это. Слишком неловко и стыдно. Отголоски его буйного прошлого сильно сказываются на нём сейчас. И только сейчас он осознаёт, на сколько же был идиотом раньше.       К друзьям не решился ехать по той же причине, да и осталось у него их не так уж и много. Сам виноват, ничего не скажешь. Он старается держаться за них, по возможности даже сам созванивается с ними, но всё равно не может просто взять и бесцеремонно ввалиться в тихий и мирный поток их жизни. Однако они, будто чувствуя, как шаток Юнги внутри, остаются рядом и продолжают усиленно звать его к себе по поводу и без. Но вот только альфа всё никак не может понять одного, почему они так тепло относятся к нему, когда он такой холодный булыжник.       Юнги обещает себе в очередной раз, что он переборет себя, сломит того буйного мальчишку, что так гадко насолил ему в прошлом, поддавшись эмоциям и подростковым гормонам. Он о многом сожалеет и за многое не может себя простить, что и не даёт ему сил отпустить и двигаться дальше. Ему стыдно за многие поступки, ему стыдно перед родителями, которых когда-то не ставил ни во что, стыдно перед друзьями, которые пытались его поддерживать в сложные моменты жизни, да и просто были рядом после всех его выходок, а он упорно продолжал посылать их всех куда подальше. Но он твёрдо настроен на то, чтобы взять себя в руки и просто по-человечески извинится перед всеми, кому когда-либо сделал больно. Многие не простят, многие примут, а многие уже давно забыли и простили, но даже так, он должен хоть как-то окупиться за свои мерзкие шалости.       Альфа с тяжёлым вздохом выбирается из машины, ставя её на сигнализацию, и движется в сторону дома. Снежинки всё также бесцеремонно укладываются в волосах, но в этот раз Юнги уже не решается их выгонять. Пусть сидят, чего уж там.       На улице морозит хорошо, однако детям этот недуг ни капли не мешает резвиться в сугробах, закидывая друг друга снежками. Каждый из них, альфа уверен, с нетерпением ожидает новогоднего чуда. Подарков, тёплых родительских объятий и уютного весёлого праздника. Одного Юнги ожидает мрачная и холодная квартира, в которой нет ни единого намёка на то, что человек, живущий в ней, готов с таким же рвением праздновать. Да и зачем ему что-то украшать и делать вид, что всё прекрасно, если это совсем не так? Юнги не кому врать, разве что он прекрасно умеет врать самому себе.       Подъездная дверь. Лифт. Радостный сосед, что всё то время, пока они ехали до его этажа, заваливал Юнги вопросами и вытягивал на диалог, совсем не замечая или просто игнорируя явное нежелание со стороны альфы даже на малейший разговор. Когда сосед выходит, Юнги облегчённо выдыхает, спиной облокачиваясь на стенку лифта, и откидывает голову назад, не сильно ударяясь затылком. Почему он такой безучастный? Даже поговорить с человеком не может нормально, а тот ведь с добрыми намерениями шёл. Нет же, надо быть Мин Юнги, чтобы так наложать. Альфа нервно выдыхает, готовясь выходить на свой этаж, надеясь на то, что не испортил человеку настроение своей вечно недовольной физиономией.       Дверцы лениво отъезжают, открывая вид на лестничную площадку, тускло освещённую светом. Он зачем-то выбрал квартиру на самом верхнем этаже, а если быть точнее, то на двадцать седьмом, где всего-то две квартиры ютятся, зато вид из окон шикарный, а места, хоть отбавляй. Только вот, зачем такому замкнутому человеку, как он, так много пространства? Наверное, он надеялся затеряться в этих комнатах, в надежде не найти выхода.       Лениво перебирая ногами, он доходит до своей двери. Лезет в карман за ключами, но их почему-то там не оказывается. Вся недавняя усталость сменяется резко накотившей паникой, а потом всё заканчивается тем, что он просто обессиленно прикрывает глаза, стукаясь лбом об свою дверь. Вспоминает, что оставил ключи на рабочем столе, так небрежно брошенными в порыве, когда выворачивал карманы пальто, в поисках флешки. Он достаёт телефон, смотрит на вспыхнувший на пару секунд экран, отразивший на дисплее «22:29», и видит, как тот отключается на совсем. Его руки обвисают безжизненно, голова опирается о дверь, держа тело в непонятном положении, а глаза смотрят вниз, на немного сырые туфли.       – С Новым годом, Юнги, – осуждённо шепчет сам себе альфа, и думает о том, что ему делать дальше.       Ехать обратно, не вариант, потому что всё закрыто уже как час. Позвонить кому-то, тоже возможности нет, ибо телефон отправился в далёкий сон. Можно, конечно, пойти ночевать в машину, но его спина потом за это не простит. Что ж, тогда можно посидеть здесь, до пяти утра или пойти бездумно шататься по городу. Но это тоже его не устраивает, потому что на улице холодно, а здесь сидеть тупо.       Юнги чуть сдвигает голову, натыкаясь глазами на соседнюю дверь. Пару минут смотрит на неё пустым взглядом, а потом начинает напрягать мозги, пытаясь вспомнить, кто там живёт и живёт ли вообще. На сколько альфа осведомлён, достаточно долгое время этот этаж занимал только он, но, вроде как, месяц назад сюда кто-то заселился. Кто, а уж тем более как зовут этого человека или нескольких человек, Юнги не знает и знать не мог по той простой причине, что он либо дома сидел безвылазно за работой, либо на работе пропадал, возвращаясь примерно также, как сейчас.       Его голову посещает странная мысль. Но он хмурится, не решаясь приступить к её реализации, потому что вдруг он из-за своей нелепой ситуации сейчас помешает кому-то. Ему этого совсем не хочется делать, но и за свою шкуру стоит хоть раз побеспокоиться. Альфа поджимает губы, вновь опуская глаза. Он не будет ни к кому напрашиваться, просто попросит хотя бы одолжить телефон. Попробует дозвониться до Намджуна или Хосока, хоть и знает, что те сейчас по-любому готовятся к празднику. Не так он планировал встречу с ними. Ему совсем не хочется нарушать их идиллию, тем более в семействе Намджуна, ибо там ребёнок у него, да и Джин второго вынашивает. Да и Хосок, вроде как, со своим омегой встречать собирался. Что ж, была не была. Он просто попытается, а там, если что, на улице побродит, ничего страшного.       Юнги отталкивается руками от двери и поднимает голову, чувствует, как сильно затекла шея. Сделав судорожный вздох, он оборачивается к спасительной двери и делает пару-тройку неуверенных шагов. Останавливается, занося руку для удара, но отчего то медлит, поджав губы. Какой же он всё-таки слабак по натуре, но все почему-то продолжают твердить, что он сильная личность, способная сломить кого угодно под натиском своего тяжёлого взгляда. Бредни это всё. Он самый настоящий трусливый зайчонок, в теле волка.       Стук, за ним другой, за ними ещё несколько. Юнги покорно ждёт, уже перебрав в голове все возможные развития диалогов, ситуаций и его дальнейших действий, но когда через долгую минуту не следует ничего, и он, готовый к бродячей ночи, хочет начать двигаться к лифту, совсем не ожидает того, что всё это время за собой скрывала эта дверь. Он слышит щелчок, внутри радостно бухает, когда он чувствует, что появляется маленькая надежда на хоть что-то хорошее.       – Я очень извиняюсь, но не могли бы мне по.. мочь, – Юнги запинается на последнем слове, когда полностью оборачивается на человека, которого он так нагло потревожил. – Тэхён? – тихо, на грани слышимости шепчет альфа, не веря тому, что видит перед собой.       – Юнги? – также удивлённо лепечет омега, смотря неотрывно на альфу.       Оба стоят в ужасном ступоре, не понимая реальности происходящего. Однако первым всё же отмирает альфа, для уверенности успевший ущипнуть себя за руку. Но омега перед ним так и остался стоять, удивлённо хлопая большими глазками, обрамлёнными пушистыми ресницами. Юнги невольно осматривает Тэхёна с ног до головы, замечая, что тот сейчас стоит в немного помятой пижаме, его светлые волосы лежат в милом беспорядке, а лицо немного припухшее, носик красный, как и его глаза.       Альфа сильно так подвисает, не в силах увести взгляд. Сколько они не виделись? Пять лет? Тэхён очень сильно изменился с их последней встречи: немного вытянулся, стал очень стройным и обзавёлся пышными бёдрами, похорошел лицом, но так и остался чистым душой и сердцем. Юнги чувствует это, но так не кстати вспоминает о том, какое место когда-то занимал для него этот парень. И если задать Юнги вопрос, перед кем он провинился и доставил проблем больше всего, то он не задумываясь ответит, что это был Тэхён. Именно перед этим омегой Юнги чувствует огромную вину и очень сильно сожалеет обо всём том, что тому пришлось из-за него перенести. Именно встречи с ним больше всего в своей жизни боялся Юнги.       – Эм, я... В общем, ничего важного, извини за беспокойство, – опомнившись, Юнги начинает нервно посмеивается, отходя в сторону лифта. К извинениям он сейчас совсем не готов, а доставлять лишние проблемы омеге уж тем более он не собирается, поэтому и выбирает тактику отступления.       – А? Нет же, постой, – от голоса Юнги, так резко побеспокоившего тишину, Тэхён отмирает. – Тебе нужна помощь, как я понял. Чем я могу помочь? – неловко блеет омега, зачем-то вытянув руку вперёд.       – Нет, нет, всё в порядке, – Юнги продолжает стоять на своём и упорно тычет по кнопке вызова лифта, который, как на зло, не желает приезжать.       – Но... Ты же сказал.., – Тэхён всё же опускает руку, хватаясь за косяк. Юнги опускает взгляд на ноги омеги и видит, что тот стоит без носок, а тут, вообще-то, холодно.       – Прошу тебя, зайди в квартиру, заболеешь ведь, – виновато хмуря брови, говорит он, заставляя Тэхёна опустить голову и посмотреть на свои ступни, поджимая пальчики. Холодно всё же.       – Я зайду, если и ты зайдёшь, а потом расскажешь, что случилось, – омега решает идти на шантаж, выбивая из Юнги всю спесь.       – Ладно, – не хотя, Юнги сдаётся.       Тэхён дожидается того, пока он подойдёт ближе, и только удостоверившись в том, что альфа последует за ним, отступает назад немного прихрамывая. Юнги обречённо выдыхает, наблюдая за тем, как отворяются дверцы лифта, которого он так ждал, в попытке бегства, но решает, что сейчас бежать уже поздно. Когда он заходит в квартиру, не забыв закрыть за собой дверь, его сразу же обволакивает запах выпечки и смеси каких-то ягод, запах которых явно принадлежит самому хозяину квартиры. Юнги помнит. Помнит его запах.       Мнётся пару секунд на пороге, но после берёт себя в руки и присаживается, чтобы стянуть с себя туфли. Стягивает с тела немного намокшее от снега пальто и вешает на свободную вешалку. Кидает быстрый взгляд на висящее в прихожей зеркало, видит уставший взгляд, тёмные круги под глазами и волосы, что успели завиться из-за растаявших снежинок. Ну, могло быть и хуже.       Сдавшись и приняв свою участь, Юнги, ведомый запахом омеги, проходит в его обитель. Зал встречает его яркими огоньками, лениво перемигивающимися между собой, а на небольшом диванчике он застаёт Тэхёна, крепко закутавшегося в плед. Альфа только сейчас подмечает болезненную бледность и усталость на лице омеги, а догадки о плохом самочувствии подтверждают лежащие на столике таблетки.       – Тебе не здоровится? Может, мне всё же стоит уйти? – аккуратно начинает альфа, на что Тэхён тихонько мотает головой, призывая сесть на диван.       – Не знал, что ты живёшь по соседству, – начинает омега, шмыгнув покрасневшим носом.       – Я тоже не знал, что именно ты сюда заселился, – в ответ говорит Юнги, чувствуя, как в воздухе встало ощутимое напряжение. Ситуация до ужаса неловкая, но оба держаться, что есть силы.       – Так что случилось? – интересуется Тэхён, обернувшись к Юнги, а тот в ответ смотреть отказывается. Ему на рёбра давит совесть.       – Да ничего такого, просто заработался и забыл ключи на работе, – быстро, но чётко даёт он ответ, смотря куда угодно, главное не в глаза тому, кто по какой-то причине не гонит его в шею и не кричит, обвиняя во всём плохом, что он ему сделал когда-то.       – Оу, ты не голоден? Я могу что-нибудь разогреть тебе, – Тэхён уже собирается встать, но Юнги останавливает его, схватив за руку. Усаживает на место и закутывает обратно в одеяло, так неаккуратно сброшенное в попытке оказать заботу.       – Не нужно, – просит он. – Тэхён, почему ты... Почему ты ведёшь себя так по-доброму со мной? Почему? Я ведь не заслужил этого.., – последние слова он уже шепчет, чуть сильнее сдавливая запястье омеги, который на его слова лишь густо краснеет, опустив голову.       – Я... не знаю. Я не могу тебя ненавидеть, – также шёпотом говорит он, а щёки покрываются румянцем. Юнги уверен, что это из-за простуды, Тэхён уверен, что врать он не умеет от слова совсем.       – Но ты должен. Ведь я так сильно портил твою жизнь, портил, потому что мне нравилось видеть, как ты страдаешь. Ты обязан меня винить и ненавидеть, – Юнги жалобно хмурит брови, совсем не понимая этого омегу, который почему-то слабо улыбается ему, удобнее беря за ладонь.       – Но я не могу, – чуть ли не со слезами на глазах, тихо говорит ему Тэхён.       Следующее полчаса они проводят в тишине. Каждый думает о своём и ни о чём в тоже время. Стрелка движется ближе к полуночи, а за окном продолжают плясать пухлые снежинки. Они продолжают держать друг друга за руки, переплетя пальцы, но не решаются на что-то большее.       – Почему в эту ночь ты один? – нарушая спящую тишину, вдруг спрашивает Тэхён. Его голова повёрнута к окну, за которой так прекрасно вертятся снежинки.       – Потому что я всегда был один, – расслабленно откинувшись на спинку дивана, отзывается Юнги. Он невольно тянет в свою сторону Тэхёна, мерно поглаживая его маленькую ладошку большим пальцем.       – Но ведь это не правда, всегда один был я, а тебя буквально окружал весь мир, – Тэхён подползает чуть ближе, вдыхая такой родной для него запах леса. Он так скучал по нему.       – Да, но этот мир отвернулся от меня, стоило ступить чуть глубже, – грустно хмыкнул он, повернув голову в сторону Тэхёна. – А ты почему сидишь тут один? Не поверю, что ты в ладах с одиночеством, – Юнги говорит мягко, стараясь в случае чего не надавить на больное.       – Может и так, но я вынужден ютиться с ним, – опечаленно заявляет кроха. – Чимин и Чонгук звали меня, но я не хотел мешать им своим присутствием, да и заболел, а ещё ногу подвернул недавно, скользко было, – рассказывает омега, выпутывая свои конечности из пледа, и показывает альфе ногу, обмотанную эластичным бинтом. – Больше у меня друзей нет, никого нет, – зачем-то добавляет Тэхён, делая попытки достать свою кружку с водой. Юнги тянется к столику, хватая кружку раньше младшего, и отдаёт её омеге, получая тихое «спасибо».       – Я хочу извиниться перед тобой за своё ничтожное отношение к тебе. Я так ужасен, и я знаю, что мне прощения нет за всё те издевательства над тобой, но даже если ты не простишь, мне нужно знать, что ты просто услышал это, – вновь начинает альфа, потому что его сердце всё никак не может уняться.       – Послушай, Юнги, может ты и делал мне больно, но я не держу на тебя зла. Ты, по крайней мере, делал это не потому, что считал меня ничтожеством, – Тэхён мягко улыбается, кладя свою ладошку на крепкое плечо альфы, и аккуратно сжимает.       – Боже, какой же я идиот, – Юнги зарывается пальцами в волосы, с силой сжимает их, оттягивая. Как он мог издеваться над таким ангелом?       – Всё хорошо, – Тэхён подлезает к нему совсем близко и обнимает. Так нежно и осторожно, обволакивая своим теплом.       – Прости, – сжимая в своих крепких руках хрупкое тельце, не прекращает Юнги, твердя одно и тоже.       Омега жмётся к нему сильнее, утыкаясь влажным и холодным носиком в шею, вдыхает запах, растворяясь в нём полностью. Юнги же теряется в запахе Тэхёна, зарывшись в мягкие волосы носом. Так тепло и спокойно.       – Как давно ты знаешь? – шепчет Юнги, поглаживая спину притихшего Тэхёна.       – С самого начала, я это понял, когда мы впервые столкнулись, – бубнит омега, запутавшись в руках Юнги, но совершенно не желает оттуда выбираться, найдя своё драгоценное гнёздышко. – Я всё знаю, я слышал, что ты говорил тогда, наверное, поэтому и не виню тебя. Тебе было тяжело, ты запутался в себе, а ещё и я появился с не очень чистой репутацией. Так что, пожалуйста, не ругай себя больше, ладно? – Тэхён всё же приподнимается, удерживая голову наравне в головой Юнги, и смотрит так доверчиво и тепло, что у того просто сердце рвётся на части.       – Ты слишком хороший для меня, – приглаживая непослушные прядки, тихо шепчет альфа, опаляя искусанные губы Тэхёна своим дыханием.       – Нет, это ты слишком для меня, – мило надув щёчки, омега поддаётся вперёд, мягко соприкасаясь с чужими, но в тоже время такими родными, губами.       В приглушённой темноте, под звуки тишины и слабого сопения омеги, который разомлел в руках своего альфы, утонув в сладком царстве Морфея, Юнги, наконец, обретает долгожданный покой. Ему всё ещё стыдно перед Тэхёном, стыдно за то, что когда-то так яро отказывался от него, а всё из-за своих глупых стандартов. Так бессовестно наплевал на истинность, совершенно не щадя хрупкое маленькое сердечко, которое не смотря на все издёвки, продолжало тянутся к нему. Из-за своей гордости он потерял так много времени, которое мог проводить рядом с его милым и нежным комочком.       Они оба засыпают, крепко прижавшись друг другу. Наверное, у них двоих случилось самое прекрасное новогоднее чудо, которое подарило им друг друга. Вернуло недостающие кусочки паззл. Плавно наступает новый год, небо озаряют фейерверки, а за окном кружат снежинки.       А за окном кружат снежинки...