До мечты один шаг

Прохладный ветер окутывал двух разгоряченных молодых людей, и оттого казался им совсем теплым. Слезы больше не проливались из её глаз, но дрожь периодически пробегала по телу, выдавая крайнюю степень тревоги. Она все ещё была безумно зла на него! За то, что игнорировал! За то, что отстранил от задания! За то, что толкнул в объятия к другому! Как ей хотелось стукнуть этого напыщенного коротышку! — Не молчи, — услышала она родной сердцу голос. — Скажи хоть что-нибудь. — Что ты хочешь от меня услышать? — ответила Рал, поспешно вытирая лицо и стараясь не оборачиваться. Но он, похоже, и не спешил развернуть её к себе лицом, продолжая держать в теплых объятиях. — Всё, что угодно. Что ненавидишь меня, что хочешь ударить, — ответил он. — Если всё же хочешь дать мне по макушке, я не буду убегать. Она наконец улыбнулась, и он, заметив это, тоже не смог сдержать улыбки. Быть рядом, а больше ему ничего и не требовалось. — Я писала тебе, — прервала она тишину. — Я знаю. «Лучше бы ты соврал», — она сильнее поджала губы, едва сдерживая обиду. — Возможно, это прозвучит неубедительно, но всё это время я стремился удержать тебя подальше от себя. — Зачем ты так? Почему? — она вновь сорвалась на слезы. — Ты же знал, насколько это было важно для меня! — Потому что это задание было тебе не под силу. Поэтому я тебя и отстранил, а если бы отвечал на письма, ты могла бы явиться на передовую спасать меня. Поправь, если я не прав… А я… не мог так рисковать… только не тобой… Последние его слова прозвучали словно молния среди ясного неба. Не показалось ли ей? Это было признание? Может, он говорил о ком-то другом? Мысли никак не могли прийти в порядок, слишком всё это было неожиданно. От размышлений её отвлекло тепло его рук, Леви нежно сжал её ладонь. Осторожно и бережно. Словно нашкодивший кот, он упёрся лбом в её затылок, прижался, зарываясь в рыжие волосы. А она всё вытирала слёзы рукавом, не в силах остановиться и поверить в то, что всё это — правда. Его губы коснулись нежной кожи, подкрались ближе к ушку. Она замерла, растворяясь в этих чувствах. Неужели бывает так хорошо? Её глаза сами собой закрылись, и она откинула голову, открываясь и подставляя губы его поцелуям. *** Дверь в дом Аккермана с грохотом захлопнулась. На пол полетели зеленые накидки, куртки, сапоги. Он не мог оторваться от её поцелуя, а она крепко обхватила его шею руками, сильнее прижимаясь к губам. Эмоции накрывали с головой, оставляя здравый смысл на задворках. Не прекращая страстного поцелуя, они не разбирали дороги, пятились в строну комнаты. На полпути зацепившись ногами за край половика, наткнулись на стол. Ваза, скатерть - все было скинуто на пол одним взмахом руки Леви. Мужчина приподнял свою женщину за бедра, посадил на край стола. Только теперь он почувствовал, что может совладать с собой и наконец посмотреть на неё. Она тяжело дышала, грудь вздымалась при каждом глубоком вдохе, и пара расстегнутых пуговиц на белой рубашке оголила желаемую ложбинку. Она попыталась успокоить дыхание и ощутила, какими влажными стали трусики. В промежности томно сводило, вынуждая сдвигать бедра, но он не позволял ей этого сделать, плотно прижавшись пахом. Оба были слегка взволнованы, поэтому дали себе небольшой отдых от проявлений страсти. Она посмотрела в его серые, потемневшие от желания глаза в надежде, что он всё сделает сам, совершенно не догадываясь, что это и его первый раз тоже. Напряжение в штанах было столь велико, что стало болезненным. Он был готов взять ее ещё у таверны, когда прикоснулся к нежной шее губами, а она откинула голову ему на плечо и, выгнувшись дугой, уперлась упругой попкой в пах. Леви провел указательным пальцем левой руки по её лицу, спускаясь всё ниже, и, отвернув ворот рубашки, оголил плечо. Она чуть откинулась назад, упираясь руками о стол и сильнее развела ноги. Он уловил этот жест, притянул её к себе, вжавшись промежность напряженным членом. Руки изучали стройное тело и стремились снять лишнюю одежду. — Чёрт бы побрал эти ремни! — неосознанно произнёс он, безуспешно пытаясь отцепить ремешки для УМП. А без пары пальцев на руке это становилось той ещё проблемой! Петра заметила его волнение, и ей стало приятно от осознания того, что она вызвала столь сильные чувства. Девушка остановила его и сама аккуратно отцепила замок за своей спиной. Но тут же поняла, что зря это сделала. Он ничего не сказал, но был подавлен тем, что сплоховал. Ему было необходимо реабилитироваться. Петра почувствовала это, поэтому взяла Леви за белый галстук и притянула к себе, впиваясь в губы. Руки мужчины снова вернулись к её телу. Аккерман поднял её на руки и перенес на постель. Она скинула на пол остатки своей одежды, и, вытянув из-под покрывала одеяло, прикрыла грудь. К щекам прилила кровь, окрасив их ярким румянцем. Одеяло прятало её обнаженное тело, с ним она чувствовала себя спокойно. Петра не поднимала взгляд, ожидала, когда и он полностью сбросит одежду. Её взор все ещё был опущен, однако девушка видела, как он сел на край кровати, как его рука потянулась к её волосам. Леви осторожно убрал светло-рыжие пряди с девичьего лица. Она была смущена. Осторожно, словно боясь навредить, он целовал её шею и плечи. Она затрепетала от ласки, настолько нежной, что ей, не распустившемуся бутону, так и хотелось расцвести. Раскрыть свои лепестки, словно цветку, обласканному лучами солнца. Крепкие мужские руки заключили её в объятия, и она, не в силах сопротивляться, отдалась его власти. Плавно легла на прохладную гладкую простынь, что холодила разгоряченное тело. Его поцелуи опустились на грудь, губы осторожно захватили сосок. От этого легкого, еле ощутимого касания она протяжно застонала. Сжала его тело упругими бедрами и выгнулась дугой, при этом не позволяя плотно прижаться членом к лону. Его голова уже с трудом соображала, но до него всё же дошло, что она ещё не готова. Он снова вернулся к губам и, прерывая поцелуй, тихо прошептал: «Не бойся, всё нормально». Его рука опустилась вниз, осторожно нащупала чувствительный бугорок. И она затрепетала от новых ощущений. Столь ярких и возбуждающих, что чувствовалась каждая мышца собственного тела. Её словно прострелило судорогой удовольствия, и она, раздвинув ноги, подалась навстречу его пальцам, с каким-то необъяснимым удовольствием сама насаживаясь на них. — Всё нормально? Не больно? — обеспокоенно спросил он. Его главной задачей на сегодня было сделать всё правильно и постараться доставить любимой удовольствие. — Всё хорошо, — она улыбнулась, закусывая губу от наслаждения. Она неожиданно поняла, что ей не терпелось ощутить его член в себе. Эти ласки были настолько манящими, что распаляли в ней ранее незнакомые чувства. Долгие прелюдии сводили Аккермана с ума, но всё же Леви терпеливо выжидал, когда её отпустит напряжение и она сама подастся ему навстречу. Её стоны стали протяжнее и она с хрипотцой в голосе прошептала: "Я готова". Сгорая от нетерпения, он крепко сжал её тело в объятиях и снова прижался головкой к лону. Аккерман прогнул спину, преодолев границу. Наконец-то ты моя! В экстазе пронеслось в его голове, когда стенки влагалища обхватили член. Ещё одно движение и он вошёл до конца. Она, закусив губу, крепче прижалась к нему. — Прости, тебе больно? — он остановился, обеспокоенный, что поторопился. — Нет, просто... необычно. — Если буду делать что-то... не так, просто скажи мне. — Угу… — кратко отозвалась она. Леви с подозрением посмотрел в янтарные глаза, в которых прекрасно умел читать правду. И сейчас они выдавали беспокойство Петры. Она что-то не договаривала, он это чувствовал, но не стал расспрашивать, позволив самой решить: говорить о своих мыслях или нет. Заботливо рассматривая необычный цвет радужки любимых глаз, он растворился в ней. Лишь только ощущение тепла её губ на собственных губах подарило ему возможность очнуться от этого забвенья. — Леви, — она неожиданно прервала поцелуй, будто решившись сказать о том, что её волнует. — Мне хорошо с тобой… просто хорошо… поэтому сегодня… просто люби меня… Он улыбнулся. — Я всегда буду любить тебя… и обещаю тебе, что в следующий раз сделаю всё, чтоб ты смогла мне довериться. Чтоб тебе было так же хорошо, как мне сейчас. От его слов Петра еще больше смутилась, но определенно была безумно счастлива. Леви нежно прильнул к её губам, и она, полностью расслабившись, отдалась в его руки. Он углубил поцелуй и, закинув её ногу себе на талию, продолжил двигаться, с каждым толчком проникая всё глубже. Его движения не приносили ей боль, лишь небольшой дискомфорт. Но с каждой минутой тепло внизу живота ощущалось всё отчетливее. Горячий язык скользнул по затвердевшим соскам, все больше распаляя пламя в девичьем теле. Она потихоньку привыкала к новым ощущениям, и ей удалось уловить частицу смутного удовольствия. Толчки стали глубже и размереннее. Без остановки. И у неё даже получилось двигаться ему навстречу, что тоже вызвало приятные чувства и восторг: осознавать, как у него, такого холодного и апатичного ко всему Аккермана, сорвало крышу, было очень волнительно. Сорвало от неё. Ей нравилось ощущать его в себе, вдыхать его запах и чувствовать, как его бедра упираются в её промежность. И нравилась его ненасытность. Резкий толчок и её стон, длинный, протяжный и громкий. Её тело захватила волна удовольствия. По его прокатилась волна оргазма. По жарким поцелуям Леви она догадалась, что он достиг пика. Оба, обессиленные, упали на кровать. Он крепко обнял её со спины, прижимаясь лбом. За окном уже светало, а утром им обоим надо было на службу. «Найти бы силы подняться, — пронеслось в голове Леви, и он устало прикрыл глаза, — а то ведь Ханджи три шкуры сдерет». Но это позже, а сейчас он держал в объятиях нежное создание и потому откинул все неприятные мысли. «Спи, мой ангел, я тебя завтра на построении прикрою, а самому уж не впервой сутки не спать». Она сильнее прижалась к нему, и он не заметил, как потихоньку провалился в сон. Он видел счастливое будущее, о котором всегда мечтал. Сон о спокойной жизни без войны, о свободе и крепкой семье, которой у него никогда не было. Он приложит для этого все силы, и всё получится. До мечты осталось немного. «Лишь бы ты была рядом. Рядом со мной».