Опять кошмар?

      Сердце колотилось, как бешеное, а одышку Сергей, повинуясь воле чудовища, жившего в его разуме, скрывал от Олега из последних сил. О, по мнению Птицы, Олег не должен видеть слабости Сергея! Вероятно, именно поэтому он не мог стряхнуть оковы злобного создания каждый раз, когда Олег оказывался рядом, и превращался из милого парня Серёжи в какого-то демона во плоти. Может, Птица просто ревнует? И не было ли между ними чего-то, чего Сергей не помнит?..       Ночь. Он только что проснулся от кошмара и обнаружил Олега сидящим в кресле у кровати. Спокойный, надёжный, верный Олег, который теперь не осмелится укутать его одеялом, даже понимая, что Сергей мечется в бреду и ему нужно тепло и поддержка. Спасибо Птице. Вот же дрянь, хочет лишить его самого дорогого!       Сергей откинулся на подушку, едва сдержав стон отчаяния. Он сам себе не доверяет, а Олег ведь осторожный, он не доверяет ему тем более.       — Наденешь другую футболку? — голос Волкова такой спокойный, будто они до сих пор в порядке. Будто Сергей до сих пор в порядке.       Олег уже стоит у его шикарной кровати и протягивает чистую футболку, только что из шкафа, взамен насквозь мокрой от пота, что на нём сейчас. Сергей как раз навёл в шкафу порядок, пока Птица его не донимал, Олегу не пришлось прилагать усилий — одежда лежала идеально, даже по цветам.       Сергей сел, поправил волосы — они тоже у корней были влажными, так неприятно — и стащил промокшую футболку, отбросил её в сторону. Попытался благодарно улыбнуться, когда брал чистую из рук Олега, но Птица внаглую тянул уголки его губ вниз.       — Откуда шрамы? — Олег поинтересовался без преувеличенной осторожности, но тоном, которым обычно ведут small talk.       Птица вцепился в Сергея изо всех сил, его когти едва не заставили его задохнуться от боли, но выдать гневную тираду Сергей ему не позволил. В итоге он лишь процедил гневное «Гром», боясь разжать зубы, чтобы Птица не мог закричать его голосом.       — Ничего, как-нибудь заживут. До свадьбы точно, — Олег улыбнулся ему и посмотрел так, словно чего-то ожидал в ответ.       — Так скоро однополые браки в России не разрешат! — рявкнул Птица прежде, чем Сергей успел его остановить.       Олег вздохнул и бесстрашно потянулся за спину Сергея — взбить подушки. Мучительный стыд затопил щеки Разумовского жаром — как же он допустил очередную грубость? Ладно, это всё совсем не то.       — Дай мне таблетки, пожалуйста, — попросил он, укладываясь. — В белом пузырьке снотворное. И валерьянку тоже дай, запах приятный, успокаивает.       — А свет выключить? — спросил Олег, подавая пузырьки.       Сергей помотал головой. В темноте кошмары оживают. Нет, он будет спать при свете. Олег вздохнул.       Таблетки он проглотил, как всегда, не запивая. Наверное, самовнушение работало лучше, чем снотворное — голова на мягкой подушке стала тяжёлой практически сразу, глаза закрылись сами собой. Впереди был остаток ночи, и его Сергей собирался провести, забывшись во сне. Оставалась слабая надежда, что сновидения обойдут его стороной.       Надёжные руки Олега укрыли его, подоткнули одеяло. Птица на мгновение распушил перья, но потом тоже улёгся. Ночь. Пора спать.              Балор не находил себе места — буквально! — от скуки. Горячие итальянцы внутри оказались какими-то слишком банальными, кроме того, они думали одними жестами и восклицаниями (Ma perchè?! Vaffanculo, stronzo! Già! Magari!) — ну как можно их пугать? В памяти одного итальянца он нашел эпизод, когда горничная, обнаружив привидение в местном отеле, не растерялась и всосала то пылесосом.       Ночному кошмару не пристало чего-то бояться, но Балор боялся — вдруг, эти сумасшедшие найдут и на него управу? Тем более что бо́льшую часть суток он прятался в голове у кота, а кот — животное уязвимое.       В данный конкретный момент кот унюхал что-то вкусное. Балор надеялся, что это была не сочная теплая мышь, как прошлой ночью — фу, вспоминать противно!       А, ну да. Пицца, что же ещё? Окно второго этажа в огромном дворце чуть приоткрыто, свет горит (правда, приглушённый) — кому там в голову пришло лопать пиццу среди ночи? Ну ладно, в конце концов ему это только на руку (или на лапу). Правда, придется взбираться по трубе и карнизам.       Комната оказалась просторной и очень уютной — дорогие обои, мягкие ковры, способные заглушить любые шаги, камин с тлеющими углями... В роскошном кресле дремлет симпатичный брюнет, не внушающий доверия — такого поди напугай! Вдруг, у него тоже какой-нибудь пылесос для демонов найдётся? Так, обойдем-ка его подальше. Большая кровать, на которой иная компания могла прекрасно разгуляться, приютила лишь одного человека, да какого! Молодой нежный мальчик с шикарными рыжими волосами! Балор облизнулся в предвкушении. Что ж, он отпустит кота ненадолго, пусть доест за мальчишкой пиццу на прикроватном столике. А Балор поживится тем, что у мальчика в мыслях. И Балор нырнул в его разум.       Сережа Разумовский!.. В его сознании стояла редкостная тишина и пахло хорошим черным чаем. Ещё — Балор старательно принюхался — сигаретами, хотя Разумовский не курил (какой душка, наверняка, его легко испугать!).       В сознании парня огнём горело «Волче». Ах, так вот кто сидит в кресле и охраняет покой Сергея. Волче, что бы это ни значило. Запах сигарет, кстати, въелся в память Сергея именно благодаря ему. Имя пульсировало каким-то горячим чувством — любовь, что ли? Балор картинно закатил глаза и побрёл дальше.       Разум Сергея потрясал воображение — здесь было столько всего! Полки с историей, ряды картин, огромная двустворчатая дверь, за которой Балор нашел стройные ряды кодов, в которых вообще ничего не понимал. На одной из полочек значилось аккуратным высоким почерком Сергея «Кошмар программиста». Балор просмотрел записи на каждом из листочков, но закончилось всё тем, что у него зарябило в глазах, а он так ничего и не понял в рядах символов и цифр. Может, это и кошмар, но явно очень не похожий на него.       Двинувшись дальше, Балор заметил, что не всё у Разумовского было идеально. Тут и там попадались горы мусора, в которых было сложно что-либо разобрать. Вроде, предметы казались знакомыми, но ночной кошмар никак не мог распознать, что за они. Мальчишка на таблетках или заливается алкоголем до прихода смешного зверька с пушистым хвостиком? Озадаченное лицо Балора отражалось в осколках зеркала под ногами, пока он проходил мимо некоторых дверей (например, с надписью «Родители»), которые были завалены такими горами хлама, что к ним нельзя было подобраться, не то что открыть. Балор, в силу упрямства, попробовал ровно один раз, но поскользнулся на очередном обломке зеркала и приземлился на задницу. Показав закрытой двери язык и гордо вскинув голову, он отправился искать повод для кошмара дальше.       Конечно, можно придумать для Сергея какой-нибудь собственный страшный сон, но по опыту Балор знал, что лучше всего пугать тем, чего человек и так боится. Что же там у Разумовского?       Открытых дверей было много, но ещё больше — запертых. Ты ж подумай, какой скрытный! Дядя Фрейд вывел бы тебя на чистую воду! «Детский дом» — что там? Балор изо всех сил пытался открыть дверь, и в итоге заглянул туда через замочную скважину. Там оказалась банальщина: буллинг, рюкзак в унитазе, смех девочек, куча стыда — вряд ли что-то из этого испугает взрослого мужчину.       А вот «Тюрьма». Нежный мальчик сидел? Вот это поворот. Что ж он такое сделал, интересно, — не перевёл бабушку через улицу? Балор усмехнулся и вновь попытался открыть дверь — с нулевым успехом. А этот мальчишка неплохо защищается! Демона это начинало откровенно бесить. В его коварной душе роились планы жестоких кошмаров для рыжего программиста.       Впрочем, замочная скважина была и в этой двери, под большой старинный ключ, так что Балор, потирая руки в нетерпении, заглянул в неё.       Шприцы. Таблетки. Страшные мужики в наколках, готовые совокуплять всё, что шевелится. Мужчина в очках и белом халате, над его головой пульсировала гневом и страхом надпись «Рубинштейн». В комнате, помеченной «Тюрьма», мигал красный свет, как у тревожной сигнализации. Значит, Серёже тут было страшно.       А это что? О, фото! Совместное фото с тем мужчиной —Волче — на полу. Сережа и его друг запечатлены совсем юными. Это, должно быть, действительно любовь, чистая, как слеза младенца. Балор радостно рассмеялся — вот оно! Сейчас пойдет потеха!       — Ничего, что я к тебе лицом?       Балор подскочил, как ужаленный, по дороге долбанувшись головой о ручку двери. Из глаз — из всех глаз — посыпались искры.       — Нет-нет, меня вполне устраивал обзор на твою пятую точку, — прокаркало существо, стоявшее напротив. Его янтарно-желтые глаза смотрели, не мигая.       Балор потёр ушибленную макушку и на полном серьёзе задумался, не бывает ли у ночных кошмаров, вроде него, галлюцинаций. Существо было Сергеем Разумовским... почти. Это был бы Сергей Разумовский, если бы он прожил лет пятьдесят, умудрился опытом, тронулся умом, а потом прошел все круги ада, добравшись до трона.       Страшное существо, в общем.       И ещё пернатое.       — Ты чего вылупился, осьминог недоделанный? — существо насупилось и расправило крылья.       — А ты кто, вообще-то, такой? — спросил Балор, пытаясь сохранить достоинство. Глаза нервно затрепетали. И щупальца дёрнулись.       — Я — Сергей Разумовский. Настоящий, а не тот, который сейчас слюнкой капает на подушку. И лучше бы тебе объяснить, что ты делаешь в моей голове.       Балор усмехнулся и расправил плечи:       — У меня работа такая — приносить людям кошмары. Так что иди-ка ты спать, хтонь пернатая, тут профессионал работает!       Пернатый громко расхохотался, его оранжевые глаза на секунду закрылись, но от этого стало не по себе. Он будто всё равно наблюдал. Балор нервно поёжился.       —Профессионал? Милый мой мальчик (а ты вообще мальчик, да?), ты даже не представляешь, сколько кошмаров Серёженька пережил благодаря мне. Я — спонсор всех его воплей во время пробуждения, так что провалить придется тебе.       Балор угрожающе раздулся и крикнул на высокой ноте:       — Ах ты курица недожаренная!..       Птица неожиданно сделал взмах крыльями, и поток ветра сдул демона на землю.       — Я так погляжу, у тебя глаза лишние, чернявый? — крикнул Птица, оскаливаясь. — Сейчас ряды-то проредим!..       — Только попробуй приблизиться! — Балор вскочил на ноги и угрожающе поднял щупальца. — Я тебя в миг ощипаю, а потом зажарю!       Птица взвился в воздух и описал круг над головой кошмара, гнусно хихикая.       — Допустим, меня жарить разрешено только самым достойным из мужчин, а вот ты где свой прикид надыбал? В секс-шопе распродажа? Наверное, акция «тентакли в подарок к каждому трико»?       Балор подпрыгнул, силясь достать Птицу, но куда там! Тот взлетал всё выше и выше. Кошмар на секунду опустил разочарованный взгляд в пол, и вдруг увидел своё отражение — очередной осколок зеркала! Балор поднял его и швырнул в хохочущего пернатого.       — На! В зеркало на себя посмотри, чучело! — крикнул он, торжествуя.       Осколок достиг цели, но Птице особенно не повредил — воткнулся в бедро и, судя по хохоту пернатой хтони, даже не достал до кожи. В следующий миг от этого осколка уворачиваться пришлось уже Балору. К счастью, осколок врезался в пол рядом с ним, взорвавшись тысячей сияющих пылинок.       Птица продолжал хохотать, картинно держась за живот, как персонажи мультфильмов, и не заметил, что опустился слишком низко над полом. Балор хищно облизнулся и ринулся на обидчика, вцепился в перья на плечах и обвил его тело щупальцем.       Выпучив янтарные глаза, Птица оглушил его таким визгом, что, пожалуй, настоящий Серёжа (тот, который сейчас капает слюнкой на подушку) и не знал, что умеет так кричать (или вовсе не умел). Противники свалились на пол и кубарем покатились по нему, пытаясь нанести друг другу как можно больший урон.       — Драный кошара! — верещал Птица, вцепившись в его волосы.       — Ворона дохлая! — не отставал Балор, выдирая из груди пернатого перо за пером.       — Я тебя на американский флаг порву, глазастое недоразумение! Будешь знать, как лезть в голову к моему Серёженьке! — и Птица принялся гоняться по телу Балора за глазами. Те хлопали и перемещались каждый раз на новое место. Прежде, чем начать отпинываться, Балор успел подумать, что, будь у глаз голосовые связки, они бы уже орали от ужаса.       Второй мыслью было то, что он до усрачки боится щекотки. Поздно. Он начал биться в конвульсиях под руками пернатого демона и взволнованными глазами. Птица на секунду замер и моргнул.       — Щекотки боишься? — в этот раз в его голосе появилась какая-то человечность, что ли, но Балору это дало передышку. Он ринулся на Птицу, повалил его лицом вниз и принялся выдирать рыжие волосы. Пернатая тварь только и могла, что каркать и бессильно стучать конечностями по полу.       — С каких это пор он стал твоим Серёженькой, кошмар ты недоделанный? Только что говорил же, что ты тут настоящий Разумовский! Ты тут такой же подселенец, как и я! — Балор мстительно сжал коленями худые бока.       — Я тут был до тебя!!! — визгнул Птица и попытался взбрыкнуть, за что Балор чувствительно шлёпнул его по заднице.       — Я в этой вселенной был до тебя, самозванец!       Птица взбрыкнул неожиданно и резко, как молодой жеребец, вскакивая на руки и колени. Балору хватило секунды, чтобы осознать, что он сидит верхом на пернатом засранце, и залиться смехом. Правда, Птица такое положение терпеть не собирался, поэтому вскинул пятую точку, да так, что кошмар перелетел через его голову и приземлился на спину.       — Я тебе сейчас голову отгрызу, — доверительно сообщил Птица, нависая над ним и заглядывая в глаза, — а потом буду в зубах шкомотать по всему сознанию Серёжи.       — Я вам сейчас обоим головы пооткусываю, если вы будете мешать Сергею спать!       Балор увидел, каким резким движением Птица поднял голову, и, всё ещё лёжа на полу, проследил за его взглядом. И закричал.       Над ними возвышался некто в шлеме, с глазами, полными адского огня и с дыханием, напоминающим по запаху подвал. Или склеп. Человек был таким огромным, что только его голова и плечи им и были видны.       — Кто ты такой? — крикнул Птица, вскочив на ноги и пытаясь добавить в свой голос суровости, но по итогу звучал, как перепуганный котёнок.       — Я — древний бог Кутх, и вам со мной не справиться!       Ноги Балора что-то коснулось, и он опустил взгляд. Пол под ними скрывался (и быстро) под потоками черной крови. Кошмар вскрикнул, потому что его нога уже оказалась замазана противной теплой жидкостью. Передёрнув плечами от омерзения, попытался вскочить, но поскользнулся и шмякнулся. Поскольку никто обычно не учится на своих ошибках, он повторил ещё раз с тем же результатом и только тогда, лёжа на полу, прислушался к разговору.       — ... только мой, проваливай! — орал Птица, сжав кулаки.       Бог зашёлся смехом.       — Что же ты мне сделаешь, птенчик? — спросил он добродушно, потихоньку поднимая руку с длиннющими когтями, видимо, с очень недобрыми намерениями. Птица, конечно, этого не заметил, ведь он пытался испепелить Кутха взглядом.       — Я тебя на куски порву, отродье тьмы!!!       Балор понял, что им обоим вот-вот придет конец, поэтому перевернулся на живот и просто пополз Птице под ноги. Перья у того оказались ухоженными, а значит, скользкими, и тем не менее, уцепившись за них, Балор смог подтянуться и встать.       Птица грязно выругался, когда Балор, цепляясь, как кот, добрался до перьев на груди.       — Бежим!!! — визгнул кошмар таким фальцетом, наличия которого у себя даже не предполагал. В этот момент когти Кутха засвистели в воздухе, и если бы кошмар не толкнул Птицу в грудь, их бы точно сцапали.       К счастью, пернатому не нужно было повторять дважды — он кинулся прочь с невероятной прытью, иногда даже пытаясь перелетать. Балор жалел, что у этого создания не было хвоста, за который можно было бы ухватиться.       А Кутх ломился вслед за ними, нещадно круша всё на своём пути. Лопатками Балор чувствовал его дыхание, и это дуновение тепла в плохом смысле окрыляло — теперь преграды в виде гор мусора, острых осколков и глубоких провалов казались несущественными. Оставалось надеяться, что Птица знает, где здесь можно спрятаться.       Они оказались в коридоре, который постепенно, насколько мог судить Балор, сужался. Лететь здесь было невозможно, и Балор быстро нагнал пернатого.       — Куда мы бежим? — задыхаясь, спросил он.       — Мы? Мы?! Я ищу, где мне спрятаться, а ты...       — Хватить говниться! — разъярился Балор и по дороге дал ему пинка. — Нужна крепкая закрытая дверь...       Сзади треснуло — древний бог пытался разрушить стены коридора, чтобы добраться до них. Надо сказать, ему удавалось.       Беглецы припустили с новыми силами.       — У меня ключи! — Птица вытащил связку откуда-то из глубины перьев на поясе и позвенел ею.       Коридор становился всё мрачнее, всё холоднее. Балору было страшно оглянуться, и он искренне надеялся, что Птица путь знает. Хотя, судя по тому, как он оглядывался по сторонам, он сам был здесь впервые.       Внезапно они очутились на развилке. Птица затормозил, оглянулся назад, туда, откуда к ним подбирался Кутх.       — Сюда! — сказал он и потащил Балора за плечо к массивной кованой двери, которую кошмар не заметил в тени до того.       Птица возился с ключами, хтоническое божество подбиралось всё ближе, Балор дрожал всем телом, глядя то в коридор, то на лапы Птицы... И вот замок щёлкнул, Птица изо всех сил потащил на себя дверь, Балор вцепился в него сзади, помогая тащить.       А потом они ринулись в спасительную темноту, столкнувшись в дверном проёме. Оказавшись внутри, пернатый тут же потянул за ручку, дверь на удивление неплохо поддалась, прижав Балору одно из щупалец. Тот зашипел и саданул Птице по голени носком туфли. Едва щупальце было свободно, дверь закрылась, и Птица провернул ключ в замке.       Они оказались в кромешной тьме. Оба рухнули на пол, прислонившись к двери. Вернее, так сел Птица, а вот Балор почувствовал под своей спиной теплое крыло. Надо признать, так сидеть было удобно. Беглецы, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, будто могли видеть хоть что-то. Хотя...       — У тебя глаза светятся?! — воскликнул Птица.       Балор оглядел себя, словно не знал до того о такой особенности.       — Ну... да.       — Буду использовать тебя в качестве светильника, — Птица потянулся к глазам на груди, и кошмар шлёпнул его по руке.       — Вот ещё! Лучше расскажи, где мы.       — В душе не чаю. Серёженька, видимо, некоторые секреты даже от меня хранил.       — Тут должно лежать что-то действительно страшное, — проговорил Балор, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в глубине комнаты.       Из темноты донёсся женский стон.       Птица и Балор синхронно обняли друг друга.       — Что там? Кто там? — шептал кошмар, мелко дрожа.       — Не знаю, но точно не его жертвы, — также шепотом ответил Птица.       — Жертвы?..       — Да, он убил много людей.       Новый стон, почти рык, донёсся из темноты. На этот раз мужской.       — Давай посмотрим? — предложил Птица.       — Вообще-то, я жить хочу.       — Да не ссы, это же только воспоминания. В крайнем случае, выйдем. К Кутху, он хотя бы быстро нас убьёт.       В голосе Птицы появились нотки хищного азарта, а потом Балор почувствовал, как крыло вытаскивают из-под его спины. Что ж, наверное, придется. В темноте он видел явно лучше Птицы, поэтому пошёл вперёд, взяв его за руку. Внутри всё сжималось.       Стоны стали громче. Появились новые.       Балор разглядел какую-то поверхность, вроде письменного стола. В мерцании его глаз были видны ручки на ящиках. И стоны шли из ящиков. Балор отпустил руку и вытащил верхний ящик. В глаза ударил приглушённый свет, полностью ослепивший его с непривычки.       Когда Балор открыл глаза, Птица ржал, как дятел Вуди, до слёз и слюны. В ящике нашелся экран, на котором шло порно не очень хорошего качества. Балор тут же снова закрыл глаза. Все глаза. По крайней мере, он очень старался.       — Се-е-ерё-ё-ёжка, ну даёт! — ухохатывался Птица. — Втихаря от воспитателей смотрел порнуху! И до сих пор стесняется этого! Ох и повыбью я из него эту дурь!..       В этот момент дверь сотряс мощный удар. Парочка перемахнула через стол и спряталась за ним.       — Ты чего? — шепнул Птица. —Стесняешься?       — Вот ещё!       — Да-а!       — Хватит! Нам нужно выбраться отсюда, — шикнул Балор.       — Поздравляю. Это невозможно.       — Слушай, я ночной кошмар. Я могу в любой момент отсюда уйти.       — Ты уверен? — с сомнением спросил Птица.              Сергею снился кошмар о том, как директриса детдома ломится в дверь комнаты, где он с каким-то худым чёрным котом прячется от неё под столом, а потом…       — А-а-а! — Сергей подскочил на постели.       Олег, разбуженный его криком, стряхнул сон и сам не успел понять, как в его руке оказался нож. Привычка, видимо. Олег успел заметить кота, метнувшегося от кровати Разумовского к приоткрытому окну, за которым уже занимался рассвет.       Сергей, тоже проводив кота взглядом, прикоснулся к губам, на которых ещё ощущалось прикосновение шершавого кошачьего языка. Он начал смеяться, как-то немного неестественно, и Олег, подойдя ближе, увидел на его щеках блестящие слёзы. Такие истерики когда-то давно накрывали Сергея, когда ситуация была комичной, но от этого не менее нервирующей.       — Мне приснилось, что я целуюсь с усатым мужиком, — пояснил Сергей, через силу улыбнувшись Олегу. — Сраный кот!       «Сраная валерьянка на ночь», — подумал Олег.       «Надо бы отрастить усы», — ещё подумал Олег.       «Пушистый ублюдок испортил такой кошмар!» — подумал Балор, удирая по пустынным улицам. 01.11.2021