Валькирия

      Это был мировой рекорд. Девять минут и шестьдесят секунд. Они бежали так быстро, как только могли. Подобно Джиму, Жулю и Катрин из фильма Трюффо. Вместе, держась за руки, троица преодолела большую часть выставочного зала Лувра, пробегая такие картины, как «Клятва Горациев» и «Мадонна в скалах».       Эхо от шумных туфель, восторг и бесконечный линолеум. В тот момент, когда на горизонте показались смотрители, Эрену и Армину пришлось отпустить девушку, бегущую в центре, чтобы было удобнее оббежать работников музея и, подобно зайцам, удрать врассыпную. У них получилось. У нее получилось.       Вскоре прошел еще один месяц, сменяясь на ноябрь. После той встречи в проявочной, операторка не виделась практически ни с одним старшекурсником, пока работая лишь на творческом семинаре со своей командой. Странное название семинара… это больше походило на эксплуатацию детского труда или летнюю практику, которая почему-то переросла в годовую.       Общение с Сашей перетекло во что-то более доверительное, и это в какой-то мере радовало Аккерман. Она не искала близкой связи намеренно, но появление в своих рядах «закадычной подружки» означало, все-таки, что она не такая уж асоциальная машина, какой казалась себе периодами. Конечно, ее мало волновало количество друзей и в целом друзья как таковые.       Окружающим было скучно с ней, а ей с ними и с их интересами. Все кругом сходились друг с другом по щелчку пальца, возможно, боясь остаться одинокими. Разговоры, которые она слышала краем уха были ей бессмысленны и заурядны, и присоединяться к ним, просто, чтобы создавать видимость заинтересованности и сплоченности для нее было мукой.       Она внушила себе, что ничего не теряет, ведь у нее были Эрен и Армин. Это была такая своеобразная сила трех; Давид тремя камнями из пращи поразил Голиафа, три дня и три ночи пророк Иоана находился внутри кита, через три дня Иисус воскрес из мертвых.       Микаса догадывалась, что в ней присутствовала какая-то отталкивающая всех энергетика, ножи из леденящей стали, обставленные вокруг нее. Даже в те моменты, когда с ней могли заговорить, что-то предложить, перекинуться парой тройкой комплиментов по поводу внешности, все это не переходило во что-то большее, а ведь Аккерман была готова пойти на контакт.       Поэтому она больше не предпринимала попыток что-то с собой сделать. Сверстники казались ей намного младше, чем есть на самом деле. На их фоне Микаса выглядела если не эмоционально зрелым педагогом, то хотя бы состоявшейся дипломницей.       Аккерман блистала и демонстрировала мастерам свои первоклассные навыки; в съемках, лабораторных работах, в том числе и на спортивных занятиях, особенно в баскетболе. Ее рост нельзя было назвать очень высоким, многие окружавшие ее кинооператоры имели как раз схожий рост метр семьдесят шесть. Пожалуй, Жан один из немногих кто сильно выделялся, поэтому в командах он был нарасхват.       Среди парней она немногим отличалась. Что касается фигуры, то у девушки она была ничуть не хуже, местами даже лучше.       Операторам приходится тщательно следить за состоянием своего тела и мускулатуры — в связи с их нелегкой работой нужно регулярно тренироваться. В том, что Микаса в отличной форме никто не сомневался, она демонстрировала ее игрокам в те моменты, когда становилось невыносимо жарко и приходилось бегать в спортивном топе и шортах.       Молниеносно обегая противников, девушка нещадно вела мяч по полу.       — Слушай, заметил у тебя рисунок на руке, когда ты с размахом повисла на кольце, — поинтересовался как-то один из парней, когда они сидели вместе на зрительной скамье.— Ты типа морячкой была раньше? Преступницей?       Микаса присела, чтобы перевести дух и переодеться, но слегка опешила. Вопрос был внезапным. Безучастно разглядывая свое запястье перед парнем, который особо ей ничем не запомнился, кроме усиков под носом, она вытерла пот с лба. Точно было то, что они до этого ни разу не контактировали.       — Или это ты так поддерживаешь образ опасной сучки, да?       Внезапно к ним подсело еще больше юношей. Неприятный тип куда-то исчез, оставив девушку под весом любопытных глаз.       — Ухты! Покажи, Аккерман! — остальные ребята, похоже, были в восторге.       — Это выглядит очень здорово. Не знал, что у тебя есть наколка!       Изображение трех скрещивающихся между собой катан, образующих символ «А». Некоторых особо сильно заинтересовала история этого знака. Девушке казалось, что, увидев его, операторы посчитали бы ее вдвойне странной или избегали бы еще больше.       Все-таки сам факт наличия такого у представительницы «слабого» пола, особенно у простой студентки, мог навлечь на нее еще больше косых взглядов. Но в ее случае парни отреагировали весьма бурно и в положительном ключе.       На горизонте показался Жан. Увидев удивленную подругу среди толпы, он, закидывая полотенце на плечо, решил перенаправить внимание в свою сторону, крикнув что-то про новую партию сладостей на нижних этажах, за что Микаса была мысленно благодарна ему.

***

      Наконец, после активных игр с мячом и кольцом, Браус утащила подругу перекусить в столовую академии, объясняя это тем, что привезли новую партию берлинских пирожных и если они не поторопятся, то раритет разберут за два счета.       Рядом находился еще миниатюрный буфет, но Саше не всегда удавалось заставить Микасу съесть что-то сладкое и задержаться там подольше, но что касается берлинского, то здесь уже никто не имел права отказаться.       Брюнетка расположилась за столом, пока ее неугомонная актриса расталкивала очередь. Миловидный парниша Николо, стоявший с половником у приготовленных блюд, лишь смущенно пожимал плечами, не пытаясь остановить нашествие Аттилы       Взяв себе салат из рукколы, шпината и других растений, брюнетка сидела за столом, как за партой, не давая себе и минуты расслабиться и просто обмякнуть на стуле.       Заметив в толпе Армина, она уже приподнялась с места, как вдруг обнаружила, что вместе с ним сидит другой юноша, по всей вероятности, тот самый старшекурсник Онянкопон с продюсерского, о котором так хорошо отзывался сам Арлерт.       Оба активно беседовали о чем-то и жестикулировали руками. Не удивительно, что студенты одного факультета находили контакт. Это только она такая, нелюдимая и самодостаточная.       Девушка тут же осела обратно, как вдруг в столовую зашел и Эрен, но тоже не без спутника.       — Вы чего вскакиваете? — поднос полный еды увесисто приземлился напротив сероглазой. — Если высматриваете кисель, то я забрала последний.       — Ничего. Я просто увидела знакомого.       — Вы про своих друзей, что ли?       Рядом с Эреном сидела высокая светловолосая дева. Метра два точно, одетая в строгий пиджак. Не она ли куратор у продюсеров первокурсников?       В голове возникла утешительная мысль о том, как же хорошо, что Леви Аккерман не курировал их курс, особенно в связи с последними событиями, а именно несанкционированным рукопашным боем.       Учитывая его успеваемость и нахваленную мастером дисциплинированность, он вполне мог взять на себя и такую обязанность, а не просто быть старостой у своих. Другой вопрос — охота ли ему возиться с «детьми»?       Девушки особо не вслушивались в разговор Эрена и Елены, в столовском шуме разобрать их речь было практически невозможно. Была понятна лишь общая тема их беседы, что-то о Зике, который не закончил киноакадемию, но сейчас известный на весь город сценарист, кажется, связанный с военным делом. И о том, как было бы здорово Эрену поработать с ним, создав легендарный тандем по типу братьев Люмьер — родоначальников кинематографа.       Девушка настороженно поглядывала в их сторону, ведь по лицам обоих было несложно понять, что каждый из них испытывал. Эрен серьёзный и погруженный в себя и Елена, воодушевленная и не менее серьезная в своих намерениях.       Внезапно они поднялись и, пожав друг другу руки, вышли из столовой. Прямо за ними сидел дьявол под метр шестьдесят и, как оказалось, буравил в Микасе дыру, причем так беспардонно и спокойно, что по телу пробежались мурашки. И как она не заметила его?!       — Так можно взять ваш хлеб?.. — Саша уже протягивала руку, до конца не понимая дали ли ей согласие или нет.       Микаса, решаясь нарочно привлечь к себе еще больше внимания, засунула буханку хлеба наполовину в рот. Раз уж пялится, то пусть знает, что ее это не колышет.       — Ну, Микаса! Хоть кусочек! — Саша мельтешила вокруг брюнетки, размахивая руками.       Внезапно к компании Аккермана, среди которых сидел высокий достаточно крупный блондин и взбалмошная девушка в очках, добавилась еще парочка ребят, уже знакомый ей Майк из Учебной студии, вместе с ним атлетически сложённая девушка Рене, идущая под руку с Гергером, юношей с актерского, который каким-то образом всегда выпивал кучу алкоголя на территории академии.       Наконец таки взгляд брюнета переключился с девушки на них, хоть и с каким-то невероятно кислым видом. В руках он держал чашку поверх ободка, безучастно осушая ее содержимое.       «Пожалуй, самое время ретироваться» Микаса поднялась вместе с подносом тарелок, направляясь к выходу, но на ее пути образовался тот высокий блондин с синими глазами, что еще пару минут назад сидел со своими товарищами. В попытках его обойти и сделав шаг влево, парень невольно отзеркаливал ее движения. На его губах показалась виноватая улыбка, и, моментально делая шаг вправо, девушка вновь натыкалась на него.       — Так вот ты какая. Приятная встреча, однако.       Неловкость ситуации зашкаливала, наконец, он решил дать ей дорогу, пропуская вперед жестом руки.       Проходя дальше, до девушки только спустя мгновенье дошла брошенная им фраза. Он ее знает? Неужели тогда за столом они обсуждали ее с тем коротышкой? То, что сплетни разного рода могут разлетаться по академии не для кого не секрет, операторку волновало лишь наличие возможных проблем.

***

      — Аккерман, послушайте, фестивали проходят до начала весны, вы еще успеете показать что-то свое. Да и работа желательно должна быть одобрена вашим мастером тоже, — вкрадчиво пытался объяснять помощник декана, с трудом контролируя кислород в легких. — истинный творец и кинолюбитель не гонится только за премьерами и показами. Он будет продолжать снимать, даже зная, что не удостоится награды.       Какой же он странный. Пальцы в заусенцах, кошачьи царапины. Не может же она просто взять и опять уйти ни с чем.       — Как студент может себя проявить, если академия не занимается вопросом продвижения и интеграции? Вы не считаете нужным пробиваться вперед?       — Необходимо набраться опыту… главное, нужно полюбить кино! Жить им. Если вы готовы жить этим, несмотря ни на что, значит, вы станете настоящим студентом нашей академии.       А ещё нужно было в целом учиться жить. В случае Микасы — выживать. Она не понимала любит ли она кино по-настоящему, так же, как Армин с Эреном, и что значит эта любовь?       То, что она обладала талантом острого и необычного видения мира, с детства разглядывая бабочек через объектив, и видя остро-драматические сюжеты практически везде, отметало ее от других студентов, однако выполняла она все как машина, превращаясь в самый настоящий производственный аппарат, в станок.       Эти умения и чувства были даны ей врожденно, но остальное за счёт чего наращивать — неизвестно. То, что у неё был другой взгляд, не такой горящий и безжалостный, как у брата, наверное, априори делало из нее худшую фигуру на шахматной доске.       Может, дело было в необъятных и открытых глазах Армина, который поглощал в себя сведения о мире, как морская губка? И был, если так подумать, зачинщиком их совместного увлечения детства, переросшее теперь в цель их жизни, в их воздух.       Девушка вступила в институт, будучи рядовой, готовой в первую очередь рвать и метать, придя на службу. Изначальная цель никогда не состояла в том, чтобы наслаждаться учебой, искать в ней подводные камни, она ожидала видеть все на поверхности и пять лет быть отличной партией режиссеру, попутно доказав всем, что она способная, что она из рода Аккерманов, того самого, за что так не любили ее родителей.       Девушка иногда задумывалась о том, правильной ли дорогой она вообще пошла. Мама всегда хотела, чтобы она стала модельером или дизайнером, в связи с ее особенностью к вышиванию. Сможет ли она не разочаровать ее своим выбором?

***

      Микаса нашла себе постоянную модель. Ею оказался мальчишка Йоха́ннес в кепарике, походивший чем-то на члена банды «Острых козырьков» из Бирмингема. Он мечтал иметь такое же скрытное лезвие, чтобы, будучи взрослым, участвовать в уличных разборках.       Пробираясь сквозь переулки, девушка шла непривычным ей маршрутом, где, по словам Хистории, она должна будет увидеть особенно древние постройки, в число которых входил кафедральный собор. Однако первоначальной целью этой прогулки было не просто желание снять стрельчатые арки, но и добраться до редакции журнала.       Возможно, под эгидой последних событий и регулярных неудач с фестивалями, девушку посетил порыв воодушевления и тревоги. Порыв этот был объяснен тем, что девушке надоело сидеть на месте и смотреть, как все кругом рушится. И, главное, понимать, что она не в силах ничего с этим сделать.       Все это заставило Микасу помчаться в редакцию журнала «Signal», того самого, что она заприметила у Майка; другого она и не знала.       В этот момент она понимала, что если и ее фотографии тоже не опубликуют, случится что-то ужасное. С ней, с друзьями, со всеми.       Десять ее фотографий были отданы на рассмотрение, ей почти сразу сообщили, что материал очень даже неплох. Оставалось только ждать. Точка.       Аккерман чувствовала, что с нее спал какой-то тяжёлый груз, что так мешал ее ровному дыханию. Теперь ей не придется таскать этот валун на себе. Отчасти это был самый настоящий шаг отчаяния.       Площадь людная, именно в этот день ноябрьское небо посетило рыжеватое солнце, при закате особенно игривое. Однако близились и тучи.       По пути она наткнулась на местных гестапо, что безжалостно расправлялись с каким-то из горожан, сжимавший свежий выпуск газет. Раньше в городе она их не видела, возможно, новая группировка, хотевшая воссоздать по заслугам всем плохишам и возродить справедливость, изменив этот мир.       Такие люди обычно не доверяют настоящей полиции, выполняя их работу вместо них. На этой же площади, возвращаясь из «Сигнала», она вновь встретила того самого мальчика Йоханнеса, который продавал газеты.       — Привет, фоторепортер! Ты отнесла в распечатку мое лицо? — никак не мог угомониться он, подпрыгивая на месте.       — Я не фоторепортер, сколько раз повторять? — полуазиатка принимает подарок в виде связок баранок от мальчишки.       Озорной Йоха́ннес хорошо получался на снимках. Много веснушек у носа, уверенные детские позы, только взгляд был доверчивым и потерянным, но он это всячески перекрывал болтливостью и настырностью.       Первая их встреча была проста, как в самом настоящем фильме. Она сидит на широких каменных ступенях, штудирует справочники, устроив их на коленках. Мальчуган подглядывает за ней, прикрываясь газетой. Все чаще посматривая, девушка поймала его на том, что все это время он пялился не на нее, а на ее съемочный аппарат.       — Крутая штука! Ты фоторепортер? Снимаешь людей? Всякие преступления?       — Не совсем так, это не моя основная специальность.       — А меня снимешь?       Микаса кивнула. Внезапно она вспомнила, что Эрену требовался мальчик для съемок, но использовать его в своих целях так сразу было некрасиво с ее стороны. Отчего-то ей хотелось сперва сблизиться с ним по-настоящему.       

***

(Несколько дней спустя)       Мокрый Берлин нравился Микасе куда больше, чем солнечный или ветреный. Дождь в этом месяце ударялся своими пиками с неумолимой силой. Идти по влажной городской плитке, оставив зонт дома; можно было поднять голову высоко в небо и ощутить воду на своих веках, щеках и губах. Проезжавшие рядом изредка автомобили обрызгивали прохожих лужами.       К сожалению, одной только сероглазой нравились осенние дожди, другие в это время предпочитали заболевать и отлеживаться дома с простудой.       Эрену меняли уже третий градусник. Изначально никто ничего не говорил Доктору Йегеру о самочувствии его сына, друзья решили, что сообщат, если случится что-то критичное. Так что пока Эрен все ещё жил в их «общежитии», валялся целыми днями на диване и ныл о том, как же скучно ему вот так просто бездействовать. Сил не хватало даже на генерацию новых идей для проектов.       — Ты уверена, что туда стоит идти? Он сам тебя пригласил?       — Именно. Сказал, что хотел бы поговорить…       Эрен распластался по дивану с распущенными волосами, раскиданными по всей подушке. При попытке девушки собрать их воедино, он лишь отмахнулся.       — Впрочем, мы не сомневаемся в твоих силах, ведь так, Армин? Если что, просто наваляешь им всем.       — Д-да! Конечно!       Сама Микаса немного волновалась, так как причина встречи ей так и не была открыта. Если бы этот блондин со своими друзьями хотели бы припугнуть ее или отругать за то, что она подралась с их любимцем, то вряд ли бы он стал звать ее в «Алоиз».       С другой стороны, от этих чудаков можно было ждать чего угодно, да и сам Леви наверняка все им и рассказал. Может быть, подобные вопросы они привыкли решать исключительно за чашечкой чая.

***

Стул с грохотом опрокинулся, Ханджи в гневе и нетерпении вскинула руки вверх и схватилась за голову.       Посетители забегаловки привыкли к подобным всплескам эмоций со стороны женщины, хотя были и те, кто осторожно поглядывал в сторону шума, высовывая свои головы из-за углов.       — Ирвин, я выдыхаюсь! Огромное количество всяких бессмысленных организационных встреч! Зачем я только перешла к тебе на режиссерский… — Зоэ поправила очки, глубоко вздыхая. — Так еще Сони и Бин просто слетели с проекта…       Официантка хотела помочь поставить мебель на место, но отшатнулась, когда студентка вновь взмахнула руками. Ирвин с Леви сидели по бокам от нее, не обремененные на данные полчаса никакими делами.       Девушка с передником хотела поднять также и чашку с пола, но, привставая с колен, столкнулась с холодным взглядом брюнета на стуле. Она знала, что он Аккерман, отчего не стала долго возиться, ускорилась и поспешно удалилась, то ли от страха перед этим студентом, то ли от неприязни к его происхождению.       Леви не скрывал этого, наоборот, пару раз на начальных курсах даже акцентировал на своем клане внимание, чтобы все в забегаловке знали, кто он такой, и безропотно терпели его присутствие.        Одна из любимых традиций немцев – почти каждодневно объединяться в кружки в каких-нибудь пабах и забегаловках. Постоянный стол, так называемый «Stammtisch», доставался регулярным посетителям. Еще немного и троице выдадут и их собственные кружки, что, конечно, считается неким бонусом.       — Тебе не помешало бы отдохнуть немного, — произнес Смит, помешивая ложкой кофе. — Твой диплом и так выйдет одним из лучших.       — Мог бы и заранее предупредить о всех сложностях! Эх, я в любом случае сейчас выпущу пар и все скоро должно пройти… или не должно, — Зоэ рассмеялась и протянула салфетку Аккерману, чтобы тот смог устранить устроенный ею беспорядок на столе.       Леви сидел нога на ногу, устроив по обыкновению одну руку за спинкой стула. Он понимал, что сегодня был недовольнее обычного, вероятно, недосып и неразбериха с датами сдачи работ сказались на его настроении.       — Ты все утро беспокойная, — произносит он, несильно потягивая подругу за хвост, чтобы та поскорее пришла в себя.       — Нам всем надо поучиться у тебя копить в себе негатив, не так ли? Дашь несколько уроков? — издевалась шатенка.       — Вечно ты демонстрируешь все напоказ, как будто у нас должно хватать ресурсов все это переваривать.       — А ты напоминаешь даже чем-то ту девочку… Микасу, — с чего-то внезапно заявила она, упираясь кулаком в щеку. — Странно, что вы не лучшие друзья. Мадам Мрачность и Мистер Угрюмость.       — Надеюсь, ты сейчас не серьезно.       На этой ноте Ирвин придвинул к себе газету, вчитываясь в заголовки. Он часто брал газеты у мальчишек или коммивояжеров, предпочитая знать, что творится в мире. На сей раз попалась статья о набравших недавно популярность гестапо, во главе которых стоял некий Арне Шпрау, парень с усиками.       Ханджи радостно замахала руками, заметив в окне промелькнувшую женскую фигуру. Вскоре фигура явилась внутрь, тутже стаскивая с себя мокрое пальто.       Искать нужную троицу долго не пришлось, их столик всегда располагался достаточно близко к входу. Молчаливо пройдя вперед, Микаса повесила одежду на спинку стула, что уже ждал ее рядом с остальными. Компания выглядит серьезной, но все же не угрожающей.       — Приветствую. Присаживайся и бери меню, — произнес Ирвин, опуская газету обратно на стол. — Я всех угощаю.       Девушка присела, обмениваясь со всеми приветственным кивком и коротким рукопожатием. Что-то от Саши она все-таки переняла. Этот жест миновал только брюнета, Микаса была наслышана о том, что Леви никому рук не пожимает, отчего решила даже не пробовать. Разумеется, он обратил на это внимание.       Когда девушка подала руку Смиту, тот пожал ее, не потрудившись представиться, отчего Микаса после нескольких секунд неловкого молчания решила первой назвать свое имя. Блондин серьезно взглянул на нее, отодвигая чашку в сторону.       — Я знаю, как тебя зовут.       — Какая ты красивая! — не сдержалась Зоэ, рассматривая руки девушки, держащих меню. — Ирвин, это не честно, ты забираешь себе всех…       — Не начинай, очкастая. — видимо, этот Леви нашёл сегодня свой язык.       Микаса немного смутилась, окончательно потерявшись в догадках. Они хотят ее проверить, подружиться? Не будет никаких предупреждений или угроз?       Странные короткие колкости в сторону друг друга, загадочная аура над их столиком. Как она вообще согласилась на эту встречу?       — Вы хотели что-то от меня? — девушка, скорее, обращалась ко всем троим, но взгляд был устремлен на самого загадочного присутствующего, на Ирвина Смита.       — Можем перейти сразу к делу, если хочешь, — блондин придвинулся ближе к столу. — Возможно, ты знаешь, что я сейчас снимаю свою дипломную работу. Я не уверен в том, что ты также знаешь, какими методами я работаю, однако я осведомлен о твоих методах, о тебе, о твоих работах. — на этом моменте Микаса немного насторожилась. — Я знаю, что младшим курсам сейчас необходимо ассистировать у старших, а видя твое стремление во всем, я думаю, что тебя заинтересует работа со мной. Конечно же, если тебя не завербовал кто-то еще.       Микаса внимательно слушала о теме диплома, о предыдущих проектах Смита, постепенно картина начала собираться воедино. То, что старшекурсник сам наведался к ней, считалось в какой-то степени даже удачей, так как в большинстве случаев именно им, студентам первых курсов, приходится самим выбивать себе дорогу наверх, втискиваясь в чужие проекты; надеясь, что их неумелость и криворукость на первых этапах обучения хоть кому-то пригодятся.       Однако таким не давалось ничего серьёзного, обычно первокурсники становились лишь мальчиками на побегушках, ассистентами, которых просили бегать с мелкими поручениями и исполнять любые прихоти, будь то встретить актера в конце города и помочь привести его на съемку или же многочасовое держание декораций или подноса.       — В итоге, подходя ближе к сути, хочу задать вопрос: будешь ли ты осветителем в моем проекте?       — Я согласна, — без колебаний отрезала сероглазая. Предсвадебное признание было осуществлено.       — Нет.       Ирвин сложил руки лодочкой у подбородка и серьезно посмотрел на своего оператора. Реакция Леви была очевидна.       — Набирать к себе в команду гаферов моя работа. К тому же, я уже отобрал себе лучших и не намерен менять операторский состав.       — Микаса тоже лучшая. Обрати внимание на ее табель успеваемости и ее способности. К тому же, некоторые из нашей команды сейчас болеют. Ты ведь и без меня знаешь, что помощников в работу берут даже тех, кто с начальных курсов.       — Мне нет дела до того на каком она курсе. Для большего кпд я работаю с теми, с кем мне удобнее всего.       К разговору подключилась Ханджи, поправляя повязку на глазу. Было видно, что она уже давно хотела вставить слово.       — Смит, ты ведь говорил нам о том, что хочешь просто устроить ей собеседование, а не сразу же брать в проект. Ах ты ж хитрец! — улыбнулась дева. — Если вдруг возникнут проблемы, я всегда приду помочь, — она хотела было похлопать новоиспеченного гафера по плечу, но в итоге решила все-таки не касаться этой ледяной глыбы.       — Проблем не возникнет. Пусть только попробует выкинуть что-нибудь необычное. — Леви раздраженно опустил чашку за верхний край, понимая, что оказался вновь пойманный на удочку Смита, который все уже для себя решил, еще до своего появления на свет.       — Смотрю, мы со всем договорились. Тогда следующая смена у нас начнётся через три дня, думаю, этого хватит, чтобы разобраться с арендой осветительных приборов. — Ирвин протянул девушке стопку листов. — Это раскадровка. Изучи ее. Все основное тебе расскажет Леви. Ты под его руководством.       — Поняла. К какому часу надо будет подойти в павильон?       — Это уже не ко мне, Микаса. — Старшекурсник кивнул в сторону своего оператора. — Однако стартуем мы в одиннадцать утра.       Брюнетка догадывалась, что на этом этапе приятное и вменяемое общение заканчивалось, что дальше начиналась игра в начальника и подчиненную, так как теперь все вопросы касательно своего дела нужно будет озвучивать главному оператору-постановщику, и не кому-либо еще.       Микаса глянула на хмурого брюнета, подтянув свой темный шарф повыше к лицу. Благо, задавать тот же вопрос повторно не пришлось, коротышка сам начал все разъяснять.       — Оператор и его осветительная команда приходят на съемочную площадку раньше всех. Потом является режиссер, он проверяет все ли идет по плану. Наша задача собрать технику, установить ее до прихода актерского состава, внимательно следить за электропитанием, — Аккерман объяснял все спокойно, хотя его закрытая поза с скрещенными руками трубила о том, что никакого эмоционального отклика или дружелюбности девица не получит, даже в связи с ее новой должностью. — Надеюсь, вам что-нибудь успели рассказать о правилах безопасности работы с генератором и преобразовании механической энергии в электрическую. Пожар на площадке нам не нужен.       — Мне не доводилось работать в роли электрика. Но не думаю, что с этим возникнут сложности.       — Посмотрим.       Перед девушкой официант поставил небольшую тару с щавелевым супом. Так же она выбрала фирменные блюда «Алоиза» – горячие кексы и то, что в меню называлось «Бездонная Чашка Кофе» – можно было сколько угодно раз доливать туда из кофейника. Микаса не ела с самого утра, поэтому возможность набить чем-нибудь пустой желудок заметно прибавила ей сил, тем более, Смит угощал.       — Вы только посмотрите! Дождь-то и не думает затихать, — Ханджи присвистнула, рассматривая забрызганное окно забегаловки. — Микаса, ты ведь пришла сюда без зонта. Есть в чем донести раскадровку?       — Нет… я могу попросить зонт у хозяйки заведения.       — Это вряд ли. Тут хоть и радушные люди работают, но с Аккерманами у них не очень хорошие отношения. Люди старых предрассудков и взглядов, — она резко обернулась к своему приятелю. — Леви мог бы поделиться с тобой плащом!       Ирвин как-то мило улыбнулся, явно понимая, чем вся эта история закончится. Он-то своих друзей знал как никто другой. Ханджи подсела к нему поближе, отсекаясь от этой темной парочки.       — А вы, я так понимаю, уходить никуда не собираетесь. У вас важные неотложные дела, — обратился Леви к тем двоим.       — О да! Я бы поделилась своим зонтом по пути, дорогая, но у меня нет такой выносливости к ливням. Мне нельзя заболевать и подводить свою команду.       Микаса со спринтерской скоростью закончила с поеданием супа. Кексы пришлось оставить. Поднявшись с места, она отправилась к выходу следом за Леви. Тот уже на метров пять как отдалился от забегаловки, остановившись только в тот момент, когда услышал позади себя звон колокольчика закрывающейся двери заведения.              Парень в темно-зеленом дождевике выглядел если не маньяком, то человеком, имеющим отношение к каким-либо гильдиям. Из-под капюшона показались острые, как лезвия клинков, два серых глаза.       — Тц.       — Что? — Микаса встала поодаль.       — До дома долго идти?       Микаса догадывалась, к чему он клонит. Возможно, если путь близкий, то можно и переждать какое-то время. Но не было никаких гарантий, что дождь прекратится в скором времени.       Они зашли под навес старинного здания с вывеской «нотариус»       — Достаточно долго.       — Ты не на трамвае доезжаешь?       Воспоминание об их необычной встрече в общественном транспорте и так не покидало девушку, заставляя чувствовать внутри себя необъяснимый тугой узел, а тут еще и повторное упоминание, но уже со стороны коротышки.       — Хотите поиздеваться? Сейчас не самое лучшее время для этого.       — Я абсолютно серьёзен.       Девушка убрала листы с эскизами под свое расстегнутое пальто, прижимая их к груди.       — Я сама дойду, не беспокойтесь. Плащ мне не нужен.       Она быстром шагом вышла из-под навеса, направляясь к переходу. Желания навязываться не было, как и продолжать этот разговор. Перейдя дорогу, она оказалась у моста, девушка лишь сильнее прижимала к себе уже немного помятые листки.       Брусчатка была затоплена. Стекающие с тротуаров ручьи исчезали в решетках и дорожных люках. Когда уже дождь выбьет из нее все дурное?       Откидывая мокрую челку с глаз, Аккерман почувствовала неприятную боль в области раннее заработанной ссадины. Леви крепко держал ее за локоть. Обернувшись, девушка уже собиралась открыть рот, чтобы выказать недовольство, как в тот же миг на ее голову упал плащ.       — Одевайся.       — Ещё чего! Я сказала, что мне не нужна ваша помощь.       Леви принялся возиться с брюнеткой, с трудом накидывая на нее спасительную одежду.       — Хочешь принести Ирвину мокрые клочки непонятно чего? Относись к своей работе ответственно.       — А как же вы? Уверена, режиссер не обрадуется, если с его оператором что-то случится. — Девушка не знала, почему вдруг продемонстрировала свое беспокойство. Возможно, оно было больше из вежливости. — Только попробуйте еще раз накинуться на меня.       Леви замолчал и приподнял ладонь кверху, потирая пальцами пойманные капли, будто оценивая мощность ливня. Повисла недолгая пауза.       — У тебя пальто промокло до ниток. Вид у него, кстати, и до этого был неважный. Спустя еще минут пять от него бы ничего не осталось.       — Мамино пальто.       Девушка немного нахмурилась, приобняв себя за плечи. И почему она решила, что сейчас было время для откровений? Она буркнула какое-то прощание напоследок, накидывая на себя капюшон плаща.       Нужно было торопиться и скорее приступать к работе. Дождь не утихал, Аккерманы разошлись каждый по своим делам. Леви нужно было на трамвай, а Микасе в свой долгожданный панцирь к друзьям.