Забытая клятва

Спустя столько времени я всё ещё помнил. Помнил пряный вкус твоих пухлых мягких губ, обнимающий теплотой взгляд выразительных глаз карего цвета, быстрые игривые руки, игравшие на синтезаторе каждый раз, когда я был у тебя дома, кудрявые чёрные волосы, что я обожал слегка накручивать на пальцы, голос, шептавший на ухо пустые обещания и изящные слова о верности и вечной любви, словно певчая птичка... Где всё это? Где?! Куда ушло, куда пропало?! Ответ один: в твою новую жизнь с распрекрасной Анжелой! Она умна, красива, с хорошей работой, а я?... Как же я?! Может, дело в том, что я мужского пола? Других причин не вижу. Мне не осталось ничего, кроме как сидеть в одиночестве и просматривать наши давние общие фотографии, милые записочки, посвящённые друг другу стихи и песни, маленькие приятные подарочки и твои рисунки. Ты часто рисовал мои портреты, это была целая захватывающая мания, оставшаяся далеко в моих воспоминаниях и мечтах вернуть ту счастливую жизнь обратно. Я помню каждую цепляющую за чувства мелодию, наигранную твоими беззаботными пальцами под разговорный смех, вызывавший мурашки по коже. Во мне засел каждый момент, когда ты клал голову мне на плечо и тихонько засыпал, напевая сонную колыбельную, умолкавшую с каждой секундой. И всегда, всегда ты улыбался, приговаривая, как тебе со мной хорошо... Разве я изменился? Не знаю, но ты точно изменил всю нашу жизнь и любовь. И только под себя. Мне хуже с каждым днём. Время летит и летит, а я стою на месте, стонущий от боли полутруп, не желающий мириться с проигрышем. Но ты отчаянно не замечаешь мою боль, по-дружески хлопая по плечу и звонко хохоча над моей реакцией, хотя понимаешь, что происходит. Почему ты молчишь?! Почему вокруг меня такая жужжащая тишина, сводящая с ума?! Или может, я просто потерян?.. Кто знает... Мы всегда держались за руки, выходя со студии, ехали на одной машине, а потом проделывали такое в помятой постели... Могу поспорить, твоя Анжела даже не догадывалась о пошлости внутри такого доброго и милого Сержа, её муженька, спящего и обнимающего свою жену без стыда и какого-либо намёка на подобные штучки. Мне обидно. Я готов на всё, но тебе ничего не нужно больше. Совсем ничего. Ты примешь это за глупую неудачную шутку. И вот я замер. Твой самый чудесный рисунок нашего вечера. Я сижу за гитарой, перебирая струны на простейшем аккорде, ты встал за клавиши и мы вместе, смотря в глаза друг другу, поём нежную, романтичную песню, отбросив любые волнения и переживания. Мы вместе, и никого вокруг. Ты подарил его, дав неожиданную клятву: " Я всегда буду рядом. Как только тебе станет плохо, скажи мне и я сразу же приеду. Клянусь — я сделаю всё, что захочешь, лишь бы ты был счастлив и не погряз в своём болоте депрессивных мыслей." В тот день ты даже пролил немного крови,как доказательство своеобразного обета. Тогда я рассмеялся, перевязывая пораненную руку, думая, что подобного не случится, но сейчас... Сейчас я хватаю телефон, набираю выученный наизусть номер и жду глухого ответа. — Аллё? — Слегка уставший, но сладкий родной голос... — Это я. Ты не занят? — Я не хочу мешать твоей жизни, просто уже не выдерживаю, выдавая себя напряжённой интонацией и резковатым тоном. — Нет, а что? Что-то срочное? — Да. — Мне страшно. Вдруг меня постигнет жестокий отказ, обозначающий предательство? — Помнишь, ты давал мне клятву в верности и вечной любви, пролив кровь на один из самых лучших рисунков? — П-помню. — Голос дрожит, неуверенно составляя из букв короткие слова. — Чего ты хочешь? — Приезжай ко мне. Исполни клятву. И положил трубку. Приедешь или нет? Страшный вопрос. Но прошло около двадцати минут ( у времени вдруг появилось имя), и ты стоял на моём пороге, опечаленный, уже готовый что-то объяснять. Едва ты раскрыл рот, я затолкал тебя в квартиру, молниеносно закрыв дверь на замок, словно предвещая твои попытки убежать от обезумевшего психа. Я обернулся. Ты будто уменьшился, храбрость пропала полностью, но я подошёл к тебе и прижал к стенке, взял и притянул твои розовые губки к себе, пусть ты и хотел вырваться и мычал в знак немого протеста, из-за чего я прокусил кожу на губах до вкусной железной крови. О, да, от тебя пахло корицей и кофе, особенно в части шеи, где я и оставил несколько страстных засосов. Внезапно ты оттолкнул меня, вскрикнув. Испуганный взгляд, растерянные руки, подкосившиеся ноги, спина опёрлась об стену. Раньше совесть бы замучила меня, но теперь от неё не осталось и следа. Я отрезал тебе все пути руками, ты умолял успокоиться и подумать, ведь у тебя жена, ребёнок, мы давно не вместе, ты не хочешь ей изменять... А мне ты не хотел изменять, хм? Ты хотел оставаться мне верен? Ты не ответил. Я в ярости сбрасываю твою куртку, рву рубашку. Что ж вырядился, раз хотел просто поговорить?! Толкаю на диван и сажусь на тебя, потираясь бёдрами об твой пах. Нашим телам нравится, по тебе это тоже видно, нет, не качай головой, не смей поднимать руки и вертеться в попытках улизнуть! Я наклоняюсь к уху и шиплю: " Ты давал мне клятву, давал одно желание. Ты уже предал меня, нарушив обещание, так исполни хоть последнюю прихоть. Стань моим на несколько часов, большего мне не надо. Я никому не скажу. " Ты вздыхаешь, но соглашаешься, чувствуя дикий стыд за своё юное легкомыслие в те годы, потому отворачиваешься, закрывая глаза в неверии, отчего мне ещё больней. Я сжимаю зубы и резким движением сдираю с тебя штаны, затем и боксёры, обнажая непристойный стояк, жаждущий ласок, но не сейчас, сначала я отомщу за себя, сделав приятно мне. Приказываю поворачиваться, ты слушаешься, садясь на колени и выгибая спину, смиренно опуская голову, точно перед наказанием. Да будет так. Снимаю футболку со скоростью света, но медленно снимаю ремень, щёлкая заклёпками и хлопая самим ремнём по полу движениями хлыста. Жмуришься, ждёшь наихудшего, да? Моё лицо украшает дьявольский оскал, я не управляю собой. Замахиваюсь, бью по побелевшей от страха заднице, добиваясь уже первым ударом всхлипов, а ведь такой удар для меня равен шлепку, и ты это знаешь. Бью ещё и ещё, замахиваясь всё выше и выше, со всех сторон, не оставляя ни одного здорового места на коже, одни красные следы, что станут синяками, и мелкие порезы после особо сильных порывов. Ты откровенно плачешь, уткнувшись лицом в диван. Но вместо остановки я глажу тебя по волосам, по холодной спине и разгорячённой попке, провожу по ней языком, целуя жгучие места, ощущая твои содрогания и прилив собственного возбуждения, приносящего удовольствие, превращающегося в неудобный бугорок внизу. Штаны на мне спали сами, трусы я чуть не разорвал, спеша быстрее разобраться с напряжением. И вот я вошёл, резко, не оставив тебе никакого выхода, выбивая из тебя крик и сразу начиная интенсивно двигаться, не взирая на твои слёзы и тщетные попытки расслабиться после слабых мольб о пощаде. Милосердия не будет, детка. Я уже не тот. Каждый толчок стирал все грани между зверем и человеком, каждый вдох был глубже, каждый раз грудь вздымалась всё тяжелее, а ты сгибался и разгинался, облегчая муки хотя бы так, перестав даже по-кошачьи шипеть проклятия. Наконец, вдолбив в тебя ещё несколько мощных толчков, я излился с громким рыком, царапая твои плечи и прикусывая шею. Ты еле-еле встаёшь, а я падаю на кровать, раздвинув ноги и командуя: " Возьми меня, детка!" Скривившись, ты склоняешься и неторопливо входишь, опасаясь противостояния, но я требую быстрее и жёстче. Ты совсем расклеился! Постепенно наращивая скорость сам, я добился своего, получая пик пошлого блаженства, смешанного с неприятной резью, и меня настигает твоя эрекция, смешанная с плаксивым мяуканьем мне в грудь. Через некоторое время ты уже засобирался, не поднимая взгляда. Анжела потеряла любимого, не правда ли? Но вопрос висит без ответа. После злобного молчания ты поднимаешь красное от печали лицо и разбиваешь мне сердце, режешь проход к воздуху: " Я любил тебя, Дэр. Любил, но больше не люблю. Я оставил нас в прошлом, понимаешь? Мы не вместе и не воссоединимся никогда. Прошу тебя, забудь о том времени." И ты так просто уходишь. И ты так просто уходишь?! Открываешь дверь отвратительно спокойными руками, но встаёшь в проёме и медленно проговариваешь, снабжая свою похоронную речь фальшивым трауром: " Я знаю, я лгал. Испортил твою жизнь, твою любовь, тебя. Изменил обещаниям, предал клятвы, испоганил мысли и ранил, сделав вид, что так и должно быть. Прости. " И ушёл. Ушёл. Ушёл, просчитывая скользящие шаги, не закрыв дверь и раскрывая моему взору грустную, но гордую походку с прямой спиной и одной только сжимающейся задницей. Ушёл без особых слов, наградив той же жужжащей тишиной, погрузившей внутрь мой яростный вопль. Ушёл, выкинув гадкое "прости". Просто прости?! Ничего больше?! Никаких других слов или идей? Я, конечно, польщён твоим желанием избавиться от надоедливого груза. Я сидел на подоконнике, бездумно упав на окно. Мою душу поглотили размышления о тебе. Что я наделал, что натворил? Хотел исправить поломку, но лишь к чертям разорвал сложившийся механизм, выбросив нужные детали и разрушив схему, добравшись до самой сути организма. Я сдаюсь. Мы действительно разделены, меня нет в твоей жизни. Ни капли. Мне страшно, но я признаю свою вину и ошибку. Пишу корявую записку — может, ты найдёшь? — где прощаюсь, умоляю простить за излишние надежды, глупость и одержимость. Я ненавижу себя. Окно открыто, а внутренний голос нараспев рассказывает, что делать. Встаю, вдыхаю, отворачиваюсь, в надежде не передумать, но поздно. Я лечу вниз, но, тем временем, лечу наверх, ввысь, давая тебе право жить спокойно, оставляя тебя этому бренному миру, где ты счастлив. Прости меня, Серж. Больше я к тебе не явлюсь. *** Проснувшись дома на кровати вместе с Анжелой, мои мысли почему-то сразу окутал Дарон, именно тревожное предчувствие, подавленное нарастающее ощущение тревоги, возникающее внутри. Беспокойный сон, неясный, смутный кошмар и ком в груди. Умывшись, я сразу сел за кофе, слушая, как подтягивается любимая и идёт в ванну следом. Открыв новости, я чуть не захлебнулся, подавившись горячим напитком, но это не главное... " Знаменитый гитарист Дарон Малакян погиб, сбросившись с окна. В квартире найдена предсмертная записка, адресованная солисту группы Сержу Танкяну. Какие страсти могли скрывать участники армянского коллектива System of a down?" Дарон. Разве... Это правда? Я не знал, я не думал... Я хотел поговорить сегодня... Когда ты, когда мы успокоимся... Я плакал навзрыд, не жалея глаз, не жалея горла. Неужели конец? Неужели... конец?