Он стал в его жизни, тем самым черным пятном

      Перед зеркалом стоит юноша лет девятнадцати, с копной желтых волос, с глазами ясного неба и с тремя полосками на каждой щеке. В отражение он видел себя, только улыбающегося и счастливого… Позади него, по правое плечо, стоял мужчина, немного выше самого парня, примерно на пол головы, с такими же желтыми-желтыми волосами, которые были немного длиннее, чем у самого Узумаки. Глаза были точно такие же, небесно-голубые, только вот не было тех самых, узнаваемых, полосок на щеках. Мужчина тепло улыбался и одна рука лежала на плече юноши.       Перед глазами встал образ Джираи рядом.* Вместо того мужчины в отражении должен быть Эро-саннин, тогда бы это больше походило на правду, на реальность. Да, точно. Это ему лишь показалось, померещилось. Только вот, эти два мужчины не были похожи и не будут. Тогда почему он видел в отражении не Джираю, а невесть кого? Нет, Наруто прекрасно знал, кто стоит рядом. Минато Намикадзе. Да, тот самый отец, который оставил своего сына в день его рождения! Герой… Только вот чей? Явно не для своего сына. — Ну почему же ты ушел? — прозвучал вопрос в пустоту. Нет, ему уже не обидно, он просто не понимал, почему так произошло. — Где же ты был, когда было так нужно?! — вопрос звучал уже большее жестко, более громко и отчетливее.       Секунда и зеркало исчезло, перед Наруто Узумаки стоял уже сам Минато. Это было уже не отражение, он выглядел как живой. Главное и ключевое слово — выглядел. Это была лишь оболочка, мираж, фантазия. Это не мог быть настоящий человек. — Я ушел, чтобы ты смог крепко спать, — эта фраза оглушала, она была насколько громкой, что на душе становилось тошно. На самом деле, это был еле слышный шепот, но вот только адресату так не показалось. — Ты ушел и не подумал об одном… Ты герой для всех, но точно не мой, — тихий и ровный голос начал срываться на крик.— Ты бросил меня! Ты исполнял только долг Хокаге, а не отца! Ты счастлив, что обрек собственного ребенка на страдания?!       Наруто не плакал. Нет, он врал сам себе, ему все еще обидно. Как бы не пытался оправдать этого человека, просто не мог, не получалось. Все считали этот поступок достойным Хокаге, но достойный ли он был на самом деле? Нет. Все люди просто скинули всю проблемы на него, они боялись за свою жизнь и не хотели умирать, все просто. Где был старик-Третий, который, можно считать, прожил свою жизнь и мог бы пожертвовать собой, чтобы спаси не повидавшего толком жизнь Минато?       Какого черта Лиса запечатали именно в Наруто? В младенца, который пару часов назад появился на свет? Хотя тут все просто, он Узумаки, они хороший сосуд. Минато было плевать, что это его сын, главное — он хороший сосуд для демона. Да, точно… Всем просто плевать на других, своя жизнь важнее. Никто не согласился бы отдать своего ребенка на этот ад, кроме Хокаге, у которого не было выбора. Он глава деревни у которого в семье родился идеальных сосуд для этого, его жена и мать этого ребенка, тоже была джинчурики. Да, точно, так оно и было. — Прости меня, Наруто…— эта глупая улыбка раздражала, она была настолько чистой и искренней, что не могла б не растопить даже самое холодное сердце. Но не в этом случае… — Прости? Серьезно?! Ты хоть понимаешь, что одних извинений не хватит? Черт, из-за твоего «прости» моя жизнь не изменится! Я не получу внезапно родительскую любовь, которой никогда не было! Никогда не будет чувства, что дома меня ждут! И ты просто просишь прощения? Серьезно? — да, он должен был выплеснуть свои чувства, эмоции. Узумаки прав, тут мало одних извинений, это, действительно, нечего не изменит. Попробовать понять? Пытался, не получалось. — Наруто, пойми, я не мог поступить по другому, я — Хокаге! Что мне оставалось делать? Бросить всех и защищать только вас? Ты шиноби, должен понимать, что нам приходиться чем-то жертвовать ради блага людей, — недо-отец все пытался вразумить сына, умерить его пыл, но это не могло увенчаться успехом.— Ты сам хотел стать Хокаге, на моем месте ты поступил бы так же! У тебя не было бы выбора… — Хокаге? Хах… Я не хочу им быть, больше не хочу. Все те, кем я восхищался, оказались не такими уж идеальными и хорошими, как про них говорят и представляют. Я больше не хочу, чтобы меня признали. Все, кто мне дорог и кому дорог я, верят в меня и уже не считают таким глупцом, как раньше. Так смысл мне им становиться? — Наруто не так давно осознал, что больше не хочет этого прекрасного титула. Просто в один день понял, что это больше не имеет никакого значения. Что все те крики про то, что он рано или поздно станет Хокаге не что иное, как просто привлечение чужого внимания, заявить о себе. Для многих это было очевидно, но не для самого Узумаки.       Этот юноша больше не тот, что был до войны. Тем более не тот, что только выпустился из академии. Больше он не лезет в бой настолько опрометчиво, думает и всегда имеет небольшой план в запасе, просчитывает и изучает опонента. Теперь он знает, что шиноби не так просты и на простой силе воли не выиграешь. Этому он научился на войне и на миссиях АНБУ.       Лис — его позывной. Лис — то существо, что живет в нем столько лет. Лис — друг и верный товарищ. Лис — это единственное, за что Наруто благодарен отцу. Действительно, благодарен и счастлив, что он есть в его жизни. Да, он принес много проблем, но все же… — Но ты ведь говорил, что обязательно им станешь… Говорил, что будешь как я, — голос звучал тихо, надрывисто. Минато не верил, что эти слова правда. Не хотел в это верить. — Быть как ты? То есть, бросить своего ребенка на произвол судьбы, пожертвовав собой ради идеалов Огня? Извините, что-то не хочется! Лучше, я умру как настоящий шиноби, где-то на задание, чем просто буду подставляться под удар потому, что должен, — еще одна правда жизни, ее Наруто понял после того, как просматривал разные документы и отчеты разной давности, поизучал историю.       О, этот грустный взгляд, который Узумаки терпеть не мог. Взгляд, полон обиды и неоправданных надежд. Когда-то он хотел, чтобы взрослые на него смотрели с гордостью, особенно родители. Но на данный период жизни это не имело значения, друзья и без этого уважали и ценили. — Просто уйди! Исчезни! — громкий и оглушительный крик. — Наруто, я… Прости… Я не дол… тебя бро… Прости…— это последние, что юноша смог уловить из слов отца.

***

      Наруто подскочил с постели, тяжело дыша, а на лбу появилась испарина. Одежда прилипала к телу, придавая не приятные ощущения. Оглядевшись и убедившись, что находиться в своей квартирке, посмотрел на часы — глубокая ночь. Встав с кровати, направился в душ, ему хотелось смыть не приятный осадок после сна. Снова и снова, он не мог понять отца, который пытался доказать, что поступил правильно. Сам же Узумаки все время доказывал обратное, кричал и обвинял, ненавидел.        Этот сон он стал видеть почти сразу после войны. Почти каждую ночь Минато извинялся, что оставил его, говорил, что хотел бы быть рядом. Наруто же обычно молчал, слушал и иногда говоря, что не понимает его действий. Вскоре все их диалоги превращались в нападки со стороны младшего.       Сейчас он ненавидел пост Хокаге и все что с ним связано, ненавидел отца (точнее из-за его поступка). В его глазах Третий перестал быть тем идеалом, скорее наоборот. Он видел все дыры и недостатки в их действиях, в их идеалах.       Стоя под струями воды, Наруто размышлял, в какой именно момент его мнение стало меняться. Когда стал уходить его юношеский максимализм, когда Минато перестал быть героем и любимым отцом. Когда он, черт возьми, начал взрослеть и почему не заметил этой резкой смены приоритетов?

Минато стал в его жизни, тем самым черным пятном. Он не смог стать для сына, той самой стеной, которая защитит от всех невзгод.