Мир вдребезги

«У нас бы все равно ничего не вышло» Это сообщение без ответа, что я вновь, в собственной мазохистской манере перечитываю, раз за разом, будто бы не помню его наизусть. Будто бы этот чертов день не остался в моей памяти принося вполне ощутимую боль, даже спустя столько месяцев. Конечно, ничего бы не вышло, Эдди, я понимаю, всегда понимал. Даже когда ты шептал мне на ухо, что никогда не отпустишь, и что весь мир, это лишь закулисье нашей истории. Даже тогда, когда у меня сердце замирало от твоего вида, после очередной ночи за плотно закрытыми дверями, с распухшими губами и глазами, что слегка полузакрыты от наслаждения. Я знал, что у нас бы никогда и ничего не получилось. Но ты убеждал меня в обратном, и я тебе верил. А что теперь?! Что теперь осталось мне, кроме кружки с нашими инициалами, что я разбил в тот самый вечер, и склеил, сам себя проклиная за слабость. За эту чертову неизбежность происходящего. Это как когда самолет падает и от тебя больше ничего не зависит, ты просто принимаешь судьбу. И я принял. Я смирился, правда. Но… Но все пошло к черту, все мои правильные и наконец исцеляющее решения, все это осталось позади, как только я увидел ту самую надпись в газете. » Эдвард Каспбрак и Нил Кларсон объявляют о помолвке» Я даже не знал, что подобные объявления еще печатают. Но вот, сижу перечитываю, рву и вновь разбиваю эту чертову чашку об стену. И могу лишь психовать и ломать себя изнутри, потому что больше мне ничего не осталось. И сигареты мне в этом не помогут. Ничего не поможет. Потому что у нас бы все равно ничего не вышло.

***

Уже вечер, холодный и промозглый, будто бы отражение моего внутреннего состояния. Я в тонкой фланелевой рубашке, стою за углом, как маньяк, всматриваясь расфокусированным взглядом в яркие окна ресторана. Люди за окном в красивой одежде, пьют шампанское, улыбаются и наслаждаются праздником. А я, как побитая собака, ненужная и всеми брошенная, стою тут уже час, докуривая очередную сигарету и заливаясь дешёвым виски, купленным на заправке. В надежде на что?! На то что ты увидишь меня, и выйдешь?! Отменишь весь этот фарс и все вернется на свои места?! Но на какие места?! У нас было только одно место. Наша маленькая квартира на окраине, где наш мир мог существовать, где мы прятались от всех, за обшарпанными стенами здания, куда я смог украсть тебя на недолгий срок. Ты был моим. А теперь я вижу тебя сквозь какую-то дымку, что застилает мои глаза, и ты стоишь с ним за руку. Улыбаешься ему. Целуешь в щеку. Это идеальная картинка. Вы оба словно сошли с обложек журнала, который я даже не могу себе позволить купить. Оба в идеально отглаженных рубашках, и идеально сидящих на вас костюмах. Идеальность до скрежета в зубах. И еще никогда я не ощущал себя столь инородно. А затем поцелуй. Легкий и ненавязчивый, но у меня внутри что-то взрывается, и голова идет кругом, поэтому я ненадолго откланяюсь к стенке, давая себе передышку. Ты сам виноват. И ты сам пришел сюда, зная, что будет эта сцена, помолвка как никак. Единственный кто в этом виноват — это ты. Выбрасывая пустую пачку в контейнер, я подкуриваю сигарету, и легкие начинает печь, но я не могу остановиться. Мне это нужно. Мне нужна хотя бы какая-то панацея. — Что ты тут делаешь? — Этот голос, такой родной, но в тоже время и такой далекий, выводит меня из состояния агонии, но я не решаюсь посмотреть на него. Мне кажется, хотя нет, я почти уверен, что просто разрушусь прямо посреди этой улицы. — Рич. — Прости, — это единственное, на что я сейчас способен, это мой максимум, пока рука Эдди не опускается на мой локоть, пуская по моему телу разряд тока. Сколько прошло?! Восемь месяцев?! Этого недостаточно, чтобы забыть его прикосновения. Я медленно поворачиваюсь к нему и с громким выдохом позволяю себе посмотреть в его глаза. Непонимание, вот что я в них увидел, но было что-то еще, природу чего я не могу понять. Не после бутылки виски, и не после того, как в голове звоном отдается его голос, произносящий мое имя. Почти нежно. Почти так же, как тогда, в прошлой жизни, когда он был моим. Тогда, когда его на пороге здания не ждал жених с зонтом, чтобы спрятать его от проливного дождя. Чтобы спрятать его от меня. — Ты хочешь зайти?! — Эдди и сам не уверен в том что говорит, ведь это всего лишь жест доброй воли, воспитание, да что угодно, но только не истинные намерения. Эдди переминается с одной ноги на другую, и прикусывает губу, оборачиваясь назад и что-то безмолвно говоря своему жениху. Но тот не сдвигается с места, и не пытается не уйти не подойти. Это не его сцена под дождем. Это не его сердце разбивается. — Мне не стоило приходит, прости, это ведь твой праздник. — Я сам не верю своим словам, но говорю ровно, в надежде, что мне поверят. — Я рад за тебя. — Это не так. — Я никогда не мог обмануть его, именно он всегда знал все, что происходит у меня на душе. Когда-то шутил, что это его суперспособность, а теперь вот замуж за другого выходит. — Но это нормально. Еще немного и я буду готов сбежать, как трус, коим наверное я и являюсь. Сам пришел. Сам занимаюсь мазохизмом. Всегда все сам. — Эдди, — Нил, видимо не выдерживая окликает своего жениха, и машет ему рукой, но Эдди и не думает сдвигаться с места, метясь меж двух огней. Будто бы ждет, что я отпущу его, подтолкну к этому шагу. — Тебя ждут. — Я стараюсь вымучено улыбнутся, но выходит больше похоже на гримасу, а он смотрит не отрываясь, шумно сглатывая воздух, и все сжимая свои руки. Это слишком тяжело. Это слишком неправильно. — Ричи, я… — Иди к нему, Эдди. Не дожидаясь, пока он мне что-либо ответит, я разворачиваюсь и ухожу прочь, стараясь не перейти на бег, и удержать себя, чтобы не вернуться. Чтобы не подлететь к нему и не сжать в своих объятиях, забирая его оттуда. Но это будет эгоистично. Один раз я уже украл его. Один раз я уже лишил его права на счастливое будущее.

***

Я возвращаюсь домой практически на ватных ногах, абсолютно не запоминая дороги, действуя на автопилоте. И тут же падаю на кровать, зарываясь лицом в подушку, сдавливая крик. Моя постель мокрая, ведь я так и не соизволил снять одежду, что была все промокшая от дождя, и смотрю в потолок. После взрыва эмоций, сейчас мною овладела полная апатия. Я ничего не чувствую, и это слишком заманчиво. Просто ничего не чувствовать, и не позволять своей душе рваться на части. Существовать в мире где нет боли и страха перед неизбежным. Но к сожалению это не мой путь. Телефон тихо завибрировал от входящего сообщения, и расфокусированный взгляд, не до конца верит в то, что видит на экране. От кого это позднее сообщение. «Я надеюсь, что ты нормально добрался. Ответь. Пожалуйста» Эдди переживает, ничего не обычного, после вида его состояния, но все равно от неожиданности этого внимания у меня все внутри сжимается, поэтому я еще раз перечитываю. Вновь и вновь, не зная, что именно ответить. «Просто ответь, что с тобой все хорошо. Да хоть банальное что-то. Я правда переживаю» И тут до меня доходит НАСКОЛЬКО хреново я выглядел в этот вечер, и становится жутко стыдно, за свое поведение. Не мальчик ведь уже, а поступки совершаю, как в самой дешевой мыльной опере. Приперся на помолвку бывшего парня, чтобы что?! Надеясь, что он все отменит и сбежит со мной в закат?! Чтобы посмотреть на соперника в живую?! Чтобы понять, что его решение уйти от меня было единственно верным?! » Я дома. Еще раз прости за вечер» Наверное единственный правильный поступок за этот день. И от этого становится хоть немного легче, от осознания, что для меня самого еще не все потеряно. С Эдди да. Но самого себя я еще могу спасти, идти дальше, позволить себе жить. Собрав осколки чашки, что я в очередной раз разбил, мне становится спокойнее, пусть этого еще очень мало, но шаг сделан, и я выбрасываю эти осколки в мусорку. Больше я ее не буду клеить. Звонок в дверь настигает меня так внезапно, что я чуть не роняю их обратно на пол, и с легким недоверием приближаюсь к двери, словно это самое сложное, что выпало на мой сегодняшний день, переполненный событиями. Эдди все в том же парадном костюме, только причёска уже не так идеально уложена, и на ней видны капли дождя, но главное не это. Глаза. Они смотрят так отчаянно, и его самого бьёт мелкая дрожь. — Ты не должен был приходить на мою помолвку. — Все что он успевает сказать, когда я, больше не секунды не сомневаясь прижимаю его к стенке, и целую отчаянно, выплескивая наконец все то, что хранилось где-то внутри все это время. Эдди был прав, весь мир был лишь закулисьем нашей с ним истории.