Я тебя тоже

I'm scared to get close and I hate being alone I long for that feeling to not feel at all The higher I get, the lower I'll sink I can't drown my demons, they know how to swim

Несколько часов бессознательного лежания в тронном зале в луже собственной крови не возымели на сына Сатаны должного эффекта, если своей жестокой экзекуцией Правитель Преисподней желал выбить из обезумевшей сыновьей головы любой, даже крохотный намёк на ангельский образ. Его светлое лицо, словно на подкорке выбитое, мелькало перед затуманенными от сдерживаемых криков глазами, когда тьма накрыла Люцифера, оно же преследовало демона, когда блаженная нега беспамятства расселялась. Чертыхнувшись про себя и до скрипа стиснув зубы, мужчина кое-как приподнялся на локтях, прерывисто дыша, и бегло осмотрел масштабы бедствия на исполосованном теле. Чудодейственная регенерация их измерения с трудом справлялась с ранами, нанесёнными Сатаной, поэтому на то, чтобы подняться и кое-как доковылять до выхода из зала понадобились все оставшиеся после воспитательной порки силы. Чудом добравшись до собственной комнаты, Люцифер ненадолго остановился у заветной двери, и, учуяв отголоски до боли знакомкой энергии, криво улыбнулся и торопливо накрыл стальную ручку дрожащей ладонью. — С каких пор, сын мой, тебя перестали интересовать полусферы, обтянутые кожаными корсетами, а стали интересовать выпуклости…иного рода? — на последних словах Сатана состроил такую брезгливую гримасу, что казалось, будто он не о члене говорил, который, к слову, у него тоже имеется, а о наимерзчайших во всех трёх мирах слизняках. Предсказуемая реакция на открывшуюся информацию позабавила демона, и, картинно двигая рукой около носа и показательно принюхавшись, Люцифер выдал с высокомерной усмешкой: — Мне кажется, или запахло консервативным дерьмом? Одного лёгкого движения аристократично длинных пальцев Адского Короля хватило, чтобы демон против воли оказался на коленях. Ещё один щелчок — и Люцифер, гневно прожигая взглядом отца, невольно слизнул с искусанных губ кровавую дорожку, следующую из рассеченной брови. Сатана уже давно не марал свои холёные руки о непутёвого сына, предпочитая банальному рукоприкладству намного более действенную, изощрённую магию. Ещё одна причина в неисчерпаемую копилку ненависти к отцу, который не мог снизойти до отпрыска даже ради поучительной взбучки. — У него в заднице мёдом намазано? — прошипел Сатана, внимательно изучая быстро сменяющиеся эмоции на лице сына. Едко усмехнувшись, Люцифер снисходительно покачал головой, резко сплюнул кровавый сгусток, а затем снова поднял колючий взгляд на отца, натянуто улыбаясь во все тридцать два зуба. — Как только проверю, сразу сообщу. Неудовлетворительный ответ заставил Сатану нервно сжать подлокотники своего излюбленного трона, и, испепеляя сына яростным взглядом, Правитель Преисподней резко подался вперед. Спустя пару секунд ещё несколько магических порезов разукрасили идеальное дьявольское тело. Глубоко дыша, Люцифер с силой сжал кулаки, до кровавых отметин царапая внутреннюю сторону ладоней, не позволяя себе издать ни одного демонстрирующего его острую боль звука. — Да хоть по кругу пусти каждую демоническую жопу в Аду, мне плевать. Но…ангел? Как ты мог пасть настолько низко? — Спроси у своего папочки, это же его божественный план, — гневно выплюнув, мужчина поплатился за неподобающую реплику новой, глубокой раной в районе спины. Вымученный смешок сорвался с окровавленных губ, и Люцифер саркастично добавил: — Ой черт, забыл, что он такой же козел, как и мой родитель, так что ты вряд ли сможешь рассчитывать на конструктивный диалог. — Щенок! Ты же отлично понимаешь, что мне ничего не стоит свернуть тебе шею одним лёгким движением пальцев? — прорычал Сатана, мгновенно сорвавшись с места. Разъярённый Дьявол угрожающе навис над стоящим на коленях сыном, грубо ухватил его за подбородок и, зловеще глядя в горящие ненавистью карминовые глаза, прошипел сквозь зубы: — Или лучше сразу наведаться к твоему «дружку»? Ни один мускул на лице Люцифера не дрогнул. И даже привычно надменный голос не выдал разъедающего, как серная кислота, чувства панического ужаса, к которому приводила одна лишь малейшая мысль о том, что его отец может добраться до ангела. — С чего ты взял, что мне есть дело до его жизни? По непроницаемой физиономии Сатаны невозможно было понять, тянет эта реплика на «Оскар» или на «Золотую малину», но мужчина продолжал всем своим видом демонстрировать завидное хладнокровие, традиционно давя ядовитую ухмылку, пока сам в это время сгорал внутри от потрошащего душу страха. Впервые не за себя. В голове заезженной пластинкой звучали слова отца, многочисленными «уроками» выбитые на подкорке: «Боль — это иллюзия. Боль — лишь тренажёр силы воли и характера». Ещё в раннем детстве Люцифер разделил боль на моральную и физическую, не позволяя последней принести ему какого-либо вреда. Многие годы душевная составляющая доставляла мужчине серьёзный дискомфорт, но с течением времени он научился и эти пагубные чувства закрывать за тысячью замков, не позволяя никаким внешним обстоятельствам влиять на своё внутреннее состояние. Он — гранит, он — сталь, ничто не может его сломить. Не могло. Нависший над ним Сатана продолжал бесконтактно полосовать белоснежную кожу, а все, о чем мог думать демон в этот момент, это то, что он готов бесконечно терпеть физическую боль, только бы не допустить до отца губительную мысль, что теперь он вполне способен причинить ему и моральную. Не в силах больше выносить безжалостную пытку, Люцифер невольно прикрыл глаза, на грани сознания услышав последнюю отцовскую фразу, прежде чем окончательно погрузиться во тьму. — Учись врать лучше, сын. Не советую позорить меня снова. Поспешно открыв дверь, Люцифер наткнулся взглядом на вмиг подскочившего с кровати ангела, обеспокоенно оглядывающего его израненное тело. В другое время демон был бы категорически отрицательно настроен на наглое проникновение в своё жилище, но сейчас не было ни сил, ни, откровенно говоря, желания на то, чтобы выгонять Дино из комнаты. Признаваться себе в этом отчаянно не хотелось, но на сотую долю секунды Люцифер всё-таки допустил в свою измученную голову мысль, что даже рад его присутствию, поэтому вместо очередной, традиционной колкости, устало спросил, торопливо двигаясь по направлению к кровати: — Как узнал? — Родственная телепатия, — приложив два пальца к виску, усмехнулся Дино. Уголки искусанных губ слегка дрогнули в подобии улыбки, и, встретившись с неверящим выражением демонического лица, ангел нехотя добавил: — И запуганная Ости на пороге. «Ости, ну конечно. Надо будет убить ее при случае. Или поблагодарить. Пока не определился». Задумавшись об участии демоницы во всей этой вакханалии, Люцифер бессильно плюхнулся на кровать и еле слышно взвыл от резкой боли, пронзившей каждую клеточку изможденного тела. Оперевшись на руки, демон кое-как уселся, тяжело дыша сквозь зубы. Дино мгновенно оказался рядом, осторожно обхватывая мужчину за плечи, а затем, недовольно хмыкнув, приступил к расстёгиванию плохо поддающихся пуговиц на чёрной, сплошь пропитанной кровью рубашке. — Пришёл, чтобы раздеть и воспользоваться моей временной слабостью? — криво усмехнувшись, прохрипел демон. Что-что, а силы на любимые препирания с ангелом всегда найдутся. — О да, Люцифер, ты разгадал мой хитроумный план, — иронично протараторил Дино, продолжая аккуратными движениями избавлять мужчину от прилипшей к свежим ранам ткани. — А теперь привстань и дай мне тебе помочь. — Мне не нужна твоя… — традиционно начал демон, но был резко перебит. — Заткнись, — властно скомандовал Дино, и, на удивление, Люцифер заткнулся и встал, позволяя ангелу проводить с собой спасительные манипуляции. Когда порванная, грязная рубашка отлетела в сторону, демон с нескрываемым удивлением уставился на новые предметы интерьера, служившие для целительной операции. Мужчина предпочитал не думать, как в его комнате оказались убогий серый тазик и куча белых полотенец, тщательно стараясь прогнать из воспалённой головы комичную картинку, как Дино, словно образцовая домохозяйка, несётся к нему с этими ужасающими предметами быта, и отчаянно надеясь, что ангел никого не встретил у себя на пути. Дино скрупулезно промывал огромные, глубокие порезы на спине, откидывая в сторону окрасившиеся в алый полотенца, а затем с ювелирной точностью накладывал мазь на рваные раны, следя за тем, как кожа стягивается, словно по волшебству, а Люцифер только и мог, что неподвижно стоять, боясь спугнуть эти потрясающие пальцы, нежными движениями касающиеся его покрытого тысячами мурашек тела. Демон продолжал мысленно убеждать себя, что такая предательская реакция организма определенно обусловлена контрастом между жестокостью отцовских ударов и нежностью ангельских рук и, погрузившись в привычные, безрадостные думы, не сразу заметил, как повсеместное облегчение благодатным теплом разлилось по телу. Изумленно посмотрев на небольшой бутылёк с незнакомой, фиолетовой субстанцией в руках ангела, Люцифер с опаской спросил: — Откуда у тебя эти лекарства? Регенерация в их измерении и так работала на недоступном для человеческого понимания уровне, а всевозможные препараты, используемые бессмертными для лечения, ускоряли заживляющий процесс в разы, но даже для их миров мгновенно излечивающая мазь была чем-то на грани фантастики. Неоднозначная реакция ангела на, казалось бы, простой вопрос мгновенно передалась и Люциферу, и последовавший за этим многозначительный взгляд и односложный ответ заставили мужчину задуматься. — Догадайся. Закончив со спиной и руками, Дино перешёл к обработке кровоточащих порезов на груди, пока демон судорожно прокручивал в голове теории. Лишь серьёзная, древняя магия могла напитать лекарства подобными регенерирующими способностями, а амулеты с близкими по свойствам чарами были чрезвычайной редкостью, доступной лишь заядлым коллекционерам. «Ну конечно, Фенцио». Хитро улыбнувшись, Люцифер озвучил лестное предположение: — Ради меня опустошил запасы своего папаши? — скользящая по напряжённым мышцам ангельская рука резко остановилась. Демон на себе прочувствовал глубокое смятение вперемешку с непонятным для него страхом, мгновенно сковавшими тело Дино. Ангел неловко прокашлялся и опустил голову, но Люцифер тут же ухватил его за подбородок, поднимая так, чтобы встретиться с ним взглядом. Проскользнувшая в голове догадка была до чертиков пугающей, и, глубоко вздохнув, мужчина осторожно спросил: — Стой, он…он сам тебе их даёт? — Дино не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов. Омерзительный образ благочестивого профессора, методично избивающего своего сына, а затем подкидывающего подачки в виде мгновенно заживляющего лекарства, умело маскирующего его поучительные методы, мгновенно всплыла перед загоревшимися яростью глазами и, резко отпустив ангела, Люцифер злобно прошипел: — Трусливый кусок дерьма. Мой хотя бы не прячет следы своего «воспитания». Тяжело вздохнув, Дино молча продолжил обрабатывать оставшиеся раны, пока демон беззастенчиво рассматривал сосредоточенное на нехитром занятии ангельское лицо. Люцифер невольно улыбался, замечая напряжённую морщинку между бровей, появляющуюся, когда ангел особенно увлекался процессом, и небольшую ямочку на подбородке, когда он вдумчиво поджимал губы. Быстро расправившись с тяжёлыми телесными повреждениями, нанесёнными Сатаной, Дино внимательно оглядел смуглое, вновь ставшее безупречным тело. Зачерпнув небольшое количество мази большим пальцем, ангел осторожно прикоснулся к рассеченной брови, почти ласково втирая лекарство, пока неосознанно не остановился, наткнувшись на изучающий, проникновенный взгляд рубиновых глаз. Несколько бесконечно долгих секунд мужчины не отрываясь смотрели друг на друга, на двоих разделяя совершенно неожиданное, так несвойственное для компании вечного соперника чувство покоя и чего-то нового, только зарождающегося, но уже безусловно глубокого. Все ещё не убирая руку с демонического лица, Дино, бессознательно прикусив нижнюю губу, опустил глаза, а затем вновь посмотрел на мужчину, вынужденно нарушая удивительную интимность момента. — Люцифер… Ангел не знал, что должен был сказать, но чувствовал, что начать говорить нужно. Он уже не мог справляться самостоятельно с назревающей бурей эмоций, бесчинствующих внутри, и сделал крохотный, неизмеримо важный шажок вперёд в желании разделить искренние переживания с тем, кто просто обязан был его понять, но, видимо, забыл, что в качестве родственной души ему достался самый трудный, замкнутый, закрытый представитель всех трёх миров, который резким движением убрал ангельскую руку со своего лица и, серьезно посмотрев в небесно-голубые глаза, отчаянно покачал головой и устало прошептал: — Нет, ангел. Не сейчас. Никогда. Печальная улыбка заиграла на лице Дино и, надломленно опустив голову, мужчина спокойно произнёс: — Ты не можешь избегать разговора со мной всю жизнь. Люцифер растерянно смотрел по сторонам, настырно избегая вопрошающего взгляда, задевающего такие чувствительные струны его опустошённой души, о существовании которых он и не подозревал. Защитные механизмы настоятельно требовали сбежать, исчезнуть, закрыться, не позволять разбивать оборонительную стену, которая воздвигалась столетиями, спасая от пагубного влияния запретных чувств и, сделав несколько неуверенных шагов назад, демон по старой привычке начал огрызаться. — Могу. И буду, — грубо прошипел мужчина, а затем нервно запустил трясущуюся ладонь в волосы, с силой оттягивая их. Повисло напряжённое молчание, вскоре прерванное мучительным вопросом. — Зачем…блять, ангел, для чего ты все портишь? — Я знаю. Тебе страшно. Мне тоже, но… — начал Дино, стараясь сократить возникшее расстояние, но Люцифер не позволил сделать ему и шага, резко перебивая взволнованную речь ангела. — Страшно?! — демон ядовито усмехнулся. — Ты вообще помнишь, кто перед тобой стоит?! — Тебе не нужно притворяться, я понимаю, что ты чувствуешь. — Чувствую? О каких, мать твою, чувствах ты говоришь?! — прокричал мужчина, яростно прожигая взглядом до трясучки раздражающего своим спокойствием ангела. — Люцифер… — на выдохе прошептал Дино, приближаясь к демону и осторожно протягивая руку к его плечу. — Нет! Не смей, — уверенно оттолкнув ангела, прорычал Люцифер и полностью отвернулся от своего соперника, нервно проводя рукой по лицу. — Нет. Нет. Нет, — он продолжал шептать, как заведённый, буквально физически чувствуя, как все внутри разрывается. Лёгкое касание к основанию крыльев послужило своеобразным катализатором, и, резко развернувшись, Люцифер со всей силы заехал опешившему ангелу по челюсти, а затем яростно толкнул его, грубо припечатывая к стене своим телом, и истошно прокричал в лицо: — Я ненавижу тебя! — жестко схватив мужчину за плечи и до побеления сжимая властными руками чувствительную кожу, демон с силой тряхнул ангела, вновь заставляя его белоснежными крыльями пройтись по холодному бетону. — Ненавижу, — резко отпустив Дино, Люцифер с безумным рыком врезал кулаком в стену в паре жалких сантиментов от ангельской головы. — Ненавижу, — неистово прошептал, задыхаясь от разъедающего чувства потерянности. Демон продолжал отчаянно разбивать вмиг потрескавшуюся штукатурку, надеясь таким способом уменьшить ненависть к себе за то, что уже не способен его ненавидеть. Безумный демонический порыв не пугал ангела, продолжавшего неподвижно стоять, глубоко дыша, надеясь своим спокойствием утихомирить разрушительную бурю. Пусть бьет, если от этого ему станет легче, все равно хуже той пустоты в душе, что вызывает безжизненный дьявольский взгляд уже ничего не будет. — Скажи, скажи ты хоть что-нибудь, — неистово прокричал Люцифер, лбом уткнувшись в ангельскую грудь. — Скажи, пожалуйста, хватит молчать… Вымученная улыбка победным знаменем заиграла на окровавленном ангельском лице, вызывая в Люцифере столь непривычные чувства растерянности и…страха. — Хотя бы себе признайся, что ты меня хочешь, — хрипло прошептал Дино, встречаясь с беспомощным, бегающим взглядом карминовых глаз. «Я не хочу тебя, придурок. Я не хочу тебя. Я не хочу. Я не. Я…» — Я тебя хочу, — с покорной обречённостью еле слышно проговорил демон, позволяя наконец скопившимся, губительным эмоциям вырваться наружу. — Я. Тебя. Тоже, — отчеканив каждое слово, буквально заставляя их проникнуть через неверящие, защитные барьеры демонического сознания, Дино с необычайной нежностью обхватил дрожащими ладонями мощную шею Люцифера, вынуждая того посмотреть ему в глаза. Несколько секунд напряжённого зрительного контакта, и демон отчаянно припал к полнокровным губам, с завидным рвением сводящим его с ума последние недели. Столь желанный, как воздух необходимый им обоим поцелуй с металлическим привкусом крови был наполнен беспомощной обречённостью, фатальной неизбежностью и бесконечным, всеобъемлющим принятием, неумолимо заполняющим одинокую пустоту их соединённых душ. Хватило лёгкого скольжения обжигающего языка в пылко отвечающий на каждое движение рот, чтобы витающее в воздухе возбуждение всесносящим взрывом прошлось по разгоряченным телам. Быстро расправившись с ненавистными пуговицами на слегка запачканной кровью белой рубашке, Люцифер нетерпеливо откинул на пол ставшую ненужной ткань и прильнул губами к голубой, пульсирующей венке на шее, ласково обводя ее языком и слегка прикусывая. Сдавленные стоны разрезали накалившийся воздух, горячие руки исследовали каждую клеточку желанных тел друг друга, вызывая тысячи микроскопических мурашек, током проходящихся по подрагивающим от соприкосновения с обжигающей, чувствительной кожей подушечкам пальцев. Оставляя влажную дорожку беглых поцелуев от шеи до груди, Люцифер лёгким укусом взял в добровольный плен затвердевший от возбуждения сосок, умелым языком проходясь по ареоле. Втянув воздух сквозь зубы, Дино нетерпеливо прошёлся руками по покрытой испариной спине, остановился на ягодицах, порывисто сжимая их, и властно притянул демона к себе, недвусмысленной выпуклостью потеревшись о налившийся кровью член. Резким движением поменяв расстановку сил, ангел пригвоздил мужчину к стене, вновь впиваясь в пухлые губы, короткими поцелуями, засосами, укусами спускаясь все ниже, а затем, нарочито медленно опустившись на колени, провёл прямую, мурашечную линию горячим языком над краем чёрных брюк. Торопливо расстёгивая плохо поддающийся ремень и стягивая мешающие штаны сразу вместе с бельём, Дино поспешно накрыл ладонью возбужденный член и медленно прошёлся от головки к основанию, пальцами размазывая естественную смазку по всей длине. Звук вытянутой из петли пряжки привёл Люцифера в чувство, и мужчина опустил затуманенный от страсти взгляд вниз, лихорадочно сглатывая подступивший к горлу ком. Представшую перед глазами картину теперь никогда не выбить из его обезумевшей головы услужливо подставленными ртами даже лучших представительниц прекрасного пола, ведь когда потрясающий, крышесносный, идеальный, только для него порочный ангел потянулся влажными губами к головке, слизывая капли нестерпимого желания, а затем вскинул свои блядские, небесно чистые глаза, прожигая дьявольское нутро до основания, Люцифер окончательно и бесповоротно пропал. Потому что это край, конец, чертова финишная прямая — ведь ничего лучше тугого кольца плотно сжатых ангельских губ на его члене и подвижного языка, смело повторяющего узоры вздувшихся вен, придумать в его пресловутой вечности уже невозможно. Уверенными движениями доводя демона до сладостного неистовства, Дино чуть ли не замурчал от удовольствия, почувствовав настойчивую руку, властно запущенную в его растрепанную шевелюру и до сладостных судорог оттягивающую волосы на затылке, еле сдерживая скулящие стоны от того, как болезненно его член упирался в ширинку. Ощутив вполне однозначные приливы, Люцифер нетерпеливо потянул на себя ангела, остервенело впиваясь во влажные, припухшие губы, слизывая с них свой вкус. По пути сжимая все доступные участки потрясающе пахнущей кожи, демон с силой толкнул разомлевшего ангела на кровать, мгновенно нависая сверху, языком проходясь от тяжело вздымающейся груди до шеи, невесомыми касаниями очерчивая острые углы скул. Торопливыми, жадными поцелуями исследуя трепещущее в его руках тело, Люцифер под аккомпанемент чувственных стонов мучительно медленно спускался все ниже и ниже, пока не дошёл до жесткой кромки брюк, требовательно стягивая с мужчины остатки ненужной одежды и высвобождая приветливо дернувшийся член. Не теряя ни секунды драгоценного времени, демон хищно припал губами к головке, горячим языком ласково проводя по чувствительной уздечке. — Блять, — на шумном выдохе сорвалось с влажных ангельских губ. — С каких пор ты материшься, ангел? — нехотя оторвавшись от налитого кровью члена, Люцифер с хитрым прищуром посмотрел на застланные страстной пеленой глаза. Озабоченно уставившись на тонкую, прозрачную ниточку слюны повисшую между влажной головкой и пухлыми губами, Дино, судорожно сглотнув, снова откинулся на прохладные простыни, и хрипло, сбивчиво прошептал, чувствуя плотное кольцо длинных пальцев, уверенно сжимающихся у основания члена. — Заткнись и продолжай…п-пожалуйста. Выводя незамысловатые узоры обжигающим языком, Люцифер послушно насадился глубже, наполовину вбирая в себя внушительных размеров орган, вызывая сладостный вскрик, током прошедшийся по телу. Не отвлекаясь от своего увлекательного занятия, мужчина наощупь отыскал тюбик со смазкой в прикроватной тумбочке, обильно выдавил прозрачный гель себе на пальцы и неспешно поднёс их к тугому входу, медленно надавливая, толкнулся внутрь сначала одним, а вскоре добавляя и второй палец, осторожно растягивая, проходясь по самым чувствительным местам и продолжая неустанно ласкать подрагивающий от наслаждения член распухшими губами. — Я…я больше не могу. Иди сюда, — задыхаясь от сумасводящих ощущений, Дино грубо вцепился в темноволосый загривок, нетерпеливо притягивая демона к себе, и остервенело впился в приоткрытые от удивления губы, горячим языком врываясь во влажную теплоту демонического рта. Не в силах оторваться, ангел привстал на коленях, утягивая Люцифера за собой, нетерпеливо развернулся к мужчине спиной, и, стоя вполоборота, продолжал трясущейся ладонью сжимать его затылок и кусачими поцелуями вгрызаться в манящие губы. Нехотя отстранившись, Люцифер властно надавил на мощные плечи, заставляя мужчину прогнуться и, оставляя влажную, мурашками усыпанную дорожку от шеи по линии позвоночника, языком прошёлся по основанию крыльев, спускаясь ниже, игриво прикусил ягодицу. Ненадолго остановившись, он ненароком залюбовался беззащитным видом своего вечного соперника сейчас открытого перед ним чуть больше, чем полностью. Эта завораживающая картина окончательно выбила остатки кислорода из легких, и, не желая терять больше ни секунды, Люцифер, едва дыша, навис над ангелом, не жалея распределил прохладную смазку по всей длине, и задыхаясь приставил головку к предварительно растянутому входу, мучительно медленно толкаясь внутрь. Горячо. Туго. Идеально. Болезненный вздох сорвался с губ ангела, и ровно в тот же момент, когда настойчивая рука уверенно накрыла его колом стоящий член, мужчина сдавленно проскулил, теряясь во всепоглощающем ощущении полноты. Гладкие стенки плотно сжимались вокруг возбужденного органа, и Люцифер боялся в эту же секунду позорно кончить, кончиться в этом безумном наваждении. Безжалостное давление понемногу ослабилось, и ангел окончательно расслабился, позволяя демону начать томительно медленные движения. Разрушаясь в потрясающих ощущениях, Люцифер постепенно наращивал темп, доходя до бешеной скорости, до побеления сжимал упругие, мускулистые бёдра, неистово насаживая ангела на себя. Сильно. Резко. Жестко. С характерными шлепками стального пресса о мягкие ягодицы. Ведь не секс это вовсе — наказание. За то, что посмел чувства в задеревеневшем дьявольском сердце вызвать. Заставлял себя надеяться, что ему больно, ведь это хоть как-то его демоническое начало оправдавало. А потом словил себя на совершенно губительной мысли. Он хочет, чтобы ему было хорошо. С ним. Только с ним. Опьяняющие звуки протяжных стонов и ритмичных шлепков разгоряченных тел заполнили лишенную живительного кислорода комнату. Бешено вбиваясь в трепещущего под ним ангела, Люцифер торопливо опустился к его плечам, слизывая солёные капли пота, оставляя тысячи беглых поцелуев, и с несвойственной ему нежностью гладил, гладил, гладил, просто не мог заставить себя остановиться, наслаждаясь бархатной мягкостью светлой кожи и перекатыванием накачанных мышц под огрубевшими подушечками, а Дино, сдавленно выстанывая его имя, медленно обернулся через плечо, бросая на демона многозначительный, всепроникающий взгляд, своими блядскими глазами буквально пуская смертоносную пулю ему в лоб. «Умоляю, не смотри на меня так, оставь во мне хоть капельку меня». В те редкие моменты, когда Люцифер допускал в свою воспалённую голову мысль о подобном исходе, он думал, что будет иметь его с закрытыми глазами, судорожно представляя кого-то другого на месте ангела, одноразовым сексом закрыв этот «невыебанный гештальт» между ними, а затем забудет это недоразумение, как страшный сон. Но сейчас…сейчас демон окончательно пропал в пробирающем до костей осознании, что хочет видеть именно его светлые волосы, раскиданные по своей подушке, забыться в головокружительной бездне его глубоких, гипнотизирующих глаз, чувствовать его каждой клеточкой тела, каждым пёрышком, каждой капелькой пота, каждым атомом. С ног до головы пропитаться этим порочным, запретным, самым потрясающим и необходимым запахом их волнующей близости. Просто. Хочет. Быть. С ним. В нем. Всегда. И теперь проклинаемый шепфовский план уже не казался таким абсурдным, ведь мужчина никогда не чувствовал себя более правильно, чем сейчас. — Ты прекрасен, — сбивчиво прошептал демон и склонился к Дино, носом проводя по щетинистой щеке. Настойчивыми толчками вдавливая мужчину в кровать, Люцифер требовательно накрыл его ладонь своей, переплетаясь пальцами, сжимая смятые простыни, и, тяжело дыша, оставлял десятки влажных, чувственных поцелуев на всех местах, до которых способен был дотянуться, продолжая озверело двигаться в нем, доводя до исступления, неистовства, настоящего безумия. Электрические импульсы всесносящим взрывом прошлись по всему телу, и, обильно кончив с глухим стоном, Дино бешено задрожал под демоном, после нескольких быстрых движений присоединившимся к этому чуть ли не наркотическому приходу. Откинувшись на соседнюю подушку, Люцифер, стараясь привести в порядок сбившееся дыхание, совершенно по-идиотски уставился в потолок в полнейшем шоке, не в силах повернуться к мужчине, лежащему рядом, и судорожно прокручивал в голове убийственную мысль, что если то, что только что между ними произошло, можно назвать простым человеческим словом «секс», то что за жалкую, второсортную подделку ему подсовывали все эти долгие годы? Прошло не меньше десяти минут, прежде чем, с трудом утихомирив бешено стучащее сердце и надрывное, к чертям сбитое дыхание, Дино резким движением присел на кровати, собираясь направиться к раскиданной по полу одежде, пока властная рука мягко не обхватила его запястье, останавливая от дальнейших действий. — Останься…пожалуйста, — порывисто прошептал демон, встречаясь с нескрываемым удивлением, легко читаемом в светлых глазах. Необъяснимое, щемящее чувство заполонило чувствительную душу, и, недолго думая, Дино быстро вернулся на кровать, прилёг на бок лицом к демону, поспешно отзеркалившим его позу, и подсунул руку под подушку, задумчиво вглядываясь в сумасводящую глубину блестящих рубиновых глаз. Несколько минут мужчины молча рассматривали друг друга, на двоих разделяя безумный калейдоскоп посекундно сменяющихся эмоций, пока ангел не нарушил блаженную тишину. — Мне жаль, Люцифер, — прошептал Дино, легонько касаясь большим пальцем запекшейся крови на уже зажившей брови. Этим простым жестом ангел старался передать, как ему больно от того, что он невольно стал причиной пережитого сегодня демоном от отца и как хорошо он понимает подобную несправедливость, чуть ли не ежедневно сталкиваясь с идентичными последствиями своих поступков и решений. Сильнее прижавшись к все ещё покоящейся на его лице ладони, мужчина, немного помедлив, тихо проговорил: — Мне нет. Это того стоило. Ты этого стоишь, — Люцифер не хотел видеть его изумлённый взгляд. Не хотел бояться повисшего молчания. Не хотел анализировать сказанное. Не хотел осознавать, что так легко слетевшая с губ фраза — несомненная правда. Хотел лишь смотреть в небесного цвета глаза и хотя бы на мгновение позволить льющемуся из них свету заставить его забыть обо всех противоречиях, терзающих его объятую тьмой душу. — Утром я снова стану собой, ангел, и все вернётся на круги своя, но сейчас…обними меня. Тёплая, сильная рука мгновенно обвила рельефную талию, и Люцифер блаженно прикрыл глаза, не в силах не думать о том, как чертовски страшно, когда пустое, холодное, пробирающее до костей Ничто превращается в не требующее оценочных характеристик Нечто. *Я боюсь близости и ненавижу одиночество. Я жажду вообще ничего не чувствовать. Чем выше я взбираюсь, тем ниже упаду. Мне не утопить своих демонов, они умеют плавать!