Непредвиденное бедствие

Сюэ Ян не сразу понимает, что что-то идет не так. Он как раз заканчивает с очередным темным ритуалом, и... ему кажется, или пальцы Сяо Синчэня дрогнули на мгновение? Сюэ Ян наблюдает, но больше ничего не происходит, и он думает, что все дело в усталости. Темные ритуалы выматывают, особенно когда совершаешь их так часто и в больших количествах. Сюэ Ян просыпается на рассвете — слишком рано по его собственным меркам, но лишь потому, что слышит, как громыхает посуда и льется вода. Что, гуль его раздери, там происходит? Неужто ублюдок Сун Лань посмел действовать без приказа? Сюэ Ян зло откидывает холщовые одеяла и поднимается на ноги, разъяренно сопя и готовя всю брань мира, чтобы обрушить ее на возмутителя спокойствия, но слова сами собой застревают в горле, а ноги будто прирастают к полу, когда он видит, к т о стоит у котла. — Даочжан? Сяо Синчэнь оборачивается на звук его голоса и улыбается привычно. Безмятежно, мягко. А Сюэ Ян чувствует, как сердце через раз пропускает удары. Получилось? У него случилось?! — Даочжан! Он подбегает и стискивает Сяо Синчэня в крепких объятиях, открывает от пола и кружит, смеясь. — Что случилось? Ты сегодня такой восторженный. — Просто настроение хорошее, — отмахивается Сюэ Ян и едва не чмокает Синчэня в щеку, лишь в самый последний момент отстраняясь. — Что... что со мной произошло? Откуда у меня эта рана? Тонкие пальцы Сяо Синчэня скользят по краю бинтов на его шее, и Сюэ Ян замирает в нерешительности: как ему лучше соврать? — Ты не помнишь? — Нет, — Сяо Синчэнь виновато улыбается и качает головой. — Ты пострадал в схватке с одержимыми. Тебя ранили очень сильно, ты несколько дней не приходил в себя. Я думал, ты уже не выкарабкаешься... — главное, придать голосу нужный тон, и тогда можно сожрать любую ложь. — Благодарю за заботу, за своевременное лечение и все, что ты для меня делаешь, друг. Сюэ Ян улыбается широко и довольно. О да, он делает для него очень многое. Все, если быть точнее. Сюэ Ян не сразу понимает, что что-то идет не так, но, чем больше он проводит времени бок о бок с Синчэнем, тем заметнее становятся странности. Иногда он чувствует пристальный взгляд в спину. Тяжёлый, буравящий, словно обещающий все муки подземного мира. И самое странное заключается в том, что некому в этом доме смотреть, кроме него. Однажды, резко обернувшись, Сюэ Ян натыкается взглядом на Сяо Синчэня. Тот стоит в проеме абсолютно неподвижно, кажется, даже и не дышит вовсе. — Даочжан? — зовет Сюэ Ян, и только после этого ощущение тяжелого взгляда исчезает. — Задумался, извини, если напугал тебя. Сяо Синчэнь снова улыбается, но Сюэ Яну в привычной нежной улыбке чудится что-то опасное и тревожное. — Ничего. Сюэ Ян отворачивается, возвращаясь к своим делам, и даже не догадывается, что улыбка на знакомом лице растягивается от уха до уха, а из прорези зубастой пасти виднеется раздвоенный гибкий язык. Сюэ Ян настолько ненавидит других людей, поэтому не обращает внимания на то, что Сяо Синчэнь не спрашивает об А-Цин, что он вообще ни о ком не спрашивает. Как не замечает и то, что Сяо Синчэнь никуда не уходит даже по ночам. Он совершенно перестает выбираться на ночную охоту. И никогда не берет в руки свой меч. Сяо Синчэнь ведет себя настолько покладисто и идеально, что Сюэ Ян в упор не видит в происходящем подвоха. Сюэ Яну плохо спится. Ему снится липкий, вязкий кошмар, засасывающий в себя тем сильнее, чем больше Сюэ Ян пытается выбраться из него. Сюэ Ян мечется по лежаку, покрытый испариной, скулит чуть слышно и пытается выпутаться из одеял и накидок. Что-то давит. Глухой капающий звук действует раздражающе, проникая даже в сон. Капли разбиваются о его лицо, и Сюэ Ян просыпается со злобным рычанием, уверенный, что прямо над его головой так невовремя прохудилась крыша. Сюэ Ян порывается встать, но остается прижатым к кровати. Сяо Синчэнь, точнее, то, что было Сяо Синчэнем, возвышается над ним едва не до самого потолка, из огромной зубастой пасти свисает упругий гладкий черный язык, с которого сочится слюна. Кап. Кап. Кап. Наполненные вселенским ужасом черные глаза смотрят будто бы в самую душу. Руки... Лапы? Щупальца? оглаживают лицо и щекочут под подбородком. Сюэ Ян пытается щелкнуть пальцами, чтобы призвать Цзянцзай, но его тело парализовано. Как и разум, поэтому он ни о чем другом, кроме существа перед ним, даже не может подумать. Боль пронзает тело в районе даньтяня, разрывая его, глубоко проникая внутрь, заставляя биться в припадке. Бездна в чужих глазницах затягивает. Сюэ Ян ощущает острый прилив смертельной слабости и отключается, едва закрыв глаза. Утро приносит ломоту во всем теле, ноющие старые раны и жар. — Сяо Синчэнь, не приготовишь мне целебный отвар? Кажется, я заболел. — Разве заклинатели могут болеть? Сюэ Ян усмехается. И то верно. Не могут. Но прямо сейчас он едва стоит на ногах, пошатывается от каждого слишком глубокого вдоха, и, кажется, будто вот-вот потеряет сознание. — Твоя правда. Сюэ Ян утирает рукавом лоб, и не замечает, как улыбка на чужих губах становится хищной. Зато чувствует угрозу кожей и только огромным усилием воли заставляет себя не оборачиваться, когда тени за спиной сгущаются, превращаясь в одно сплошное безразмерное пятно. Попытки создать талисман не заканчиваются успехом. Сюэ Ян не чувствует в себе больше никаких сил. Ему даже рукой сложно по листу водить, да и символы не появляются, только кровавые росчерки. Сюэ Ян снова и снова щелкает пальцами, но меч остается глух к его зову, как не приходит на помощь и оживший мертвец. Сюэ Ян засыпает, так и не сумев подняться из-за стола. Чужое зловонное дыхание опаляет щеку, тугой блестящий язык скользит по бледной коже, руки с длинными когтистыми пальцами разрывают тело, и три ряда безумно острых зубов впиваются в самую душу, выгрызая ее, высасывая капля за каплей. Сюэ Яна лихорадит. Сяо Синчэнь отпаивает его отварами и нежно улыбается, смачивая в плошке с водой, пахнущей лекарствами, обрывок тряпки и стирая им пот со лба и висков. Сюэ Ян отчаянно старается не закрывать глаза. Существо, вид и форма которого остаются непостижимы для человеческого разума, наблюдает за ним из теней, протягивая свои когтистые кривые пальцы. В полубреду Сюэ Ян видит, как тело Сяо Синчэня разрывается пополам с противным чавкающим звуком, как по животу проходит полоса, раскрывается, расходится вместе с одеждой, с омерзительным хлюпаньем и превращается в пасть. Зубы в несколько рядов — острые, будто клинки, три языка, и глотка настолько непомерно глубокая, что вселяет праведный ужас. В любой другой ситуации Сюэ Ян посмеялся бы: неужели что-то может стать для него праведным? Но не сейчас. Руки-лапы-щупальца окружают его тело, будто обнимают, лоб горит и боль в животе становится невыносимой, когда множество мелких игл впивается в кожу. Существо отравляет его. Сюэ Ян просыпается истощенным, слабым. Он бледен, будто самая дорогая бумага во дворце императора, в глазах его сверкают отблески неизлечимой хвори, а от боли его выворачивает наизнанку. Кровавая каша выходит наружу с каждым мучительным спазмом, Сюэ Ян чувствует себя так, будто по нему проехались десять тысяч колесниц, раздробив все кости, растерев их в порошок. Сюэ Ян пытается встать, но может лишь бессильно растечься по лежаку. — Кто ты? — хрипит он, зная, что существо все равно услышит. — Сяо Синчэнь. — Лжешь! — Ты же так хотел вернуть меня к жизни. Почему же теперь не рад? — Зачем? Зачем ты... это делаешь? — А зачем ты убиваешь людей? Потому что хочется. Считай это непредвиденным бедствием. Существо смеется, возникая поблизости, и его рот, настоящий огромный рот, снова распахивается, содрогаясь от каждого выдоха. Языки колышутся, как трава на ветру, слюна собирается лужицами на полу. Отчаяние захлестывает Сюэ Яна с головой, когда Сяо Синчэнь, точнее, то, во что он превратился, в одно мгновение оказывается рядом и проводит самым толстым из своих языков по его лицу. Последнее, что запоминает Сюэ Ян: зловонное дыхание самой смерти и горечь, оседающую на губах. Утро встречает Сюэ Яна ярким солнечным светом, пробивающимся сквозь обычно плотный туман над городом И, и нежной улыбкой Сяо Синчэня. Он кажется таким спокойным и безмятежным, что Сюэ Ян почти уверен: весь этот бред ему приснился. — Я так рад тебя видеть, даочжан, ты даже не представляешь! — Почему же не представляю? Я тоже рад тебя видеть, — мягко произносит Сяо Синчэнь и стягивает с глаз повязку, устремляя на Сюэ Яна взор тысячи глаз.