Твои синие глаза – чудеса...

      В последнее время Зонтик частенько сидел в нише подоконника в зале, по несколько часов задумчиво вглядываясь в каждый пожухший листик, плавно оседающий на землю. Все уже привыкли к этому и почти никто не обращал внимания на занятие мальчишки. Никто, кроме Ромео, для которого уносить заснувшего валета в комнату и мимолетно целовать его в лоб перед тем как выйти стало практически традицией. Каждый божий вечер король наблюдал за Зонтом, запоминая его привычки и тому подобное.       Если бы кто-то спросил у Ромео, когда тот понял, что влюбился по настоящему, парень бы не ответил, потому что не знал ответа. Просто в какой-то момент черв поймал себя на том, что, рассматривая фотографии в альбоме, заглядывается на снимок младшего трефа, большим пальцем поглаживая распечатанные волосы, милые щечки и вспоминая всякие прикольные мелочи с его участием. Вот Зонтик готовит что-то вкусное, рядом же вьётся Феликс, выпрашивая у друга что-то попробовать. А вот Зонт со счастливым писком вылетает из кабинета Куромаку, ведь тот пообещал купить ему хомячка. Если Куро даёт обещание, то обязательно выполняет его. И ещё огромная куча всего. Но особое место в душе розововолосого поэта занимали глаза шестого. Они были большими, почти в пол-лица, и бездонно-синими с небрежной россыпью цвета морской пены у зрачков и по краю радужки. В общем, в этих глазах были почти все оттенки синего и голубого. Король заметил это, когда играл с застенчивым валетом в гляделки по заданию Феликса. Романтик тогда с успехом подавил желание приблизиться к лицу младшего и накрыть его губы своими, сминая их и бессловесно прося большего. Странно, да? Обычно Ромка первым подходил знакомиться и соблазнял наивных и не очень девушек, а тут нерешительно, почти робко поглядывал на самого стеснительного клона в их семье. Казалось бы, подкарауль тот момент, когда он будет один и скажи, что любишь, но на деле это намного сложнее… Зонт не был похож на девчонок, о чем и размышлял король, наблюдая за тем как мальчишка чистит противень после печенья, стоя у раковины в домашней одежде и цветастом фартуке, который симпатично подчеркивал талию шестого и мило, почти трогательно сочетался с голубым хвостиком. Тихое воздыхание так и продолжалось бы, если б не случайность, ставшая поворотной… Одним вечером шел дождь и червовый как обычно взял валета вместе с сине-зеленым пледом на руки, уже поднимаясь наверх, когда веки с голубенькими ресницами дрогнули и Зонтя тихонько произнес: — Ромео… — М? — А чего ты.? — Ты опять засиделся и уснул сидя. Это вредно для осанки, — слегка усмехнулся король и аккуратно открыл дверь, стараясь не уронить свое солнце. Через минуту младший уже был в кровати, а старший собирался уйти, но вдруг как громыхнуло! Зонтик сдавленно пискнул от страха и нырнул под одеяло, а Ромка вздрогнул, только скорее от неожиданности. И тут раздался шепот, едва слышный из-за громкого перестука капель: — Посиди со мной, пожалуйста… — Боишься? — непонятно зачем спросил парень, хотя знал ответ. Услышав подтверждающе-смущенное «Угу…», он сел на край постели и, когда Зонтик вылез из «укрытия», нежно погладил мальчишку по волосам. Правитель Зонтопии почувствовал теплую руку на голове и неосознанно подвинулся к ее хозяину, на что сидящий ухмыльнулся, едва удержавшись от сочувственно-умиленного «о-о-оу» и еще сильнее растрепав аккуратную прическу. Зонтя еще больше смутился. — Я… П-прости, Ромео, просто в такой дождь я… мы с Феликсом сидим… — Значит, я сегодня вместо него, — улыбнулся червовый. — Да и я давно хотел поговорить с тобой, но как-то не получалось… — Мне тоже надо тебе кое-что сказать… — покраснел Зонтик, но в темноте не было видно его пунцовых щёчек. — Оу, тогда… — Нет, ты первый! — Ам, ладно?.. — удивился старший, после чего сделал глубокий нервный вдох и начал. — Зонтик, мы давно знаем друг друга и живем под одной крышей… — С-стой… — перебил мальчишка и сел. — Это же не?.. — Не перебивай, пожалуйста, — еще более нервно выдохнул Ромка. Его сердце то едва не останавливалось, то ускоряло ритм биения почти втрое, не давая червовому нормально говорить, ладони вспотели и капли крупным градом скатывались с них на простыню и одеяло. Тут в голову старшего пришли слова, которые он тут же выдал, ни о чем не задумываясь. — Зонтик, ты, скорей всего, этого не знаешь, ведь ты такое не читаешь, но когда-то давно были ведьмы. Они занимались магией, варили разные зелья и могли околдовывать людей. Так вот, ты, наверно, тоже из ведьм, только ты парень… — Я не понимаю… — Ты… как ведьма… околдовал меня… Околдовал своей красотой, своим простым отношением ко всему… Своими глазами, с которыми по цвету не сравниться ни одно море, ни один василек… — все, Ромео начал нести откровенный бред, из которого валет понял, что червовый король уже довольно немало времени влюблен в него. Младший с космическим смущением подсел ближе и приложил пальчик к губам Ромки, прося помолчать. Правитель Вероны замолк, посмотрел на младшего трефа и поцеловал его палец. Мальчишка отдернул руку и ошарашено глянул на собеседника. Вдруг снова раздался оглушительный рокот грома и Зонт вздрогнул, после чего оказался в объятиях розововолосого, когда тот зашептал: — Единственное, то меня сейчас гложет это… — Ром, я тоже… я тоже люблю тебя, — так же прошептал правитель Зонтопии и мгновенно был еще крепче стиснут руками червового. — Спасибо, спасибо, спасибо… Ты… Ты осчастливил меня на всю жизнь, сладкий… — … — … Зонтик дал Ромео лечь рядом и довольно скоро шестой уже ровно сопел седьмому в ключицу. Наверно, еще никогда в жизни они оба не были так счастливы...