Подо льдом

Кровь капала на деревянный пол из прорезанной поперек ладони. Темные капли собирались в небольшую лужицу. Флегетон опустил в теплую жидкость палец и повел по полу бурую линию, очерчивая вокруг себя окружность. "Кровью своей круг нарисуй". Тусклое пламя одной единственной свечи предательски задрожало, но не потухло. Флегетон сглотнул ком, подступающий к горлу, и снова повторил про себя чужие слова, услышанные накануне. "Кому душа не дорога, может позвать зверя из самой преисподней". — Я готов отдать душу тому, кто выполнит мое желание, — зашептал Флегетон, крепко зажмурившись, и складывая ладони друг к другу на манер молитвы. Кровь тонкой струйкой потекла по запястьям. — Я жажду заключить контракт с тем, кто готов взять эту плату. Мое желание в обмен на душу. Это была не просто просьба, это была отчаянная мольба о спасении. Единственный шанс выжить, в который Флегетон сначала даже не поверил, но сейчас готов был цепляться за что угодно, только бы не закончить свою жизнь на каторге в Сибири. — Пожалуйста, приди и помоги мне, пожалуйста, — продолжал шептать он, чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы от собственной беспомощности. Порыв ветра ворвался в закрытую комнату, обдав Флегетона холодом, и, потушив сальную свечку на полу. Комнатушка погрузилась во мрак. Флегетон распахнул глаза, силясь разглядеть хоть что-то в темноте и слыша, как отчаянно бьется испуганной птицей его сердце. По спине побежали мурашки, а тело сковало ужасом от осознания того, что в этой комнате он больше не один. — Я здес-с-сь, — тихо отозвалась тьма вкрадчивым шепотом. У Флегетона задрожали губы, но он усилием воли заставил себя кивнуть, не сомневаясь что, тот, кто пришел на его зов, все видит. — И я готов вам помочь, — темнота зашевелилась клубком змей. Флегетон не видел их, но слышал, как их чешуя скользит по полу. Десятки, а может быть, и сотни змей ползли к нему, шипели, но не приближались, останавливаясь наверно там, где был начерчен круг. — Я хочу заключить контракт, — голос Флегетона не дрогнул, наоборот стал даже будто тверже, чем был. — Вос-с-схитительно. И каково ваше желание? Ночи сменялись днями, а каменные стены без окон — знакомыми и такими родными залами. Время утекало сквозь пальцы, но одно оставалось неизменным: высокая фигура верного слуги, возникшего в ту ночь будто из неоткуда и следующего по пятам Флегетона. — Мне нужно прис-сутствовать на вашей вс-стрече? — Конечно! — Флегетон всплеснул руками, — а если он вдруг захочет меня убить? Если он мне револьвер приставит к виску? Стикс, ты же знаешь, сколько у меня врагов. Скорее всего, он тоже один из них. Флегетон поджал губы, смотря на Стикса таким взглядом, словно объяснял совершенно очевидную вещь. Тот стоял в полный рост, освещенный лишь отблесками свечей, и казался похожим на недвижимую античную статую. Такой же холодный, бледный и лишенный эмоций. — Ты мне нужен, — уверенно повторил он. Стикс нахмурил светлые брови, явно сомневаясь, что хоть что-то из сказанного Флегетоном правда, но все-таки кивнул после короткой паузы. Он никогда не возражал. — Я с-с вами. Вс-сегда. Флегетон облегченно выдохнул и тут же широко улыбнулся. Искреннее, до появившихся ямочек на щеках. Стикс был единственным, кому он мог доверять. Их прочно связывала нить, природа которой, была за границей подлунного мира и за пониманием обыкновенных людей. Стикс не человек вовсе, он другое существо, опасное, холодное и могущественное. И он будет беспрекословно слушаться Флегетона, словно цепной пес, пока действует их договор подписанный кровью. — Я так рад этому, — Флегетон приблизился к Стиксу, смотря ему в лицо, и беря в свою руку ледяную бледную ладонь с паучьими пальцами. — Ты спас меня не единожды. Тонкие губы Стикса едва заметно изогнулись в подобии улыбки, когда он заглянул в белые глаза Флегетона, хранившие печать их связи. Когда-то они были цвета ясного неба. Светло-голубые, они были похожи на маленькие озера и выдавали благородное происхождение Флегетона. Теперь все поблекло и глаза хранили лишь дьявольскую метку — подтверждение их со Стиксом кровавого союза. — С-спас-су с-с-снова. Ес-сли будет нужда. Флегетон вновь улыбнулся ему в ответ на свой манер: широко, показывая ряд ровных зубов, и продолжил гладить ладонь с длинными цепкими пальцами. — И я буду вновь и вновь говорить, что без тебя бы я сгнил в той ссылке на севере. Флегетон был безбожно честен, и все вглядывался в мутную серость чужих глаз, словно хотел там что-то увидеть. Неужели что-то теплое и светлое? Какая глупость, перед ним ведь не человек вовсе, а чудовище из сказок, что лишь сейчас надежно скованно их контрактом. Хищник сидящий на цепи лишь до поры до времени. Глупо надеяться, что демон способен на человеческие чувства. — Спасибо тебе, Стикс, — он привстал на мыски, касаясь носом чужой шеи над плотным накрахмаленным воротником. Кожа холодна, словно только с мороза вернулся. Согреть бы, да только сколько не обжигай горячим дыханием, ничего не изменится. Рука Стикса сжалась на ладони Флегетона, отвечая на его прикосновение. Такое простое действие на первый взгляд, но такое особенное для Флегетона, который за несколько месяцев хорошо успел узнать своего нового слугу. Тот никогда не касался дольше, чем нужно, никогда почти не отвечал на касания Флегетона. Стиксу были чуждо человеческое желание прикосновений. Оттого это сейчас ощущалась как победа, пусть и в небольшом сражении, а не в войне. — Не с-стоит благодарнос-сти. — Я настаиваю, Стикс. Всего лишь мои слова, — Флегетон зашептал это, касаясь носом чужой щеки, холодной, как и вся кожа Стикса, и гладкой словно мрамор. Рука Стикса опустилась на тонкую талию, затянутую в корсет, а его голова склонилась ниже к лицу Флегетона, сокращая расстояние между ними. Стикс снова делал то, чего Флегетон от него не ожидал. Маленькими шагами, но Флегетон добивался ответных прикосновений, пусть медленно и по чуть-чуть. — А когда я был ребенком, маменька пугала меня демонами и чертями, — Флегетон почти невесомо мазнул губами по чужой щеке, — кто же мог знать, что все так обернется, правда? — А с-сейчас, — Стикс посмотрел на него с присущей ему серьезностью. — Вам не с-страшно? Стикс смотрел, не моргая своими мутно-серыми холодными глазами. Флегетон мог поклясться, чем угодно, что у человека не может быть таких глаз. Казалось, Стикс видел его насквозь, но почему-то Флегетон был сейчас совсем не против. — Нет, — Флегетон фыркнул, — ты ведь не причинишь мне вреда. Пока нас связывает контракт, — еще тише добавил он, чувствуя, как внутри что-то неприятно и болезненно отзывается. — Вы правы. Контракт, в котором Стикс сейчас выполняет свою часть, а потом он будет должен сделать то же самое. Отдать свою душу на съедение демона. Такова цена, что он должен будет заплатить, и он знал на что идет. Об этом предупреждала старуха, которая и рассказала о ему самом ритуале, об этом шипел во тьме и Стикс, явившийся на его зов. Демоны выполняют желания только в обмен на самое ценное, чем может похвастаться человек. Флегетон не жалел о своем поступке, но это не значило, что он не боялся и не желал отсрочить неизбежное. — Тот, кому душа собственная не дорога, может позвать зверя из самой преисподней, — прошептал Флегетон слова, что так и не смог забыть, — зверь явится на запах пролитой крови, и свернется у ног его, но лишь до времени. Когда пробьет судный час, зверь пожрет душу того, кто позвал его. Флегетон прикрыл глаза. — Ты заберешь мою душу, но до тех пор ты не пойдешь против меня. — Неужели по-вашему я зверь? — Стикс изогнул брови, усмехнувшись уголком рта. Флегетон не ответил, прижался своими губами к прохладным губам Стикса, чувствуя, как отчаянно стучит в грудной клетке его собственное сердце. Стикс замер, как был. С рукой на талии Флегетона, с ладонью зажатой в клетке пальцев и склонившийся к своему господину, совершенно не шевелясь. Флегетон доныне не заходил так далеко. Мог касаться Стикса, приобнимать, но никогда более. Сейчас же он прижимался к нему, чувствуя руку на своей талии, и отпускать этот момент совершенно не хотелось. Чужие губы все же медленно приоткрылись в ответ, хоть и слегка запоздало. У Стикса раздвоенный тонкий язык, как у настоящей змеи. Флегетон заметил это еще давно, и порой ловил себя на мысли, каково это: украсть поцелуй у Стикса? Сейчас это вышло. Так странно, так спонтанно, но так желанно. Флегетон зажмурился, не желая думать ни о чем, но одна предательская мысль, словно игла колола где-то внутри. Стикс не отвечает, лишь позволяет. Рука Стикса не сжалась на его талии крепче, не сорвался с губ судорожный выдох. Стикс стоял в той же позе, не двигаясь, лишь приоткрыл рот, позволяя Флегетону его целовать. Это не ответ, не приглашение. Горечь обожгла нутро словно огонь, заставляя его прикусить чужой тонкий язык и тут же отстраниться. — Ты не зверь, — Флегетон усмехнулся, но в улыбке его не было и капли веселья, — но и не человек. Стикс выпрямился, отпуская Флегетона, едва тот сделал шаг назад. Стикс провел языком по губам, собирая с них последнее тепло, и вопросительно приподнял брови. — Разве для вас это новос-сть? — Никак нет, — Флегетон фыркнул и покачал головой. Ком подступал к горлу, а глаза предательски жгло от обиды и тоски. Продолжать разговаривать со Стиксом, из которого и лишнего слова не вытянешь, решительно не хотелось. Это надо же на пару мгновений правда поверить в то, что это существо может к нему что-то чувствовать? Единственное, чего Стикс желал, так это поскорее отомстить обидчикам Флегетона, выполнив свою часть сделки, а потом съесть его душу. Он совершенно не способен чувствовать привязанность или симпатию. — Ты свободен. Коцит приедет завтра в полдень, нужно будет встретить его. Флегетон махнул рукой, чувствуя, как буря бушующая в душе готова вот-вот вырваться наружу со слезами и криком. Стикс поклонился, прижав руку к груди. Безупречные манеры, как и всегда. — Слушаюс-сь, Ваша С-светлос-сть. Как только дверь в покои Флегетона закрылась, стены наполнились тихим плачем.