disappearing — исчезая.

      Чонгук припарковал машину совсем не там, где должен был, он выпрыгнул, хватая телефон. Застегнул молнию на своей куртке, в кармане нащупал маску, натянул её и уверенно пошёл в сторону охраны.       — Привет. Сегодня тоже какой-то особенный день? Или впустите? — он встал прямо напротив двухметрового мужчины в чёрном костюме.       — Сэр, вчерашний бунтарь вернулся. Что с ним делать? — нажав кнопку в наушнике, произнёс он так, будто Чонгука тут вообще нет.       — Что делать? Впустить, чёрт возьми, или получить по морде! — Чонгук как будто нарывался.       — Имя? — произнёс он, прислушавшись к кому-то, кто давал указания через наушник.       — Бил Клинтон! Вот моё имя! — его руки дрожали от переизбытка злости.       — Имя, мистер! — мужчина приблизился к нему и произнёс строго каждое слово.       — Чон Чонгук! — ещё больше сократив расстояние, сквозь зубы прошипел Чонгук.       — Вход запрещен, — он указал ему в сторону парковки, чтобы тот уходил немедленно. Чонгук рассмеялся и собирался сказать что-то в ответ, но его прервал голос со стороны.       — Ты не слышишь, пиздюк? — за спиной громилы появился Юнги. — Сказали же валить.       — Ты! Лучше сгинь сейчас же, иначе получишь ты, а не он, — совершенно серьёзно пригрозил Чонгук.       — Пойдем, придурок, я проведу тебя, — он махнул рукой и ухмыльнулся.       — Как будто мне нужна твоя помощь, — он закатил глаза и прошёл мимо отошедшего с пути охранника, одарив его презрительным взглядом.       — Что с тобой? Ты же не хотел сюда ходить, а сейчас прям врываешься, — Юнги открывал одну за другой двери, ведя его за собой, и на каждом входе была охрана.       — А ты откуда узнал? Ты ещё и в охране работаешь? — Чонгук удивился.       — Я вышел, чтобы подышать, и услышал твой голос, — Юнги пожал плечами.       Чонгук даже не стал обращать внимания на всё, что говорил Юнги после этого, он просто шёл, не зная куда и зачем.       — Хуже одежды не нашлось? — спросил Юнги, когда перед ними открыли двери, которые вели в основной зал с баром.       Волна запаха алкоголя и искусственного тумана ударила по лицу Чонгука, как только он ступил шаг за порог.       — А ещё ты очень странно себя ведёшь. Тебя бросил парень? — Юнги ухмыльнулся.       — Ещё слово, и я прикончу тебя голыми руками, — не смотря в его сторону, он прошёл чуть вперёд.       На удивление музыка была тихой, и все вокруг были увлечены своими разговорами. В ту же секунду, когда они вошли в основной зал, все миллион глаз устремились на них, обладатели которых шептались о чём-то.       — Что происходит? — процедил Чонгук сквозь зубы, приблизившись к Юнги.       — А я говорил, это из-за тебя. Ты выглядишь как бомж, — он наклонил голову в его сторону и улыбнулся, помахав знакомому, который уже зазывал его рукой.       — Очень смешно. Что с ними? На кого они смотрят?       — Очевидно, на твой ублюдский вкус в одежде, — резкий хлопок прервал Юнги. Шум исходил от официанта, который хлопнул в ладони, и все, будто в армии, отвернулись и продолжили свои разговоры.       — Я клянусь, они все больные. Это клуб для больных? Признайся, ты сюда ходишь, потому что вы все лежали в одной больнице? — искренне злился Чонгук.       — Просто тут всем любопытно, почему появился новенький, ещё и такой убогий, — Юнги прошёл к барной стойке, зазывая за собой Чонгука.       — Новенький? Это секта какая-то? Я всё ещё не понимаю, объясни, — Чонгук сел напротив.       — Нам один бурбон и два виски, — он взглянул на бармена и продолжил. — Ну смотри, это тематический клуб, — достал сигарету. — Сюда ходят только по приглашению, и не обычные люди, а обладатели карты членства этого клуба, и те, кого они пригласят, — закурил и взглянул в выпученные глаза Чонгука. — В основном это бизнесмены, популярные люди, инфлюенсеры, а иногда и мафия.       — А ты тогда что тут делаешь? У тебя нет денег даже на бургер. Ты сидишь на моей шее! — Чонгук придвинул к себе стакан бурбона, который бармен любезно поставил перед ними. — Дай угадаю, ты какой-то оруженосец мафии?       — Ахах, забавно, почти, — он рассмеялся. — Я приглашён моим давним знакомым из семьи владельцев компании Самсунг, знаешь такую?       — Издеваешься? Что у него может быть общего с тобой? — он пафосно закатил глаза.       — Я как-то помог ему отбить долг у бесчестного партнёра, с тех пор решаю его вопросы с правонарушителями, — отпил глоток виски, приподнимая стакан, сделав жест, что пьёт за Чонгука.       — Так ты у нас вышибала? — Чонгук напрягся.       — Нет, мы просто красиво разговариваем с ними. Считай меня оратором, — он подмигнул соседу.       Оратор блин, с кем я вообще живу?       — Кажется, мне предстоит разговор с Хосоком, — Чонгук провёл пальцем по краю стакана.       — Так ты у нас ябеда? Хосок ничего не знает об этом, и для тебя же лучше, если ты ему не скажешь.       — Ты мне угрожаешь? — он злостно взглянул на Юнги.       — Как я могу?! Нет, конечно, простое китайское предупреждение, — он улыбнулся.       — Придурок. Как сильно ты меня раздражаешь, это не передать, — он отпил глоток, приподняв маску.       — О-о! Тут уже врёшь, ты очень хорошо передаёшь это, не переживай, — Юнги докурил сигарету и бросил её в пепельницу. — Скоро будет шоу с танцами на шесте, если ты слабонервный, сразу уходи в кабинку, — Юнги смеялся над ним.       — Так и сделаю, спасибо за предупреждение, — кинул он в сторону уходящего Юнги.       Чонгук опустошил стакан и осмотрелся вокруг.       Казалось, некоторых людей он уже где-то видел, или уже внушил себе, поверив словам Юнги. Каждый мужчина сидел с девушкой, а то и с двумя. Чонгук уверен, что девяносто процентов из них женаты и изменяют своим женам. От этой мысли его чуть не затошнило. Вдруг его осуждающий взгляд прервал женский голос.       — Извините, рядом с вами не занято? — высокая брюнетка с голубыми глазами улыбнулась Чонгуку искренней улыбкой.       — Тут? Нет! Можете садиться, — он кивнул и отвернулся дальше наблюдая за гостями клуба, но девушка снова заговорила.       — Вы тут впервые? — она явно проявляла интерес.       — Я? Нет, второй раз, — он вежливо улыбнулся, хоть та и не увидела этого.       — Вот почему я вас не видела. Вы друг Юнги? — она снова улыбнулась.       Любопытная.       — Нет конечно, я не дружу с такими людьми, — Чонгук отмахнулся.       — М-м, тогда почему вы пришли вместе? Он обычно никогда никого не приглашал, — она нагло взяла стакан с виски, который заказывал Юнги.       — Он меня не приглашал, — Чонгук отвернулся, не желая продолжать разговор.       — Сюда невозможно попасть без приглашения, — она настаивала.       — Да-да, я в курсе, хозяин клуба — мой отец, — кинул он, закатив глаза, и встал для того, чтобы уйти.       — Ахах, а ты забавный, меня зовут Анастейша! — выкрикнула она уходящему Чонгуку.       — Ага, а меня Кристиан Грей! — кивнул он и потерялся в толпе.              Мне определённо нужна кабинка!       Он зашёл в небольшую «комнату» из занавесок, которая отделяла других людей от него только тканью красного велюра. Пройдя к мягкому дивану, по пути бросая рядом куртку, он нажал на кнопку вызова официанта. Тот не заставил себя долго ждать. Невысокий парень в очках, спросив разрешения, прежде чем зайти, сразу достал планшет для записи заказа Чонгука.       Он решил заказать кальян, так как давненько не курил, да и не любил, но иногда это действительно отвлекает и успокаивает нервы, когда пытаешься сосредоточиться на затяжке и правильно распределить дым по лёгким, чтобы не задохнуться, отбрасывая лишние мысли, наблюдая за изумительными узорами, которые рисует дым. На секунду он уловил фразы из разговора «соседей» через штору.       — А кто этот горячий парень с Юнги? Ты уже успела узнать? — спросил женский голос за стеной.       Горячий парень? Они про меня?       — Он сказал, что это его кузен. Не знала, что у него есть такой молодой кузен?       — Кто его знает, но он горяч, эта серая водолазка не сумела скрыть его мускулы.       Ого, не зря, получается, тренируюсь через день? И с чего их так интересует болван Юнги и его семья?       — Это точно, я тоже заметил. Анастейша сразу поклялась, что переспит с ним! — они рассмеялись.       Чего блять? Хуй вашей Анастейше!       Чонгук присел посередине, чтобы избавиться от их голосов, и решил расслабиться, просто отдаться моменту. Заказал ещё два стакана бурбона, и мирно выпивал, не заморачиваясь ни о чём.       Тэхён… что же ты творишь? В кого ты превратил меня?       — Эй, ты идёшь? — Юнги заглянул к нему в кабину.       — Куда? — Чонгук моментально опьянел, язык уже заплетался.       — Тут начинается самый лучший стриптиз в стране, ты обязан посмотреть! — Юнги звучал воодушевлённо.       — В жопу тебя и твой стриптиз, я хочу чуть поспать, — он прилёг на диван, обсыпанный подушками.       — Ты спал целый день! Капля алкоголя, и тебя тянет спать. Какой же ты скучный, — он закрыл штору и ушёл разозлённый.       «Чонгук, мы зашли слишком далеко…»       — Придурок. Далеко зашли.       Чонгук схватил свою куртку, натянул её, взъерошив волосы, направился прямо в эпицентр зрелищного хаоса.       Глаза слепило лучами от светового шоу за спинами девушек, которые извивались в блаженном и пошлом танце вокруг шеста. Словил себя на мысли, что ему даже не интересно на них смотреть. Вдруг резко стало не интересно…       Он огляделся в попытке найти Юнги, и спустя минуту наконец-то заметил его в компании трёх мужчин, бурно что-то обсуждающих. Танец явно не был объектом внимания его соседа, он казался взволнованным и отвлечённым совершенно другим делом.       — Ой, и чёрт с тобой! — махнув мысленного на него, направился в сторону бара, по дороге приметил девушку, одиноко попиваюшую что-то похожее на мартини.       — Мне пожалуйста то же, что пьёт моя соседка, — подмигнув бармену, он повернулся в сторону девушки. — Привет, не против, если я немного проплагиачу тебя?       — Ахах! Я только за. Мэдди… — она протянула руку, представившись.       — Чонгук! — прокричал он в ответ, пытаясь перекричать музыку. Бармен вовремя отдал бокал, и ему не пришлось пожимать руку незнакомке. Он улыбнулся и поднял бокал, показывая жестом, что за неё.       — Не тактильный Чонгук, сколько тебе лет? — она убрала свою протянутую руку, улыбнувшись.       — Мне двадцать семь, а тебе, длинноволосая Мэдди? — он сделал вид, что не услышал начало предложения. Чонгук придвинул стакан и устроился удобнее на высоком стуле, его руки были протянуты на столе перед собой, он смотрел на жидкость в стакане, с которым играл, наклоняя его то в одну сторону, то в другую. И лишь иногда кидал взгляд на девушку. Музыка становилась тише, сменяясь другой.       — Ого, а ты внимательный. Кстати, свои, не нарощенные! — она игриво заморгала.       — Понятия не имею, что это значит, но по твоему тону я предполагаю, что что-то необычное, — он выгнул бровь, кинув на неё короткий взгляд.       — Ахах, а ты забавный! Мне, кстати, двадцать четыре, и, я полагаю, ты тут впервые, раз не знаешь меня, — она поджала губы.       — Я? Нет, мой отец владелец, — сыронизировал он.       — Да-да, твоему отцу, получается, всего двадцать девять? — она рассмеялась.       — Владельцу двадцать девять? — Чонгук удивился.       — Да, а клуб он открыл ещё когда ему было двадцать один, — она отпила глоток своего напитка, поправляя бретельки короткого платья.       — А кто он? — интересовался Чонгук.       — Никто не знает, дорогой, в этом-то и прикол. Клуб изначально назывался Тwenty one, но народ стал называть его Гэтсби, так как никто не знал владельца, а раньше тут устраивались грандиозные вечеринки, почти как в Гэтсби, но лучше. Тут часто выступают топовые артисты всего мира. Ты не слышал об этом? — она удивилась.       — Совершенно без понятия, но очень интересно. Я полагаю, это своего рода маркетинговый ход, секреты всегда притягивают, — он ухмыльнулся.       — А почему ты в маске? — заинтересовалась Мэдди.       — Я? Ну… как сказать… — он замешкался.       — Он урод, боится всех напугать! — сзади подошел Юнги, прервав их разговор.       — Чушь, у тебя очень красивые глаза, — Мэдди вежливо улыбнулась.       — А у тебя шикарный вид, — Юнги подмигнул ей, отчего она, нахмурившись, отпрянула от Чонгука.       Может показаться, что девушка распущенная, но это совсем не так, она просто была прямолинейной и не умела притворяться тем, кем не является. А Чонгук вообще ненавидел объективацию женщин, даже стрептизершу он никогда не позволил бы себе оскорбить или унизительно отнестись. Непонятно почему, но именно женщин и слабых он всегда рьяно защищал, все драки в начальной школе были из-за того, что он избивал мальчиков, которые дразнят девочек. Хоть отец и наказывал его каждый раз после очередного скандала, но он не отступился от своих принципов.       — А ты сейчас должен свалить! — Чонгук кинул на него злобный взгляд.       — Ок-ок, я понял, не буду мешать, если что, на втором этаже есть комнаты с кроватями, — он подмигнул уже Чонгуку и, схватив стакан, только что поставленный барменом для другого посетителя, он пропал из виду, прожигаемый взглядом Чонгука.       — Я, конечно, слышала, что он очень заносчивый, но не думала, что настолько, — Мэдди поджала подбородок.       — Он просто конченный, отвечаю, — Чонгук убедительно взглянул на неё. — Поэтому не воспринимай его всерьёз.       — Я не обращаю внимание на придурков, не переживай, — она улыбнулась. К ней подошла подруга и начала на ухо что-то объяснять, зазывая её за собой.       — Чонгук, пойдём с нами? — спросила Мэдди.       — Куда? — удивился Чон.       — Наши заказали еду и напитки в чилаут.       — Что это?       — Серьёзно? — они обе рассмеялись, вгоняя Чонгука в краску. — Это випка.       — А, ну так и сказали бы. Ну да, давайте, почему нет, — пьяненький Чонгук соглашался охотно на всё, о чём даже и думать не стал бы в другом состоянии.       — Супер. Идём, — она протянула руку, но, увидев небольшой ступор в глазах Чонгука, убрала её, стало быть, вспомнив о его «тактильности».       — Мэдс, пошли! — подруга потянула её за руку, ведя за собой. Чонгук, схватив стакан, слез со стула и кинул деньги на стойку за напитки.       — Сэр, всё уже оплачено! — поспешил остановить его бармен.       — А-а, понятно, оставь себе, — ничего не поняв, Чонгук поспешил за Мэдди.       — Ты чего отстаешь? — спросила Мэдди, убрав руку подруги.       — Кто-то оплатил наши напитки?       — А, ну да, тут всегда бесплатная выпивка, потому что те, у кого есть членство, оплачивают их, — она утвердительно закивала.       — Ого, круто! Никогда ещё не слышал о таком.       — Тогда тебе ещё многое предстоит узнать, — она подмигнула ему перед тем, как они вошли в дверь в конце зала.       За дверью был большой холл с идентичными дверями, которые вели в разные комнаты. Казалось, что это помещение бесконечно большое.       Чонгук довольно кивнул головой.       На секунду он словил себя на мысли, что сейчас хотел бы действительно какого-то безумства и улететь мыслями далеко.       Войдя в одну из дверей, он почувствовал, как дым кальяна заполнил его лёгкие, комната была сильно накурена. В центре стояла импровизированная сцена, на которой молодой парень с девушкой целовались.       — Тихо, — она положила палец на свои губы и взглянула на Чонгука, зазывая его за собой.       — Это сцена? Где мы? — прошептал он, догнав её.       — Когда-нибудь смотрел, как другие занимаются сексом в жизни? — она ухмыльнулась.       — Даже не думал, зачем мне это? — он удивился.       — Ну, это такой вид спектаклей, где присутствует секс на сцене, к которому ведёт сценарий.       — Какие-то кинк-пати? — он выгнул бровь.       — Типа того, но что-то на более богатом, — она снова хихикнула.       Чонгук решил промолчать, еле сдерживая себя от побега.       Уже поздно.       — Знакомься, это Рози и Рон, — она указала на рыжего парня и девушку.       — Привет! Я Чонгук, — он неловко и коротко помахал им.       — Привет, Чонгук.       — Они близнецы, — буднично кинула Мэдди.       — Ч-что? — Чонгук не ожидал, что сюда можно приходить с сестрой. Это вообще законно?       — Инцест — дело семейное, как говорится, — пошутила Мэдди.       — Что? — удивился Рон.       — Ничего, шучу просто, — рассмеялась она, хватая сырную нарезку, свалившись на диван рядом с парнем, сидевшим в капюшоне и очках со скрещенными руками на груди, она продолжила. — А это Чимин, — парень поднял руку в знак того, что речь идёт о нём, и даже не взглянул на нового знакомого. — Давай, садись, — она указала на место рядом, протягивая тарелку.       Очень знакомое имя. Это тот же Чимин, что встретился мне в прошлый раз? Блин, нифига не помню.       Выпитый Чонгуком до этого алкоголь давал свои плоды. Но даже так он не переставал снова и снова проверять свой телефон на наличие смс или звонков.       — Окей, сумасшедшая Мэдди, и когда начнётся шоу? — поинтересовался Чонгук еле слышно. Близнецы уже яростно что-то обсуждали.       — Шоу? Какое шоу?       — Ну этот, богатый кинк, — он выгнул брови.       В эту же секунду Мэдди свалилась от смеха на Чимина, сидящего рядом, который даже не собирался двигаться, кажется, он спал.       — Ты серьёзно? Я же пошутила! — она не могла остановить свой смех. — Это Мино и Суна. Наши друзья, — она указала на целующихся и танцующих на сцене двоих.       — Ты просто… к чёрту тебя! — махнул Чонгук на неё и откинул голову на спинку сиденья, закрыв глаза и погружаясь в музыку.       — Что тебе заказать? — спросила Мэди, вставая из-за стола.       — Что-то покрепче, решай сама, — немного приподняв голову, он взглянул на неё.       — Ого, тогда я закажу нам всем водку, — она подбежала к официанту, стоявшему у двери, и сделала заказ.       — Кстати… — она вернулась и села рядом с ним снова. — Ты так и будешь сидеть в маске?       — Не смогу, наверное, — он пожал плечами, усмехнувшись и не поднимая головы. Сидел с закрытыми глазами и постукивал указательным пальцем в такт музыки.       — И всё же, почему ты её носишь?       — У меня уродский шрам, — выпалил он и выпрямился, скрестив руки на груди.       — И что? Теперь маску носить всю жизнь?       — Просто ненавижу, когда на меня смотрят с жалостью или задают вопросы по поводу этого, — он заглянул в её глаза в поиске жалости, но благо ничего не обнаружил.       — Пф, фигня, снимай свою маску, — она радостно махнула ему.       — К чёрту эту маску, у нас у всех есть шрамы, только у некоторых они на виду, а у некоторых внутри, — произнёс Чимин, снимая свои очки, и спустя пару секунд повернулся на Чонгука, чтобы нормально поздороваться. — Стой! Это же ты! Чон…       — Чонгук, — произнёс Чон в ответ.       — Точно! Чувак, прости за прошлый раз.       — Сказать честно, я плохо помню, что было в тот день, я очень много выпил, — Чонгук виновато почесал свой затылок. — Если напомнишь, буду благодарен.       — Ещё лучше! Даже не начинай вспоминать, — он будто выдохнул.       — Так ты снова тут?       — Да. И вот они, мои друзья, которые тащат меня каждый раз сюда, — он закатил глаза.       — Не буду вам мешать! — рявкнула Мэдди и, скинув свои туфли, пошла танцевать с Мино и Суной.       — А у вас весёлая компания.       — И не говори, весело, аж повеситься можно, — закатил глаза.       — Ваши напитки, — подошёл официант, протягивая поднос, парни взяли свои стаканы, Чонгук водку, а Чимин ананасовый сок.       — Ну что? За второе первое знакомство? — Чимин улыбнулся.       — Давай, — Чонгук поднял стопку, преподнёс к лицу и медленно снял маску второй рукой. Не веря, что это происходит с ним, он быстро выпил обжигающую жидкость и поставил стопку на стол, сразу меняя её на наполненную новой порцией водки.       — А ты неплохо пьёшь, — Чимин одобрительно закачал головой.       — В университете я часто сбегал с другом-вьетнамцем из параллельной группы в кафе, где после часу ночи подавали дешёвую водку. А ты почему не пьёшь?       — Я должен этих придурков отвезти домой, да и не люблю алкоголь. А ты у нас оторва, как я понял? — Чимин взял салфетку, чтобы вытереть капли сока, упавшие на штаны.       — Нет, на самом деле, но в те времена это был своего рода протест, — он улыбнулся и поднял руку, намекая, что пора пить.       Отпив глоток, они сделали перерыв.       — Ненавидел свой универ всем сердцем, — Чимин скривил лицо, будто вспомнил самый плохой момент в своей жизни.       — Не знаю, он мне многое дал, — у Чонгука заплетался язык.       — И мне, кроме веселья, того самого веселья, которое было в сериалах у студентов. Мой универ был просто корпорацией монстров, — он засмеялся, держась за живот.       — Что, блин? Настолько ужасный? — Чонгук тоже засмеялся.       — Клянусь, на весь университет было десять-двадцать корейцев, и все мы разного возраста, ничего общего. А в моей группе были какие-то турки, ирландцы, французы, да кого только не было. И все скучные, как на подбор.       — Стой, а где ты учился? — Чонгук поднапрягся.       — В Китае, Университет Мировой Сплоченности.       — Что? Я тоже там учился! Какое направление у тебя было?       — Серьёзно? Политика и внешние связи. А у тебя?       — А, ты, наверное, был в соседнем корпусе. Не могу поверить, что мы из одного универа! У меня было направление современных технологий.       — Ого, круто! Я тоже не могу поверить, хоть я и встречал пару человек с нашего универа, но то, что ты тоже наш, я бы и не подумал.       — А я за эти семь лет не встречал ни одного человека с нашего университета. Да и корейцев там было всего ничего.       — Так это же один из самых престижных университетов в мире, туда мало кто попадает из наших.       — Такс, не думай, я не из какой-то влиятельной семьи, просто отцу по долгу службы подарили это место, хоть он и врал, что меня взяли из-за моих способностей.       — Уверен, что тебя не взяли бы просто так, там очень сложный тест на вступление, по крайней мере, я свой чуть не завалил, хоть и готовился очень долго.       — Готовился? Я понятия не имел, куда поступаю, просто пришёл и всё решил. Мой брат был очень крут в компьютерах и всему меня научил, в тайне от отца, и я применил парочку фишек.       — Значит, ты точно заслуживал это место, — он улыбнулся.       — Всё ещё в шоке, что мы с одного универа.       — И я, надо выпить за это! — он схватил стопку и протянул Чонгуку.       — Остановитесь уже! Я вас не отвезу домой! — воскликнула Мэдди.       — Конечно не отвезешь, — ответил Чимин, ухмыляясь, указав на сок в своём стакане.       — Чонгук! Твоя маска! Ну и дурак же ты, этот шрам очень красивый, он дополняет твою внешность, — она удивлённо воскликнула.       — Кстати, да, придает ещё больше мужественности, — докинул Чимин.       Чонгук, уже не находящийся мыслями тут, унесённый водкой, довольно улыбнулся.       — Спасибо, — блаженно промычал он, откинувшись обратно на спинку.       Губы Тэхёна… интересно, какие они на вкус?       — Кажется, он уже пьян… — выгнула бровь Мэди.       — Полагаю, так и есть. Чонгук, ты где живешь-то? — Чимин ткнул его пальцем в плечо.

***

      Утро встречает Чонгука мягким светом, пробивающимся сквозь занавески его комнаты. Глаза, еще не привыкшие к яркому свету, щурятся, а в голове стучит пульс — остатки ночного веселья дарят ему непривычное ощущение тяжести. Он медленно приподнимается, пытаясь восстановить хрупкие воспоминания о том, как провел вечер. Сквозь туман памяти пробиваются обрывки — клуб, музыка, смех незнакомых лиц. Он помнит, как танцевал, погружаясь в ритм, и как незнакомцы делили с ним радость, но детали размыты, словно акварельные краски на мокрой бумаге. Как он оказался дома — эта загадка остается без ответа.       Его голову начинает разрывать слишком громкий звонок телефона.       — Чёрт! — Чонгук схватился за свою голову и выполз из кровати, замечая, что комната выглядит так, будто пережила бурю. Он встает с кровати, ноги слегка дрожат, и направляется к источнику шума. Каждое движение дается с трудом, как будто он пытается пробраться сквозь густой туман.       — Что, Крис?       — Директор Чон, у нас массовый сбой рабочих компьютеров. Вы срочно нужны нам!       — Что значит сбой? А где техники?       — Они разбираются с этим, и запросы клиентов обрабатываются через запасную программу. Но президент Со не понимает, что для решения проблемы нужно время. Только вы можете ему объяснить, что всё в порядке и клиентов никто не оставляет без ответов.       — Вы сказали ему, что мы обрабатываем запросы клиентов через соседние сайты?       — Да! Но он хочет услышать от вас, что всё хорошо.       — Блин, вечно он сомневается в моей команде. — Чонгук устало протирает переносицу.       — Я думаю, он просто привык, что все его подводят. И не может до конца поверить, что мы такого не допустим.       — Ты прав. Молодцы! Продолжайте держать связь с клиентами. Я объясню ему всё. И соедини меня с технологами.       — Хорошо, директор Чон.       Чонгук выдохнул, скинув трубку.       — Почему именно сегодня? — он раздражённо провёл руками по волосам. — Вода с лимоном! — воскликнул он, набирая номер начальника, по пути на кухню.       Налив стакан холодной воды, он делает глоток и чувствует, как прохлада касается его пересохшего горла. В этот момент он осознает, что утро — это не только время для восстановления, но и возможность переосмыслить вчерашние события. Слегка усмехнувшись, он понимает, что даже в одиночестве эта новая глава его жизни может оказаться интересной а возможно и разрушительной.       …       — Президент Со, я вас уверяю, что никто не заметит сбоя, кроме наших ребят, внешне это никак не отображается, техники к вечеру всё исправят, я с ними говорил, — Чонгук уже пять минут пытался убедить босса, что всё в порядке.       Плечом удерживая телефон возле уха, налил себе уже второй стакан холодной воды с лимоном. Взял его и пошёл в сторону своей комнаты, слушая возмущения начальника по поводу того, что никто ничего не объясняет нормально, кроме Чонгука.       — Смотрите, тот сайт который… Ты?! — подпрыгнул Чонгук, проходя мимо холла, увидев парня, спящего на диване.       — Что? — удивился его босс в трубку.       — Извините, президент Со! Я вам перезвоню, ко мне в дом ворвалась кошка, у меня на них аллергия. — придумал он на ходу и скинул трубку. — Чимин! Ты что тут делаешь? — Чонгук встал напротив еле разлипающего глаза блондина.       — Я привёз тебя вчера домой, так как ты был пьян, и ты умолял меня не уходить, — пробубнил Чимин.       — Умолял? Ты шутишь? — он буквально заорал от удивления и стыда.       — Не шучу, ты даже дверь заблокировал, — он указал на входную дверь, которая была заставлена стульями.       — О Боже! — Чонгук закрыл лицо руками. — Я превращаюсь в тупицу, когда пьян… извини, — он сильно покраснел.       — Нет, это было забавно, только ты спустя двадцать минут просто бросил меня и ушёл в свою комнату спать, угрожая мне и говоря, чтобы я не заходил туда. Я уже думал, ты какой-то маньяк, — Чимин рассмеялся, протирая глаза и зевая.       — Нет, просто я становлюсь придурком, когда выпью. Спасибо, что остался. Извини за такое поведение, — он отпил воду, держа стакан дрожащей рукой.       — Всё нормально, можно мне умыть лицо? — он улыбнулся.       — Конечно! Ты что? Это большой дом, первая дверь, когда повернёшь направо, гостевая, там есть все, что нужно, и одежда брата, и отдельная ванная, и зубная щётка. Мда, надо было это вчера предлагать, конечно, — он виновато почесал затылок.       — Забей уже на это, пойду освежусь, — Чимин постучал ему по плечу. А Чонгук не почувствовал дискомфорта. Как ни странно. Кажется, он может доверять Чимину.       — Ах да! — он вернулся назад и посмотрел прямо на Чонгука. — Кто такой Тэхён?       Блять. Только не это.       — А-а… что? Тэхён?       — Ты вчера умолял пойти с тобой на концерт Тэхёна, твоего друга.       — Что? — громче, чем планировалось, произнёс Чонгук. — Друга? Да бред! Какой он мне друг, это просто…       — Единственный певец, которого я знаю по имени Тэхён — это Ким Тэхён, — он прервал Чонгука на полуслове. — Но я подумал, что навряд ли это твой друг, поэтому спросил. Что за Тэхён? — он недоверчиво сощурил глаза.       — Да, это тот самый Тэхён, я его… я фанат! Да! Я его фанат! Не друг, какой там, наверное, перепил и выдумал, — он так сильно нервничал, что, кажется, вытошнил бы сейчас всю воду, что выпил.       — Ты? Его фанат? Ты выглядишь настолько брутально, шрам, татуировки, чёрная одежда, и слушаешь такую музыку? — Чимин усмехнулся, прикрыв рукой рот, еле сдерживая смех. Хлопнул снова его по плечу и прошёл в сторону гостевой, оставляя шокированного Чонгука стоять на месте.       — Я только недавно начал слушать его! — попытался оправдаться, окликнув Чимина.       — И так быстро влюбился? — Чимин остановился, не смотря на него.       — Что? О чём ты? — он был готов провалиться сквозь землю.       — Парень звонил тебе раза сто, если не меньше, пришлось взять трубку, — Чимин повернулся к нему с ухмылкой, скрестив руки на груди.       Тэхён звонил?!       — Это не то, что ты думаешь… какой, кто, как… — Чонгук откашлялся, пытаясь найти в себе силы на спасение собственной шкуры. — Кто звонил? — уверенно спросил он, выпрямив спину.       — Я ещё ничего не думал, ты сам себя палишь, — Чимин поджал губы в улыбке.       — Ты явно всё ещё пьян, кто мне звонил? — Чонгук снова спросил уверенно.       — Тэхён, — так же уверенно скопировав его позу, ответил Чимин.       — Какой к черту Тэхён?       — Ну контакт «Т.» — это разве не Ким Тэхён? — выгнул бровь Чимин.       — Какой Ким Тэхён? Ты что, застрял в подростковом фантастическом сериале? Зачем какому-то певцу звонить мне?       — Чонгук!       — Чимин!       — Чонгук, это не моё дело, поэтому я не буду лезть, просто ты сам меня пойми, это ты мне прожужжал все уши про него, а сейчас отрицаешь. Хотел подшутить над тобой, не парься, мне всё равно, это не моё дело, — он махнул рукой и в очередной раз поплёлся в сторону гостевой.       — Стой! — снова окликнул его Чонгук, перепрыгивая через диван, и побежал за ним.       Чимин открыл дверь и зашёл, но перед тем, как закрыть её, посмотрел на Чонгука.       — Что-то ещё? — он еле сдерживал улыбку.       — Не делай это лицо! Понял? Ты просто должен остановиться, — Чонгук размахивал руками, будто пытался убрать туман недоразумения, возникший вокруг него.              — Я ничего не делал! — он приоткрыл дверь и скрестил руки на груди, будто ждал продолжения шоу под названием «клоунские оправдания Чонгука».       — Ты не понимаешь, что говоришь. Мировая звезда звонит мне? Сам слышишь, как это звучит? — он пытался увидеть в его глазах капельку веры.       — Я слышал вчера, звучал очень хорошо, у него прекрасный голос даже по телефону, — Чимин приподнял брови, ухмыльнувшись.       — Ты просто… не понимаешь, что несёшь, окей? Ты просто не понимаешь! — он протянул руки, будто успокаивая бешеную собаку, готовую напасть.       — Окей, Чонгук, можно мне уже пойти умыться? Или ты собираешься держать меня в плену, пока я не поверю, что ты не влюблён в Ким Тэхёна?       — Ты, блять! — Чонгук подбежал к двери, замахнувшись на него.       Чимин рывком прикрыл дверь, смеясь во весь голос.       — Это просто охренеть как романтично, я жду историю вашего знакомства под эспрессо и сэндвич с яйцом! — выкрикнул Чимин, заливаясь смехом, через дверь.       — Сэндвич окажется у тебя в одном месте, если ты ещё раз скажешь что-то подобное! — Чонгук раздражённо ударил кулаком в дверь.       Тэхён! Он звонил мне!       Чонгук забив на Чимин, побежал в свою комнату и схватил личный телефон, бросая на кровать рабочий.       Зашёл в пропущенные и обнаружил, что Тэхён звонил всего три раза.       — Зараза, Чимин! Сто раз звонил, говорит!       Просмотрел время разговора, и его глаза расширились, когда он увидел, что они проговорили целых десять минут.       — И о чём же вы болтали так долго! Даже я не говорил с ним так долго, — приврал Чонгук, себе под нос.       Набрал номер Тэхёна, но он был недоступен. В голову ударило с новой силой, он сел на стул и начал осознавать, что происходит.       — Заблокировал? — он помахал головой, будто это вовсе невозможно.       Снова набрал, опять гудки и голос автоответчика — номер недоступен.       — Хорошо. Ладно.       Зашёл в Инстаграм, нашёл нужный аккаунт и опешил.       — Заблокировал…. Он меня заблокировал, — Чонгук почувствовал себя так, будто его облили ледяной водой.       Все эмоции разом нахлынули: обида, злость, грусть и ощущение предательства со стороны того, кому ты открыл свои сокровенные тайны. Да ясно, что не именно ему, но он писал «дневнику» многое из того, что никому не говорил до этого. Тэхён всегда успешно делал вид, что ничего не знает. Но он знал. Он всегда всё знал.       Он знал, что Чонгук пытался убить себя в детстве. Знал, что его лучший друг покончил с собой из-за депрессии, хоть ему и было всего тринадцать лет. Тогда Чонгук не понимал, что вообще значит депрессия, он думал, что это просто грустный день, тем более, он не знал, что у тринадцатилетнего мальчика она может быть.       Чонгуку было одиннадцать лет, когда они переехали в Тэгу, где ему предстояло очередной раз менять школу и снова бояться с кем-то сблизиться, потому что знал, что больше года они там не продержатся. Он постоянно держался отчуждённо от всех, потому что в предыдущие разы ему было больно расставаться с теми, к кому он привязался. В последствии он дал себе слово: больше никогда не сближаться с девочками в новой школе и не заводить друзей. Но на этот раз отец решил выделиться, и они задержались на целых два года. С первого дня к нему пристал мальчик по имени Шинхо, который то и дело интересовался новыми соседями, которые приехали из столицы. Чонгук старался быть холодным с мальчишкой, но тот не мог оставить равнодушным никого, потому что он был очень умён не по годам и талантливым, парень умел играть на гитаре, и вокруг него всегда собиралось куча народа, восхищённого его игрой. Он был жизнерадостным и очень добрым. Никто не сказал бы, что у него может быть депрессия или даже просто плохие дни.       Чонгук всегда завидовал его способности быстро заводить друзей и находить общий язык со всеми вокруг, независимо от возраста. Они учились в одном классе, хоть Чонгук и был младше, так как он рано пошёл в школу, и жили друг напротив друга. Он каждое утро приходил к его двери и каждый раз просто ждал его, мирно и терпеливо. И просто в один день он не пришёл. Впервые Чонгук сам пошёл к его двери.       Ему открыла мать мальчика с лучезарной улыбкой. После того, как он сообщил, что ищет Шинхо, она удивилась, потому что он вышел за полчаса до того, как пришёл Чонгук. Он тоже удивился и, попрощавшись, пошёл в школу, так как опаздывал, держа обиду на то, что тот, возможно, нашёл себе других друзей и ушёл с ними.       Проходя мимо заброшенного домика, где они часто играли когда шли домой после уроков, Чонгук остановился и увидел торчащие ноги из-за стены. Узнав кроссовки друга, он побежал туда и хотел закричать о том, что поймал его. Но как только увидел лежащего в луже крови мальчика, его ноги подкосились, и он упал. Он не мог шевелиться и даже закричать не было голоса. Проходящие мимо взрослые окликнули его, спрашивая, что он делает на полу в белой школьной одежде. А он даже не мог шевельнуться от шока.       Дальше Чонгук смутно помнил, но он долго не мог прийти в себя. И в день похорон, его отец, не дав попрощаться с другом, увёз его в новый город. Снова. Бесконечный день сурка.       С тех пор он не мог спать, видел кошмары, в которых во всех красках демонстрировалась смерть его маленького друга. Он резал себя снова и снова, когда заканчивалась кровь, он умирал, а после воскресал, и всё по новой.       В один момент Чонгуку казалось, что видит его буквально везде. Он уже сходил с ума. Он натворил много ошибок после этой психологической травмы. Постоянно дрался, после чего получал и от отца. Протестовал, лежал в комнате голодный, но ни разу не извиняясь за своё поведение. Лгал. Крал деньги у матери. Курил, набивал очень много татуировок, после которых каждый раз был наказан отцом. Но как будто ему это нравилось, и как будто отцу тоже. Иначе зачем он это делал, если видел, что это бесполезно.       Тэхён знал обо всём. Тэхён всё это знал. Всегда знал. И никогда не говорил с ним об этом.       С одной стороны, Чонгук был благодарен Тэхёну, что он старался никогда не упоминать то, что очень много знает о нём из дневника, но с другой стороны, такое чувство, будто Тэхён и вовсе не читал ничего, а лишь притворялся.       И зачем ему это читать? Он же живет своей беззаботной, богатой и счастливой жизнью. Зачем ему нужен парень с проблемами? Незачем.       И он это доказал сегодня. Доказал, что его достал Чонгук и его проблемы, что он для него обуза. И просто стёр его. В одну секунду. У Чонгука отобрали даже возможность попрощаться… попрощаться хотя бы с дневником…       Чонгук встал, убрав капли слёз, подступающих к уголкам глаз, и сделал глубокий вдох перед тем, как со всей силы бросить в стену телефон, разбивая его экран на мелкие кусочки.       Это был последний штрих, теперь его комната действительно похожа на комнату психопата. Всё было разбросано и разбито. Кроме мониторов, которые спаслись тем, что они подвешены и очень тяжёлые.       Чонгук схватил свою куртку и рабочий телефон, прежде чем выйти из комнаты и закрыть дверь на ключ. Ощущение, будто закрываешь там Тэхёна. Все мысли о нём. Его предательство. Безразличие. Все сломанные вещи. Разбитый телефон. И его сводящие с ума глаза.       Он зашёл в пустую комнату Юнги, которая раньше была Хосоковской, и прошёл в ванную. Удивился, что всё так чисто и аккуратно, что совсем не похоже на Юнги. Наклонился к шкафчику под раковиной, достал запечатанную зубную щетку и почистил зубы, а потом и лицо, смывая с себя остатки вчерашнего веселья. Бросил полотенце в корзину и направился к двери Чимина.       — Ты в порядке? — спросил Чонгук, постучавшись в дверь.       — Да, я разговаривал с мамой, — произнёс Чимин, сразу открывший дверь. — Как всегда переживает и всё преувеличивает, — недовольно закатил глаза. — А с тобой что? Ты весь красный, — он удивился.       — Просто голова болит после вчерашнего, пить вообще не умею, — он отмахнулся и прошёл вперёд.       — Ясно, — недоверчиво ответил Чимин. — А куда ты идёшь?       — Я? Это же ты хотел эспрессо и сэндвич, — он засунул ключ в дверь и открыл её, предварительно оттолкнув стулья со своего пути. В очередной раз пристыдив самого себя за такое поведение.       — Оу, окей, думал, мы тут… но ладно, кафе так кафе, — Чимин смиренно пожал плечами и, на ходу надевая свои кроссовки, вышел за Чонгуком.       — А у тебя красивый дом, — подметил Чимин, пока Чонгук возился с ключом.       — Спасибо, старался, — Чонгук закончил и, кинув ключ от дома в карман, начал искать ключи от машины и не нашёл их ни в одном из карманов. Он взволнованно взглянул на Чимина, который размахивал ключом перед собой.       — Что они делают у те… Ах точно, вчера… ещё раз спасибо, и извини, — он виновато поджал губы и схватил ключи, которые кинул Чимин, сопроводив это движение кивком, обозначающим, что всё в порядке.       — Я по дороге вчера увидел ресторан прямо перед твоим домом, может, туда? — Чимин оглянулся на Чонгука, который уже шёл к машине.       — Ресторан? Не замечал, — он открыл машину. — Садись.       — Как это? — Чимин прошёл к машине с пассажирской стороны.       — Я просто очень редко выхожу, и еду заказываю из одного ресторана только, — он пожал плечами.       — Сколько лет живёшь тут? — Чимин пристегнулся.       — Уже шестой год, — ответил Чонгук, заводя машину.       — Ого! И ты до сих пор не знал, что рядом с твоим домом есть ресторан? Ты что, социопат какой-то? — Чимин захихикал.       — Есть такое, — совершенно серьёзно ответил Чонгук.       — Оу… прости, я не хотел тебя задеть, просто… короче, в жопу, облажался, признаю… — поджав губы от неловкости, он заткнулся и посмотрел в окно, разглядывая мелькающие мимо улицы. Что угодно было интересно, лишь бы не встречаться взглядом с Чонгуком.       — Не бери в голову, мне плевать на мнение абсолютно каждого человека на этой планете, — Чонгук даже ухом не повел на высказывание Чимина. Он был настолько опустошён, что это пустота вытеснила все эмоции и мысли.       Снова. Это снова Чонгук. Тот самый. Со своими старыми стенами, которые каждую минуту возрождались с новой силой. Тэхён ничего не смог разрушить, он только построил ещё толще и сильнее.       — А в космосе? — Чимин решился взглянуть на него.       — Что? — Чонгук отвлёкся от дороги и посмотрел на блондина.       — Ну, ты же говоришь «на этой планете», а мнение тех, кто в космосе? — криво улыбнулся.       — Очень смешно, Чимин, — Чонгук усмехнулся и перевёл свой взгляд обратно на дорогу.       На минуту повисла тишина, и Чимин решил её прервать.       — Не хочешь узнать, о чём мы говорили с Тэхёном?       — Нет, — тут же ответил Чонгук и нервно сжал руль в своих руках.       — Он переживал за тебя, — Чимин не унимался.       — Мне всё равно, помнишь? — Чонгук улыбнулся ему фальшивой улыбкой и вдавил ногой педаль газа.       — Ага, я вижу, — издевался блондин. — Но ему явно нет, и я, если честно, в полном шоке от всего, что происходит вокруг тебя. Ты как будто мёдом намазан. Сначала Мин Юнги, потом Ким Тэхён, — он будто возмущался.       — М-да, я умею притягивать чудиков, — Чонгук устало пожал плечами. — А откуда ты знаешь Юнги?       — Я-я? Так ты сам мне вчера говорил о нём… — Чимин замешкался.       — М-м, наверное… я мог.       — Так тебе нравится Тэхён? Я не знал, что он по парням, — совершенно буднично произнёс Чимин.       — Что? По парням? Не говори так больше никогда! Во-первых, это не твоё дело! А во-вторых, мы просто случайно познакомились и немного сдружились. Ничего лишнего не было и быть не могло, — Чонгук чуть не выжег дыру в Чимине.       — Да, извини. Просто мы вчера о многом с тобой говорили, я думал, мы сблизились, посчитал, что мы можем доверять друг другу, — Чимин загрустил.       — Я ничего не помню. И так всегда было. Когда я выпью — я не помню ничего на следующий день. Поэтому я очень редко пью.       — Мм… значит, я для тебя снова незнакомец.       — Да, так сложилось, что каждый раз ты был рядом, и жаль, что я не помню наши обе встречи, но ты кажешься неплохим парнем. Вообще, мне впервые с кем-то так легко общаться, — он виновато пожал плечами.       — Я польщен, но мало верится, что тебе сложно общаться с людьми, — он недоверчиво взглянул на Чонгука.       — Почему это?       — Если ты смог подружиться с самым большим интровертом в мире по имени Ким Тэхён, то сможешь подружиться хоть с Ким Чен Ыном, — он приподнял брови удивлённо.       — Объясни? — Чонгук смутился.       — Я знаю Тэхёна ещё с первых его хитов, точнее сказать, мы были однажды на вечеринке, на которую его, очевидно, заставили прийти.       — М-м, а ты тоже какой-нибудь сын магната? — Чонгук усмехнулся.       — Не, мой отец просто министр обороны, — кинул он буднично, будто это самый обычный факт. Будто он сказал, что у него есть две руки.       — Твой… что? — Чонгук подавился собственной слюной и закашлял. — Шутишь?       — А ты явно отвлечён или опечален чем-то, ибо не заметить три одинаковые машины, которые преследуют нас от самого твоего дома, ещё нужно было постараться, — Чимин кивнул головой в сторону заднего стекла.       — А? Что? За нами? — он оглянулся и увидел тонированные чёрные машины, едущие за ними. — Чёрт! Так ты… я даже не знаю, что сказать… я должен более уважительно с тобой общаться… мне стыдно за прошлые разы… — он заёрзал на месте.       Чонгука с детства воспитывали, как и всех корейцев, что те, кто защищают страну, являются героями, что нужно почитать президента, министров и их семьи. Это был стандартный этикет — уважение, которое проявляли граждане к тем, кто во главе страны и защищает их от зла мира. Если народ не будет чтить своё правительство, то другие страны тоже не будут к ним относиться с уважением. Это то, что каждый день вливалось в уши маленького Чонгука.       — Не беспокойся, я обычный парень. Только в армии служил, ну и разок на войне побывал, больше никаких заслуг нет, — пожал плечами.       — Ого, не знал, что своих детей они тоже отправляют на войну, — Чонгук удивился.       — А ты умеешь задеть и в то же время похвалить, — Чимин засмеялся. — Да, но я был добровольцем, и нас было много, именно детей чиновников.       — А почему об этом не делали никаких репортажей и сотни тысяч передач с восхвалением храбрых воинов? — Чонгук издевался.       — Открою тебе секрет, почти ни один ребёнок не известен прессе. Мы — те самые дети, которых, слава Богу, скрывают. Но, кстати, учат всему, что они сами знают. Этакие тайные дублёры на всякий случай! — казалось, Чимину неприятна эта тема, он стал серьёзным.       — На какой случай, например? — Чонгук вообще был в шоке со всей этой ситуации, но не мог не узнать всё, что только мог выведать.       — На случай чрезвычайного положения, например, государство захватят и первым делом прикончат главных, и, возможно, подумают, что страна теперь без защиты. А тут мы, команда мстителей, — Чимин усмехнулся, сам раздражаясь с этой ироничной ситуации.       — О вау, это так умно на самом деле. Получается, никто не знает этих людей, то есть вас? — Чонгук осторожно припарковался у небольшого ресторана.       — Ну, есть те, кто знает, что мы их дети, но про то, что мы план «Б», — он показал кавычки пальцами, — знает очень ограниченный круг.       Повисла пауза, они переглянулись, и Чонгук засмеялся, поняв, что они подумали об одном и том же.       — Чёрт, я выдал государственную тайну, — Чимин прикрыл лицо рукой и поник. — Ты знаешь, что меня могут посадить за это? — он взглянул на него через руку.       — Я могила, считай, я всё забыл. Даже не парься насчёт этого.       — Просто, я не знаю, с тобой так легко, ты будто… будто никогда не осудишь и выслушаешь. Я никогда не говорил лично никому, что в запасе, — он грустно выдохнул. — Это было то, что нельзя нарушать ни в коем случае, мой собственный отец сказал мне убить себя, если я буду в ситуации, где меня могут раскрыть.       — Послушай, — Чонгук развернулся и посмотрел прямо в его глаза. — Если когда-нибудь я снова вспомню про то, о чём мы сейчас говорили, можешь меня прикончить.       — Если честно, тебя могут прикончить, если узнают, что ты знаешь. И хуй там плавал, если этот телефон не прослушивается, — Чимин раздражённо поднял свой мобильник в воздух.       — Дай, — Чонгук протянул руку и взял его телефон, зашёл в какие-то настройки, покопался в них минут пять. — Тут только определение твоего местоположения, у тебя есть прикреплённый аккаунт, который принадлежит какому-то Роксу, ну типа твоего личного хакера, но он не имеет цели прослушивать тебя, так как не было никаких кодов по звуковым запросам. Тут местоположение, ну и камера. Они иногда просматривают, где ты находишься. Тебе явно доверяют больше, чем ты думаешь. Вот и всё, бери, — отдал телефон Чимина, который сидел с открытым ртом, обратно.       — Откуда ты это … откуда всё это знаешь? — Чимин не мог прийти в себя.       — Ты не забыл, где я учился? У лучших. Хотя это тоже секрет, у нас был небольшой клуб легальных хакеров, в котором нас учили очень большим преступлениям на масштабных уровнях. Это был мой любимый момент в студенчестве. Я каждый раз получал кайф с того, что весь мир как будто на моей ладони, точнее говоря, на моем рабочем столе. Но это сильно затягивает, и нужно иметь стальные яйца. Иногда находил в компьютерах людей такой лютый ужас, что не мог спать ночами. Педофилия. Порно. Убийства. И ещё кучу всего. И да, я тоже подписывал контракт о неразглашении, и если узнают, что я кому-то это сказал, меня могут посадить за госизмену.       — Я всегда офигеть как восхищался теми, кто на компе умеет не только в игры играть и фильмы смотреть, — у Чимина горели глаза от восторга. — И почему люди хранят на своих компьютерах или телефонах явный компромат на себя?       — Этим же вопросом задавался и я. Но не получил толкового ответа, кроме как того, что преступник всегда возвращается на место преступления, а эти люди смотрят видео своих преступлений, ну или хранят компромат на врагов.       — Ну да, в принципе, логично… а ты работаешь на них сейчас? — у блондина было много вопросов к Чонгуку.       — Нет, я ушёл из этого союза, хоть меня и умоляли остаться. Я думаю, что могу принести пользу стране и не таким радикальным способом. Но меня могут призвать в любой момент, когда это нужно будет.       — Получается, ты тоже своего рода мститель?       — Не сказал бы, я просто хакер в глубоком запасе, — он улыбнулся.       Честно говоря, Чонгук всегда боялся, что этот день наступит. Он любил свою работу, которая даёт ему свободу. И ненавидел то, что, возможно, ему однажды придётся залезать в чью-то личную жизнь. Но был один компьютер, который он с радостью взломал бы. И оставил бы послание прямо на рабочем столе со словом «Мудила».       — Извини, что втянул тебя в это, — он поднял свой телефон.       — Простите, вы кто? — Чонгук удивился.       — Ахах, ладно Привет, я Чимин. А тебя как зовут?       — А я Чонгук.       — Приятно познакомиться, Чонгук, — Чимин улыбнулся.       — Ты похож на того, кому нравится эспрессо. Выпьем кофе? — Чонгук улыбнулся в ответ.

***

      Парни уже допивали вторую чашку кофе и не могли прекратить болтать о скучных, но своеобразных деньках в университете.       Чонгук не помнил ни одного раза, чтобы он так много и с таким интересом разговаривал с незнакомцем. С Чимином было легко, и в то же время он был раздражительно глуп в обычных бытовых вопросах. Но в нём не было ни капли высокомерия. Он рассказывал, что всегда жил как обычный человек. Что особо богатой жизни и не знал. Возможно, по для того, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны людей.       — А что насчет Тэхёна? Ты говорил, что знаешь его, — сказал Чонгук, нарушив неожиданно создавшуюся тишину.       — Ах, да, я встречал его на вечере, посвященному юбилею одной крупной американской компании. Я слушал его музыку до этого и хотел подойти похвалить. Но он и трёх слов не промолвил. А после, его помощник подошёл и извинился, сказав, что он очень редко общается с кем-либо. И то, что он замкнутый человек.       — Он? Замкнутый? Мы про одного человека говорим? — Чонгук удивился.       — Ага, манерам его явно не учили, мне он показался очень надменным. Я думал: нафига становиться звездой с такой ненавистью к людям? Но вчера моё мнение поменялось. Он простой социопат, как и ты, — постукивая рукой в такт музыке, игравшей на фоне в ресторане, Чимин выглядел расслабленно и уверенно.       — Возможно, ты что-то спутал. Но да, то, что он надменный — это факт. Кажется, он не особо заботится о чувствах других и о том, что может их задеть.       — Не скажи, потому что вчера только этот парень убедил меня остаться с тобой. Он сказал, что ты очень расстроен из-за него, и я должен быть рядом с тобой, пока ты не придёшь в себя.       — Он так сказал? Это всё игра, не ведись, он же артист, они умеют играть заботу, — спокойно отпил глоток кофе, но дрожащие руки выдавали отсутствие спокойствия в его теле.       Решил пожалеть брошенного щенка? Какой великой души человек. Спасибо. Твоя жалость мне нахрен не сдалась.       — Как ты вообще с ним познакомился? — Чимин удивился снова.       — Это очень долгая и личная история. Но с ним покончено, больше мы не на связи, — Чонгук попытался состроить гримасу безразличия. Но в этот момент музыка сменилась и послышался голос… тот самый голос, который Чонгук ни с кем не спутает. Внутри что-то кувыркалось от одной мысли, пролетевшей в голове: «Однажды он пел для меня лично».       — Что с тобой? — Чимин удивился смене настроения Чонгука, который сидел так отчуждённо, будто это просто тело, а душа где-то летает. — А! Я понял, это Тэхён поёт, да? — он стиснул зубы, чтобы не засмеяться. — Так иронично. Жизнь — самый крутой юморист.       — И не говори… — он потряс головой, будто выкидывая из неё все ненужные мысли.       «…Lost without you, baby» — пел нежный, проникающий под кожу голос.       — Пойдём, — кивнул Чонгук и поспешно вышел из помещения.       Наконец-то заткнулся.       Прошёл к машине и сел за руль.       Давно Чонгук не выезжал никуда и не сидел за чашкой кофе, болтая непринуждённо. Чимин имел какое-то особое влияние на него, будто они знакомы двадцать лет. Казалось, даже если Чонгук скажет, что убил человека, Чимин сделает вид, что всё нормально и найдёт этому тысячу оправданий.       Но Чонгук не мог игнорировать тот факт, что Чимин из очень влиятельной семьи, и, возможно, это станет причиной притеснения его свободы.       К чёрту твою несуществующую свободу. Пусть будет хоть один реальный человек, с которым можно нормально поговорить.       — О чём задумался? — спросил Чимин, запрыгивая в машину вслед за Чонгуком. — Напрягают эти придурки? Моя мать никак не угомонится, это её охрана, — он закатил глаза. — Не беспокойся, я уже написал отцу.       — Что? А причём тут отец? — Чонгука вырвали из своих мыслей.       — Ну, я сказал ему, что три машины, следующие за простым парнем, очень подозрительно смотрятся, — он засмеялся.       — О, а это и вправду имеет смысл, — он тоже улыбнулся в ответ.       — Когда мне нужно больше свободы, я всегда использую этот трюк, — он хитро подмигнул.       — Неплохо, — согласился Чонгук.       — Высади меня у Гэтсби, сегодня моя смена, — он махнул в сторону поворота.       — Что? Ты работаешь там? Зачем? — Чонгук удивился.       — Потому что я хочу жить, как пожелаю, и максимально не зависеть ни от кого, — он довольно кивнул.       — И кем ты работаешь? — Чонгук повернул на дорогу, ведущую к клубу.       — Я повар холодного цеха.       — Ты что? Парень, какие ещё скрытые личности у тебя есть? Ты не перестаешь удивлять, — он раскрыл рот от удивления.       — Ахах, да, я готовлю несложные европейские блюда. Всю жизнь обожал готовить, это успокаивает нервы, — он довольно закивал.       — Да. Согласен, я тоже люблю готовить. Но ты меня действительно удивил.       — О, круто, надо как-нибудь замутить совместную готовку чего-то сложного, — глаза Чимина зажглись.       — На свою кухню никого не пускаю, — отмахнулся Чонгук.       — Приходи тогда ко мне на работу как-нибудь, я работаю два через два.       — Не думаю, что меня пустят.       — Пустят, главное надеть униформу, у нас очень лояльный хозяин, работников ценит и не обижает, — Чимин гордился. — Будешь учить меня своим фирменным блюдам, — заявил он.       — Я? У меня через раз получается вкусно, не уверен, что смогу чему-то научить.       — Ну, это тоже неплохо, будет обмен опытом, — Чимин улыбнулся и указал рукой на поворот вправо. — Вон вход для персонала, останови там.       — Ладно, — Чонгук доехал до нужной точки и разблокировал дверь, чтобы Чимин смог выйти.       — Приятно было познакомиться, Чонгук, уже третий раз, — он снова улыбнулся.       — Взаимно, — Чонгук устало усмехнулся, — удачной работы.       — Спасибо, пока! — выпрыгнул и хотел закрыть дверь, но резко открыл её обратно и произнёс. — Кстати, знаю, ты не хотел про него говорить, но я должен сказать, он просил твоё фото. Говорил, что никогда тебя не видел и хотел бы напоследок взглянуть.       — Что?! Прошу, скажи, что ты не сделал этого! — Чонгук взмолился.       — Ты за кого меня принимаешь? Я что, идиот, чтобы фоткать спящего пьяного чела?! — он злился.       — Ну мало ли… что ты ответил ему?       — Сказал, если ему надо, пусть сам попросит. Он ответил, что больше не собирается общаться с тобой. Я сказал, что тогда ему тем более ни к чему твоя фотка.       — Правильно! Спасибо… — он выдохнул.       — Если он тебе как-то навредит, ты должен сказать мне, он не простой человек. Как ты думаешь, такие люди, которые имеют влияние на экономику целой страны, которые приносят половину внешних доходов и популярности стране, очень влиятельны. Их друзья — это самые высокопоставленные люди, сейчас он на хайпе. И любой политик мечтает засветиться с ним в новостях, ибо это поднимет рейтинги до небес. Не воспринимай его, как соседского мальчишку. Если он захотел увидеть тебя, ему это ничего не стоит, — Чимин был очень серьёзен.       — Не волнуйся, мне плевать на всё это, я не боюсь ничего и никого, по правде говоря, мне нечего терять. Пусть хоть труп мой себе на ужин закажет, главное, пусть убьют безболезненно, — он улыбнулся.       — Дурак! — Чимин рассмеялся. — Ну я серьёзно.       — Ну блин, если серьёзно, я скажу тебе одно: он слишком труслив, чтобы сделать какие-то шаги в этом плане. Так что всё хорошо, не волнуйся. Я ему век не сдался.       — Сам смотри, потом не говори, что я не предупреждал.

***

      Весь день Чонгук посвятил уборке своего дома, словно пытаясь стереть следы недавнего гнева, который привёл к разрушительным последствиям. Музыка на полной громкости наполняла комнаты, и каждый аккорд вдохновлял его на движение. Словно одержимый, он методично вычищал каждый уголок, каждую щель, вкладывая всю свою энергию в этот процесс. Это было не просто уборка, это было очищение как внешнее, так и внутреннее.       После вспышки ярости, в результате которой пострадали его клавиатура, мышка и штатив, Чонгук не терял времени и заказал новые вещи в интернет-магазине. Рабочее пространство должно быть восстановлено, как и его душевное равновесие. Покупка новых предметов символизировала его стремление к возрождению и началу новой главы в жизни.       Юнги уже второй день не появлялся в доме, что вызывало у Чонгука чувство облегчения. Зайдя в комнату Юнги, он ожидал увидеть привычный хаос, но был удивлён обнаружив там порядок. Это неожиданное зрелище сбило его с толку, добавив ещё больше непонимания в его и без того сложную жизнь.       Утренний разговор с Хосоком продолжал вертеться у Чонгука в голове. Брат сообщил, что мама звонила ему, спрашивая о Чонгуке и просила передать, чтобы тот связался с ней. Столько времени прошло с тех пор, как они виделись, и он не мог понять, как она могла надеяться на прощение. Внутри него снова вспыхнули старые раны, напоминая о боли и обидах прошлого.       Погружённый в размышления, Чонгук с трудом справлялся с волной раздражения, накатывающей на него. После долгого и тщательного принятия душа, наконец рухнул на кровать. Он гордился проделанной работой; весь дом сиял чистотой, словно символизируя обновление и начало новой жизни. Только иногда мы забываем что в эту «новую жизнь» мы берем себя. И от самого себя никуда не сбежишь.       Наконец, Чонгук взял телефон и заказал себе еду. Еда казалась единственным простым и понятным действием в этот запутанный день. Он чувствовал, что у него достаточно. Вся его жизнь казалась игрой, которая ему не подходила, и теперь эта игра подошла к концу. Финал оказался не таким, как он ожидал, но, возможно, сама игра была неудачной с самого начала.       Но ясно одно — это был последний раз.       Чонгук задумался о жизни и не понял, как провалился в сон.

*Flashback*

      — Хосок! Беги сюда! — закричала Сэён.       — Мама! Уйди! Ты не должна была заходить в мою комнату! — Чонгук кричал на мать сквозь слёзы.       — Сынок, прошу, милый мой, прошу не делай этого, — она рыдала и сильно дрожала.       —Уйди! Просто уйди, или я сделаю это при тебе, — он приставил нож к своему горлу.       — Чонгук! Ты с ума сошёл? — в комнату забежал Хосок.       — Или вы уйдёте, или станете свидетелями! — пятнадцатилетний мальчишка без капли страха в глазах смотрел на своего родного брата и мать, которые чуть ли не сходили с ума.       — Послушай, — Хосок приподнял руки в воздух, показывая, что он не собирается его трогать, и медленно начал приближаться к нему. — Я помогу тебе, мы найдём других врачей, мы обязательно вылечим тебя, — он смотрел в его глаза, надеясь найти понимание.       — Хосок, не проходит… это не проходит, моя голова взрывается! Я каждую ночь вижу, как он режет себя, а я не успеваю его спасти! — он ударил себя по голове обеими руками, словно и вправду сошёл с ума.       — Если бы ты был таким сильным, чтобы менять судьбы людей, тебя бы называли Богом. Ты ничего не смог бы сделать, если бы не тогда, он бы сделал этот в другой день, в другой год, — по щекам старшего потекли слёзы.       — Нет… я мог хотя бы раз спросить о его здоровье , мог бы пойти первым к нему, мог бы подождать его, мог бы узнать о его проблемах.       — Тебе было одиннадцать! — Хосок уже перешёл на крик. — Значит, ему судьба была так умереть! Он был болен!       — Неправда! Он просто запутался!       — Нет! Он был болен! У него была депрессия, её не вылечить простой дружбой, Чонгук, — Хосок, рывком добравшись до Чонгука, схватил его руки и попытался отобрать нож под крики напуганной матери. Ему это хоть и с трудом, но удалось. Он кинул холодное оружие на пол и, схватив Чонгука за волосы, поволок его в сторону кухни.       — Пусти! Я не хочу снова засыпать и видеть его. Я хочу закончить это, если ты мне брат, отдай мне нож! — он орал на весь дом и пытался отбиваться от брата. Но тот, не обращая внимания на эти истошные крики, открыв дверь в кладовую, закинул его туда со всей силы.

*End flashback*

      Он вскочил с кровати, будто от удара током, и схватился за сердце, пытаясь отдышаться. В глазах темнело, и казалось, что стены комнаты начали сжиматься, словно гигантские руки. Чонгук кинулся к прикроватной тумбочке, судорожно выискивая спасительные таблетки. Его пальцы дрожали так, что он едва смог открыть пузырёк и проглотить две таблетки успокоительного. — Чёрт... — выдохнул он, чувствуя, как его сердце бешено колотится в груди, словно пытается вырваться наружу. Всё, что угодно, но только не паническая атака. Только не это.       Стараясь выровнять дыхание, он подошёл к домофону, но не увидел никого.       — Кто там? — спросил он, его голос прозвучал хрипло и неуверенно. В голове промелькнула мысль, что, возможно, курьер просто оставил пиццу у двери и ушёл.       Открыв дверь Чонгук обнаружил, что его предположение оказалось верным, Чонгук схватил пиццу и хотел закрыть дверь, но в этот момент на пороге появился Юнги. — Что с тобой? Ты такой бледный, — Юнги насторожился, его глаза выражали тревогу.       — Не твоё дело, — резко ответил Чонгук и хлопнул дверью перед самым носом Юнги. Вернувшись в свою комнату с пиццей, он положил её на компьютерный стол и присел на стул, всё ещё держась за сердце. Мысли в его голове крутились, как в водовороте, и он мысленно умолял своё сердце не биться так, словно оно вот-вот выпрыгнет из груди.       Паническая атака иногда накатывала на Чонгука в самые неожиданные моменты, словно тёмная туча, затмевающая ясное небо. Она могла прийти в минуту полного счастья или после пробуждения от ночного кошмара. В последнее время приступы стали реже, но раньше они буквально сводили его с ума каждые два-три дня. И никакое лечение не помогало. Иногда он мог сам себя успокоить, убеждая, что не умирает, но это требовало огромных усилий.       — Ты не умираешь! Просто перетерпи, просто пойми, что ты не умираешь, — повторял он себе вслух, его голос звучал громко и отчаянно.       Иногда это помогало, иногда нет. В такие моменты он чувствовал себя пустым, словно сжатым в комок истерики. Его организм, казалось, жил свою последнюю минуту, как будто кто-то решил спрыгнуть с горы и в секунды полета знал, что через мгновение умрёт. Только ты никак не умираешь, а бесконечно продолжаешь падать, лететь в бездну.       В голове крутились противоречивые мысли, и каждая из них усиливала страх. Он чувствовал, как его сознание затуманивается, а реальность становится зыбкой, словно мираж. В этот момент он был готов на всё, лишь бы прекратить этот кошмар.       Спустя несколько минут он услышал стук в дверь.       — Чонгук, Хосок пришёл. Я сказал, что ты сейчас выйдешь, он в гостиной, — сказал Юнги, за дверью.       — Он сам не может прийти? Зачем тебя посылает? — злился Чонгук.       — У него настроение не очень, сказал позвать тебя, не дерзи тут, — послышалось, как он отошёл от двери.       — Настроение у него не очень, пусть с тобой поживёт тогда, поймёт, что его жизнь прекрасна, — Чонгук отпил воды и, немного придя в себя, пошёл к брату.       — Что случилось опять? — он открыл дверь без стука и увидел совершенно бледного Хосока.       — Мама, она очень просит принять её, говорит, что это вопрос жизни и смерти. Я переживаю, всё ли с ней хорошо, — Хосок почесал затылок, не смотря в глаза Чонгуку.       — Вопрос жизни и смерти? Пусть её любовник разбирается с её проблемами, — махнул рукой.       — Чонгук, я всё понимаю, но давай думать трезво. А если она больна? А если она умрёт, в конце концов? — Хосок взглянул в совершенно безразличные глаза своего брата.       — Скажи ей, если она умрет, что мы её похороним! Исполним долг сыновей. Пусть даже не думает являться на порог моего дома, — он нервно стиснул зубы.       — Успокойся, ты что несёшь такое? Она не сделала ничего плохого, наш отец был тираном, — Хосок подскочил и подошёл близко к Чонгуку.       — Да! Был! Но он не был предателем. Он делал всё это ради нас, он был отцом первый раз, он совершил много ошибок, думая, что всё к лучшему. Да, грубо, да, с насилием, но пусть. Зато он не предатель.       — Ты шутишь? С каких пор ты оправдываешь нашего отца? Ты же его ненавидел. И ничего он не сделал ради нас! — Хосок сжал руки в кулаки.       — Не сделал? Кем ты стал? Кем стал я? Мы всем обязаны ему! Он воспитывал, как умел, но он нас любил, и если ты не заметил, он преуспел, мы с тобой уважаемые люди, которые добились многого в жизни, — Чонгук ткнул в него пальцем.       — Кем я стал? Человеком, который никогда не будет в здоровых отношениях и никогда не женится, потому что он не знает, каким должен быть здоровый брак, — он отвернулся и пошёл в сторону окна. — А кем стал ты? — снова повернулся к нему, скрестив руки на груди. — Тем кто даже выйти не может из этого проклятого дома, не может подпустить к себе ни одного человека. Ты стал настолько диким, что любое твоё общение с людьми начинается и заканчивается собачьим лаем.       — Хосок…       — Я не закончил! С тобой невозможно разговаривать. Ты как общаешься с Юнги? Почему ты постоянно ведёшь себя, как малолетняя, мразотная, невоспитанная девочка?! Я смотрю и не понимаю, как он терпит тебя. Почему всё ещё не дал тебе по лицу!       — Он терпит меня? Это я терплю его. Если ты не забыл, это мой дом!       — Это мой дом тоже! Мы купили его вместе! — Хосок злился не на шутку. — Считай, свою часть я отдал ему. И что теперь?       — Не неси бред! Ты обещал её мне! Он тебе никто.       — Про это я и говорю, ты стараешься отгородится от всего мира!       — Нет, просто не навязывай мне своих тупых друзей!       — А что мне ещё делать, если у тебя нет своих! Дать тебе опять впасть в депрессию и умереть в одиночестве?       — Хосок, депрессия не лечится дружбой, помнишь? — Чонгук задел Хосока этими словами настолько глубоко, что его собственное тело показалось ему весом с тонну. Это было то, что в прошлом сказал ему Хосок, про смерть Шинхо. Он взглянул брату в глаза и увидел в них скопившиеся слёзы.       — Не надо, Чонгук. Это наша мать. Как бы сильно ты не был обижен, это не зачеркивает всё, что она сделала для нас.       — Мне кажется, или у тебя провалы в памяти? Давай я напомню, что сделала твоя мать? — Чонгук сел на пуфик, стоявший рядом с кроватью, положил ногу на ногу и, подняв руку, начал загибать пальцы. — Во-первых, она была ябедой. Во-вторых, она никогда не любила ни отца, ни нас. В третьих, она начала встречаться с женатым мужчиной, а его жена, когда узнала об этом, покончила с собой! Тебе хватает причин? Твоя мать — убийца!       — Твой отец тоже! — воскликнул Хосок. — Он убил тебя… От брата, которого я любил и пытался беречь от всех, прикрывая собой, ничего не осталось… от брата, который даже жалел самого худшего человека в мире, не осталось ничего… он убил моего брата! — слёзы скатилась из глаз Хосока.       — Хо-сок…стой! — он схватил за руку брата, который уже хотел выйти из комнаты, и обнял его сзади. — Я сделаю всё ради тебя. Прости меня. Я совсем потерял рассудок. Пусть она придёт, пусть… пусть будет так, как ты скажешь. Я знаю, что ты плохого мне не желаешь. Ты не разрешил бы ей увидеть меня, если бы не был уверен, я знаю это, — Хосок наклонил голову перед собой и вытер слёзы.       — Больше никогда не веди себя так, будто ты монстр. Я не так тебя воспитывал. Не становись нашим отцом, — тихо произнёс Хосок.       Тем же вечером, после ухода Хосока, Чонгук очень много плакал, вспоминая каждый раз, когда брат брал на себя удар. Как отец бил его ремнем, когда тот притворялся, будто он украл деньги из кошелька отца. Когда нашли сигареты, и Хосок снова подставил свою спину. И после каждого раза он заходил в комнату так, будто его там хвалили и гладили по голове. Он улыбался и продолжал делать вид, что всё хорошо, а ночью, когда думал, что Чонгук спит, натирал свои раны мазью и перебинтовывал, еле сдерживая слёзы.       Чонгук умолял его не брать на себя эти удары, но Хосок каждый раз клялся, что больше не заговорит с ним, если тот скажет правду. Он убеждал себя, что взращивает в нём нетронутого, счастливого подростка. Который никогда не станет похожим на их отца.       Но, к сожалению, план Хосока провалился. Чонгук винил себя. Винил за смерть друга. За то, что из-за него страдал его брат. Он возненавидел брата за то, что он строил из себя героя и начал совершать ещё более плохие поступки и признаваться в них, давая отцу избить себя. То ли он пытался доказать Хосоку, что он тоже не слабый мудак, то ли он просто понятия не имел, как отплатить брату, и делал только хуже. Или ему нравилось, когда ему причиняют боль.       Несмотря на всё это, они остались семьей. Хоть и корявой, но всё же готовыми отдать жизнь друг за друга. Чонгук любил своего брата так, как никогда и никого не любил в этом мире. И если Хосоку нужно увидеть, что он хоть чуть-чуть, но выиграл его у отца, то Чонгук готов притвориться счастливым.       Стук в дверь отвлёк его от книги, которую он вот уже полчаса пытался прочитать, но каждый раз он уходил в мысли, не думал о том, что читает, и возвращался к тому же абзацу.       — Что?       — Ты так и собираешься прятать от меня пиццу? По-твоему, я должен умереть с голоду? — возмущённый сосед вовсю врывался в дверь.       — Ещё чего, я тебя ещё кормить должен? Иди работать, хоть какую-то пользу принесёшь, — Чонгук даже не собирался двигаться с места.       — Хорошо, а если я скажу, что налил тебе кофе?       — Ну, спасибо большое, налил мне мой же кофе. Пей свой кофе и ложись спать, — безразлично кинул он и продолжил чтение.       — А если я скажу, что у меня есть сплетня про твоего друга? — Юнги явно не собирался сдаваться.       — Какого друга? — Чонгук тут же открыл дверь и злостно взглянул на него.       — Ну твой этот «самый популярный в мире», — он сделал кавычки пальцами, иронично напомнив о том разговоре, когда тот пытался завуалированно узнать у Юнги про Тэхёна.       — Ты… клянусь, в один день я просто вырву твой длинный язык, — прошипел сквозь стиснутые зубы Чонгук, поднося руку к лицу Юнги и делая маневр, будто он держит его за челюсть и сильно сжимает.       — Так и знал, что смогу тебя заинтересовать, — Юнги улыбнулся и отправился на кухню после того, как увидел спину Чонгука, возвращающегося обратно в свою комнату за пиццей.       — Дай я разогрею, — протянул руку и отобрал коробку у младшего.       — Обжора! — Чонгук закатил глаза и присел за стол, на котором действительно стоял свежий кофе.       — Вот же я много свободы тебе даю, малец. Ноль уважения к старшим! — Произнёс Юнги цокая, вдруг вспомнив что он старше.       Атмосфера царила уютная и мирная: приглушённый свет, что-то крутится по телеку, шумит увлажнитель, который работает с утра, запах свежего кофе и разогревающейся пиццы в микроволновке.       — И что ты там нарыл? — максимально безразлично спросил Чонгук.       — Ничего пока ещё не рыли, но я видел его в клубе, — произнёс Юнги.       — Что? — Чонгук подскочил. — Он в Корее?       — Так и знал, что я правильно угадал, это же тот певец Тэхён, да? Со смазливым личиком?       — Что он делал в клубе? — Чонгук проигнорировал выпады Юнги.       — Я слышал, что он был приглашен кем-то из двадцатки. И не просто кем-то, а тем, кто никогда никого не приглашал.       — Что за двадцатка? — Чонгук скривил лицо и обратно сел на стул, вспомнив, что не стоит так яро реагировать при Юнги.       — Ну, это те, у кого есть членство, их всего двадцать, — Юнги достал тарелку и положил один кусок Чонгуку, а второй себе.       — Понятно, — Чонгук снова недовольно закатил глаза, от глупости всего, что связано с этим клубом. — А что значит приглашение?       — Это значит, что каждый может пригласить двоих, а те в свою очередь могут приглашать до пяти человек и отвечать за них, и они также должны быть влиятельны и идти на пользу дальнейших планов участников клуба.       — И что это за планы? — он скривил лицо.       — Их много, начиная от благотворительности, заканчивая контрабандой наркотиков, — Юнги подмигнул ему.       — Что за бред… даже знать не хочу, — Чонгук взмахнул рукой, чтобы он прекратил.       — Да я шучу, там разное. Но так вот, его пригласил один из них, я даже удивился такому совпадению. Именно Тэхёна приглашали много раз, он влиятельный человек. Но по сей день от него шёл отказ. Мне так рассказали, — Юнги поспешно запихнул пиццу себе в рот.       — И кто этот пригласивший? — Чонгука распирало от любопытства.       — Поговаривали про то, что это самый молодой из них. Ничего не знаю, кроме того, что он гей, и все шептались о том, что, возможно, Тэхён его парень. Ты не знаешь ничего про это? — он отпил глоток чая.       — Ч-что? — Чонгук поперхнулся кофе. — Нет, откуда мне знать, тем более, мы давно не общаемся.       — Почему? Разве ты не говорил, что его фанат? — он спокойно поедал кусок пиццы.       — Я уже говорил тебе не лезть в это, и вообще, мне просто понравилась пара песен и всё. Мы пару раз списались, а потом не сошлись характерами, — он недовольно отвёл взгляд.       — Говорил же тебе спросить, нравятся ли ему парни или нет, мы б хотя бы знали, зачем его пригласили, — Юнги задумчиво покивал.       — Болтун недоделанный, — он пнул его ногой под столом. — Всё тебе интересно. Это не наше дело! — махнул рукой на улыбающегося соседа и повернулся боком, допивая свой кофе.       — Кстати, он очень красивый в жизни, все только об этом и говорили, — Юнги взял пиццу Чонгука, которую тот явно не собирался доедать.       — Он действительно очень красив, — еле слышно выпалил Чонгук, оставаясь в каком-то своём мире.       — Вот! Говорил же. Он тебе всё ещё нравится? — Юнги выглядел так победоносно, будто он первый доказал теорему Пифагора.       — Что? Я сказал это в слух? — Чонгук опешил. — То есть… нет! Я имею в виду, да, он красив, не плох собой парень, ухаживает за собой, молодец, — он сделал голос грубее, будто это спасло бы его от того, что он уже сказал.       — Эх, Чонгук. Там, где ты учился, мы преподавали. Хочешь, поедем со мной?       — Куда? — он замешкался.       — В клуб! Я уже искупался, закончил свои дела, как раз переоденусь, и можем выходить.       — Нет, конечно, что мне там делать? Лечь между ними? — он встал и положил кружку в мойку.       — Да в жопу всё это, он тебя увидит и поймёт, что потерял. Только шмот нужен получше, а так, эти татуированные мускулы никого не оставят равнодушным. Мне уже все уши прожужжали о тебе, каждый, кому не лень, просил твой номер, — Юнги довольно улыбнулся. — Плюс, Хосок будет рад, если узнает, что ты выбираешься в люди.       — Ты всё слышал, да? — он опустил голову.       — Ну, я постарался уйти туда, где не буду слышать. Но что-то всё же попалось.       — Ладно… пойду к себе, — он вышел и направился к своей комнате.       — Так ты идёшь? — Юнги окликнул его.       — Нет! — отрезал Чонгук. — Мне всё равно на этого человека, пусть катится к чертям.       — Смотри сам, потом не жалей.       — Не пожалею.       Так вот почему он меня так спешно отшил. Он не натурал, который испугался маньяка Чонгука, как мне казалось.       Просто у него кто-то есть.       Окей.       А нахрена было мне мозги ебать?       А мне нравишься ты, бла-бла-бла!       Зачем?       Как он вообще посмел мне позвонить?       Откуда, блять, он взял мой номер?       Почему я никогда не задумывался над этим?              Откуда у этого уебка мой номер?