Красивая сучка

Столица решил собрать всех в одном баре в Москва-сити, потому что может себе это позволить и потому что кое-что учудил. Для начала уточнение, что так-то он обещал Саше погулять с ним по ночной Москве, потом параллельно обещал побухать с Камалией и в итоге оба этих города обиделись на Мишу и устроили ему подставу, уехав бухать в ночной Питер прямо после собрания по ограничению ковидных мер. Вроде ничего страшного, но Мишу это взбесило. Во-первых, пьяный Питер — это то, что обязан видеть он, а если этот Питер ещё и подкрасил себе глаза обводкой, сделал стрелки и поёт в караоке, то это крышу сносит. Так и хотелось переместиться в северную столицу и прижать этого Александра к стене, страстно целуя в губы, оставляя на шее свои засосы и вдыхая его запах. Но мечты, мечты… А, во-вторых, как он всё это узнал? Камалия скинула ему видео, фото, прямая трансляция, видео-звонок… много чего было, так что информации навалом, а что делать идей нет. Поэтому заглаживаем вину вот такой простой вечеринкой и просим прощение. Сначала у Саши, которой до сих пор дуется. Ну оно и понятно, Казань оттаяла быстро, а он, как «королева драмы» должен повыкаблучиваться. Возвращаемся к истории… в чём заключался план Миши? Помириться с Питером и желательно, чтобы потом их налаживание связей переместилось в горизонтальную плоскость. Однако у Саши были свои планы.

***

Пригласив города на вечеринку, Московский и не знал, что придёт их так много. Хотя в принципе оно и понятно, хоть города и не болеют ковидом в том смысле, в котором все подразумевают, но никто же не знает, что они не являются людьми по своей сути. Так что такая вечеринка была очень кстати. Лишь Сибирский Федеральный округ уехал домой на самолёте (даже не знаю почему), а Великий Новгород и Тверь помахали всем ручкой и ушли обратно в свои города ведь «не по их духу такое веселье». Челябинск, Екатеринбург и Пермь организовали свою компанию и сидели в стороне. Юра учил Костю пить шоты, на что тот старался не грубо, но ответить всё же отказом, что у него плохо получалось. В итоге они втроём культурно напились и смотрели на разгоравшийся скандал между нашей троицей: Камалией, Александром и Михаилом. И если первые два выглядели уже достаточно пьяными, то Миша был образцом трезвости, хотя выпил больше, чем Питер и Казань вместе взятые. Часть городов, увидев нарастающую бурю, даже подсели ближе и заткнулись, только бы не пропустить представление. Перепалка переходила на повышенные тона и сводилась к вопросу: «Какого чёрта вы бухаете вдвоём?». С одной стороны, это довольно нелогично, если учесть, что накосячил в этом, случаем именно задающий вопрос Москва, однако ответы Камалии и Питера «Хотим», «Не ревнуй», «Хватит нас контролировать» и «Тебе жалко?» выбешивали столицу. – Я тебе не ребёнок, чтобы ты мной помыкал. Кончился уже 18 век… – А я тебя старше и умнее, ты ещё не родился, когда я испытывал все невзгоды… А что пережил ты Саша, несчастные 3 века под твоим правлением, наполненные разочарованием? Неужели забыл всё, что я сделал Великая Северная столица Российской империи. Где твоя империя? Москва наступал на Сашу, пылая гневом и разочарованием, просто не понимая уже, что говорит. Александр взмахнул рукой и залепил столице звонкую пощечину, а под стёклами очков блестели слёзы, в которых отражались уже не голубые, а красные, как пережиток СССР, глаза Москвы. – Ты… ты… Александр чуть приподнялся на носках и выдохнул в лицо опешившему Мише, который держался за щёку. – Просто отвратителен мне… Санкт-Петербург развернулся на носках, схватил с кресла лежавшее пальто, шарф, который носил практически везде и убежал из бара вниз на улицу. В помещении застыла гробовая тишина… – Москва, ну ты и идиот конечно… Первым не выдержал Новосибирск, за ним поддакивая Николаю стали кивать и остальные города, перешёптываясь. Некоторые стали собираться, понимая, что сегодняшнюю встречу лучше заканчивать, во всяком случае им. Миша упал в кресло, сразу залпом выпивая половину водки из своей фляги, понимая наконец, что сейчас сказал. Многие города решили подойти и попрощаться с Мишей, некоторые даже открыли рот, чтобы что-то сказать, но Казань их перебила. – Я побью любого, кто обзовёт Мишу… Все тут же закрыли рты и просто быстро ушли. Москва лишь грустно усмехнулся на всю эту ситуацию. – Я бессердечный и ужасный человек… – Ну что ж, поберегись, красивая сучка… Закатывая рукава, проговорила Камалия, плюхаясь рядом с Мишей и не больно тыкая его под ребро, а потом ероша зализанную укладку. – И правда такой красивый, а ещё любимый… зачем ты его обидел? – Это как-то само вышло, я сам не понял, что сказал. – Иди и извинись. Пусть он выговорится, а потом обними его или поцелуй, сам знаешь как там дальше. А я так и быть сегодня одна за баром послежу. Сверкнула глазами в сторону бара, параллельно выталкивая Мишу за дверь. – Давай, давай… ключи от второй квартиры взял, плащ… ага – Спасибо! - Ой иди уже, сочтёмся позже... Выпихала его за дверь и с улыбкой отправилась пить, уверенная, что всё у этих мальчиков будет хорошо.

***

Питер в это время шёл по Красной площади, освещённой фонарями. «А мы хотели с ним тут погулять». Шмыгнув носом, он прошёлся вдоль уже закрытого ЦУМа и вышел на улицу Варварку, рассматривая там небольшую старинную церковь, за которой расстилался современный парк «Зарядье». Такое смешение старого и нового забавило и несколько удручало Сашу. По-царски спокойный и неизменный центр Питера ему нравился гораздо больше, но, чтобы успокоить душу и воспоминания, нахлынувшие вновь, сойдёт и Зарядье. Спустившись вниз, он стал неспеша прогуливаться, вдыхая запах осенних деревьев, отмечая схожесть с прогулкой в Летнем саду. Неожиданно пошёл дождь. «Как кстати»… Все встречавшиеся иногда редкие прохожие тут же разбежались, а значит можно гулять дольше и никто не встретится. Всё же Саша любил дождь, он был частым гостем в северной пальмире и не доставлял неудобства при прогулке. Он медленно прошёлся по всевозможным открытым ночью локациям и вышел на парящий мост, рассматривая ночную Москву, продолжая незаметно для себя сравнивать её с Питером. Всё же этот город был для него чужим, а вот Миша… Вспомнив его, Саша грустно вздохнул. Та ситуация не выбесила его, но оставила осадок. Упоминание свое молодости и неопытности, упоминание своих ошибок и краха всего того, что он любил давалось ему тяжело. Опустившись в воспоминания, он не заметил, как сзади него появилась фигура Москвы. – Снова гуляешь под дождём… Скорее утвердительно сказал Миша, вставая рядом с Сашей и опираясь спиной на перила, смотря назад. Санкт-Петербург сжал пальцы и испуганно передёрнул плечами, однако даже не стал оборачиваться, продолжая разглядывать ночной город. – Снова подкрадываешься со спины В словах содержалась ирония, а повторяющаяся интонация говорила о раздражительности человека, стоящего рядом с ним и не желании его видеть в данный момент. – Так получилось, прости – Прости, прости… да, за концерт, который ты закатил тебя надо… – Что? Высечь? Миша перебил Питер, развернулся и схватив его руки, заставил его посмотреть на себя. – Я был не прав, чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в твоей воле Меня презреньем наказать. Саша улыбнулся, вытирая всё же появившиеся слёзы, но тут его руку перехватил Миша, убирая самостоятельно небольшие слезинки и накрывая своей ладонью его. – Там текст не такой – Плевать… зато под ситуацию подходит – Согласен – Простишь? Минутное молчание даёт право на беспокойство, но вот Романов открывает рот и еле слышно произносит, заглядывая в голубые глаза Москвы, будто в душу, своими серыми, точно небо над его городом, глазами. – Конечно… Питер снова приподнимается, но на этот раз целуя Мишу в нос. Столица заглядывает в такие любимые серые глаза, в которых сейчас бушует шторм из эмоций и улыбается, утягивая свой любимый город в объятия, касаясь друг друга лбами. – Поехали ко мне… А завтра уедем в Питер на все выходные, согласен? – Хорошо, я не против. Миша в восторге, его сердце стучит быстрее от столько быстрого согласия Саши провести с ним все выходные, даже несмотря на прошедшую ситуацию. «Всё в прошлом, остаётся в прошлом… вот и хорошо». Московский притягивает Питер за подбородок в поцелуй, нежно касаясь губами его губ, даря только нежность. «Сегодня я буду нежным» гарантирует он Питеру своими касаниями и Романов верит, даёт себя целовать, сжимать талию, отвечая на поцелуй. Как они добираются до второго дома Москвы рядом с центром никто не помнит. Если это было такси, то скорее всего таксисту придётся пить валерьянку, чтобы забыть эту пару, а если пешком, то простите прохожие… они практически ни на секунду не отрывались от губ друг друга, вкладывая все эмоции, что пережили с момента последнего такого раза. Саша жался к Москве, прогибаясь в пояснице, стараясь прикоснуться к нему сильнее, а Миша переплетал чёрные и растрёпанные волосы, вдыхая запах свежего морского бриза. Они вошли в квартиру и снова принялись целоваться, Питер утянул Москву в одну из гостевых комнат… «Плевать» под утро он перенесёт утомленного Сашу в свою комнату, а сейчас нужна ближайшая из возможных, в которую и увёл его северная столица. Толкнув Мишу в грудь, чтобы тот упал, Саша залез сверху, расстёгивая рубашку на Москве, а тот в нетерпении блуждал руками под чёрной водолазкой Романова. Прорычав что-то непонятное, Миша разорвал рубашку на себе и стянул в один момент верхнюю одежду с Питера, оставляя небольшие засосы на шее, затем принимаясь целовать острые ключицы, прислушиваясь к жарким стонам своего партнёра и заводясь от них. – Сааааа... ша... Немного ниже своего обычного голоса прорычал Миша, переворачиваясь с ним и нависая сверху. – Полежи-ка ровно… обещаю тебе понравиться… Принялся выцеловывать дорожку от одной ключицы к другой, прикусывая в некоторых местах и тут же проводя языком по этому месту, вызывая у Саши тобой мурашек и хриплые выдохи. Романов сжал руками изголовье кровати, прогибаясь в пояснице, прижимаясь всем телом к ласкающему его партнёры, распаляясь ещё больше. – Миш… пожалуйста – Нет… лежи… Продолжил дорожку из поцелуев, спускаясь ниже к выпирающим тазобедренным косточкам, не забыв сосчитать языком рёбра Александра, пронося в голове мысль, что тот похудел и отгоняя её, возвращаясь к стонущему под собой Романову, кусающему иногда себе губы. Миша начал медленно стягивать с нижнего штаны, вместе с боксёрами, сразу вклинивая колено, между тут же сведёнными ногами. – Не закрывайся, солнце… – А ты прекрати меня мучать… Язвительно ответил Питер и тут же охнул, падая обратно на подушки, когда его плоть накрыла ладонь Москвы, сжимая у основания. – Стони громче, здесь хорошая звукоизоляции, тебе ли не знать… Усмехнулся и принялся шарить по ящикам, находя тюбик смазки и презервативы. «Предусмотрительный какой» Закатил глаза Саша, расслабляясь, так как последний их секс был более двух недель назад. Миша вылил часть смазки себе на руки, разогревая, а вторую часть на задний проход Саши, начиная медленно входить одним пальцев, вызывая судорожный выдох у партнёра. – Тише… тише… ты же помнишь, что надо расслабиться? Саша судорожно кивнул, откидываясь на подушки и сжимая простынь руками, кусая губы. Он понимал, что потом будет хорошо, но сейчас было больно и он старался, мечтая, чтобы это уже прекратилось. Через пару секунд златоглавая столица начал двигать пальцем, срывая с губ своего партнёра всё более громкие и страстные стоны наслаждения. Неожиданный второй палец причинил Романову боль и тот снова жалобно вскрикнул, а на глазах появились слезы. – Тише… пожалуйста Миша нагнулся, снова начиная покрывать тело Питера невесомыми поцелуями и горячими укусами, который сразу зализывал отвлекая, параллельно вводя третий палец и продолжая растягивать, дожидаясь, когда Саша сам станет насаживаться и требовательно стонать, прося большего. Как только это произошло, Москва сразу же вытащил три пальца и открыв зубами презерватив, раскатал его по своему вставшему уже давно члену, начиная медленно входить, сжав зубы от узости. – Какой ты… горячий и… узкий... Миша улыбнулся, вжимая Сашу в кровать своим тело, а тот лишь простонал от столь приятного давления, обнимая Мишу за шею и выдыхая на ухо – Двигайся, пожалуйста... мгм – Тц… даже в постели вежливый Начал медленно двигать бёдрами, постепенно ускоряясь и тоже срываясь на порыкивания и стоны, вторя уже не сдерживающемуся Саше, который всегда в постели был излишне эмоционален, что умиляло Москву. Правильный и вежливый в жизни, но такой эмоциональный в постели… прямо сейчас под ним стонала та часть Романова, которая заслуживала отдельного описания и картины. Растрёпанный, с опухшими от поцелуя губами с которых доносились сладкие стоны, глаза, в которых бушевал шторм, а в уголках скопились блестящие слезинки и гибкое тело, покрытое его отметинами, принимающее в себя член Михаила, и прогибающееся как змея на каждый толчок. От такой картины ведёт любого, особенно Москву, который может видеть такого Александра единолично. Они оба кончают одновременно. Саша пачкает себя и Мишу, который быстро выходит, снимает презерватив и бросает на пол, затем падая рядом со своим любимым и переплетая пальцы рук. – Это было красиво… Миша смеётся, и как же ему идёт этот смех. Он заставляет Питер любоваться им и краснеть потом, когда тот замечает, отводя глаза, язвительно отвечая. – Ой, заткнись... – Надо будет Камалии ещё выпить купить. Саша вскидывает бровь. – А она знает – Она это и посоветовала, ещё меня красивой сучкой назвала Московский и ухом не ведёт на немного ревностную реплику и взгляд Саши, который потом выдыхает и всё же улыбается – Сучка так сучка, но моя… Не ожидавший такой реплики Миша ещё немного находится в ступоре, а потом хмыкает и снова нависает над Питером, который только приподнимается на локтях с вызовом смотря в глаза. – Культурный Петербург, говоришь?... Ладно, твоя… Москва накрывает губы Питера опьяняющим поцелуем, проталкивая язык и сплетая его с языком Романова, который судорожно вдыхает и с удовольствие отвечает, снова прогибаясь под умелыми руками Московского. Кажется эта ночь точно не будет скучной.