Вакханалия в Мондштадте

Сегодня ночной Мондштадт был шумен и весел - светились гирляндами крыши, тут и там летали шарики, разноцветными пятнами размываясь в свете фонарей. На площади вокруг фонтана собрался весь цвет города - часть его, правда, уже успела изрядно набраться в "Доле Ангелов". Одной из таких оказалась взявшая выходной в первый раз за год Джинн, которую оттаскивал от кабинета не пьющий и потому грустный Дилюк. На все его "Джинн, у тебя выходной" он слышал лишь икания, пока магистр целенаправленно прорывалась к своему кабинету. В конце концов, не справившись в неравной схватке с дверной ручкой, Джинн осела на диван в зале, доставая откуда-то припрятанную Кэйа бутылку. Тяжело вздохнув и решив, что сегодня хуже ничего уже не будет, Дилюк забрал бутылку из рук не довольной этим фактом Джинн и выпил её всю залпом. — Ты ч-чего делаешь? — возмутилась Джинн и, выхватывая вино из рук Дилюка, добавила: — Пьющий муж - горе в семье! — Кэйа с тобой не согласится, — парировал Дилюк и, поудобнее усаживаясь на диване, прикрыл глаза. Спустя пару бутылок, полностью распотрошив заначку брата, Дилюк больше не мог держать равновесие и потому с удивительной беспечностью завалился на диван. Рядом что-то засопело, отдавая запахом вина и одуванчиков. — Мне неудобно, — проворчала Джинн, устраиваясь наполовину на диване, наполовину на Дилюке. — Мне тоже, — в тон ей проговорил тот, закрывая глаза. — Не храпи, — добавила Джинн, проваливаясь в сон. Медленно опустившись на колени в клумбу с цветами, Кэйа глубоко вздохнул и, стараясь на обращать внимания на головную боль, начал собирать цветы. Путая сорняки и сахарки, он лишь чихал и, упираясь рукой в землю, удерживался от падения, словно подстреленный кабан. — Как давно земля стала так близко к лицу? — прошептал он, продолжая свое занятие. Обрывая цветок за цветком, уже не разбирая, какой именно - все казались красивыми, - он двинулся вперёд и больно ударился головой обо что-то твёрдое. Это "что-то" зашипело в ответ и выругалось с явным акцентом. — Клумба тут одна, — заметила рыжая шевелюра, маячащая перед Кэйа. Сфокусировавшись, тот заметил перед собой не слишком осмысленный взгляд Предвестника. — А нас двое, — резонно заключил капитан кавалерии. Молодые люди задумчиво смотрели друг на друга. — Предлагаю не останавливаться, — кивнул Тарталья, — цветов много. Кэйа продолжал смотреть на него немигающим взглядом и, подняв руку, схватился за маску Предвестника. — Больно! — шикнул тот, когда капитан кавалерии чуть не выдрал ему волосы. — Смотри, я нашел неплохую вазочку для цветов, — икнул Кэйа. Тарталья с непониманием осмотрел маску, а затем воткнул в прорези стебли цветов. — Только это... я её заберу? — Ты думаешь, что я её пропью, как глаз? — Кэйа рассмеялся, едва не помяв цветы в руке. — Забирай. Продолжая самозабвенно втыкать в маску цветы, Тарталья даже не шелохнулся, услышав, как в штабе Ордо Фавониус что-то с треском взорвалось. Стараясь аккуратно смешивать осколок дьявольского меча с экстрактом василька, Сахароза пыталась создать улучшенный меч на день рождения Альбедо, но в последний момент задела баночку с остатками бабочки адского пламени. Успев лишь прошептать что-то невразумительное и отвернуться, Сахароза упала на пол и, как только перед ней прогремел взрыв, подумала о том, что вместо нового меча Альбедо будет нужен новый ученик. Отмахиваясь от дыма, заполнившего комнату, Сахароза случайно попала ладонью по чьему-то лицу. Синхронно ойкнув, два силуэта дёрнулись, отскакивая друг от друга. — Оставь это мне, — среди дыма бодрым жестом появилась швабра. Проморгавшись, Сахароза рассмотрела сияющее решимостью лицо Ноэлль. — Нет-нет, только не тут, — та бросилась к столу, прикрывая колбочки и слегка подгоревшие портреты Альбедо. — Ты вроде делала опыты с воздухом, почему тут так пахнет электричеством? Глаза Сахарозы округлились в ужасе. Кажется, она поняла, чьё достоинство задел её анемо взрыв. Драгоценные свитки из запретной секции вылетели из окна и, пролетая над площадью, словно стая голубей, устремились в разные стороны. Медленно выходя из-за библиотечного стола, Лиза сжала кулаки и, начиная придумывать самые изощрённые пытки, на которые только была способна, быстрым шагом поспешила к выходу. Едва она оказалась на улице, грозовая тучка, висящая над Мондштадтом с самого утра, тут же побелела, уступая свою роль злой магичке. — Клянусь великим Архонтом Ветра, тот, кто сделал это, лишится не только доступа к библиотеке, но и обеих рук! В паре метров от неё, скрытые за каменным парапетом, в цветах затаились Тарталья и Кэйа. — Древнее зло пробудилось, — прошептал капитан и, криво подмигнув товарищу по клумбе, выпрыгнул на мостовую с ловкостью пьяного сайгака. — Ли-и-и-изонька! Электрическая сфера в руке библиотекарши, казалось, распалилась ещё больше. — Ты такая красивая, когда злишься... Склонившись в неуклюжем поклоне, явно паясничая, Кэйа поднял букет, едва не угодив им в лицо Лизы. — Ты думаешь, что одним букетом ты сможешь исправить положение? Кэйа улыбался так искренне, что Лиза подумывала дополнить: "Да, можешь". — Собери все мои свитки, — она аккуратно вытащила цветы из цепкой хватки капитана, отделяя сыплющиеся землёй корешки. — И дружка своего захвати. Тарталья ощутил, как лёгкий разряд молнии врезается в его камзол чуть пониже спины. — А мне за что? — тут же выразил свое негодование Чайлд. — Ты действительно хочешь узнать? — прошипела Лиза и, поднимая руку вверх, медленно перевела на него взгляд. Всё потемнело, вокруг Предвестника начали крутиться фиолетовые молнии, отчего даже Кэйа, стоящий далеко, заволновался. — Нет, спасибо, мне всё понятно, — быстро отрапортовал Тарталья и, подскочив, приложил руку к задетому чуть ниже спины достоинству. Поравнявшись с другом по несчастью, тот тихо сказал: — Мне казалось, самая страшная в гневе - Синьора, но теперь я начинаю очень сильно сомневаться. — Так и живу, — ответил Кэйа, — под страхом быть её сверхпроводником. Упомянутая Тартальей Синьора флегматично взирала на площадь с балкона дома, в котором она арендовала квартиру. Подозрительные капающие звуки раздавались сверху уже добрых пять минут. — Тебе не жаль так разбазаривать вино? — Ради такого зрелища - не жаль! Венти, изрядно подшофе, сидел на коньке крыши, грозясь в любую секунду свалиться на раскрытый под ним зонтик. Непромокаемая ткань закрывала собой Синьору от очередной бутылки, выливающейся ей на голову из рук Анемо Архонта. — Я могу сжечь тебя одним взглядом и потом развеять твой прах по ветру, — прошипела Синьора, не двигаясь. — Это стоит того, чтобы умереть! — крикнул в ответ Венти и, заметив внизу Мону, нахмурился. Она тащила за собой какое-то ведро и, периодически останавливаясь, чтобы отдышаться, явно не на прогулку вышла. — Я услышала, что тут живёт очень богатая горячая женщина, — сказала она, подходя к балкону Синьоры и, вытирая пот с лица, поставила рядом с собой ведёрко. — Горячая женщина? — Венти состроил самую хитрую гримасу, на которую был способен, забыв, что он повелитель ветров, а не какой-нибудь амур. Мона смущённо отвела взгляд. — Ну, я про "сжечь" и всё такое... Только не сжигайте мой дом, у меня за аренду уплачено и ведро с водой от пожара есть! Синьора вздрогнула от высоких нот, на которые сорвалась Мона. — А вообще, — астролог сменила тон на вкрадчивый, — я могу погадать. Даже Предвестникам. И всё правда. Позолотите ручку? Переглянувшись между собой, двое Фатуи у дома синхронно покачали головой. — Такими темпами её скоро не станет, — обронила Людмила. — Новоявленной гадалки или руки? — спросил Николай, но ответа так и не последовало. Повеяло холодом, и, обернувшись, он заметил бегущую по площади Диону, которая несла на подносе какие-то стаканчики с непонятной смесью. Не рискнув спрашивать, что в них, Николай лишь сморщился, уловив запах старых носков застрельщиков, и, обернувшись к Людмиле, продолжил разговор о захвате винного погреба господина Кэйа. — Давайте так, вы мне - мору, а я, а я... — Мона оглянулась, будто надеясь на то, что идея окажется за её спиной, но, заметив лишь Диону, она неожиданно для себя схватила с ее подноса стакан и, залпом осушив его, выпалила: — А я вам скажу, когда по гороскопу лучше приплыть в Инадзуму! По звёздам нагадаю, все честно, никакого подвоха! Проворчав что-то про неанонимных алкоголиков, Диона поспешила в "Долю Ангелов". Сегодняшняя миссия по свержению алкогольной индустрии Мондштадта ни в коем случае не должна быть провалена. Со звоном поставив стаканы на барную стойку, Диона устало уселась на высокий стул и, болтая ножками, перебрала в уме ингредиенты нового коктейля. "Куски слайма из лаборатории Альбедо... сажа из камина и пепел со штор... и немного духов сестры Розарии". Сегодня Дионе удалось проскользнуть в её комнату без труда. Духи являли собой смесь с таким резким запахом, что кошечка чихнула несколько раз, прежде чем украсть флакончик. Наверняка Розария, шатавшаяся по штабу Ордо Фавониус и размахивавшая сигаретой во все стороны, пропажи не заметит. Диона хмыкнула, вспомнив, как та случайно (или не случайно?) подожгла шторы. С улыбкой наблюдая за огнём, Розария слушала причитания Барбары, пытавшейся спасти антикварную ткань. Быстро перебирая маленькими ножками, через главные ворота Монштадта вбежала Кли; не рискуя ее останавливать, стражники у ворот переглянулись, и Свен вдруг спросил у напарника: — Как думаешь, город устоит? — Думаю, что пора менять работу, — ответил тот и уже чуть тише прошептал: — О Анемо Архонт, спаси и сохрани Мондштадт... Издалека заметив красную точку в одном из окон штаба Ордо Фавониус, Кли приняла это за вызов и, достав бомбочку из рюкзака, прицелилась: — Ух, мне кажется, это будет весело! — улыбнулась она и метко запустила её прямо в окно первого этажа. Нутром почуяв неладное, Джинн подняла голову. Ничуть не удивившись тому, на чём она спала, она сфокусировала взгляд на странном предмете, ударившимся о рыжую шевелюру перед ней. Дилюк заворчал, переворачиваясь на другой бок и случайно скинув Джинн с дивана. Моргнув ещё раз, магистр с ужасом осознала, что перед ней сияла жёлтым бомбочка Кли. Собрав остатки сил, не залитых алкоголем, Джинн отправила снаряд в полёт обратно через окно. Куда он попадёт, её явно не беспокоило, но пронзительный вскрик знакомого голоса заставил её мгновенно протрезветь. Ринувшись к окну, Джинн увидела самую прекрасную и самую ужасающую картину в своей жизни. Хватаясь за зонтик как за единственную вещь, спасающую её от смерти, Синьора пролетала над Мондштадтом и, выкрикивая все известные проклятья в адрес хохочущего Венти, грозилась заморозить весь город и отправить его фотографии в Снежную. Не желая останавливаться, архонт управлял потоками воздуха так искусно, как только мог, и, не давая алой ведьме опуститься на землю, уже забыл про бутылку вина, которая давно упала в ведро Моны. — Опусти меня сейчас же, я приказываю тебе! — зло кричала Синьора. — Как жаль, что я не Фатуи! — тут же парировал тот и, поднимая её чуть выше, вдруг чихнул. Уносимая ветряным потоком, женщина пронеслась над площадью и, не сбавляя скорости, влетела лицом в трубу от дымохода. Взрыв от бомбочки разнёс балкон и разбил в щепки конёк, на котором сидел Венти. Падая вниз с грацией мешка картошки, архонт неожиданно для себя приземлился на что-то мягкое. Нечто под ним издало непонятное ругательство и, скинув его на мостовую, принялось потрясать перед лицом смятым букетом. — Вот и цветы тебе на могилку, приятель... — цокнул Кэйа, едва не уронив стопку свитков. Вздрогнув от неожиданности, он заметил рядом Люмин. Откупоривая явно не первую бутылку, она глотнула вино прямо из горла и прошептала: — Чтоб я ещё раз приземлялась на этой планете.