с самого начала у тебя было моё сердце

на всю квартиру с кухни разносится запах чего-то очень вкусного. олли захлопывает дверь и спешно снимает верхнюю одежду, потому что, честно сказать, ужасно соскучился. ещё секунду назад настроение было просто отвратительным, возложенные на плечи обязанности давили тяжёлым грузом, но каждый раз всё меркнет, едва нога переступает порог дома. их вдвоём общего дома. — олли, это ты? голос с кухни заставляет уголки губ сложиться в слабую улыбку. в этот месяц им повезло, потому что почти полностью совпадают графики работы, и они пользуются такой возможностью по максимуму. они сегодня проснулись вместе, вместе добрались до работы, они сегодня вместе будут ужинать и смотреть фильмы до ночи, лёжа в обнимку. — нет, это мой призрак, меня йоонас убил за то, что я у него газировку стащил в прошлую пятницу, — отшучивается парень, а затем, войдя на кухню, включает на максимум свой актёрский талант, злобно произнося, — и теперь я жажду мщения! томми улыбается, а у олли просто перехватывает дыхание. он прикрывает глаза, будто морщась от тёплых солнечных лучей, задумывается на секунду, разглядывая своего парня. растянутая чёрная кофта, старые джинсы, волосы растрёпаны — такой томми занимает в сердце особенное место. — и как же мы без тебя на евровидении? — огорчённо уточняет барабанщик, переворачивая рыбу на сковородке. на что басист ему отвечает: — да ладно, мою партию всё равно не слышно никогда. помещение заполняет смех. становится так легко и спокойно от такой знакомой улыбки, что олли на эмоциях подходит со спины к своему парню, нежно обнимает, прижимаясь всем телом, и, уткнувшись носом куда-то в шею, сообщает просто: — я люблю тебя, кстати. — у меня сейчас ужин пригорит, пусти, — смеясь негромко, отвечает лалли. но матела не сдаётся. он ещё крепче обхватывает талию парня, прибегая к вынужденному шантажу. — пока не поцелуешь, я тебя никуда не пущу. — тогда будешь есть подгоревшую рыбу, — бурчит томми. но всё же, закатив глаза, разворачивается и целует в нос, уточнив после с ухмылкой: — доволен? олли счастливо морщится, кивает, но перед тем как окончательно отстать от своей жертвы, быстро чмокает его в губы, наконец расцепив объятья, и не может сдержать смеха. а барабанщик вдруг за руку берёт, придвигается как можно ближе, заправляет за ухо вылезающие на лицо кудрявые пряди и шепчет: — я тоже тебя люблю. он смотрит глазами своими светло-голубыми, проводя ладонью по щеке, и мягко касается чужих губ своими. олли сцепляет их ладони крепче и оторваться не может, растворяется в этом поцелуе, жмётся ближе, и улыбка вырывается сама собой. это не похоже на все его предыдущие отношения, не похоже на все фильмы, сериалы и книги. они не клялись друг другу в вечной любви, не разбрасывались бессмысленными обещаниями, но каждый понимает — это навсегда. который год уже шёл? третий, кажется. недолго совсем по вселенским меркам, но эти прошедшие уже два года были одними из самых счастливых. и каждый раз как в первый, каждый поцелуй они вместе заново проживают те эмоции, что испытали тогда, целуясь на какой-то вечеринке после концерта. неважно где, неважно когда, главное — они вместе сейчас рядом касаются губами друг друга, они любят, они любимы. разве мало этого для счастья? — у тебя сейчас ужин пригорит, — сообщает олли, наконец набравшись сил, чтобы оторваться от поцелуя. и пока шеф-повар спасает их скромную еду, басист, смеясь, сбегает с места преступления мыть руки. и в голове только эти глаза, только мысль о том, что всё будет хорошо. на какое-то время. проблемы никуда не деваются, не исчезают также быстро как появились. но… — всё готово, — сообщает появившийся в дверях парень. оказывается, что олли завис на несколько минут, смотря в одну точку и прокручивая в голове возможное решение занимавшей все мысли ситуации. — понял, принял, — улыбку теперь пришлось натягивать, — уже бегу. они уже сидят за столом, уже отрезают себе по куску от чудом не сгоревшей жареной рыбы, и всё это почему-то делается в полной тишине, пока томми всё же не решается спросить: — что-то случилось, солнце? но вместе проблемы решать проще. олли выдыхает. откладывает вилку в сторону на какое-то время, собираясь с мыслями, откидывается на спинку стула, опускает взгляд. он не уверен, но делиться мыслями вот так за столом стало уже настолько привычным, что даже самые сложные размышления выливаются в такие моменты в слова. — в общем, вам кажется и правда придётся обойтись без басиста. — тебя не отпускают на период евровидения из-за короны? — догадывается томми. матела кивает тяжело. — ситуация хреновая, там работники на вес золото, я и сам понимаю. но… не знаю даже, что тут можно сделать. — ты только не расстраивайся раньше времени, всё решаемо, — подбодряет томми, а затем, улыбнувшись, добавляет, — хочешь, я пойду к ним разговаривать? они там нас с психиатрии боятся как огня, меня тем более, я большой и страшный. на это олли лишь смеётся. — как тебя вообще бояться можно? ты похож на огромного плюшевого медведя. складывается ощущение, что ситуация похожа на какой-то диснеевский сериал про двойную жизнь подростка. он никогда такие сериалы не любил. — ешь давай, — почти командует лалли, — я ж знаю, что у тебя сегодня времени пообедать не было. парень тут же следует его совету, принимаясь за слегка остывшую еду. — всё-то ты знаешь, — вздыхает он, пережёвывая очередной кусок, а затем добавляет внезапно, — кстати, рыба очень вкусная. томми улыбается, произносит короткое «спасибо» и весь оставшийся ужин ловит на себе влюблённые взгляды. олли просто физически уже не может не смотреть на своего парня, когда тот улыбается. этот человек слишком… прекрасный. — я пойду фильм включу и какие-нибудь снэки достану, — говорит томми, вставая из-за стола. однако до выхода с кухни он так и не доходит, потому что оказывается в крепких объятьях. — извини, но я очень соскучился, — шепчет матела, утыкаясь куда-то в шею и виновато улыбаясь. — ты опять меня шантажируешь, да? — ну конечно! барабанщик смеётся, а затем, в надежде откупиться, (ну и ещё немного по желанию) чмокает олли в макушку, зарываясь лицом в копну кучерявых волос, которые, к тому же, потрясающе пахнут персиковый шампунем. он думает о том, как ему повезло, что в его жизни однажды появился этот любитель обнимашек, ворвался вихрем в сердце и до сих пор не собирается оттуда выходить, расставил всё на места, разложил по полкам, взял за руку и увёл с собой куда-то к счастью. они всё ещё на пути к своей мечте, но самое главное, что вместе. он думает о том, что любит олли очень сильно. — давай доедай, и мы будем с тобой обниматься всю ночь, обещаю. басист не может скрыть своей улыбки. он поднимает глаза и, не выдерживая, целует снова коротко. усталость сказывается на движениях, и томми, замечая это, старается отпустить так, чтобы не дай бог не уронить это чудо. — ладно, я быстро, — наконец обещает олли и плюхается обратно на стул. и всё оставшееся время сидит на кухне в одиночестве с дурацкой улыбкой и смотрит куда-то в стену, думая обо всём, что связано с таким дорогим человеком. из ступор его вырывает голос их комнаты. — фильм какой включить? подумав немного, матела приходит к достаточно неожиданному решению. — помнишь, мы с тобой хотели «начало» посмотреть? идея одобряется, а басист, убирая в посудомойку оставшиеся тарелки, зевает, потягивается и чуть не роняет свою любимую кружку со стола. кружку, которую, кстати, подарил его ещё тогда будущий парень на какое-то рождество. это был второй, кажется, курс колледжа… да уж. так давно это было, в прошлой жизни словно. и всё же, стоять больше нет сил, а потому приходится сбежать с места неудавшегося убийства чашки. войдя в комнату, олли останавливается на пару мгновений, опершись на дверной косяк, только чтобы просчитать траекторию своего падения. лалли, уже валявшийся на диване, замечает это и, усмехнувшись, раскрывает руки, после чего к нему чуть ли не с разбегу падают в объятья. — я тебя очень сильно люблю, — признаётся матела в который раз за вечер и лениво целует любимого человека. им можно никуда не торопиться. у них завтра выходной, который они проведут вместе, на который они составили планы. конечно, планы включают в себя лежание в постели в обнимку до двенадцати часов дня, а куда ж без этого! они имеют право наслаждаться друг другом, они имеют право никуда не спешить. — и я тоже тебя люблю. и именно сейчас приходит осознание — всё точно будет хорошо. несмотря ни на что. главное что они вдвоём, а дальше уже неважно. проще как-то переживать неприятности, лёжа на груди у любимого человека.