k-16

Show and tell

I'm on display for all you fuckers to see

— Ladies and gentlemen, the flight time to Los Angeles is twelve hours and fourty five minutes, — бубнящим, почти металлическим голосом тараторила бортпроводница. Что было дальше, Макс уже не разобрал, она как будто бы нарочно ускорилась, чтобы никто из пассажиров не понял, как им предстоит провести следующие почти тринадцать часов. Максу, впрочем, и не надо было знать — у него с собой на айпаде пятнадцать часов непросмотренных лекций. С переводом на заочку получалось изучать их только в длительных перелетах, хотя причинно-следственная связь подсказывала, что все было наоборот: учиться получалось только в длительных перелетах, поэтому пришлось перевестись на заочку. Бросать учебу было нельзя. Во-первых, узнает мать, а во-вторых, когда собственная задница прикажет долго жить, придется зарабатывать на хлеб как-нибудь по-другому, поэтому диплом журналиста мог оказаться чем-то большим, чем просто подставка под кружку. Но пока что собственная задница продавалась как нельзя лучше. В городе ангелов их ждал отель, день отдыха на восстановление после джетлага и один съемочный день. За такой коллаб уже отвалили авансом кучу бабла, поэтому облажаться было нельзя, как и проебать шанс поработать с парнями: один был из Lucas Entertainment, второй — из Cocky Boys, — Титов знал, под какие хуи подкладывать свои лучшие кадры. Его агентство завирусилось два года назад и с тех пор оставалось востребованным: охваты и вовлеченность росли, новые актеры присоединялись каждые несколько месяцев и больше не знали бед. Вся реклама была на агентстве, поиск коллабов на агентстве, анализы, массажи, блокаторы, солидный гононар… но взамен — рабство. Нет у тебя больше личной жизни — на сторону не гулять, вдруг подцепишь заразу; учеба и любой другой заработок — второстепенны, Хозяин может велеть паковать чемоданы в любое время; спортзал и диета — обязательны. Не такая уж и большая цена за то, чтобы мотаться по свету, заводить полезные знакомства и получать за это деньги. Макса привлекало именно последнее. Отчаянное желание закрыть гештальты, оставленные проведенным в девяностые бедным детством, и полное отсутствие желания зарабатывать для этого требующем усилий трудом привели Кольцова в вебкам. Это могла бы быть трагичная история о мальчике из области, которому пришлось торговать телом ради выживания, но нет. Это совсем не трагичная история о мальчике из области, который выбрал торговать телом, чтобы разжиться бабками на личные прихоти, потому что жить с мамой откровенно остоебенило — после ухода отца она окончательно переключилась с еблей мозгов на сыночку. Сначала это была просто дрочка. Все так говорят — «это просто дрочка», — а потом находят себя с первыми заработанными деньгами на сайте секс-шопа в поисках реквизита, а через пару месяцев — в новой хате, где не нужно быть тише, чтобы не разбудить мать наигранными стонами. Ей, кстати, съезжая, сказал, что нашел издательство, которое согласно регулярно покупать его статейки. В восемнадцать-то лет, на первом-то курсе! Мать гордо улыбнулась — всегда знала, что у Макса прирожденный талант. Талант, да, только не к журналистике. Талант вертеться, чтобы жить, талант себя продать, талант заглотить, не поморщившись. Если так посчитать, талантов у Макса до жопы. И в ней, возможно, парочка тоже была. Нарезанные лучшие моменты со стримов он предусмотрительно заливал на порнхаб. Смело — с лицом, но под ником Max Kolt, и русского в нем выдавало только несдержанное хриплое f-f-fuckkk с сильным акцентом. — Н-да, над произношением придется поработать, но в остальном неплохо, — после долгого молчания заговорил черный прямоугольник в углу экрана. Макс, старательно ласкавший себя рукой, пока съезжающиеся по простыни коленочки дрожали от напряжения, испуганно дернулся, резко выпав из образа (не) маленькой (с его-то ростом) соблазнительной шалавы. — Какого хуя, мужик? — Кольцов аж подвис, хмуро поглядывая в экран, где решительным образом ничего не поменялось. В чате привата так и висела история донатов и сообщений, больше, правда, похожих на команды. Cmon, louder, bby. Good boy. Spread yourself. Beautiful. Ride it. Harder. Голос по ту сторону экрана заливисто заржал. Искренне и действительно красиво. — Да ладно, выдохни, я уже увидел все, что хотел. Прикройся, нормально поговорим, — голос весело хмыкнул, заставив Макса наконец убрать от себя руки и сесть на кровати, прикрывшись простынью. Таковы правила — он делает все, что просят, пока ему платят. — Я в содержанки не пойду, — твердо заявил Кольцов, разглядывая черноту прямоугольника, будто увидит хотя бы очертание фигуры. С ним редко разговарили вслух, а если и разговаривали, то по-английски, часто с сильным восточным акцентом, и просили всегда об одном: рассказывать, как Максу хорошо, как ему нравится ублажать себя по команде папочки, как он мечтает принять в себя его выдуманный большой и толстый член. Услышать родную русскую речь было странно и опасно — если его спалят знакомым или матери, ему пизда. — Не пойдешь. Обещаю, — заверил голос. — Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем. И обещание Титов сдержал. Еще полтора года назад. А теперь мирно посапывал на соседнем кресле бизнес-класса, стараясь уснуть под музыку в подсах.

You pull me by my hair, so I don't go nowhere

Tell me you love me, but you treat me like I'm never there

You say the cruelest words, you used to break my heart

'Cause I'm over here working my ass off

Он всегда держался отстраненно и холодно, как подобает профессионалу, и никогда не позволял себе лишнего. Ему нельзя было влюбляться в своих кукол, нельзя было вскрывать картонные упаковки, которые он должен был продать. Он вообще не чувствовал ничего к парням, которых находил и нанимал, они были просто товаром — buy and sell, cause they're a product to society, — но во всех правилах всегда находилось исключение. И его исключение мучало его уже полтора года одним своим существованием. Ему было нельзя, он трезво это понимал, но чем больше запрещал себе даже думать об этом, тем сильнее хотел завладеть этим запретным плодом — лучшим экземпляром в своей коллекции. Он же ведь хозяин, разве у него нет права? В такие моменты Дениса часто брала злость на самого себя, и срывать ее приходилось на Максе. Это он виноват, что оказался таким желаннымгорячимсексуальным, это он виноват что и в жизни, и на экране выглядел, как живой Аполлон. Это он виноват, что вообще сунулся в порноиндустрию, он виноват, что Титову захотелось заполучить его тогда к себе в агентство и до сих пор каждый день хочется заполучить его в личное пользование. Сам Титов был виноват только в том, что проебался и смешал всепожирающее желание кого-то выебать с желанием поднять бабла на новой красивой куколке. Разгребай теперь, Дениска, и сублимируй с другими мальчиками, только помни, что ни один из них не будет так же хорош, как Макс. Когда он наконец провалился в сон, лучше не стало. Там тоже был Макс, тоже сидел в своих маршаллах на кудрявой макушке, тоже делал домашку, как и всегда в перелетах, а потом, заметив, что Дэн проснулся, улыбнулся заманчиво, как умеет, и ушел. Денис знал, что это приглашение, и позволил себе его принять. Секс в туалете самолета? Пошло, но похуй. Он этого ждал слишком долго, а Макс так приглашающе тёк на его пальцы… ну как такому золотцу отказать? Денис двигался грубо, не жалея ни себя, ни его, отражение в зеркале плыло — лиц не было видно, но он чувствовал под пальцами непослушные кудри и точно знал, что это Макс, его Макс, и никто другой. Он получил, что хотел, зажмурился, когда спускал внутрь, а распахнул глаза уже в носу самолета, с Максом на соседнем кресле и в маршаллах на кудрявой макушке. Сука. Из туалета после аморальной дрочки Титов вернулся еще более взвинченным, чем проснулся. Макс научился не замечать. Списывал все на недоеб или наоборот на заеб с работой и в любом случае не совал нос туда, где ему не рады, а на все недовольные лица Титова простодушно улыбался и пожимал плечами. Не нравится — найди нового мальчика. И Титов мог, но никогда не решался. Когда утром после ночи в отеле распахнувшаяся дверь впустила в номер резкий запах имбирных пряников и мандаринов, Дениса едва не вывернуло наизнанку. Он прикрыл нос рукавом халата и ошалело уставился на бледнющюю фигуру в дверном проеме, явно ожидая объяснений. — Я-я… я таблы, к-кажется, забыл, — едва выдавил Макс, весь сжавшись то ли от прожигающего насквозь взгляда, то ли от того, как сильно его хуевило. Комментарии про «а голову ты дома не забыл?» Титов оставил при себе. — Я вижу. А ко мне ты нахуя приперся? Позвонить не мог? Думаешь, мне с твоей течкой блокаторы охуеть как помогут? Или, может, высшие силы? Максу, например, теперь вообще ничего не поможет. Подавители, может, и были способны справиться с инстинктами, но ни они, ни высшие силы ничего уже не могли сделать с тем, что творилось у Дениса в голове. Что-то темное внутри радостно гоготало — ну вот же, его лучшая куколка по собственной тупости приплыла к нему в руки, помощи ищет, надо ведь приласкать, приголубить. — Я-я… запаниковал. Ну пиздец. Это только на руку: больше стрессует, меньше думает. Детина вымахал под два метра и дожил почти до двадцати, а быть внимательнее и не соваться со всей опрометчивостью к волку в пасть так и не научился. Ядовитое возбуждение во всем теле подсказывало, что зайчишку нужно проучить. Титов отошёл в сторону, пропуская Макса в номер. Бабок поднял, а студента из себя не вытравил — чёрные спортивки и серая футболка в качестве повседневных шмоток. — Мне продадут таблы здесь? — Макс нервным взглядом пялился на край большой незаправленной кровати, боясь присесть, но колени предательски подгибались, а по бедрам под трениками неприятно и липко текло. — Нет конечно, у тебя рецепт чисто для Раши Федераши, — Денис появился из ванной и предусмотрительно постелил поверх простыни большое полотенце. Нос он больше не закрывал, позволив приторному запаху заполнить ноздри и выветрить из башки все этические нормы. — Разве что тампоны. — Тогда придётся отменить съемки? — он опустился на постеленное полотенце и неприятно поморщился — белье было мокрым насквозь, — но старался не показывать слабость. Он ведь не малолетка какая-нибудь, переживет это, как и любой другой трабл, а Денис… оставалось только молиться на его блокаторы. — Хуй там, — Титов качнул головой, отчего Макс ощутимо напрягся. — Меня же там… ты сдурел, что ли, Дэн? — мысль дошла до адресата, он возмущённо вскинулся, но быстро передумал и сел обратно на свой безопасный островок. — Они оба альфы, ещё съемочная группа, хуй знает, кто там, а из меня, блять, льёт! Меня даже на площадку не пустят, если я вообще до неё дойду, не говоря уже о том, что я буду для них красной тряпкой! — А для меня ты не красная тряпка? Макс осекся и захлопнул рот. Вечно забывал, что мелкому Титову тоже повезло родиться альфой. С учётом, что иногда он забывал, что Титов вообще человек, а не просто продюсер и банкомат, было не удивительно. — Ты — это… — начал было Кольцов, но Денис с кривой улыбкой его перебил. — Другое? — Да. — Нихуя, — он шагнул ближе, останавливаясь перед коленями Макса. Чем ближе — тем сильнее тянуло пряным имбирем и тем труднее было оставаться в рассудке даже под таблетками. — Нихуя твоя кудрявая головушка не знает. Денис ласково улыбнулся, хотя улыбка отчётливо сквозила холодом и опасностью, и зарылся пальцами в короткие кудряшки на виске. Макс в ответ смог только поморщиться — организм в присутствии альфы реагировал остро, возбуждением от такого незатейливого прикосновения прошило моментально и болезненно, заставив скривиться, когда почувствовал, что даже полотенце под ним начинает мокнуть. И это, блять, тоже было на руку: Макс не выдержит первым, его инстинкты подложат его аккурат Денису в койку, а Титов что? а Титов и не при делах, получается, Титов, как и всегда, просто благодетель. От этой мысли он сыто улыбнулся, не обращая внимания на гримасу на лице Макса. Пальцы скользнули по скуле, по румяной щеке. Забавно было наблюдать, как меняется чужой взгляд. У Макса в голове только что были какие-то мысли, варианты, как поступить, но хватило всего пары прикосновений, чтобы голубые глаза посветлели и безвольно уставились вверх на своего Хозяина. — Помоги мне. Голос звучал уверенно и отчаянно — это просьба, на которую Денису не нужно было соглашаться, отказа бы Макс не принял. Раз таблеток не было, состояние мог облегчить только секс, и уж лучше это будет Титов, чем некоторое количество крепких хуев на съёмочной площадке. По крайней мере, Кольцов так считал. Но Кольцов, как это обычно водится, ошибался. И очень быстро пожалел, что попросил о помощи, потому что Титов со своей добродетелью не знал границ. Он ласково гладил пальцами по колючим щекам, глядел обманчиво нежно и как-то сочувственно, пока не наклонился за поцелуем. Грубо и жадно, языком в напряженно скривленный рот. Вкус тревоги и ответного желания на чужих губах распалял, запах пряников и мандаринов щекотал ноздри, руки подцепили футболку и рывком потянули стянуть. Обнаженное подтянутое тело, которое Денис видел не раз, так и манило вылизать, попробовать кожу на вкус — наверняка солоноватая от пота, с привкусом отельного геля для душа. Титов, недолго думая, опустился на колени. Хищная улыбка на губах не сулила Максу ничего хорошего, и это добивало — он и так сидел на всем мокром и от чужого блядоватого взгляда тек только сильнее. Куда, блять, еще хуже? — Обещай мне слушаться, хорошо? — Денис поднял глаза и дождался уверенного кивка, пока ладони разводили ноги пошире и облапывали внутреннюю сторону бедер. — Твое тело сейчас так хочет принять в себя хуй побольше… — не без нотки язвительности пробормотал Титов, зацеловывая покрытую светлыми волосками грудь. — А лучше два, да? Ты ведь это умеешь. Ты и два примешь, и третий в рот, м? — Если нужно, — Кольцов шумно сглотнул, вцепившись пальцами в край матраса, потому что руки деть было решительно некуда. Зато Титов своим сразу нашел применение — пальцы быстро подцепили край спортивок, стягивая вместе с бельем. Полотенце под задницей сбилось, но Макс, кажется, не обратил внимания — он во все глаза наблюдал за Денисом, боясь представить, к чему тот клонит. Ну, кроме основного пункта плана — благотворительной ебли. — Такая послушная куколка… мой лучший мальчик. Никто из ребят не справляется так, как ты. У тебя настоящий талант раздвигать ноги, да? — Денис сыто улыбнулся и скользнул ладонями по жилистым крепким бедрам, на этот раз не скрытым никакой тканью. Волоски на коже вставали от мурашек, отчетливо различимых на загорелой коже. — Ну-ка, ляг. Не просьба, команда. Макс был профессионалом, дрессировка отличная. Он улегся на спину и бесцеремонно подтянул разведенные колени к груди, лишив себя возможности наблюдать, зато предоставляя Титову отличный обзор на истекающую смазкой натруженную дырку. — Вау, Максимка… Ну кто бы мог подумать. И вот эта красота всегда достается другим… Макс уже не вслушивался, его слишком сильно приложило возбуждением, член истекал мутными каплями на живот, задница — куда-то Титову на пальцы, а в голове звучали только отголоски слов Дениса — слух вроде бы ловил комплименты, но до мозга они не доходили, мозг был сосредоточен на физике — на том, как чужой язык коснулся ребристой кромки входа, обводя по кругу и непременно выбивая из легких глухой хриплый стон. Тело слишком чувствительное, буквально до боли. Но Денису не было дела. Он сладко перекатывал на языке вкус смазки и торжества — ну еще бы, после полуторогодичного ожидания и влажной дрочки, — губами припал так жадно, подбородок весь мокрый, ну и хуй с ним, не оторваться, только глубже языком толкнуться, отчаянно вылизывая, даже если заведомо знал, что все до конца не слижет, от ласки смазка только обильнее сочилась на язык, а Макс скулил, забывшись. Всего бы его вылизал от губ до пальцев ног, а от сочащейся дырки не отрывался бы, пока не выпил Макса досуха, но… не сейчас. У Дениса есть только один шанс — на второй, он заранее знал, Макс точно не согласится, — а вариантов так много… Нужно было выбрать самые лучшие, самые желанные, попробовать все и по чуть-чуть, убедиться, что Кольцов действительно такой, каким снился. Мокрый, разработанный, нуждающийся. — Я ведь договариваюсь с самыми лучшими парнями. Не ради контента, а ради тебя, глупый, чтобы тебе нравилось. Тебе должно доставаться все самое лучшее. Я ведь и сейчас мог бы найти для тебя какого-нибудь альфу покрепче и побольше, — Денис хмыкнул, облизывая губу. Он увлеченно пялился, как собственные пальцы массировали колечко мышц, прежде чем на пробу толкнуться. Сразу два вошли легко. Бля, да после того количества хуев и игрушек, которые видела задница Кольцова, ему вообще больше не нужна была растяжка, принимал исправно, как хорошая шлюшка. — Но извини, этот раз — мой. Макс в чужих руках всхлипнул и призывно двинул бедрами навстречу — Титов мог пиздеть что угодно, Макс все равно спишет это на пробивающееся из-под действия таблеток желание. В своем он уже плавился и только бездумно кивал, заранее со всем соглашаясь. Морально — ему было ровно, как и всегда — ебут и ебут, похуй кто, — но физически тело жаждало альфу, поэтому самым простым вариантом было вверить свою волю Денису, да хоть в любви ему расшаркаться, лишь бы уже присунул. — Мне не надо других, — надрывно выдохнул Макс, когда пальцы наконец двинулись и все нутро свело от долгожданного удовольствия. — Трахни, пожалуйста… Я просто хочу, чтобы ты меня трахнул. Доказательства не были нужны, но Кольцову почему-то хотелось продемонстрировать всю свою решимость, и он не придумал ничего лучше, чем освободить одну руку и нырнуть между ног, добавляя к двум пальцам Титова еще два своих. Денис замер в изумленном восхищении, любуясь как тугая дырочка растянулась на четырех пальцах. — Это тонкий намек, чтобы в сценарий на завтра добавили двойное? — он усмехнулся, голодно облизываясь и взглядом обласкивая жадно принимающую пальцы упругую задницу. Макс в ответ что-то протестующе хныкнул. — Ну ладно, ладно, так бы и сказал, что не хочешь ждать до завтра. Давай, детка, вставь глубже, растяни себя. Обеими руками. Вот так, да… Свою руку Денис убрал — распахнул халат и прошелся перепачканными в смазке пальцами по просяще ноющему члену. От яркого запаха цитрусов и пряной специи в воздухе начинала болеть голова, но это ощущение великолепно получалось отодвигать на второй план собственной реальности, когда на первом Кольцов истекал по полотенцу смазкой, демонстрируя себя Титову на радость таким раскрытым, пульсирующим на вдохах. Пиздец! Дэн дорвался наконец, дорвался, сука, это все его и только его, по крайней мере — на ближайшее время. — Не убирай руки, понял? — Титов поднялся, тяжело дыша, и сверху навис в ожидании очередного кивка. В награду — мокрый и липкий поцелуй с солоноватым привкусом. Кольцов, на удивление, еще что-то соображал и в ответ охотно слизывал свой вкус с чужих губ, пока пальцы послушно раскрывали мышцы. Он проводил взглядом отошедшего к сумке Дениса и облегченно выдохнул, когда понял, что тот разбирался с шуращим квадратиком резинки. То, что Макс сегодня не залетит, не могло не радовать. Вот только он снова ошибся и понял это только тогда, когда Денис сбивчиво забормотал в губы, снова нависнув сверху. — Со шлюхами только так, Максюш. Сколько в тебе народу было, а? Я всех по именам знаю, а до этого еще сколько? Сука, да кого ты только не обслужил! Всем, блять, можно, а мне нельзя! Голос он не повышал — шипел раздраженно, пристраиваясь к растянутой дырке, пока Макс прямо на глазах трезвел от услышанного. Так он типа сахарная косточка? Пиздец, охуенно попался… Но возмутиться уже не успел — мысль вырвало прочь из головы, а стон из груди наружу одним слитым движением. Резким, почти безболезненным, даже несмотря на собственные пальцы, которые велели не убирать. Смазки было много, она хлюпала неприятно на каждом новом движении — Титов не медлил, не теперь, когда наконец мог взять желаемое, поэтому сразу толкнулся еще раз, грубо, с оттяжкой, до синяков крепкой хваткой вцепился в бедра. — Смотри, как хорошо принимаешь, а, — Денис рычал почти, путаясь в ощущениях — крупные костяшки пальцев внутри ощущались странно. — Убери. Макс послушался, со сдавленным всхлипом выскользнув из дырки. Та с хлюпаньем напряженно стянулась вокруг члена, заставив отозваться стоном — на этот раз Дениса, у которого и без того ехала крыша. — Расслабься, — он шлепнул по бедру ладонью в очередном приказе и толкнулся до конца, замирая, чтобы картинка перед глазами не мазалась от движений — на Макса взглянул. — Вот такой ты всегда после съемок, да? Разъебанный, свободный… Как-то странно улыбнувшись, Денис закинул длинные, буквально модельные ноги себе на плечи и склонился, оперевшись руками рядом с кудрявой головой. Кольцов тут же распахнул рот в немом стоне и поморщился, не зная, куда деться от этого чувства — угол был верный, поэтому каждое новое движение ничуть не облегчало и без того хуевое состояние. Такое, в котором удовольствие — не удовольствие, а необходимость. — Господи, заткнись, или я сверну тебе шею, — у человека, чьи ноги были в угрожающей близости от нее, было право возмущаться. Титов глянул недобро, Макс глянул еще недобрее — сцепились, блять, две гордые псины. Аналогия с животным миром была бы даже уместной и смешной, если бы не было настолько sad и true. Кольцов мотнул кудрявой головой и почти сразу вжался затылком обратно в кровать, крепко зажмуриваясь, когда рука опустилась на член и плотно сжалась под головкой. Пошел нахуй Денис Титов и его грязные разговорчики. Макс не его шлюха, art don't sell. И Денис, на удивление, заткнулся, но захлестнувшее раздражение и странное отвращение теперь выплескивал в грубых и резких толчках, отдающихся частыми шлепками бедер о бедра, звонким хлюпанием, когда яйца бились о влажные ягодицы, и прибавляющими в громкости стонами Макса. Настоящими, короткими и болезненными, не с губ, а из самой груди. Сука, сука, сука! Почему все не так? Почему он кривится? Глаза закрыл и дрочит, разметавшись кудрями по белоснежной простыни. Все еще красивый, но какой-то… совсем другой. Не как на картинке. — Я не разрешал, — зло прохрипел Титов в лицо. Глаза напротив тут же распахнулись — эмоции быстро сменили одна другую: удивление превратилось в почти детское обиженное «ах так, значит…», так и не сорвавшееся с языка. Силы в нем было хоть отбавляй, так что оттолкнуть Дениса, чтобы опустить ноги, труда не составило, ровно как и потом потянуть его на себя, роняя на кровать и вмиг седлая бедра. — I just wanna fuck shit up and just ride, — бесцветно выплюнул Макс, будто это совсем не ново. Просто очередной мужик, которого нужно объездить, чтобы заработать плюшку. Ах да, так ведь и было. Комментарии про значительно улучшившийся акцент Кольцова Денис молча проглотил, а Макс улыбнулся, словно прочтя мысли, и назло медленно опустился на всю длину. Входило легко, едва ощутимо — смазки слишком много, еще резинка, — поэтому он нарочно сжался и почти полностью опустился Титову на грудь, утягивая его в поцелуй. Целовать целовать целовать целовать целовать, просто, чтобы он не сказал больше ни слова, не сравнивал больше ни со шлюхой, ни с куклой, не ругал и не хвалил, Макс и так все знает — сам ведь дорожку выбрал, — жопа в обмен на бабки, это просто факт, который он не даст превращать в фетиш. И он двигался, сжимаясь, — то полностью опускался, то почти выскальзывал, то насаживался с совсем короткой амплитудой, но ни разу не притормозил — не работают больше тормоза, гоним на остаточном, — потому что старался он для себя. Себя к финалу подводил, ерзая, чтобы поглубже и почувствительнее внутри давило, себя, не Титова. Но врать умел, а потому красиво поцелуями по губам и шее обставлял все так, будто для Дениски Олеговича тут жопу рвал, а тот и рад — ладони крепко ягодицы сжимали, помогая, натягивая покрепче на член, пока сам навстречу толкался. Хорошо, блять. Член просто ладонью к чужому животу прижал, между большим и указательным пальцем терся, надрачивая приятно, стоны в губы с языком проталкивал, не стесняясь, а Дэн подхватывал и, точно так же не стесняясь, кусал за губу, то ли чтобы Макс заткнулся, то ли наоборот, чтобы не затыкался. — Я се… — Макс задохнулся на полуслове, но этого хватило, чтобы понять — предупредить просто должен был, иначе стиснул бы Титова так, что хуй от этой суки отделался бы в ближайшее время. Тот кивнул как-то слишком резко, выскользнул из растраханной задницы и к удивлению Макса повалил его на кровать. Резинку стянул почти отточенным жестом и ладонью обхватил сразу оба члена, в несколько неаккуратных, торопливых движений подводя их обоих к черте. Прямо как в сказке, да? Ну так еще бы, друг для друга ведь созданы, только теперь, перепачканные теплым и липким, едва дыша и столкнувшись мокрыми лбами, прекрасно знали, что никогда больше не повторят. Из душа Макс возвращался еще более помятым, чем пришел — по ногами все так же текло, сколько ни вытирайся, но хотя бы боль была не такой прошибающей. Смотрел хмуро на такого же хмурого Титова, залипшего в телефоне. Тот взгляд почувствовал, вскинулся, подошел к сумке и кинул оттуда прямо в руки Кольцову таблетницу. — Пей, отлеживайся и чтобы завтра в час в холле огурцом, — на Макса он больше не смотрел. Куколка не оправдала надежд, показала зубки — оказалась не марионеткой, не послушной деточкой с экрана, а вполне себе самодостаточной личностью, вредной до жопы и хорошо притворяющейся. За актерские навыки десять из десяти, конечно, этого не отнять. Макс фыркнул, покрутив в руках свою же таблетницу с блокаторами, которую, кажется, оставил вчера в туалете самолета, и поднял взгляд. — Уволишь потом? — Нет.

I'm just like you, you're like me Imperfect and human, are we?