Шинсо, ты убегаешь от меня?

      Шинсо глубоко дышал и внутренне кричал. Он чувствовал, как всё лицо начинает гореть ярким пламенем. Воздух с трудом проходил. Пустой коридор выдавал его тяжёлое дыхание с головой. Но всё внимание занимали виридиановые глаза напротив, манящие и горящие зелёным пламенем.       — Шинсо, ты убегаешь от меня? — ласковый, слегка дразнящий, голос. Глубокие тона и потрясающий тембр будоражат что-то внутри. И тут чужая рука поднимается к подбородку. Указательный палец проводит по скуле, а большой с небольшим давлением проходится по нижней губе, заставляя неосознанно приоткрыть рот. Хитоши с паникой осознаёт, что его окончательно прижали к стене, а раз он видит чужие глаза практически напротив, то его колени ужасно подкосились, тогда, как чужое успешно вклинилось между ними.       — Н-нет, — вышло хрипло, но гораздо увереннее, чем ощущалось. Он очень скучал по временам, когда у Изуку оставался хоть какой-то стыд, и это исчадие хотя бы краснело, когда зажимало его во всех пустых помещениях. Хитоши совсем не понимал, как обычно сверх эмоциональный, трогательный, невинный и героически наивный Мидория становился настолько сексуальным, доминатным и манящим за пару мгновений. И самое ужасное это то, что Шинсо практически единственный в Юэй, кто испытывает это с завидной регулярностью, особенно после того, как он наконец-то перешёл в А класс на втором году. Наверное, ещё хуже стало, когда на третьем курсе Незу взял Мидорию в личные ученики, что также дало ему знание о всех видеокамерах и записей с них. И о закутках по типу того, где его сейчас зажали.       — Да? Тогда, думаю, ты не против, — чужая правая рука двинулась с его лица дальше и опустилась на затылок, аккуратно схватив за волосы. Другая рука опустилась вниз и подхватила его под бедро, ибо он продолжал сползать. Такое проявление силы ударило по мозгам, проникая глубоко в нутро. Шинсо знает, что Изуку способен его нести и даже не взмокнуть, что не совсем справедливо, особенно с учётом того, что сам Хитоши с трудом поднимал Мидорию, чей вес состоял лишь из стальных мышц.       Но возвращаясь к ситуации, Шинсо обнял своего парня в качестве ответа, не доверяя вновь своему голосу. И в следующую секунду его бережно прижали к стене, целуя. Рука на затылке сжала волосы сильнее, контролируя наклон головы, а на другую руку приходился почти весь вес Хитоши. Чужой язык напирал, зубы кусали его горящие губы. Парень чувствовал, как он сам начинал дрожать. В какой-то момент его резко подкинули и обратно прижали к стене, но выше, чем было раньше. Шинсо обвил Изуку ногами, когда тот держал его по сути одной рукой. Мидория запрокинул чужую голову, чтобы открыть шею с выпирающим кадыком. Он не мог позволить себе кусаться сейчас до каких-то следов, но ничего не сделать было бы абсолютным грехом. Он ощущал, как дёргалось адамово яблоко при попытках сглотнуть слюну, которой Хитоши захлёбывался ещё от первых поцелуев.       Мокрый след прошёлся от мочки и места за ухом до острых выступов ключиц. Самому парню пришлось зажать себе рот, чтобы не издавать лишних звуков. Честно, он никогда не знал, что он настолько чувствительный, но Изуку смог открыть ему то, насколько сильно у него может надламываться голос. Влажная и раздражённая кожа становилась сплошной эрогенной зоной, вызывая дрожь любым ветерком.       И пока Шинсо концентрировался на шее, его резко ударило током от наглой руки на его стояке. В какой-то момент его парень смог расстегнуть ему брюки и вытащить вставший член. Чужие пальцы дразнили лёгкими прикосновениями, смешивая их с полноценными движениями. С нужным сжатием вокруг ствола мозолистыми пальцами, которые, казалось, могли полностью обхватить всю длину. Тихие всхлипы и стоны прорывались через ладонь Хитоши. Крупная дрожь сотрясала всё тело.       Прижатый парень терялся в ощущениях, задыхаясь. Его сознание терялось в тумане. Мидория оттянул чужую расстёгнутую сверху рубашку, приникнув дальше к ключицам, решив, что после Хитоши спокойно походит полностью застёгнутый. Засос начал наливаться алым цветом, а Изуку убрал руку со стояка, подхватив обеими руками задницу Шинсо.       — Тише, сладкий, — влажный шёпот прямо у уха заставлял сосредоточиться на себе. Что было сложно из-за дико колотящегося сердца и шума крови в ушах. — Давай, отпусти свою ручку, я знаю, что ты сможешь быть тихим и сам, Тоши.       Причуда контроля разума была у Хитоши, но сам парень готов был поставить все свои деньги, что у Изуку тоже что-то было с этими его речами и мягким гипнотическим голосом. Потому что его руки опустились на чужие широкие плечи в тот же момент. А судорожные вздохи стали слышны ещё громче. Шинсо ощущал себя полным беспорядком. Ему хотелось кончить. Или пойти и нормально потрахаться. Да что угодно, чтобы удовлетворить кричащие чувства.       — А теперь, сладкий, отвечай мне словами, хорошо? — Хитоши кивнул, но понял ошибку, когда чужой ноготь прошёлся по головке члена, вызывая судорожный всхлип, который был в разы громче предыдущих, без препятствия в виде руки.       — Я-я, д-да, — его шёпот казался невероятно громким и обрывистым. Сформулировать предложение длиннее двух слов было действительно сложно.       — Ты такой понятливый и послушный мальчик. Сможешь сам постоять у стены, Тоши? — похвала врезалась в расплавленное сознание, прорезая его насквозь. Шинсо обхватил чужую талию ещё крепче, прижимаясь к более собранному парню.       — Н-нет, — это было слишком плачуще, но Хитоши это уже не заботило.       — Хорошо, милый, я понял тебя, но готов отплатить позже?       — Да! — это было слегка громко и совмещалось с судорожными кивками.       Его аккуратно начали опускать, сажая у стены. Шинсо облокотился на холодную ровную стену с раздвинутыми ногами, между которыми расположился Мидория. Фиолетововолосый не успел толком понять, что происходит, как Изуку заглотил почти до основания. Зелёные кудри стали раскачиваться в соответствии с быстрым темпом, который взял парень. Хитоши не знал, куда девать ему руки. Не знал, действует ли прошлый указ. Через пару секунд он запустил свои пальцы в чужие пряди, стараясь несильно сжимать. Он почти прокусил себе нижнюю губу, чтобы не издавать ещё более громкие звуки. Глаза закатывались, а ноги подтягивались к телу.       — Изуку, Изу, Изуку, — имя быстро и повторно срывалось в предупреждении, что он у края. Других слов для этого просто не было, в голове крутилось лишь имя его парня, который довёл его до такого.       Оргазм накатил на него волной, погружая в себя на блаженное бесконечное мгновение. Конечности налились свинцом. Мидория проглотил всё, а когда Шинсо обрёл больше чёткости, тот уже приводил его в порядок. Сам веснушчатый парень всё ещё был возбуждённым и румяным. Шероховатые пальцы аккуратно провели по его тёмным кругам под глазами, стирая небольшую влажность из-за слезившихся глаз.       — Хитоши, ты поможешь мне? — сказал Изуку, прижимаясь и кладя чужую руку себе на стояк.       Шинсо готов был поклясться, что его лицо стало ещё более красным, если это физически было возможно.