В пустоте

Сяо Синчэнь сидит на грязном полу в полуразрушенном храме. Первые тяжелые капли дождя мягко разбиваются о пыльную тропинку, ведущую к давно разломанным дверям. Найденные здесь же деревяшки потрескивают в аккуратно сложенном костре, изломанный, обветшалый, осыпавшиеся край стены немного защищает огонь от усиливающегося ветра. Сяо Синчэнь греет паровую булочку над огнем, отламывает небольшие кусочки и медленно отправляет в рот, неторопливо жуя. Когда-то они делили еду на двоих. Сяо Синчэнь едва не разламывает целую булку напополам — по привычке, — но его руки замирают, а улыбка сходит с губ, уступая место маске скорби. «Нам лучше больше никогда не видеться». Сяо Синчэнь смеется, прикасаясь к повязке, закрывающей верхнюю половину лица. Лучше или нет, а увидеться когда-либо они точно теперь не смогут. Хотя бы потому, что у Сяо Синчэня больше нет глаз. Боль неприятно колет под ребра, вонзается в самое сердце, сжимает его когтистой лапой и душит. Сяо Синчэнь чувствует, как дрожат уголки его губ. Улыбка скорее напоминает оскал. Ему кричать хочется от боли, а он молчит. Привык ведь молчать. Когда-то они было неразлучны с Сун Ланем. Сяо Синчэнь вспоминает их долгие путешествия, ночевки под открытым небом, нехитрую постную еду, долгие разговоры и планы. У них было так много планов. Создать свой собственный орден, в который принимали бы не согласно знатности семьи, а согласно взглядам, которых будущий адепт придерживается. Стать самыми знаменитыми заклинателями их поколения, верными партнерами на пути самосовершенствования. Делать добрые дела, помогать каждому, кто нуждается в помощи, не деля людей на нищих и богачей, не ставя кого-то выше другого только из-за его достатка и толщины кошеля. Но где они теперь? Сяо Синчэнь усмехается горько, скользит пальцами над смеженными веками, под которыми кровавая пустота, и выдыхает устало. Теперь он один. Теперь у него даже имени нет. Теперь запах цветущей зимней сливы вызывает у него лишь горечь и невыразимую тоску. А он помнит, как смеялся, когда во время мэйюя тряс на Сун Ланем ветки сливы, как потом выпутывал по одному нежные розовые лепестки, как гладил и перебирал жесткие черные пряди, расчесывая и собирая в сложную прическу. Они так хорошо дополняли друг друга. Они были идеальными партнерами. Сдержанный, более холодный Сун Цзычэнь и улыбчивый, нежный Сяо Синчэнь. Они были... А теперь их нет. Теперь есть только слепой безымянный даочжан, помогающий с пустяковыми поручениями нищим, которые и едой-то отплатить не всегда могут, не то что деньгами. Сун Лань бы его осудил за такое. Но Сун Ланя здесь больше нет. Сяо Синчэнь отправляет в рот еще один кусочек булочки — его первая еда за прошедшие четыре дня — и слушает, как постепенно усиливается дождь. Опасно терять бдительность. Дождь скрадывает звук шагов и тихих разговоров. Впрочем, если рядом появится нечисть, Шуанхуа оповестит его, а если люди, Сяо Синчэнь справится с ними, не вынимая меча из ножен. Сяо Синчэнь прикусывает губу и вспоминает наставления Баошань-саньжэнь в день, когда он принял окончательное решение спуститься с горы. «Будь добросердечным, но твердым в своих убеждениях. Проявляй снисхождение и заботу по отношению к нуждающимся. Не бери на себя роль судьи, не тебе решать, кто достоин жизни, а кто нет. Выбрав путь, следуй ему до конца, даже если дорога трудна, даже если покажется, что идти дальше невозможно. Будь честен с самим собой. И если нарушишь собственные же правила, прояви и к себе снисхождение, какое проявляешь к незнакомым людям. Позаботься не только о ближнем, но и о самом себе, ведь только когда ты в порядке, ты можешь спасти кого-то еще. Сколько бы трудностей не встретилось на твоем пути, помни, ради чего ты начал его. Помни и никогда не забывай». Сяо Синчэнь улыбается и протягивает руки к огню. Все, во что он поверил, рассыпалось прахом. Но он все еще твердого уверен в своем стремлении помогать людям. Защищать их от зла и следить за тем, чтобы справедливость торжествовала. Для этого ему не нужно быть выходцем из именитого ордена, не нужно носить громкое имя, не нужно быть известным. Ему нужно лишь быть добрым, но твердым в своих убеждениях. Сяо Синчэнь как раз такой. А прошлое... Что ж... Он поджимает губы и слабо хмурится, вынимая из рукава колокольчик, ощупывает его, спускается к кисточке, перебирает длинные шелковые нити, распутывает мелкие узелки и очерчивает подушечкой пальца узор на металлической сфере. Прошлое должно оставаться в прошлом. Сяо Синчэнь прощает Сун Ланя, не держит на него зла и искренне обещает себе о нем не тосковать. Люди приходят в его жизнь и уходят из нее. Каждый чему-то должен его научить, но как только пришедшему станет нечего больше дать, их пути немедленно разойдутся. Как разошлись пути Сяо Синчэня и Сун Ланя. — Спасибо тебе, друг, — шепотом произносит Сяо Синчэнь, но звук его голоса эхом отскакивает от каменных стен храма, возносясь к потолку. — Спасибо и прости.