Булочки с корицей

Утро в квартире Йоэля и Алекси началось не самым лучшим образом. Старший проснулся от звонка телефона — его в столь ранний час решили побеспокоить сотрудники радиостанции с просьбой присоединиться к ним через час по видеосвязи. Он быстро вскочил с кровати, разбудив своей спешкой Каунисвеси, нацепил на себя футболку и джинсы, побежал в ванную, наспех чистя зубы и умываясь, привёл в подарок свои волосы, точнее просто расчесал их, и понял, что успевает выпить кофе. Диджей, укутанный в одеяло, с сонным видом приплёлся на кухню: — Ты чего вскочил? — он зевнул. — С радио звонили, просили подключиться. Эфир через двадцать минут. Доброе утро, — Хокка чмокнул парня в губы. Алекси знал, что если Йоэля так резко разбудить, он весь день будет очень злой, и это его очень настораживало. Пока что Алекс просто сидел на кухне, вжимаясь в одеяло, периодически зевая и наблюдая за тем, как вокалист с чашкой кофе носится из угла в угол, стараясь успеть всё сделать до подключения к радиостанции. За пару минут до начала эфира Каунисвеси решил уйти в комнату, чтобы не мешать и не отвлекать. Пока старший давал интервью, он успел убрать кровать, сходить в душ, причесать волосы, переодеться и проверить социальные сети. Как только эфир кончился, перкуссионист пошёл готовить завтрак — омлет с беконом — самое любимое блюдо старшего. — Как интервью прошло? — спросил он у Йоэля, разбивая яйца в ёмкость и заливая их молоком. — Да как обычно. Одни и те же вопросы. Неужели нельзя было что-нибудь пооригинальней придумать? Посмотреть, на что мы отвечали, а на что нет? Каждый раз, как попугай, одно и то же повторяю, — с самого утра его настроение было испорчено, и блондин даже не пытался это как-то скрыть. Он залип в телефоне, ожидая завтрак. Каунисвеси вложил всю свою любовь и душу в приготовление омлета, старался красиво украсить блюдо, чтобы возлюбленный хоть на мгновение улыбнулся, но тот просто молча позавтракал, поставил тарелку в раковину, сказал младшему «спасибо», чмокнув его в макушку, и ушёл в комнату. Завтраком не получилось поднять настроение Йоэлю, хотя Алекси приготовил его самое любимое блюдо. Прибравшись на кухне, диджей пришёл в комнату и спросил: — Любимый, может, у тебя болит что-то? Давай я тебе массаж сделаю? — он заботливо опустил руки на широкие мускулистые плечи Хокка. — Нет, всё нормально, — раздражённо выпалил тот в ответ, — Просто я не выспался, и эти сволочи с утра испортили мне настроение, — Лучше не трогай меня пока, а то сорвусь ещё на тебя, а ты ни в чём не виноват, — Алекси послушался и отошёл в другую комнату. У них сегодня должен был быть выходной, и они оба планировали выспаться, а оставшийся день провести вместе. Но чёртовы интервьюеры с радио наплевали на их личные планы. Йоэль должен был отказать в интервью, потому что это просто неуважение личного пространства артиста, но он слишком любит свою работу. Зато не любит рано просыпаться, когда его просто выдёргивают из тёплой постели и объятий любимого человека. Каунисвеси думал, как бы поднять настроение парню. Зайдя в комнату, он спросил: — Йоэль, может, снова ляжем поспать? — младший положил руки на плечи Хокка. — Я уже выпил кофе, я не усну, — холодным голосом ответил тот. -А я с тобой лягу, поглажу тебя, спою колыбельную, — улыбался диджей, проводя ладонями по волосам возлюбленного, и водя носом за его ушком. — Да не усну я больше, — чуть повысил голос блондин. Алекси начал нежно и с любовью массировать его шею и плечи, периодически наклоняясь и оставляя невесомые поцелуи на шее и в волосах. Вокалист немного расслабился, но был по-прежнему раздражённым. — Чем займёмся сегодня? — спросил Каунисвеси и сел рядом с парнем. Тот отложил телефон: — Не знаю. Давай просто дома посидим? У меня нет никакого настроения куда-то идти. — Хочешь, спинку помассирую? — Алекси взял старшего за руку и начал притягивать его ближе к себе, не боясь, что из-за испорченного настроения тот может на него сорваться и накричать, а наоборот, надеясь, что он своей любовью сможет заставить Йоэля улыбаться. — Алекси, ты мне и так уже шею в пыль смял. Ещё и спину хочешь? Я завтра тогда вообще не встану, — он освободил свою руку из хватки младшего, взамен обняв его. Перкуссионист поднял на него свои голубые глазки: — Давай я испеку твои любимые булочки? И сделаю горячий шоколад? — он вспомнил, как сильно Хокка любит синнабоны с обжигающе горячим шоколадным напитком. — Ну, булочки с шоколадом можно. Каунисвеси встал с дивана и потянул старшего с собой на кухню: — Давай вместе? — Йоэль с недовольно-страдальческим лицом поплёлся за младшим, держа его за руку. — Достань, пожалуйста, — Алекси показал на верхний шкафчик стеллажа, в котором лежала необходимая для приготовления посуда. Он бы и сам мог достать, если бы постарался, но Йоэлю с его ростом это сделать намного проще, да и надо же его чем-нибудь занять, правильно? Хокка молча вытащил всё, на что указывал коротенький пальчик перкуссиониста, поставил на столешницу и сел на стул за обеденный стол, погружаясь в виртуальный мир. Алекси достал все продукты и оставил их на столе, потому что при комнатной температуре ингредиентов тесто становится вкуснее. В микроволновке он растопил сливочное масло, затем смешал молоко с дрожжами и сахаром, отставляя подальше и накрывая крышкой. — А это зачем? — обратил внимание Йоэль. — Это для теста, — улыбнулся Алекси. Старший приподнял лицо в знак «понял» и снова уткнулся в телефон. Тем временем Каунисвеси достал муку и сито: — Не хочешь мне помочь? — его улыбка сияла как солнце в ясный день, но почему-то Хокка не отвечал ему такой же. — Малыш, давай сам? У меня руки кривые, щас я всё просыплю и буду орать, — на самом деле он хотел помочь. Они уже готовили булочки вместе, и ему очень понравилось тогда, но сейчас он был абсолютно не в состоянии что-то делать. — Ничего страшного, иди сюда, — блондин вздохнул, отложил телефон и встал. Взяв в руку сито, он начал просеивать муку под чётким надзором Алекси. Немного муки просыпалось, но младший сразу тряпочкой смахнул её со стола, улыбаясь Йоэлю, будто говоря, что всё хорошо. Когда мука была просеяна, Каунисвеси добавил соль и сахар и достал из холодильника два яйца. Сделав ямку в муке, он сказал: — Вон туда разбивай, — он протянул яйца вокалисту. — Я быстрее их об пол разобью, — перкуссионист рассмеялся: — Давай, всё у тебя получается, — первое яйцо разбилось без проблем, а вот вместе со вторым попал кусочек скорлупы. — Блять, — выругался Йоэль, на что младший только аккуратно, двумя маленькими пальчиками, вытащил её и выкинул: — Всё хорошо, — он чмокнул парня в щёку, улыбаясь. — Давай дальше сам, — он снова открыл ленту инстаграма, которая казалась Алекси бесконечной из-за количества подписок Хокка. Парень снял шапочку дрожжей с молока, которое уже настоялось под крышкой, и добавил их в муку с яйцами, а затем вылил туда растопленное масло. Он начал перемешивать тесто и сразу же пожалел, что замесил так много. Сил не хватало для того, чтобы самому всё смешать тщательно и без комочков. — Йоэль, а вот сейчас я реально без тебя не справлюсь. Помоги перемешать? — Хокка встал и молча взял из рук младшего лопатку, перемешивая тесто, — Я хотел побольше булочек сделать, и теперь сил не хватает, — улыбнулся он, внимательно следя за красивыми, сильными руками возлюбленного, покрытыми татуировками. Он восхищался им. Для него Йоэль был самым красивым мужчиной в мире, а его руки — самой большой слабостью для Алекси. — Скажешь, когда хватит, — младший кивнул, но следил не за тестом, а за движениями мускулистых рук, за тем, как длинные, тонкие, музыкальные пальцы обхватывали лопатку и управляли ей. — Всё, спасибо, достаточно, — он нашёл силы оторваться от любимого зрелища, в очередной раз поцеловал Йоэля, уже в губы, и продолжил приготовление булочек. Старший же опять погрузился в соц.сети. Алекси насыпал муки на стол, выложил на неё тесто и начал мять его руками, пока оно не перестало быть липким. — Ты так безжалостно его месишь, как будто оно тебе всю жизнь испортило, — пошутил Хокка, но на его лице не было даже намёка на улыбку. Каунисвеси усмехнулся, отложил тесто, взял другую миску и залил её растительным маслом, после чего положил в неё тесто и полностью искупал его в масле. В приготовлении еды единственное, что ему мешало — достаточно длинные волосы, которые лезли в глаза и рот. Йоэль обратил на это внимание, вышел в другую комнату, сопровождаясь непонятливым взглядом младшего, и вернулся с резинкой, завязывая волосы Каунисвеси в хвостик. — Спасибо, — сказал Алекс и накрыл тесто полотенцем, оставляя его настаиваться. В это время он смешал корицу с сахаром, тоже ненадолго оставляя её, затем размял ложкой сливочное масло до мягкой консистенции. После он решил приготовить крем: для этого нужно было смешать сливочный сыр, масло и сахарную пудру в однородную массу. Тесто ещё не было готово, поэтому, прибравшись на кухне, он решил сварить горячий шоколад. Взяв чистую миску, он вылил в неё нагретое в микроволновке молоко и высыпал какао. После чего парень растопил на водяной бане шоколад и тоже добавил в миску. Он поставил смесь на огонь, тщательно её помешивая, и как только она начала закипать, сразу выключил и накрыл полотенцем. Алекси увидел, что тесто поднялось. Он выложил его на стол, взял скалку и начал раскатывать, но здесь ему тоже сил не хватало: — Йоэль, помоги, пожалуйста, — он посмотрел на старшего наивными глазками. — Да чё ж ты какой у меня слабенький, — он встал сзади Каунисвеси, накрывая его лежащие на скалке руки своими, и с силой нажимая, помогая раскатать тесто. Чувствуя тепло любимого человека, стоящего так близко, ощущая биение его сердца и слыша его дыхание, Алекси даже не думал про какое-то там тесто. — Ты такой сильный, — он решил сделать Йоэлю комплимент, — Самый настоящий мужчина, — перкуссионист прижался затылком к плечу старшего. Хокка еле заметно улыбнулся и чмокнул Каунисвеси в макушку, но сразу же принял прежний серьёзный вид. — Всё, уже достаточно тонкое, спасибо, — улыбаясь, как ребёнок, сказал он парню. Вокалист втянул воздух: — Очень вкусно пахнет, — запах доносился от горячего шоколада. — Скоро можно будет пить, — ответил Алекси, промазывая тесто мягким сливочным маслом. Затем он выложил начинку из смешанной с сахаром корицы и скатал тесто в рулетик. — Какая прелесть, — Йоэль уже не сидел в телефоне, а следил за действиями младшего, потому что ему не терпелось попробовать булочки и выпить шоколада. — Хочешь, я тебя так же в одеяло заверну? — засмеялся Каунисвеси, на что Хокка только хмыкнул: — Ты где такое огромное одеяло найдёшь? Да и силёнок у тебя не хватит. Ты, вон, тесто перемешать не можешь. В одеяло он меня закатать собрался, — вокалист поднимал брови и нервно перекидывал волосы то на одну сторону, то на другую, то заправляя их назад. Алекси не ответил, а только взял нож и начал разрезать рулетик на равные части. Их получилось двенадцать. — А вот так делать не надо, — сказал Хокка, на что перкуссионист звонко рассмеялся: — Не буду, — он выложил кусочки на противень и поставил в духовку. Вымыв руки и поставив грязную посуду в посудомойку, Алекси подошёл к Йоэлю: — Ты всё ещё злюка, да? — он обнял его сзади за шею и несколько раз поцеловал в щёку, — Ты такой напряжённый, расслабься немного, — Каунисвеси несколько раз сжал его плечи. — Да сволочи, блять, как можно так наплевательски относиться к личному времени человека! — он всё ещё не отошёл от ситуации с радио, — У меня законный выходной! Почему я должен метнуться, блять, раздавать им интервью? — Йоэль повысил голос, на что младший запустил пальцы в его волосы, слегка массируя, — Чё они Нико не будят и не просят у него интервью? — Я уверен, что они до него просто не дозвонились. Мойланена в выходные ядерной войной не разбудишь, — диджей вспомнил про любовь друга долго и крепко поспать, — Отказался бы. Сказал бы, что у тебя выходной, лёг бы со мной дальше спать, — голос Алекси звучал спокойно и нежно, по сравнению с голосом Хокка. — Я не могу отказывать в плане работы. Я потом буду себя за это пилить. Неужели сложно заранее всё спланировать? Сука, весь день испортили, — он покрывал сотрудников радио отборными матами, но вдруг почувствовал, как по центру его головы, от лба к шее, проводят чем-то достаточно острым: — Ты чего там делаешь? — обратился он к Каунисвеси. — Ничего, — это была тонкая расчёска, которую он взял с полки. Младший сделал пробор, разделив волосы на две части, и, стянув с себя принесённую старшим резинку, завязал одну из частей в хвост: — Просто расслабься, — Йоэль почувствовал, как пальцы перкуссиониста берут прядь волос с левой части, не завязанной в хвост, у самого лба: — Алекси, блять, ты чем там занимаешься? — он постарался вывернуться, но Каунисвеси усадил его на место, погладив по плечу: — Тшш, сядь, пожалуйста, — поцеловав Хокка в щёку, он продолжил. Разделив взятую прядь на три части, он положил правую в центр, а левую сверху на неё, и продолжил делать такие движения, приплетая по бокам новые пряди волос. Вокалист догадался, что делает младший. Ему не нравились заплетённые волосы, но Алекси так увлечённо и с такой нежностью перебирал его волосы, что ему не захотелось возражать. Потом расплетёт. Но спустя буквально пару-тройку движений, он почувствовал, что пряди в косах очень приятно натягиваются, делая успокаивающий массаж, а пальцы Каунисвеси, проходящиеся по нежной коже головы, разделяя слегка запутанные волосы, доставляют удовольствие, вызывают расслабление в конечностях и мурашки. К тому времени, как первая косичка была заплетена, Йоэль был уже не таким напряжённым. Алекси взял с той же полки небольшую резинку и закрепил её. Затем он развязал хвост, которым была скреплена правая часть волос Хокка, надел резинку на своё запястье, расправил волосы пальцами и принялся плести вторую косу, старательно перекладывая пряди и осторожно затягивая их, стараясь не причинить боль. Массажными движениями он слегка почёсывал кожу головы, и чувствовал, как Йоэль расслабляется всё больше и больше. Тем временем сам Хокка испытывал нереальное удовольствие от того, как медленно, заботливо и нежно парень заплетает его волосы в косы. Он уже готов был замурлыкать, как кот, и тереться щеками об руки младшего. Вторая косичка была закончена, Алекси зафиксировал её маленькой резиночкой. Напоследок, в знак завершения работы, он поцеловал Йоэля в пробор. Хокка издал еле слышный стон — это место оказалось эрогенной зоной, и прикосновение к нему, особенно губами, вызвало волну мурашек и лёгкую дрожь. — Дай посмотрю на тебя, — перкуссионист повернул лицо возлюбленного к себе, — Тебе очень идёт, — лицо Каунисвеси сияло улыбкой. — Это было приятно, — признался вокалист, беря в руки телефон и открывая фронтальную камеру и смотрясь в неё, как в зеркало, — Рокером меня с такой причёской, конечно, не назовёшь, но смотрится неплохо. — Ты такой милый, — младший заваливал парня комплиментами. — Видел бы ты себя с хвостиком и носом в муке, ты бы со мной поспорил, — Хокка наконец-то улыбнулся, а Алекси засмущался. В этот момент духовка издала писк. — А вот и булочки, — Каунисвеси взял полотенце и открыл духовку, немного отстраняясь, когда оттуда вышел пар. Он осторожно вытащил противень с синнабонами, полил их приготовленным кремом, прихваткой выложил на тарелочку, чтобы быстрее остыли, и разлил по чашкам горячий шоколад. Поставив перед Йоэлем его любимые булочки и любимый (не алкогольный) напиток, он сел рядом и умилённо смотрел на старшего: — Я так сильно люблю тебя, — сказал Алекси. — Я тебя намного сильнее, — ответил Хокка, откусывая первый кусочек булочки, — Господи, какие же они вкусные, — не прожевав до конца, он полез к Каунисвеси за поцелуем. Тот, широко улыбаясь, чмокнул его в губы, — Ты у меня самый лучший малыш в мире, — Перкуссионист тоже решил попробовать, какие у него получилось синнабоны, и себе тоже налил горячий шоколад: — Реально вкусные. Потому что ты мне помогал, — Йоэль улыбался, наслаждаясь вкусом горячего шоколада и любимых синнабонов. — Умеешь же ты настроение поднять, — Каунисвеси, кажется, уже устал улыбаться, и у него скоро треснут щёки, но нет — он готов на всё ради того, чтобы его любимый человек был счастлив. Чтобы он не кричал на кого-то по телефону, а спокойно расслаблялся, пока Алекси заплетает ему косы. Чтобы он не подрывался с кровати, как на мине, а постепенно разлеплял глазки, пока губы младшего покрывают его лицо поцелуями. Чтобы он не ворчал, бесясь от всего подряд, а, не торопясь, откусывал мягкие, свежеприготовленные булочки, запивая сладким шоколадным напитком. Каунисвеси было совсем не сложно испечь синнабоны и сварить горячий шоколад ради того, чтобы Йоэль сейчас сидел и улыбался. Ему было только самому приятно заплетать его блондинистые волосы в красивые косы. — Что бы я без тебя делал? — Хокка похлопал по коленям, чтобы Алекси сел к нему на руки. Младший понял намёк и устроился на бёдрах парня, — Я так рад, что ты у меня есть. Даже в самый трудный и нервный день ты у меня как солнышко среди туч, — он целовал мягкие щёчки перкуссиониста, — Ты знаешь, как сделать меня счастливым. Я просто не представляю своей жизни без тебя, — он прижимал парня крепче к себе, вдыхая его запах, утыкаясь в макушку и целуя в шею. — Я безумно счастлив, когда счастлив ты, — Каунисвеси чмокнул Йоэля в нос, — Я тоже очень сильно люблю тебя. И я сделаю всё ради того, чтобы ты улыбался, — он лёг на плечо старшего, — Ты всё для меня, — Хокка только сильнее стиснул своего мальчика в объятиях. Оставив бóльшую часть булочек на потом, они допили горячий шоколад и переместились в гостиную, включая очередной фильм о любви, на который не будут обращать никакого внимания, отдаваясь только друг другу, наслаждаясь страстными поцелуями, крепкими объятиями и прикосновениями кожи. Любимый человек может даже самый грустный, нервный и тяжёлый день превратить в нежную и волшебную сказку.