Зачем человеку каникулы?

Антон сидел, забравшись на кровать с ногами, обхватив колени руками. В соседней комнате кипел чайник и, кажется, работала микроволновка. Мальчик погрузился в свои мысли. Он боялся Арсения. Это так стыдно... Он трусил. Но, блин! Если бы Антона искал кто-нибудь другой, да хоть директор этого лагеря, он бы пошёл! Ага. Но Арсений – он ведь неадекватный! Вот что это вчера было? Он руки распускал. Но всё равно... Бежать и прятаться от него был глупый поступок. На эмоциях. И сейчас лучший способ, скорее всего, — притвориться действительно больным, но при этом гордо появиться перед своим противником. Мысли Антона прервал Игорь, появившийся в проходе. – У тебя точно всё хорошо? – он опёрся о стену напротив Антона, внимательно изучая того взглядом, пытаясь заметить какие-то признаки болезни или других внешних повреждений. – Ну... Не совсем, – ответил Шастун, расфокусированным взглядом смотря в одну точку, – я не понимаю, чего ему от меня надо и что он со мной сделает. – Арсений? – Угу. – Может, расскажешь? – Ну, там и рассказывать особо нечего, – "отмер" Антон, – ну, если вкратце... Он меня с запрещёнкой поймал, – сказал мальчик, не осознав смысла своих слов, – злой такой был... Вопреки ожиданиям Антона, Игорь только рассмеялся, даже не сказав ничего по поводу "ужаснейшего" поступка парня. – Ну да. Когда он злится – лучше бежать и не оборачиваться! – мужчина продолжал по-доброму смеяться. – Да я не бежал! – выкрикнул Антон, возмущаясь, – мне просто нужно настроиться на разговор, – уже более спокойно сказал он, – просчитать все "за" и "против", продумать аргументы, рассмотреть все возможные варианты событий... – Не парься. Сиди, думай, размышляй. Без твоего согласия я его сюда не пущу. Только сотри эту кислую мину со своего личика – она тебе не идёт. И не парься сильно. За доширак никого не убивали. – Ну, там не просто доширак был... – и тут уже медик приподнял бровь, как бы говоря "если я узнаю, что щас прикрываю жопу алкоголика или ещё чего похуже, то собственноручно сделаю с тобой всё то, что не сделает Арсений". – Нет! Не в этом смысле! – Антон начал смеяться. – Ну... Это был доширак после отбоя... В чужом корпусе... – последнее предложение он произнёс совсем севшим голосом. – Ну, ты, конечно даёшь, – удивлённым голосом сказал медик, – я даже и не знаю, как тебе помочь... – Не надо! Я сам! – запротестовал мальчик. – Удачи. Игорь вышел из лазарета и скоро вернулся туда со стаканчиком чая, картонной коробкой и Павлом Алексеевичем... – Ну, давай, колись, чем тебя так напугал этот педик, – психолог хлопнул мальчика по плечу и встал напротив него. Антон сидел с раскрытым ртом и молча смотрел на мужчину снизу вверх, не ожидавший такого вопроса, — эй! Земля, приём! – Шастун продолжал пялиться на мужчину, вспоминая слова Димы "как он там его называл?... Маньяком? Или извращенцем?" – А с чего вы взяли, что он меня напугал? – спросил парень, вставая с кровати и принимая серьёзный вид. – Ну, во-первых, я психолог. Это уже повод понимать тебя, – Антон не мог не согласиться и в знак этого приподнял брови, кивнув. – Ну, допустим. А во-вторых? – А во-вторых... Я его очень давно знаю. И знаю, что если он на что-то западёт, то будет добиваться этого всеми путями. – На что западёт? – глаза мальчишки округлились, и вот тут ему реально стало страшно. – Вот и мне интересно, чего он в тебе такого нашёл. Молодые люди долго смотрели друг другу в глаза, пытаясь узнать причину такого поведения Арса, пока Игорь не прервал молчание кашлем, как бы прочищая горло. – Поешь, – он кинул на тумбочку возле кровати, где обосновался Шастун, плоскую картонную коробку и поставил рядом бумажный стаканчик, – оставлю вас, — сказал он, разворачиваясь и покидая помещение.

***

Павел Алексеевич пытался узнать, что в этом мальчике свело с ума его друга, но пока картина была неясной. Антон, сидя по-турецки, пережёвывая пиццу с грибами (да, представляете, ЗОЖник Игорь на самом деле не такой уж и ЗОЖник), на все вопросы отвечал только "да", "нет", "ой, ну я-то откуда знаю?". Мужчина изучал его взглядом. А парня это вообще не волновало. Он затолкнул в себя сразу полкуска своего завтрака и поспешил запить чаем застрявший в горле комок. И тут из коридора послышался повышенный голос Игоря... – Да стой ты! Успокойся, пожалуйста, я тебя в таком состоянии к нему не пущу! – А мне похуй! – ответил куда-то назад Арсений, стоящий на пороге лазарета. Брови его были грозно сведены, из глаз вот-вот полетят молнии, а из ноздрей скоро пойдёт дым, – болеем, значит, да? – Оооу, bonjour mon ami, – психолог поднял руку в приветственном жесте, шевеля кончиками пальцев, – а вы к кому? – строил дурачка Павел, пытаясь отвлечь Арсения, успокоить его, пораздражать, переведя агрессию на себя, в конце концов! – К одному замечательному человеку, именуемому Антоном, – высоким, вызывающим улыбку голосом сказал Попов. – М-м-м, – промычал старший мужчина, приподняв брови, – а по какому поводу? – продолжил он вести светскую беседу, попивая кофе из бумажного стаканчика. – У нас с этим прекрасным юношей... — Арсений стоял посреди комнаты с гордой осанкой, скрестив руки на груди. – ...серьёзный разговор, – закончил за него коллега. – Нет, блин, amour toujour у нас с ним! – Амур тужур, – непонимающе повторил подросток, проглотивший, наконец, застрявшее в горле тесто, кивнув. – Паш, серьёзно, не мешайся! – Гхм, – мужчина сделал глоток кофе и, демонстрируя отсутствие сопротивления, поднял руки, – всё-всё. Я ухожу. Только не убей его, пожалуйста, – сказал мужчина, и непонятно кому, непонятно зачем, подмигнул, покидая помещение. Игорь тоже удалился вслед за ним, всем своим видом говоря: "Ну, помог, чем смог. Если что – кричи". – Ну, вот мы и остались одни, – констатировал факт вожатый, оглядывая комнату в поисках стула. А Антон внимательно следил за каждым его движением. Мужчина достал из-за какой-то кровати стул, разложил его, поставил его напротив Антона и сел. Господи, как он сидел! Закинув ногу на ногу, положив локти на подлокотники, чуть-чуть наклонившись вперёд и убивая взглядом. – Не боишься меня? Долгая пауза и изучающие взгляды со стороны обоих. – У-у, – замотал головой Шастун, – я ведь верю, что вы хороший, – мальчик сделал самое невинное лицо, на которое только способен. Он правда верил. – Вы мне ничего плохого не сделаете. То, что было вчера, а вернее сегодня ночью, произошло в порядке вещей и входило в ваши полномочия, – в этом Шастун очень сомневался, но всё же. – Не могли же вы меня по головке за это погладить, – парень следил, как во время этой речи мужчина постепенно расслаблялся, а его лицо становилось проще. – А ты бы хотел? – спросил вожатый. – Чего хотел? – тупил Антон, а мужчина в это время встал со стула, в один шаг подошёл максимально близко к непонимающему мальчику, запустил одну руку в светлые волосы, прижимая голову ребёнка к своему торсу, и начал поглаживать макушку мальчика другой. Рот Шастуна округлился так же, как и глаза. Он прижимался щекой к прессу мужчины и, кажется, забыл, как дышать. Внутри опять распустилось что-то такое тёплое и приятное, хотелось продлить этот момент навечно. – Тош, я тебя спрашиваю, – мужчина обхватил лицо мальчика руками, заставляя смотреть себе в глаза. А у Антона в это время мурашки бегали по всему телу. Одно прикосновение кончика пальца этой руки к шее мальчика вызвало приступ удушья, а тёплые ладони на щеках, они... Это чувство невозможно описать словами. Так хочется быть рядом с этим человеком! Быть защищённым им, быть спокойным с ним, быть нужным ему, быть им... любимым. Это так странно, но рядом с ним чувствуешь себя в безопасности. Хочется, чтобы этот человек не получал неприятностей на жопу из-за тупого подростка. И всегда был таким, какой он сейчас. А сам Арсений... Он знал, что не позволит никому сделать больно этому мальчику, он не обидит его без причины, он защитит Антона от всех невзгод... Даже от самого Антона, если потребуется. Арсений поклялся в этом себе, пытаясь найти что-то в глазах этого мальчика. Какое-то важное воспоминание или узнать, что он сейчас чувствует... Попытаться прочитать его мысли на крайняк. А сам Антон тонул в этих голубых. В глазах, в которых он всегда видел глубокий, могущественный океан. А сейчас в этих глазах читалось беспокойство и... некий страх. Нечасто такое можно увидеть в глазах вожатого – почему-то догадывался Шастун. Эти эмоции, казалось, осветляли радужку, превращая её в светло-бирюзовую, и как-то изменяли внешность человека в целом. И такая борьба шла в этих голубых... Как будто снег опускался на поверхность неспокойной воды, растворяясь в ней, но становясь её частью... Частью голубых глаз этого человека. – Тоша, ты слышишь меня? – первым "отвис" Арсений. – А? Я... Да. Ага. Кхм.. Да, – мальчик опустил взгляд. А мужчина опустился перед ним на корточки, продолжая изучать взглядом парня с покрасневшими щеками и кончиками ушек. – Ты понял, почему я так себя вёл вчера? – Антон кивнул. – Ты очень умный мальчик, – мужчина усмехнулся и сжал маленькие мальчишечьи ладошки в своих ладонях и снова заглянул в эти зелёные глаза, – но, Антош, я очень надеюсь, что ты меня не подведёшь. Что больше такого не повторится. Или нам придётся поговорить по-другому. – Не подведу, – шёпотом повторил Антон, искренне надеясь, что ему поверят, ещё крепче сжимая тёплые руки и начиная тонуть в глазах. Мужчина хмыкнул, как бы говоря: "скоро узнаем", и поднялся на ноги, высвобождаясь из хватки мальчишки. – Я так понимаю, ты уже позавтракал, – и всё! Нет больше того святого Арсения. Перед мальчиком снова стоит Арсений-пидр-мразь-гандон-умственно-отсталый-Сергеевич и смотрит на парня свысока, с высокомерной усмешкой и довольной улыбкой. Блять, кто же вы, Арсений Сергеевич? Чего вам от меня нужно? – так и будем дурака валять или пойдёшь и займёшься делом? – Антон резко подскочил с кровати и направился на выход, за вожатым, одними губами извинившись перед Игорем и попрощавшись с ним.

***

– Ну что, как думаешь, какое наказание заслужил? – спросил Арсений Сергеевич, широким шагом идя по асфальтированной дорожке, даже не смотря на подопечного. – Наказание? – воскликнул парень, округлив глаза. – Наказание, Тош, наказание. Думал, всё так просто? Глазки красивые построил и всё? – а вот сейчас обидно было. – Нет, тут так не работает. Как минимум... Ты без моего разрешения никуда больше не ходишь с этими двумя. Спросив у меня, и только у меня, ты можешь сходить поиграть с ними в бадминтон, или чем вы там ещё занимаетесь... – Но... – Никаких но, мальчик мой, – мужчина ненадолго задумался, – ближайшую неделю отбой для тебя в пол одиннадцатого, и только попробуй в 10:45 не лежать в кроватке, накрывшись одеялком. Никаких книжек и телефонов в это время. И сейчас, что б это не было для тебя сюрпризом, мы идём в библиотеку. Там тебе надо будет перебрать книги или по алфавиту их там... или что там ещё надо, я, если честно, хз, меня просто попросили привести им кого-нибудь, кто будет полдня, вместо общения с друзьями, купания в речке и других вариантов прекрасного времяпрепровождения, потеть над монотонной работой в пыльном, душном помещении. Поначалу я тебе помогу, а потом извини – работа.

***

Антон уже продумывал план побега, когда мужчина перехватил его запястье, хищно улыбнувшись. – У тебя выбора нет, – как бы между делом произнёс мужчина. – Спасибо, что напомнил, папочка, – ой. А последнее слово было определённо лишним...