Правда (Truth)

      Я была удивлена, что она не попросила меня встретиться в последний день своей жизни. Однако я не собиралась отпускать её в могилу, не услышав, что копила внутри себя эти шесть лет. Шесть долгих проклятых лет я наблюдала, как она дышит в коме, со жгучим желанием просто взять подушку и прервать её жизнь. Чтобы заставить её заплатить за всё, через что она нас заставила пройти. Из-за неё и её проклятого очистительного похода мы столько потеряли... включая самих себя. Я никогда не смогу простить себе грехи, которые совершила во имя «согласия и дружбы». Ложь. Вся ложь, которую она рассказывала нам о своём идеальном маленьком мирке, который могли бы построить на костях целого вида, который мы пытались уничтожить. Если бы старая Твайлайт, ещё когда я была её ученицей, могла видеть меня сейчас, она бы отрицала все, что я ей рассказала. В то время Селестия была подобна богине, в которую я верила. Она была идеальна во всех отношениях. Неужели она всегда была такой презренной? Просто маска, чтобы скрыть жестокое существо, которым была настоящая Селестия? Или она только недавно превратилась в ненавидящего людей монстра, согласного на их полное истребление? И который сейчас был заперт за этими толстыми слоями тюремных стен, охранников, силовых полей и автоматических турелей, которые были готовы расстрелять её, едва она попробует выкинуть какую-нибудь шутку. Если честно, я надеялась быть там, когда она проснётся. Сказать ей, что она будет предана суду за все преступления, которые она совершила. Мне бы очень хотелось увидеть её морду, но меня пригласили присоединиться к Флаттершай на первом причастии её сына, несмотря на то что я не верила ни в одного бога, ни в понячьего, ни в человеческого. Я узнала о её пробуждении только после приёма. К тому времени, как я добралась туда, по всему миру уже вспыхивали беспорядки, требуя просто убить её и закончить. Если честно, я бы предпочла то же самое. Да, бессердечно; но вы не были частью болезненного и запутанного процесса, который превращал людей в пони, теряя при этом самих себя. Процесса, который я всё ещё пытаюсь исправить. Вы не возглавляли армии пони, чтобы заставить людей проходить этот процесс или же убить их. Вы не предали всего, во что верили, когда росли, и должны были жить с этим всю оставшуюся жизнь. Если рай или ад действительно существовали, то в рай я точно не попаду. Я смирилась с этой судьбой, но будь я проклята, если не отправлю туда первой бывшую принцессу Селестию. Тем не менее, ООН хотела открытого судебного разбирательства. Чтобы показать некогда гордой «Принцессе Солнца», что она была не более чем преступником, брошенным своими подданными из-за своего высокомерия и брошенным всеми; прямо как Макбета, в одной человеческой истории. Все ожидали, что она будет защищать себя, оправдываясь любыми, даже самыми нелепыми причинами, из-за которых она перетащила Эквестрию в измерение Земли, превратила людей в пони или позволила им умереть. За то, что позволила всем видам в нашем старом мире умереть. Все мы ожидали какой-нибудь «великой» речи... но не получили её. Когда ее спросили, признаёт ли она себя виновной, она ответила: «Виновна». Этого никто не ожидал. Я этого не ожидала. Больше она ничего не сказала, кроме этого слова. Виновна. И больше она ни о чем не просила. Ни последнего обеда, ни желания, ни беседы. Она даже со мной не захотела попрощаться. Вот поэтому я здесь. Мне нужно её увидеть. Мне нужно ей всё рассказать. И мне нужно спросить... почему? Зачем всё это? Если я и хотела спросить её об этом, то это была чистая правда. Какова была настоящая причина того, что мы пришли на Землю и заставили человечество превратиться в безжизненную, бездушную версию нас? Неужели принцесса Селестия действительно верила во всю ту пропаганду, которая существовала все эти годы до войны? Или это был просто еще один из её скрытых планов, которые однажды провалились? Мне потребовалось несколько часов, чтобы получить разрешение, и я спросила Спайка и Флаттершай, хотят ли они присоединиться ко мне, поскольку они уже прибыли сюда наблюдать за казнью. Флаттершай сказала, что ей нечего ей сказать, а Спайк прошептал, что, если он увидит её, он спалит её и помочится на её прах. Часть меня даже не знала, собираюсь ли я это сделать, хотя я знала, что генераторы Тельмана работают на форсаже, чтобы держать её магию под контролем. Когда последнее силовое поле исчезло, я вошла в большую камеру, в которой находился мой некогда великий кумир, который теперь превратился в ничто. Её когда-то волнующаяся разноцветная грива была растрёпана и зияла проплешинами, остатки чёлки, закрывали лицо. Крылья висели синюшными изломанными палками, абсолютно лишённые перьев, на месте рога был когда-то ухоженный пенёк. Её копыта были в трещинах и крови, а шерсть покрыта пылью и грязью. Даже её когда-то яркая кьютимарка теперь стала тусклой. Я смотрела на богиню, которая рухнула в яму позора. Её посеревшие, почти безжизненные глаза смотрели на меня из-за этой челки, смотрели в мои наполненные огнём глаза. —… Значит, ты пришла, – прошептала Селестия. — Ты меня ждала? – спросила я лишённым всяких эмоций тоном. Я хотела наорать на неё, но не стала. Сейчас ещё не время. — Я думала, был шанс, что ты придёшь ко мне. Даже если бы ты этого не сделала, я бы приняла это. Однако, мне приятно видеть тебя, Твайлайт, – сказала Селестия как можно добрее, но на её губах не было улыбки. — Я здесь не для приятного разговора за чашкой чая, Селестия, – прорычала я. – Я здесь даже не для того, чтобы попрощаться. Честно говоря, мне это больше не требуется. Я здесь только потому, что у меня остался один вопрос, всего один вопрос. — И что это за вопрос? – спросила Селестия. Я глубоко вздохнула и потребовала: — Скажи мне, зачем? Зачем ты все это сделала? В чём была настоящая причина? Селестия молчала, пока мой вопрос висел в воздухе. Я затаила дыхание, готовясь к любым ответам, которые она мне собиралась дать. Чего я не ожидала, так это того, что она хмыкнет и беззаботно отвернется. — А какая разница? Я моргнула: — К-какая разница?! — Да, какая? Это ничего не изменит. Я всё равно умру, Твайлайт. Я потеряла любовь и уважение своих маленьких пони. Меня навсегда запомнят как чудовище, – рассуждала Селестия с тяжелым вздохом. – Если скажу правду, факты моей вины всё равно будут истинны, и для меня будет гораздо лучше, чтобы правда умерла вместе со мной. Меня устраивает то, что обо мне напишут в книгах по истории. Во всяком случае, это то, что я заслуживаю. — Итак, ты признаёшь, что поступила неправильно? Случилось ли это до или после вашего поражения от рук людей? – прорычала я. — С того самого момента, как мы ступили на эту планету, – прошептала Селестия с печальным взглядом. – Твайлайт, уходи. Дай мне спокойно умереть, и живи своей жизнью, совершенно не важно какой ты меня видишь. — Нет, я не уйду, пока не получу ответ! Ты мне многим обязана, Селестия! – закричала я, когда наклонилась к её морде. – Ты была моей наставницей! Моей героиней! Я любила тебя даже больше, чем свою родную мать! Но я потеряла всё, потому что следовала за тобой! Я потеряла друзей, семью и пони, которых знала много лет! Я потеряла способность иметь жеребят! Двое моих друзей ненавидят меня, потому что я поступила правильно, сдавшись, и теперь я должна выслеживать их, как преступниц! Мои копыта запятнаны кровью Эквестрии, Вендиго знает, скольких невинных жизней от зелья, которое я помогла создать, или от одной только моей магии! Не говоря уже о том, что я принимала участие в том, чтобы оставить целую планету с миллионами, если не миллиардами, умирать, потому что я доверяла тебе, говоря, что с ними все будет в порядке! Если бы не тот факт, что у меня всё ещё были Спайк и Флаттершай, я бы уже давно убила себя! Когда я остановилась, чтобы сделать глубокий вдох, я вытерла слёзы, которые были на моих глазах. Своим затуманенным зрением я увидела, что у Селестии тоже текли слёзы. — Пожалуйста... просто скажи мне... ты мне так много должна... Принцесса... —... ты права, – услышал я её шёпот, чувствуя, как она прижимается к моей щеке. Я хотела оттолкнуть ее, но моя вспышка гнева так сильно утомила меня, что я даже не могла сопротивляться. – Из всех пони я причинила тебе больше всего боли, Твайлайт. Ты была для меня как дочь, и я никогда не простила себе всех страданий, которые я тебе причинила. Даже если бы я умерла сто раз, этого было бы достаточно. Она выпрямилась и посмотрела на меня с таким серьезным взглядом, которого я не видела в ней с тех пор, как мы объявили войну людям много лет назад. — Если я расскажу тебе свои настоящие причины, ты должна пообещать мне, что никогда не раскроешь это ни одной живой душе. — Почему? – спросила я. — Потому что мир един в своей ненависти ко мне. Я злодей. Та, кто чуть не изничтожила две расы, как бы это ни подавала пресса. Если бы они знали правду, это могло бы разрушить это единство. Может, и нет; но я бы предпочла не рисковать. Я предпочитаю умереть в ненависти и навсегда заклеймить себя демоном, если это означает, что мои пони могут быть прощены за то, что они следовали за мной, – ответила Селестия. Я не знала, что с этим делать, но полагаю, что я многим была обязана Селестии за всю её прежнюю доброжелательность по отношению ко мне. Нас понемногу прощали и считали жертвами преступлений Селестии, как и всё человечество. Шесть лет я упорно трудилась, чтобы положить конец этой ненависти, и, наконец, добилась прогресса. Я не могла так рисковать. — Хорошо, я обещаю. Селестия глубоко вздохнула и закрыла глаза, очевидно, пытаясь собраться с мыслями. Я хотела, чтобы она поторопилась, тем более что до расстрела оставалось всего четыре часа. Даже если у неё не было доступа к своей магии, её тело аликорна было таким же крепким, как и они сами. Единственным выходом было стрелять в неё из лазерных винтовок на максимальной мощности. Это превратило бы её в пепел, но никто не собирался присутствовать на ее похоронах. Наконец она заговорила: — За триста лет до возвращения Найтмер Мун я почувствовала, что с нашим солнцем что-то не так. Это было похоже на... крик, из-за отсутствия лучшего слова. Крик боли, – Селестия вздрогнула и покачала головой. – Из-за моей связи с солнцем я чувствовала эту боль и задавалась вопросом, что случилось. Особенно когда она продолжалась изо дня в день. Я изучила всё, что смогла найти, сканировала своей магией, чтобы выяснить, что не так. Пока я, наконец, не получила ответ, – она открыла глаза и посмотрела на меня. – Наше солнце умирало. Мои глаза расширились. Умирало? Солнце... умирало? — Но этого... этого не может быть... всё выглядело бы иначе! Я видела умирающие звёзды в этом измерении, и они... — У этого измерения иные законы бытия и физики, нежели у нас, Твайлайт, – прервала меня Селестия. – В нашем измерении Солнце всегда было одного цвета. В этом измерении у Солнца есть целая палитра цветов. У нас есть магия. Здесь нет; а если когда-то и была, то давно уже исчезла. В отличии от этого измерения, наша планета была центром системы, а Солнце и Луна вращались с одинаковой скоростью вокруг нас, – Селестия покачала головой. – Сначала я пыталась отрицать это, Твайлайт, но с годами, прошедшими после этого открытия, мне становилось всё труднее и труднее поднимать солнце. Боль с каждым разом была всё сильнее. Мне приходилось скрывать это от моих подданных, чтобы они не волновались. Мой мозг был перегружен, пытаясь это объяснить. Если Солнце, наше старое Солнце, действительно умирало, что можно было сделать? Если бы солнце умерло, наша планета не смогла бы выжить. — Так... поэтому было так больно? – я всхлипнула, вспоминая тот день, когда я подняла Солнце, пытаясь остановить Тирека. – Я… я думала, что это из-за моей неопытности; но... я чувствовала, что я... я… — Умирала? Да, именно поэтому, – ответила Селестия. – К тому моменту, когда ты взяла его под свой контроль, Солнцу оставалось всего лишь за 50 или около того лет до своего конца. — Тогда... мы были обречены, несмотря ни на что? – спросила я, затаив дыхание. – Почему... почему ты нипони не сказала? — Если бы Эквестрия, а то и весь мир узнали, что Солнце умирает, это вызвало бы панику, – вздохнула Селестия. – Когда я поняла, что происходило те сотни лет назад, я поняла, что должна что-то делать. Я исследовала всё что могла, и мне помогали самые блестящие умы того времени. Сначала мы пытались придумать способ сохранить Солнце живым, мы ради этого даже исследовали Тёмную Магию, но ничто не могло спасти Солнце от смерти. После этого я нашла решение, когда просматривала записи Старсвирла Бородатого. — Его теория путешествий между измерениями, – проговорила я название его труда. Именно это уравнение принцесса Селестия дала мне, так сказать, «решить», и я обнаружила, что можно сделать с Элементами Гармонии. – Ты, ведь поняла, как это сделать гораздо раньше, чем я, не так ли? – прорычала я. – Ты игралась со мной! — Пришлось, – сказала Селестия без сожаления в голосе. — Да, я обнаружила, что можно делать порталы в разные измерения, даже заглядывать в них. Проблема заключалась в том, что у нас не было способа перевозки более крупных грузов. Я надеялась телепортировать всех нас, всю планету, в другое измерение и жить в нём; но найти правильное измерение непросто, Твайлайт. Я видела так много разных миров за последние триста лет. Некоторые из них такие красивые, а другие такие смертоносные. Заполнены разными существами, таких видов, что даже Дискорд бы оценил, а в некоторых вообще не было жизни. — Почему мы не выбрали любой из этих миров? Почему именно к людям? – спросила я. Если было так много вариантов, почему бы просто не выбрать один из них и оставить здесь всё как есть? Зачем было вторгаться сюда? — Ты действительно думаешь, что жить в других мирах абсолютно безопасно? Что не было риска? Я посылала разведчиков каждый раз, когда мне казалось, что я нашла для нас идеальное измерение. Только для того, чтобы видеть, что они не могут выжить в соответствии с физическими законами этой вселенной или умереть от опасности, которую даже не понять. В мультивселенной есть и более опасные вещи, чем человечество, Твайлайт. Те, которые могут убить и тебя, и меня за считанные секунды. Она остановилась, чтобы дать этим сведениям улечься в моей голове. Я всегда думала, что люди – самое опасные существа, что я когда-либо видела, но, оказывается, есть существа ещё более опасные? Хотя учёная часть меня хотела разузнать больше об этих мирах, я знала, что у меня ограничено время. – Когда ты нашла это измерение? — Сто лет назад, – ответила Селестия с отвращением в глазах. – Я видела идеальный мир, наполненный жизнью, и все же я видела, как единственный разумный вид тратит его силы впустую. Я видела их войны, их ненависть, голод и жадность. Я видела, как они загрязняют, разрушают и растрачивают свою планету и свой потенциал. Я видела их безжизненные машины и узнавала больше об их истории с течением времени, продолжая наблюдать. Как мог такой разрушительный вид продолжать существовать, если нам с трудом удавалось пережить близкий конец Бесконечной зимы? Как этот вид мог быть более развитым, чем мы, и в то же время таким диким? Если у этих существ был бог, он, должно быть, покинул их давным-давно, или было бы безответственно позволить им продолжить существовать. — И ты решила прийти, и сама сыграть в бога?! – закричала я. – Мы не имели права! Ты разве не понимаешь, что мы с ними сделали?! Что мы натворили?! — Твайлайт, они рано или поздно уничтожили бы себя. Единственная причина, по которой мы, жители Эквестрии, выжили как вид, – это магия дружбы. У людей её не было. У них не было надежды на будущее, – ответила Селестия, закусив губу. – Даже если я ошибаюсь, не лучше ли завершить какой-то бессмысленный бесконечный цикл, избавив их от человечности и сделав их чем-то другим? Чем-нибудь, что лучше жестокого человека? —... Я и раньше видела жестоких пони, Селестия. И я сейчас смотрю на одну такую, – ответил я. — Думаю, это правда, – прошептала она. – Как бы то ни было, я видела эту планету и послала свою ученицу, твою предшественницу, Сансет Шиммер, проверить, пригодна ли она для жизни. Она сказала, что была. Однако потом я наблюдала, как местные охотники с африканского континента неожиданно напали на нее и… И… – Несколько слез упали с её глаз. –... пировали ей... Я не могла не поднести копыто ко рту и с жалостью взглянуть на свою наставницу. Я слышала, что предыдущая ученица до меня попала в аварию... но быть съеденным... — Как... ужасно... – прошептала я. Они, должно быть, подумали, что она какое-то мистическое животное, посланное их богами. Часть меня хотела сказать, что они убили по незнанию, но я всё равно не могла не пожалеть эту пони. – Тогда.. это была месть? — Нет, но я не стану отрицать, что отчасти это было так, – ответила Селестия. – У меня не хватало времени. Это было единственное измерение, в котором мы могли выжить. Проблема заключалась не в магии... а в людях. Первое было легко решить. Я поняла, что сила Элементов, благословленная деревом, может усилить заклинание, чтобы перенести нашу нацию в этот мир в качестве нового континента. Проблема заключалась в людях. Если бы я могла, я бы не стала вступать с ними в войну, но я понимала, что магический купол, который мы установим, будет для них смертельным, поскольку магия – чужеродная для этого мира субстанция. Я не хотела совершать геноцид... поэтому подумала, почему бы не попробовать сделать из них пони? Они могли быть счастливы и свободны от своей порочной человеческой натуры. Они могли жить среди нас и познавать магию. Они могли научиться истинной гармонии, которую их лидеры и учителя не могли дать им многие тысячи лет. — А что, если бы они этого не захотели? Что, если бы им и так было хорошо? – парировала я. – Я не говорю, что люди идеальны, но за последние шесть лет я также видела, как люди помогают мне восстановить то, что мы причинили этому миру. Они даже пришли и простили за мои действия. — Я не говорю, что они все плохие, но я не могла рисковать, Твайлайт! – крикнула Селестия, вставая с яростью в глазах. – Если бы мы пришли с миром, рано или поздно нам пришлось бы вступить в войну против них! Наши собственные пони отказались бы от дружбы и гармонии ради их философии, религии и поведения! Я не могла позволить человечеству отравить Эквестрию! Не тогда, когда я так усердно работала, чтобы сохранить её чистоту и защиту в течение тысяч лет! – Селестия опустила голову. –Я просто не могла, Твайлайт... —... а зелье? – спросил я, думая об этой ужасной вещи. Признаюсь, я никогда не видела реальных эффектов зелья, пока однажды не использовал его как гранату во время войны. Видеть, как человек мучительно превращается в пони и смотрит на тебя мёртвыми и «счастливыми» глазами – просто... кошмар. — Я узнала о действии зелья только через год после того, как мы создали Бюро конверсии, – ответила Селестия с печалью в голосе. – Я никогда не хотела делать их бесплодными, и я не хотела, чтобы новопони потеряли свою индивидуальность. Это было то, чего я не ожидала. Я подумала, что смогу исправить это, когда мы превратим всё население в новопони, но теперь этого никогда не произойдет, – она посмотрела на меня с умоляющим выражением лица. –Пожалуйста, исправь их, Твайлайт. Хотя я не жалею о том, что сделала их пони, я сожалею о том, что сделала с ними, когда они стали одними из нас. Я уже знаю о твоих попытках обратить это вспять. Я знаю, ты найдешь способ. Я не ответила ей, потому что уже посвятила себя исправлению её ошибок. Отменить действие зелья было моей единственной целью, которую я хотела сделать до своей смерти. — И последнее... ты сказала, что пыталась перенести наш мир в земное измерение... почему не сделала этого? Почему ты оставила всех умирать? Если то, что сказала Селестия, было правдой, тогда те, кто остался в нашем мире, были мертвы, несмотря ни на что. Без движения Солнца и Луны они не смогли бы выжить в изменившихся условиях. Даже если они и нашли способ, со смертью Солнца они бы погибли окончательно. — Твоя теория с элементами помогла мне найти способ телепортировать нашу нацию на Землю, – сказала Селестия с тяжелым вздохом. – Но этого было недостаточно, чтобы телепортировать наш мир. Мне пришлось сделать выбор: либо потратить больше времени и потерять шанс выжить, либо пожертвовать остальным миром ради нашего народа. У меня не было выбора, Твайлайт. Моя первая и главная обязанность была перед моими пони, и если это означало принести в жертву остальные расы нашего мира, то это был мой грех, который я понесла. — Они могли бы нам помочь. Мы могли бы поделиться своими знаниями, да хотя бы просто позволить временно мигрировать в Эквестрию – отметила я, стараясь не думать о последних моментах жизни маленького детеныша грифона, который проживет всего несколько недель после рождения, или пары зебр, обнимающих друг друга в последние минуты их жизни. Чёрт, мне даже было жаль королеву Кризалис и её улей. — Нет, они бы пошли на нас войной ради Элементов или процесса наложения заклинания, – пробормотала Селестия. – если бы так случилось, Эквестрия бы воевала против всего мира, поэтому я позаботилась о том, чтобы информация никогда не просочилась наружу. Я хотела уберечь нас от войны как можно дольше. — И тем не менее ты заставила нас воевать. Против человечества. И миллионы, если не миллиарды могил с обеих сторон – всё это на твоей совести, – прошептала я. — У меня не было выбора, Твайлайт. Я пыталась их спасти, – пробормотала Селестия. – Щит рос и убил бы их всех, если бы они не обратились. Мне пришлось решиться на войну, чтобы заставить их спастись. Я знаю, что мои методы во многом ошибочны, но мои намерения были хорошими! —... Луна тоже так считала? – огрызнулась я и, наконец, увидела, что моя бывшая наставница отвернулась при упоминании своей сестры. – Ты скрыла это от неё, верно? Настоящую причину, по которой мы пришли в этот мир? Я видела, как она умирает, пытаясь спасти нас от людей в Иерусалиме, и мы рискнули вернуть её тело сюда. Осознавала ли ты свою ошибку в тот момент, когда держала её мертвое тело и плакала, или когда Кристальная Империя была атакована ядерным оружием и оставила целую расу прийти в упадок? – я шагнула вперед, медленно приближаясь. – Ты осознавала свою ошибку, когда Эквестрии бомбили? Когда убили моих друзей и семью, предав Кантерлот огню?! Или когда ты проснулась, когда уже миллионы голосов кричали, чтобы ты умерла?! В камере воцарилась тишина, когда я глубоко вздохнула. — Селестия. Возможно, у тебя были добрые намерения, возможно, ты пыталась спасти нас... но однажды ты сказала мне, что «правильный путь всегда самый трудный и тяжёлый, но ты должна следовать ему, потому что награды вечны» – я заглянула ей в глаза. – Ты не смогла этого понять. Твои методы были слишком радикальными. Мы все замарали себя грехами... и если есть загробная жизнь, тебе придется за это ответить. Я медленно развернулась. Эмоции ушли. Я закончила. Я получила свой ответ. И хотя теперь я понимала Селестию и могла посочувствовать ей, я всё ещё не могла с ней согласиться. Может быть, если бы я была на её месте, я бы смогла, но не стала. Я всё ещё не могу это принять. Даже если то, что она сказала, было правдой, это не меняет того факта, что это было неправильно. По крайней мере... так я это вижу. Может быть, другие увидели бы это иначе, но я никогда никому и нипони этого не расскажу. Я просто скажу, что она отказалась говорить, и позволю её причинам умереть вместе с ней. — Твайлайт, – сказала Селестия, зная, что это будут её последние слова в мой адрес. – Возможно, ты права, говоря, что то, что я сделала, было неправильным. Но всё, что я делала, я делала для своих маленьких пони. Я не жалею о попытках спасти их... но сожалею обо всем, что было потеряно в процессе. —... Прощай, Селестия, – сказала я перед тем, как выйти из камеры. Я прошла через все пункты безопасности и двери. Я игнорировала взгляды и вопросы других, когда молча проходил мимо них. Я направилась в ванную и наложил антизвуковое заклинание на комнату, в которой я села. И я заплакала. Я плакала часами. Я так плакала, что пропустила её казнь.