Подарок

Англия, замок Кенилворт.

— Спасибо, Элис. Можешь идти, — коротко кивнул Алисе Джон, когда она поставила перед ним графин с вином. Молча присев в реверансе, Алиса вышла из его покоев. Элис. Так, по английски называл ее хозяин и господин. Нельзя сказать, что ей это не нравилось. Да и сам монсеньор Бедфорд был весьма привлекательным молодым мужчиной — высоким, сильным, с великоватым носом, но большими и выразительными серыми глазами. А еще голос, такой низкий и… чарующий? Вовсе нет, что за странные мысли о внешности и голосе англичанина, врага, державшего ее в заточении? Хотя, и во вполне приемлемых условиях. Алиса должна была признаться, что ей не на что жаловаться. Во всяком случае, пока, ее господин не проявлял ни злости, ни жестокости в отношении своей бесправной французской служанки, да и не загружал тяжелой работой. Она вспомнила, как впервые увидела герцога Бедфорда. Тогда она высказала все, что думает об англичанах — своих смертельных врагах, заявила, что никогда не уступит ему своей чести, предпочитая позору смерть. Но, ни гневного ответа, ни наказания не последовало. Ее новый хозяин лишь рассмеялся в ответ. «Ты говоришь так, будто я готов наброситься на тебя прямо здесь, но увы, у меня есть дела поважнее близости с французской пленницей-простолюдинкой.» — ответил ей герцог. Растерявшись от подобных слов, Алиса покраснела и опустила глаза. Что ж, если герцог не желал применять насилие, то Господь хранит ее. Живя у герцога Бедфорда, она ни в чем не нуждалась, была сыта, прилично одета, в ее комнате топился камин и это спасало от сырости и холода. Английский климат значительно уступал французскому, так как здесь, на острове потоками лились проливные дожди, стоял туман, а на Рождество белыми хлопьями повалил снег. Алиса задумалась о том, что нынче делают ее родители и братик с сестрами. Как встретят праздник? Есть ли у них хотя бы хлеб, или война своей жестокой рукой окончательно разорила ее семью, как и многие семьи во Французском королевстве. Увы, этого ей уже никогда не узнать. Говорят, среди множества пленников, привезенных из Англии есть и весьма знатные. Например, принц крови, племянник короля — герцог Карл Орлеанский. Если уж судьба не была благосклонной к члену королевской семьи, то что говорить о простолюдинах? Но за герцога Орлеанского вскоре обязательно заплатят выкуп, Алиса же не могла и надеяться на подобный исход. Даже если бы отец имел средства, то вряд ли стал бы выкупать свою старшую дочь. Он всегда желал иметь сына, а мальчик в их семье родился только один, ее младший братик Жиль, последний ребенок, остальные — девочки, три младших сестры Алисы. Что же с ними будет? Живы ли они? Мысли о матушке, Жиле и сестрах не давали ей покоя. Сидя у камина, Алиса обхватила голову руками и прикрыла глаза. Погруженная в свои горестные мысли, она не заметила, как кто-то приоткрыл дверь и подошел к ней. Подняв глаза, Алиса увидела того, кого совсем не ожидала увидеть в этот час — своего хозяина, Джона Ланкастера, герцога Бедфорда. И как, при своей силе и мощи, он умудряется ступать так неслышно, будто тигр, крадущийся за добычей. — Что случилось, Элис? — мягко спросил Джон. — Элис, милая, ты снова плачешь? — не дождавшись ответа, Джон осторожно приподнял лицо Алисы за подбородок, — Мне показалось, что и вчера твои глаза были заплаканны. Что тревожит тебя, скажи мне. — Монсеньор… простите меня… — Алиса вытерла невольно хлынувшие из глаз слезы, — Я не хотела плакать. — Садись, Элис. Давай поговорим, — Джон придвинул стоявший неподалеку от камина стул и указал Алисе на него, — Садись. Расскажи, не бойся меня. Разве ж ты не убедилась, что я вовсе не опасен? — добродушно усмехнулся Джон. — Я убедилась… то есть… — смутившись, она не знала, что сказать в ответ. — Говори смело, — подбодрил ее Джон. — Я боюсь за матушку, сестру и братика, — призналась Алиса, — Я не знаю, как они там? Живы ли? — Тебе не о чем беспокоиться, милая. Твоя семья не будет нуждаться. Обещаю, что позабочусь об этом, — тепло улыбнулся Джон. — О, монсеньор! Благодарю Вас, Вы так добры! — Алиса не знала, как справится со своими чувствами, ей казалось, что с души упал огромный, тяжелый камень. Господин герцог позаботится о ее семье, он непременно сдержит слово. Отчего-то, Алиса была абсолютно уверена в этом. А быть может, ей просто хотелось в это верить. Привстав со стула она упала на колени и губами коснулась руки Джона. — Ну, ну, встань, Элис. Садись, — Приподняв Алису за плечи, он посадил ее на стул, явно собираясь продолжить разговор, — Я видел, что тебе грустно и хотел узнать, что происходит в твоей душе. Хотя, я и сам догадался отчего ты грустишь, но желал, чтобы ты мне в этом призналась. — Вам интересны страдания Вашей служанки, монсеньор? — слабо улыбнулась Алиса сквозь слезы. Она вдруг почувствовала, что этот разговор с господином герцогом ей приятен и вовсе не хотела, чтобы он уходил… — Почему нет? Ведь ты стала моей служанкой против воли, да и я, признаться, не ожидал подобного подарка от Ричарда, но… — задумался Джон, — мне почему-то кажется, что наша с тобою встреча не случайна. — Я рада, что Вы мой господин, — неожиданно для себя ответила Алиса. Но она и впрямь была этому рада. Ведь ее участь могла быть намного страшнее, нежели стать служанкой брата короля. Наверняка, многие пленницы-простолюдинки не могли и мечтать о подобной чести. — А у тебя есть отец, Элис? — Джон чуть сузил свои большие серые глаза, — Ты упомянула о матери, сестрах и брате, но не об отце. — Есть, монсеньор. Но… просто отец… он, — Алиса не знала как объяснить господину, что у них никогда не было особой близости с отцом. Что она никогда не чувствовала его любви. — Отец не очень — то привязан к тебе, верно? — грустно усмехнулся Джон. — Верно, монсеньор. — В этом мы похожи. Отец тоже не был особо ко мне привязан. — Правда? — глаза Алисы расширились от удивления, — Но Вы же сын короля! — Она искренне считала, что в знатных, а тем более королевских семьях все должно быть совсем по другому. — А ты думала в наших семьях все обожают друг друга? — рассмеялся Джон, — нет, sweetheart, это далеко не так. Да, я — сын короля, но я — третий сын. Не наследник, и не самый младший. Нашего младшего брата Хамфри отец обожал, его-то он не посылал в четырнадцатилетнем возрасте на границу с Шотландией. Представь себе, Элис, там еще холоднее, чем здесь. — Зачем же Ваш отец Вас туда послал? — не скрывала своего интереса Алиса. — Это называется назначение, и это огромная честь — жить в полуразвалившихся замках на холодной, продуваемой всеми ветрами земле Шотландской марки. Во всяком случае, так полагал наш отец. — О боже, монсеньор… — Алиса вновь не смогла скрыть своего удивления. Она даже не подозревала, что жизнь знатных господ может быть не такой уж и легкой. — А брата Хамфри, ты кстати, скоро увидишь, он завтра будет здесь. Наверняка он понравится тебе. Наш Хамфри — красавчик. Но, кажется, я слишком долго говорил, ты устала и хочешь спать. Отдохни, милая, — подойдя к Алисе, Джон пристально взглянул ей в глаза. — Я не устала, монсеньор. Я… — Алиса хотела сказать, что готова слушать его и дальше, что ей интересно, все что он говорит, но слова предательски застряли в горле. Она была смущена внимательным взглядом его серых глаз и… взволнована? — Спокойной ночи, Элис. Пусть Господь хранит твой сон, — нежно погладив ее по щеке, Джон вышел из комнаты. — Спокойной ночи, монсеньор, — чуть слышно ответив, Алиса дотронулась до своей щеки, которая хранила тепло руки ее господина. — Поверить не могу, что я здесь. Мы снова все вместе. Кстати, а что это за девица, которая прислуживала за ужином? Она кажется француженка? Весьма прелестна, надо сказать. — Так и есть, она — француженка, Хамфри. Она оказалась здесь не по своей воле, — ответил Джон своему младшему брату — Хамфри Ланкастерскому, герцогу Глостеру. Молодой человек двадцати четырех лет от роду был очень привлекателен — тонкие черты лица, большие миндалевидные глаза, изящная фигура. Когда приветливая улыбка озаряла его лицо, на щеках появлялись ямочки, а в глубине его глаз плясали искорки озорства и лукавства. Несмотря на кажущуюся беспечность, младший из братьев Ланкастеров так же, как и они, уже успел отличиться в бою — участвовал в битве при Азенкуре и даже был ранен. Нынче же он собирался провести Рождество со своими братьями в замке, где прошло их детство. Но детство осталось позади, и этим праздником Хамфри желал насладиться в полной мере, и вовсе не по детски. Он страстно любил пиры, охоту, музыку, умел галантно ухаживать за дамами. Увы, в Кенилворте в это раз ухаживать было особо не за кем, да и возможно ли было повеселиться на славу при старших братьях? Хэл и Томас думали лишь о сражениях и победах, а Джон был озабочен делами государства, да еще тем, чтобы стать для своего царственного брата незаменимым. Правда, за ужином Хамфри показалось, что у него все-таки есть надежда на приятное времяпрепровождение. Он приметил одну очень красивую служанку, подносившую вино. Девушка была юна и прелестна — темноволосая, с бархатными карими глазами в обрамлении длинных черных ресниц. К тому же, даже ухаживать за ней не было надобности. Ведь она всего лишь служанка, и будет рада доставить удовольствие брату короля. — Не по своей воле? — переспросил Хамфри. — И не по моей, — улыбнулся в ответ Джон, — Элис — это подарок. Ричард купил ее и подарил мне. — Ричард подарил тебе француженку? — рассмеялся Хамфри, — Но почему тебе, Джонни? Лучше бы он подарил ее мне! Ну, и как она тебе? Хороша? — Да — хорошая девушка, я доволен ее службой, трудолюбивая, аккуратная, — спокойно ответил Джон. — Трудолюбивая и аккуратная! — Хамфри засмеялся еще громче. — Я не вижу, что в этом может быть смешного, ты кажется слишком много выпил, братец. Не пора ли тебе в постель? — нахмурившись, Джон взглянул на брата. — Мне совсем в не хочется в постель. Одному не хочется, у тебя — то есть с кем приятно провести время. Я спрашивал, какова она в постели, страстная, горячая, как все француженки? — Я должен огорчить тебя, братец. Дело в том, что я не знаю, какова она в постели. Более того, я понятия не имею, каковы француженки в постели. Думаю, тебе об этом известно лучше меня, — с усмешкой ответил Джон. — Так ты еще не… — удивленно приподнял брови Хамфри, — Ричард определенно ошибся, подарив эту девчонку тебе, а не мне. Уж я бы воспользовался подарком в полной мере. — Я в этом нисколько не сомневаюсь. — А ты же теперь и сам французский герцог. Хэл пожаловал тебе титул и герцогство Алансонское. Хотя, при Азенкуре сражался я, и между прочим, был ранен, — улыбка сошла с красивого лица Хамфри, а взгляд стал жестким, стальным. — Что мне с того? Я не собираюсь там жить. К тому же там живут дочь и внук нашей мачехи, — недовольно ответил Джон, заметив взгляд брата. — Я бы прихватил себе эту вдовушку… Если она похожа на леди Джоанну, то значит весьма хороша! — Да ты бы кажется всех прихватил, дай тебе волю, — отмахнулся Джон. — Но мальчонка… Он — то мне не нужен. И вообще он там явно лишний, — задумался Хамфри. — Не говори так о мальчике. Он ни в чем не виноват, его отец храбро сражался и погиб в бою. И он навсегда останется герцогом Алансонским, кто бы ни владел его герцогством, — Джон и сам не ожидал от себя подобного возмущения, когда Хамфри упомянул маленького наследника герцога Алансонского, погибшего при Азенкуре. Хотя, казалось бы, какое ему дело до этого ребенка, которого он никогда в жизни, скорее всего, даже не увидит, — Уже поздно, Хамфри. Ты как хочешь, а я иду спать. — Спокойной ночи, братец, — с притворной улыбкой ответил Хамфри, но сам он вовсе не собирался спать этой ночью. Раз уж он решил приятно провести время, то сделает это.